Короткий роман с продолжением

Люси Гордон, 2016

Брак совершенно не нужен самостоятельной, независимой женщине! Так думала Элли, преуспевающий лондонский юрист, когда узнала, что забеременела от богатого итальянца Леоницио Феллани. Но у Леоницио другие соображения на этот счет. Брак просто необходим ему, чтобы утвердить свои права на ребенка. А как же быть с любовью? Возможно ли, что брак по расчету станет браком по любви?

Глава 2

Перелет из Лондона в Рим занял два с половиной часа. Элли провела время, глядя в окно и пытаясь выбросить из головы преследовавшие ее мысли. Но куда от этих мыслей денешься?

Она считала себя разумной и выдержанной женщиной, любящей порядок. Эти качества помогали ей в жизни. Несчастливый брак родителей, который в результате распался, сделал ее чересчур осторожной. Чувства опасны, и их лучше держать при себе.

А Леоницио, сам того не сознавая, лишил ее привычной осторожности. Он человек с жестким характером, умеющий противостоять окружающему миру. Она видела его именно таким, и он хотел, чтобы его таким считали. Но неожиданно в его броне образовалась трещина, и она увидела, что он в состоянии чувствовать боль.

Еще более удивительным было то, что он сопереживал ее несчастьям. Она меньше всего ожидала от него внимания, размякла и потянулась к нему.

И вот результат. Сокрушительный. Она хотела лишь утешить его, но поцелуй зажег в ней такой огонь желания, что она утратила разум, осторожность, вообще утратила способность соображать.

Потом каждую ночь, когда она лежала одна в постели, воспоминания возвращались снова и снова. Холодящий кожу воздух, когда он снял с нее одежду и прижался губами к ее груди, желание — страстное — его объятий… и всего-всего. И восхитительные мгновения обжигающего наслаждения, ранее никогда ею не испытанного, восторг, когда оба достигли развязки. И пустота в душе, в теле, когда, расставаясь, каждый избегал смотреть в глаза другому.

После того как в голове прояснилось, Элли пришла в ужас. Как она могла уступить чувствам, забыв об осторожности? Но желание охватило ее внезапно, подобно налетевшей буре.

Если бы она заметила, что это надвигается, она бы ни за что не допустила того, что произошло.

И все было бы хорошо?

На этот вопрос трудно найти ответ. Неужели действительно было бы лучше не открывать для себя удовольствия от его неистовых любовных ласк? И могла бы она отвернуться от Леоницио, когда у нее внутри все воспламенилось от желания?

Тогда она словно видела себя со стороны: волосы распущены и каскадом разлетелись по плечам. Неужели это и есть она сама, а не другой человек? Поднявшись с постели, Элли уже не была уверена, что хочет быть этой другой женщиной. И чтобы отмахнуться от своего двойника, снова причесала волосы назад в тугой пучок.

Если Леоницио и заметил, что она причесалась по-прежнему, он ничего не сказал. Он выписал чек за юридические услуги, и они вежливо распрощались.

Вскоре он вернулся в Италию, и дальнейшее общение было сугубо официальным. Он отказался от претензий на ребенка жены, и дело о разводе двигалось к завершению. Элли твердила себе, что это конец. Леоницио больше не нуждается в ее профессиональных услугах, и оба могут забыть о существовании друг друга.

Прошло два месяца с тех пор, как она видела его в последний раз. И все это время она говорила себе, что происшедшее между ними — фантазия, что на самом деле ничего не было.

Но оказалось, что она ошиблась. Она безрассудно легла с ним в постель, и непоправимое произошло — она беременна, несмотря на контрацептивы.

Ей отчаянно хотелось рассказать кому-то о своих несчастьях. Но у нее никого не было. Оба ее родителя умерли несколько лет назад, а других членов семьи, с кем она достаточна близка, чтобы поделиться, нет.

