Реквием по любви. Искупление

Людмила Сладкова (2024)

Иногда прошлое имеет решающее влияние на настоящее. Лизу похитили, девушка оказалась буквально в паре шагов от смерти, но в то же время приоткрылась еще одна дверь в прошлое, оказавшееся вовсе не таким, как считала Елизавета. Сколько тайн ей предстоит еще узнать? Как бывший враг может оказаться другом? Чью прядь волос мама хранила как настоящее сокровище? Как выжить самой и спасти дорогих людей? Настало время выяснить все, потому что пришел час искупления.

© Сладкова Л., 2023

© ООО «Издательство „АСТ“», 2023

Глава 1

Как только Лиза и Соня в сопровождении охраны отправились на прогулку — а по факту навстречу Гордееву, Ирина Павловна тоже удалилась. Бесшумно прошмыгнула внутрь дома, где уединилась с Валентиной Степановной. Что до остальных… в их «развеселой» компании повисла гробовая тишина. Каждый в этот момент думал о чем-то своем. Кто-то нервно курил, приговаривая одну сигарету за другой. Кто-то пребывал в полной растерянности от сложившейся ситуации. А кто-то, снедаемый любопытством, тупо ждал дальнейшего развития событий.

Дмитрий же не обращал внимания ни на кого из присутствующих. Будто конченый безумец, почти не мигая, он всматривался вдаль, провожая Лизу и ее спутников хмурым взглядом. Не мог отвернуться, и все тут. Умом-то он понимал: с ней отправились достаточно опытные ребята. Закаленные. Проверенные. Но на душе от этого… легче не становилось.

Так неспокойно было, что временами даже воздуха на полноценный вдох не хватало. А дышал он часто и жадно. Но за грудиной, один черт, все сильнее и сильнее ныло. Сдавливало. Тянуло. Выкручивало.

Все его нутро противилось такому сценарию. Бунтовало. Интуиция нещадно шарашила по натянутым нервам. В сознании отчаянно пульсировало: «Не отпускай! Не отпускай! Верни!»

Дмитрий даже машинально шагнул вперед да кулаки сжал до онемения пальцев. Но сам же себя и остановил, отмахиваясь от дурных предчувствий: «Устал я, видимо. Загоняюсь уже! Все нормально. Они в безопасности. Да и кто станет рыпаться сейчас, зная, что вернулся сам Прокурор? Никто. Конченым дебилом нужно быть! Или на всю башку долбанутым!»

Здравое зерно в его рассуждениях присутствовало. Однако напряжение, сковавшее мышцы, не ослабевало, и сердце барабанило в висках все сильнее.

Повинуясь до жути странному порыву, он уже реально собирался окликнуть этих «гулён», дабы вернуть обеих домой. Но не успел. В последний момент к нему подошел Пашка. Ободряюще похлопав его по плечу, он тихо буркнул:

— Все нормально, брат?

Дмитрий встрепенулся, хрустнув позвонками затекшей шеи:

— Да. Пока — да.

— Слушай, что-то не торопится этот наш… — он покосился на собравшихся и закончил фразу слегка завуалированно: — Информатор… с признанием…

— Все будет, Соколик! — холодно усмехнулся Похомов. — У него нет выбора!

В гнетущей тишине из-за стола поднялся Матвей. Игнорируя присутствие старших, подошел к ним. Всем своим видом он демонстрировал раздражение. И нетерпение. Скрестив руки на груди (чем уже взбесил Дмитрия основательно), он «предельно вежливо» уточнил:

— Я хочу знать, почему ты не отпустил меня с ними?

От его дерзости ярость кипятком разлилась по телу. Ошпарила кишки.

Играя желваками на скулах, Борзый прищурился, с вызовом глядя на Матвея.

— На то были причины! — произнес он с притворным спокойствием.

— Какие?

— Веские!

Верещагин горько усмехнулся:

— Думаешь, это я? Думаешь, я — крыса?

— Я очень на это надеюсь! — отозвался Дмитрий, практически рыча. — Давно мечтаю всадить тебе пулю в лоб! Так хоть весомый повод появится…

Пашка предусмотрительно вклинился между ними.

