Кто я?

Лора Кейли, 2022

«Когда в стабильность врывается хаос, трагедии не миновать». В Городе все жители получают сценарий собственной жизни, которому они должны непреклонно следовать. Бунтовать и нарушить сценарий? Нет, невозможно… А что будет, если пойти наперекор Городу и Министерству? Адам Грин – обычный парень, в день совершеннолетия он получает сценарий своего будущего. Он надеется на интересную работу, но ему выпадает роль осведомителя, и его обязанность ныне – докладывать Министерству о секретах людей. Адам решается помогать несчастным, попавшим под его наблюдение, не зная, чем это может обернуться. В то же время в мире, где нет преступности, где судьба каждого прописана законом, а все сценарии идеальны, внезапно начинают пропадать люди… Новый роман Лоры Кейли захватывающий и головокружительно стремительный. Как и в романе «В петле времени», автор вплетает актуальные темы в острый сюжет. «Никто не свободен и никто не в безопасности. Счастливая жизнь с развлечениями и удовольствиями не входит в планы государства. Балансируя между тревожным триллером и классической антиутопией, автору удалось создать захватывающее произведение, которое на сегодняшний день актуально, как никогда раньше. Кто знает, может именно так будет выглядеть тоталитарное общество ближайшего будущего?» – Гарри @ultraviolence_g, книжный блогер. «Кем ты мечтал стать в детстве? А, хотя забудь! В этой истории выбора у тебя нет. Ведь отныне у тебя есть только сценарий. Именно он расскажет, как тебе жить. Не нравится? Ну, выхода у тебя нет. Вместе с героями тебе предстоит попасть в самые грязные уголки Города, из которых ты вряд ли выберешься, но все же будь аккуратен». – Александр @raccoon_demigod, книжный блогер.

7 глава

Нина помогла мне подняться.

— Что это было? — Я отряхивал брюки. — Что пищало у него на руке?

— Это браслет для условно-досрочных, — объясняла Нина, убирая с меня приставшую пыль. — Браслет пищит, когда повышается уровень норадреналина в крови.

— Норадреналина?

— Да, это гормон ярости, — уточнила она. — После освобождения на многих надевают такие браслеты. Как только человек чувствует злость или ярость, браслет пищит, и сигнал, как по тревожной кнопке, поступает в полицию. Нам это значительно облегчает жизнь.

— А я и не знал.

— Неудивительно…

Она посмотрела на меня как на ребенка. Или как на лунатика. Мне стало обидно. Рядом с девушками я всегда хотел казаться более мужественным, и всегда получалось наоборот.

Вообще, я много чего не знал. И чем дольше я здесь находился, тем четче понимал это. Я не знал, что у нас все же есть преступность, что люди работают на грязной работе, после которой пьют эти помои, и про браслеты, измерявшие ярость, я тоже не знал.

— Теперь ему точно несдобровать, — ворчал бармен, расставляя стулья.

Нина потрогала мою щеку. Я отпрянул от боли. Со страху я и не заметил, как разодрал лицо. Отличное начало дня.

— Пройдемте в подсобку, — предложила она, — у нас там аптечка.

— Нет-нет, мне надо идти.

Куда тебе надо, болван? Иди в подсобку!

— Хотя почему бы и нет, — опомнился я и похромал за Ниной.

В подсобке чем-то пахло, как и на кухне, какой-то тухлятиной. Да кого я обманываю, так пахло везде. Нина усадила меня на ящик из-под бутылок и стала обрабатывать ссадину. Она была прехорошенькая, нет, правда, я и не подумал бы, что ей за тридцать и у нее есть ребенок. Вдруг запахло ягодами или цветами. Это пахли ее волосы — удивительно, как они не пропитались запахами кухонного марева.

— Ужасное место, — сказал я, — вы не думаете?

Нина вздохнула.

— Я и не знал, что такие места существуют.

Она молчала, клеила пластырь.

— Я и таких людей никогда не видел. Кто они?

— Это портовые грузчики, — заговорила она, убирая жгучий раствор и пластырь в аптечку. — Ночью они грузят брикеты с мусором на огромные корабли, которые перевозят их на один из островов, там их складируют, а потом и сжигают. Работают они по ночам, после работы приходят в кафе, а потом и домой — высыпаться.

Вот почему я их раньше не видел…

— А вы что здесь забыли? — спросила она.

— Я? Я случайно забрел.

— Понятно, такие парни, как вы, могут только случайно зайти, — она склонила голову.

Я закусил щеку, я и правда не понимал, за что ей выпал такой билет. Проработать здесь всю жизнь, в этой протухшей жаровне, думаю, в аду было б комфортнее.

Она, видимо, уловила мой взгляд и быстро протерла руки полотенцем.

— Не всем так везет, — окинула она меня взглядом, собирая поднос. — Кем вы работаете, менеджером?

— Им самым, — обрадовался я ее отличному предположению.

— Я так и подумала, — сказала Нина.

— Разрешите мне вас проводить?

— Куда?

— Домой.

— Так мне еще четыре часа работать.

— Тогда я за вами заеду?

Она молчала.

— Через четыре часа, — настаивал я.

Нина улыбнулась и вышла.

Так быстро я еще ниоткуда не уезжал.

Следующим пунктом был медколледж. Четырехэтажное неброское здание из белого кирпича.

Я и не думал, что меня пустят. Но стоило показать удостоверение сотрудника министерства, как вертушку сразу открыли.

— Какая-то проверка? — спросил охранник.

— Нет, все в порядке, по личным делам.

Охранник выдохнул и присел.

Была бы у них проверка, этот нервный завалил бы всю контору.

Я поднялся в деканат, узнал, на каком курсе учится Лиззи и что в данный момент она в медкабинете на практике.