Ей тридцать восемь лет, и она беременна от человека на четыре года ее младше. Кому еще об этом сказать, как не отцу ее ребенка? Как бы тяжело ни было сделать это, они должны встретиться еще раз, чтобы она сообщила ему новость, которая все изменит.

Тут как раз были получены документы, которые требовали его подписи.

— Лучше не доверяться почте, — сказала она Даллону. — Я собственноручно доставлю документы.

— Но вам нет никакой необходимости работать курьером и отправляться в Италию, — возразил он. — Я свяжусь с фирмой по доставке документов.

— Думаю, будет лучше, если рядом с ним буду я, когда он станет их подписывать… на случай, если возникнут проблемы.

— Разумно. — Даллон доброжелательно улыбнулся. — А как насчет прогулок по Риму?

— Ну, это родной город моей бабушки, я всегда хотела там побывать.

— А, понятно. Хитро придумано — под предлогом служебного долга устроить себе отпуск. — И весело ей подмигнул. — Все в порядке, я попался на удочку. Вы заслужили выходной.

Элли улыбнулась и возражать не стала. Что угодно, лишь бы босс не заподозрил действительной причины ее поездки в Рим.

Она послала имейл Леоницио, что привезет ему документы, и в тот же день уже летела в Рим, не дожидаясь от него ответа.

Самолет приземлился в Риме вечером, так что было поздно ехать к нему в офис, поэтому она отправилась на Пьяцца Навона, одно из самых великолепных мест великого города. И здесь находился главный офис компании Леоницио, а чуть дальше — в двух кварталах от офиса — его квартира. Поселившись в ближайшей гостинице, Элли снова — в сотый раз! — спросила себя, правильно ли она поступает, приехав сюда.

«Я сошла с ума. Надо было послать кого-нибудь другого. И еще я сошла с ума, когда позволила ему меня обнять, но все случилось так стремительно, что я не успела ни о чем подумать. Я должна его увидеть. Я должна сама все ему рассказать».

Из их переписки она знала его адрес. С наступлением сумерек Элли вышла из гостиницы и отправилась на улицу, где он живет. Это был квартал изысканных красивых домов, почти в каждом окне горел свет. Элли подняла голову, спрашивая себя, а не увидит ли она его в освещенном окне.

Несколько минут она собиралась с духом, прежде чем нажать на звонок. Она так и не смогла это сделать, и уже решила уйти, когда увидела его в окне. Он открыл окно и выглянул, а она стояла, растерявшись, и уже отступила в тень, когда он посмотрел вниз.

— Элли?!

— Да, это я, — откликнулась она.

— Подождите.

Он спустился вниз и провел ее внутрь к лифту. Они поднялись на второй этаж и вошли в его квартиру. Она сделала несколько шагов и обернулась — он стоял у двери и смотрел на нее.

— Глазам не мог поверить, когда увидел вас, — произнес он, подошел к ней и положил руки ей на плечи. — Дайте-ка на вас посмотреть. Это ведь вы?

— Вы сомневаетесь?

— Может, и сомневаюсь. Вы похожи на женщину, которую я когда-то знал… правда, очень короткое время.

«Очень короткое, — пронеслось у нее в голове. — И мы совсем не знаем друг друга, ну если только в определенном смысле».

А вслух она сказала:

— Никто вечно не бывает одинаков.

— Согласен. Скажите, что случилось? В последний момент появилась новая проблема с разводом?

— Нет, не волнуйтесь. Харриет подписала все документы на текущий момент, и мы назначили дату, когда она подпишет остальные. Вам остается подписать несколько анкет, и тогда практически все будет закончено. Я привезла с собой документы.

— Вместо того чтобы послать их по почте? Огромное спасибо.

— Бывает, что почта теряет корреспонденцию. — Элли увиливала от правды, отдаляя решающий момент, и призывала себя к мужеству. — Вот они. — Она достала бумаги.