— Так, мужики, — попытался он их утихомирить, — хорош быковать-то!

Будто не замечая Соколовского, Матвей гневно прохрипел:

— Ты сильно заблуждаешься на мой счет! Да, мы с тобой терпеть друг друга не можем — это неоспоримый факт. Но я никогда бы не…

— Не трать слова! — резко прервал его Похомов. — Если ошибаюсь — извинюсь!

— На хрен мне не упали твои извинения! — устало бросил Матвей, отступая на полшага. — Неспокойно мне! Неспокойно, понимаешь? Я пойду за ними!

— Ты завалишь хлебало и сядешь на место! — велел ему Прокурор тоном, не терпящим возражений. — Никто и шага со двора не сделает, пока я не узнаю имя той паскуды, которая прогнулась под моих кровных врагов! А любой, кто рискнет… с большой долей вероятности… покойник! Усекли, детишки?

Не желая лишний раз испытывать на прочность терпение Бориса Андреевича, Матвей вновь уселся за стол. Его примеру последовал и Пашка.

А потом пусть нехотя, но подчинился и сам Дмитрий.

И вновь повисла тишина. Давящая. Звенящая. Нервно побарабанив пальцами по столу, он проверил свой телефон. Если верить уведомлениям, сообщение Зарутскому было доставлено. Однако реакции никакой не последовало. И это жутко напрягало. В молчании время тянулось медленно. Но все же на месте оно не стояло. Прошло около пятнадцати минут, когда Мага вдруг заговорил:

— Может, картишки раскинем? Один хрен без дела сидим!

Многим его идея пришлась по душе, и мужики начали шпилить в «Свару».

Дмитрий к игре не присоединился. Его мысли были заняты другим. В голове навязчивым набатом звучали слова Матвея: «Неспокойно мне! Неспокойно…»

Он впервые слышал от него нечто подобное. Оттого и самому становилось тошно. Едва успокоившееся нутро вновь взбунтовалось. Тяжело вздохнув, Борзый долгим взглядом уставился на Верещагина. Затем на Прокурора.

— Борис Андреевич, — начал он, намереваясь отпустить Матвея под свою ответственность, — пусть он…

Завершить фразу ему не удалось — именно в этот момент настойчиво завибрировал его мобильник. Номер звонившего не определился, но Похомов и так прекрасно знал, кто пытается выйти с ним на связь. Однако принимать вызов не торопился. Продемонстрировав телефон смотрящему, Дмитрий твердо произнес:

— Это мой информатор. Говорить он будет только со мной — с другими не станет. Я могу узнать имя крысы прямо сейчас. Но… что я получу взамен?

Черчесов зловеще прищурился:

— Ты совсем страх потерял, щенок? Шантажировать меня вздумал?

— Ни в коем разе! Просто пытаюсь договориться.

— А разменная монета — моя племяшка, стало быть?

— Тебе племянница. Мне — законная жена.

— Бери трубку, сученыш!

— Дай слово! Дай мне свое чертово слово!

— Хрен с тобой! Мы обсудим… мы все обсудим. А теперь… ответь ему!

Удовлетворенно кивнув, Дмитрий положил мобильник на стол, включил громкую связь и, жестом велев всем молчать, холодно рявкнул:

— Да!

— Что за хрень ты мне тут шлешь? — раздался из динамика не менее «приветливый» голос Зарутского. Голос, из-за которого лица присутствующих вытянулись от изумления. Никто не мог поверить, что ему удалось «завербовать» и заставить «говорить» самого Макара.

Тем не менее он говорил. Вернее, продолжал наезжать:

— Прекращай уже этот маскарад! Туфта голимая! Думаешь, я поверю, будто ты причинишь ей реальный вред? Своей собственной жене?

В ту же секунду Дмитрию захотелось разбить телефон к чертовой матери. Ибо… данную новость он озвучил менее часа назад.    А это значило лишь одно: «Он здесь! Предатель… среди нас!»