Лучше бы я остался в забегаловке.

Я ничего не имел против практики, наверное, потому, что не знал еще, что это. Мне указали на кабинет, в котором шел забор крови. Я открыл дверь и захлопнул ее почти сразу же. Толпа студентов в белых халатах даже не успела заметить меня. Не знаю, сколько минут я простоял, прислонившись к закрытой двери, вдыхая и выдыхая, успокаивая позывы.

Так я узнал, что от запаха крови мне еще хуже, чем от запаха тухлятины в забегаловке.

Слабый ты какой-то…

По-моему, мой внутренний голос был голосом матери. Но это неточно.

Я закрыл дверь кабинета по забору крови так же быстро, как и открыл. Пока приходил в себя, не заметил, что возле двери на подоконнике сидит девушка с платком в руке.

Это и была Лиззи, я запомнил ее по фотографии, и как хорошо, что именно она была здесь.

— Вы не зайдете? — спросил я, указывая на дверь.

Она покачала головой, облокотилась на оконную раму, закрыла лицо руками и заплакала.

— Что случилось? — подошел я к ней.

— Я опять не попала в вену, — вытирала она глаза, — у меня ничего не получается. Ничего! Ничего! Ничего…

Бинго! Никогда я еще не радовался женским слезам, но это, черт возьми, в яблочко, мне сразу все стало понятно: она хочет уйти из колледжа, потому что боится крови, у нее не получается ни-че-го.

Великолепно! Мы все выяснили, иди докладывай.

Пытаясь угомонить свою радость и убрать идиотскую улыбку с лица, я подошел ближе.

— У многих врачей сначала ничего не получалось, — сказал я и присел рядом.

— Да? У кого? — шмыгала она.

Да, у кого?

Откуда мне знать!

— Ну, у профессора Гилберта, например, сейчас он хирург, — соврал я, не зная никакого профессора.

— А еще? — положила она платок в карман халата.

— Еще? — задумался я. — Еще много у кого такое было.

Лиззи скептически посмотрела на меня и улыбнулась.

— Не стоит бросать дело жизни только потому, что что-то не получилось, — а я мог успокаивать людей. — Вы выбрали хорошую профессию, — утвердительно покачал я головой. Из меня вышел бы отличный психолог.

— Я не выбирала…

— Вам выбрали хорошую профессию, — исправился я, — вы спасаете жизни.

— Я оставляю только синяки.

— Не страшно.

— Профессор сказал, что отправит меня в морг.

— И это не страшно, — от мыслей о морге у меня коленки подкосились, — с трупами как-то спокойнее.

Тебе уж точно, ссыкун.

— Вы знаете, здесь психиатры есть?

— А зачем вам? — удивилась она.

— У меня есть хороший знакомый, у него есть внутренний голос, и он мечтает его заткнуть.

— Психиатров здесь нет, они в университете психологии.

— Очень жаль… Так вы хотите бросить учебу?

Она подняла на меня заплаканные глаза.

— Что вы… это же уголовно наказуемо.

— Верно, — согласился я. Вот ведь дрянство! Так этого она хочет или нет? Может, уже сомневается? Может, это я отговорил ее?

— Буду бирочки к трупам привязывать, — ухмыльнулась Лиззи.

— Тоже верно… То есть я хотел сказать, не думайте об этом, настройтесь на лучшее.

— Спасибо.

— Значит, уйти вы не хотите?

— А почему вы спрашиваете?

— Я? У меня сестра школу оканчивает, и вот ее сюда же направят. Я пришел разведать, так сказать, обстановку.

— Здесь хорошо, — она высморкалась, — мне все нравится, просто получается не все.

— Я надеюсь, все у вас будет хорошо, вы будете отличным врачом.

— Спасибо, — улыбнулась она, — я пойду.

Она вернулась в кабинет, из которого опять повеяло запахом крови.

Вот и замечательно, подумал я с чувством выполненного долга. Полчаса — и готово: я уговорил человека не играть с судьбой.

У меня еще было три часа до того, как закончит Нина. Я сел на скамейку возле колледжа и раскрыл последнее, третье дело. С него на меня смотрел старик лет семидесяти. Жил он в пригороде, ехать туда чуть более часа, обратно столько же — и сколько я там пробуду? Нет, лучше завтра, сложил я его обратно в папку и уже решил поехать домой, как мимо меня пробежала рыжеволосая девушка. Она быстро взбежала по лестнице, посмотрела в камеру, что висела над входом, и скрылась в дверях. Через пару минут небольшое окно на первом этаже открылось, и эта же девушка выпрыгнула из него, огляделась по сторонам и скрылась в кустах.

— А может, это моя следующая подопечная? — подумал я. — Хорошо бы проследить за ней заранее, чем делать все потом.

Правильно, проследи-проследи, проблем-то у нас больше нет!

Девушка бежала по кустам и между деревьями, явно минуя камеры. Я часто терял ее из виду, упругие ветви кустарников то и дело лупили по лицу.

Почему она вышла из окна? Сбежала с занятий, подумал я, показалась на камеру и сбежала.

Она оглянулась, я спрятался в зарослях. Палисадник закончился, рыжеволосая прогульщица выбежала на дорогу, а я так и остался в засаде. Через пару секунд к ней подъехала машина, она вскочила в нее почти на ходу, шины забуксовали на асфальте и поехали дальше.

Убедившись, что никого рядом нет, я вылез из зарослей.

Кем она была и куда спешила?

Впрочем, какое мне дело.

Домой я так и не пошел и решил уже вернуться к машине, как заметил небольшую листовку размером с фотокарточку, на ней была нарисована красная лилия. Положив листовку в карман, я отправился к Нине.