Он нетерпеливо их схватил. Элли наблюдала за его лицом — облегчение сменилось грустью.

— Почти все кончено, — пробормотал он. — Я скоро буду от нее свободен. Но и от ребенка тоже, а этот ребенок должен быть моим. Вот такой свободы я никогда не хотел.

— Но как только вы получите все окончательные документы, то сможете зажить по-новому.

— Именно это я и твержу себе, но не могу не думать о том маленьком мальчике. Он даже еще не родился, а я так сильно его люблю. Но любовь должна пройти.

— И теперь вы думаете, что у вас нет никого, чтобы любить, — мягко заметила она.

— Можно сказать и так.

— Нет, не так. Я приехала к вам, потому что… — Элли запнулась. Вот он, этот момент, а она от волнения ничего не в силах сказать. — Мне было необходимо увидеть вас, — медленно произнесла она. — Мне нужно сказать вам… — Она сделала глубокий вдох. — Я беременна.

Элли не знала, какой реакции ожидала, но не гробового молчания. Наконец, еле слышно, он спросил:

— Что… вы сказали?

— Я беременна. Та ночь, когда мы были вместе… это последствия.

Он шумно выдохнул.

— Вы говорите, что…

— Что я беременна от вас.

— Но мы предохранялись. Как это могло случиться? Вы уверены? Абсолютно уверены?

— Поверьте, я не пытаюсь обмануть вас. Отец — вы. Это вы, потому что никого другого быть не могло. Я не знаю как, но презерватив порвался. Клянусь, я этого не планировала…

— Я вас не обвиняю… я только… вы уверены, что беременны?

— Абсолютно. Я сделала тест. Он положительный.

И вдруг напряжение ушло с его лица. Оно светилось улыбкой.

— Да! — воскликнул он. — Есть!

Он так крепко обнял ее, что она едва не задохнулась.

— Простите. — Он разжал руки. — Я должен теперь относиться к вам бережно.

— Все в порядке, — ответила она. — Я не хрупкое создание.

— Нет, хрупкое. Вы нежная и хрупкая, и я должен сделать все возможное, чтобы обеспечить уход за вами и за нашим ребенком.

Он подвел ее к дивану и усадил.

— А когда вы узнали, что это точно? — спросил он.

— Ну, недели две назад.

— И вы столько времени ждали, чтобы сказать мне?

— Я пыталась собраться с мыслями.

— И все?

— Послушайте, я же сказала вам — отец вы. Нет других кандидатов. Никого больше нет. Вы должны мне поверить.

— Я вам верю. Вы мне раньше говорили, что ваша личная жизнь не удалась.

— Да. Так оно и есть.

— Но больше так не будет. Когда мы поженимся, заботиться о вас буду я.

— Подождите! — прервала его Элли. — Вы сказали «поженимся»?

— Разумеется. Почему вы так удивились? Вы думали, что я не женюсь на вас?

— Честно говоря, я даже об этом не думала.

— Но о будущем вы думали, когда приехали сюда, чтобы сказать мне о беременности. Чего вы ожидали?

— Я ожидала, что вы обрадуетесь. Вы хотите ребенка. Я могу родить его.

— А я могу дать вам обеспеченную жизнь, все, чего пожелаете.

— Но я расстанусь со своей работой, карьерой, с тем, что я люблю. Я расстанусь со страной. Мы едва знакомы, но вы ожидаете, что я начну совершенно новую жизнь с вами…

— И с нашим ребенком.

— Наш ребенок будет жить со мной в Англии. Но я укажу ваше имя в свидетельстве о рождении ребенка, и вы сможете видеть его или ее, когда захотите.

Пыл его угас, он опустил голову, обхватил руками и сидел так долго. Элли заметила, что у него по телу прокатилась дрожь.

— Пока что рано принимать решение.

Тактичность не позволила ей сказать, что она уже приняла решение. Ясно, что он не считает разговор окончательным, поскольку это его не устраивает.

— Я вернусь в гостиницу, — сказала Элли.

— Я отвезу вас.

— Не нужно. Это недалеко — две улицы. Я дойду пешком.

— Но вы не должны теперь уставать. Моя машина внизу.

— Синьор Феллани…

— В сложившихся обстоятельствах вы могли бы называть меня Леоницио.

— Да, конечно.

— Пойдемте.

Он заботливо обнял ее за плечи. Элли не стала сопротивляться и позволила ему довезти ее до гостиницы, где он проводил ее в номер.

— Я заеду завтра утром, — сказал он. — Нам надо о многом поговорить. — Он вдруг напрягся. — Вы будете здесь?

— Я договорилась об отпуске на несколько дней.

— Замечательно. Значит, я заеду за вами завтра утром.

На секунду ей показалось, что он ее поцелует, но что-то его удержало, он кивнул, прощаясь, и вышел в коридор.

После волнующих событий дня Элли чувствовала, что ей необходимо побыть одной и хорошенько подумать. Или, скорее, забыться. Она рано легла, надеясь сразу уснуть, но сон не шел.

Ее охватило странное ощущение, словно она переместилась в прошлое, в детство, и наблюдает несчастливую жизнь родителей. Они поженились только потому, что Джанет, ее мать, забеременела. Элли помнила недоброжелательную атмосферу в доме, неприязнь между двумя людьми, у которых был общий ребенок.

— Мне следовало знать, что ничего у нас не получится, — как-то с горечью сказала ей мать. — Но наши семьи не могли дождаться внука, поэтому нас буквально затащили к алтарю.

— Ты не любила папу? — спросила Элли. — Я думала, что у вас все-таки была любовь…

— О, была когда-то. Он ведь красивый мужчина, девушки сходили по нему с ума. Все завидовали мне, что я его жена, но он женился на мне лишь потому, что его загнали в угол. У меня были к нему чувства, и я думала, что сумею сделать так, чтобы он меня полюбил. Но ничего не вышло. Ты должна возбуждать у мужчины желание, а если не можешь, то он пользуется тобой.

Для Элли единственной радостью была итальянская бабушка Лелия. Она вышла замуж за англичанина, уехала из родной страны и жила с ним в Англии, а после его смерти оказалась в стесненном финансовом положении. Когда ее сын, отец Элли, женился, она переехала в семью сына.

С бабушкой Элли была близка. Лелия обожала рассказывать ей об Италии и немного научила итальянскому языку. Для Элли ее кончина стала большим ударом.

Без бабушкиного благотворного присутствия отношения родителей делались все более неприязненными и закончились неизбежным разводом.

— Как же ты будешь жить одна? — спросила Элли у матери.

— Я буду не одна. У меня есть ты.

— Но… ты же понимаешь, о чем я.

— Ты хочешь сказать — без мужа? Да мне будет лучше без него. Лучше не иметь вообще никакого мужчины, чем жить не с тем человеком, который тебе нужен. Лучше не иметь никаких отношений, чем плохие.

Жизнь у них оказалась не легкой. Денег отец давал мало, работа, на которую устроилась Джанет, была низкооплачиваемой. Полная решимости добиться успеха в жизни, Элли прилежно училась в школе, была лучшей в классе. Мать ее поощряла, постоянно говорила, что независимость — самый верный путь к свободе.

— Если ты сделала карьеру, то у тебя есть собственная жизнь и ты никогда не будешь полностью зависеть от мужчины.

Элли вняла совету и добилась успеха. Она получила степень по юриспруденции в университете с правом заниматься адвокатской деятельностью. Алекс Даллон с радостью взял ее на работу в свою фирму, которая специализировалась на бракоразводных процессах. За годы работы Элли насмотрелась на множество семейных разрывов и поняла, что несчастные браки — явление обычное и встречаются намного чаще, чем она себе представляла. Мужчины и женщины клянутся в вечной любви и верности, затем извергают друг на друга шквал подозрений и ненависти. Элли уже начала сомневаться в том, что любовь вообще существует.

Ее собственный опыт был неутешительным. Да, ей встречались мужчины, которых привлекали ее остроумие и живость характера. Но увлечение быстро проходило, когда они сталкивались с умом более острым, чем у них, и деловой хваткой, с которой трудно соперничать.

Наконец появился мужчина, о котором она рассказала Леоницио. Он заинтересовался ею, но потом оставил, встретив другую женщину, более обычную в общепринятом смысле.

Элли удивляло, как Леоницио может хотеть семейных уз после постигшего его несчастья в прошлом браке. Да и развод у него еще не закончен. Он же не сумасшедший, чтобы опять связать себя новыми обязательствами.

Нет, каким бы ни было разрешение ситуации, сложившейся между нею и Леоницио, это точно не брак. Они оба взрослые люди. Элли была уверена, что они смогут договориться о том, как будут воспитывать их ребенка.

Уверив себя в разумности своих рассуждений, Элли повернулась на бок и погрузилась в сон.

На следующее утро она спустилась в ресторан, чтобы позавтракать. Столик ее находился у окна, выходящего на улицу. Вскоре она увидела знакомую фигуру, направлявшуюся к входу в отель. Элли поспешила в вестибюль, помахала Леоницио и вместе с ним вернулась в ресторан.

— Вы хорошо спали? — спросил он, когда они пили кофе.

— Не очень хорошо. Слишком много всего крутилось в голове. А вы?

— То же самое. Вы обдумали то, о чем мы вчера говорили?

— Мы договорились быть хорошими родителями, доброжелательными ради нашего ребенка.

— Я не это имел в виду. Я предложил вам брак, а вы собирались это обдумать.

— Я дала вам ответ прошлым вечером.

Он долго ничего не говорил, погрузившись в мысли. Наконец сказал:

— Мы, в сущности, чужие люди. У нас ничего может не получиться. Давайте хотя бы проводить вместе какое-то время, чтобы узнать друг друга. Вы поймете, что я не такое уж чудовище, как вы, возможно, считаете.

— Или пойму, что вы намного хуже, — шутливо заметила она.

— Я готов рискнуть. Я хочу, чтобы вы остановились у меня. В квартире есть удобная свободная комната. Моя экономка о вас позаботится.

— Но… право, не знаю. Может, лучше мне остаться в отеле?

— Чем больше времени мы проведем вместе, тем лучше.

— Но я не думаю…

Она замолчала, увидев, что к ним подошел молодой человек и отдал Леоницио лист бумаги со словами:

— Ecco la ricevuta, signore.

Элли нахмурилась, узнав всего одно слово — «ricevuta», что означает оплаченную квитанцию.

— Квитанция… за что? — спросила она, когда молодой человек удалился.

— Я заплатил за ваше пребывание здесь. Я позвонил в отель вчера вечером и по телефону произвел оплату. Вы не должны оплачивать счет.

Это очень щедро и благородно, но ей почему-то было неловко.

— Мой счет не нужно оплачивать, пока я не освобожу номер.

— На самом деле… вы уже его освободили.

— Что?! Вы хотите сказать…

— Я сообщил им, что вы уезжаете сегодня утром.

— Да? А такая мелочь, как спросить меня, не пришла вам в голову? Это у вас такой способ показать мне, что вы не чудовище?

— Я всего лишь хочу, чтобы вы остановились у меня. Элли, вы очень важны для меня… вы оба. Я не могу отпустить вас.

— Вернее, вы не можете позволить мне делать то, что я хочу, если это идет вразрез с вашим желанием.

— Это поможет нам по-настоящему узнать друг друга, и тогда мы спланируем то будущее, которое устроит нас обоих. Разве мы с вами не этого хотим?

Элли, склонив голову набок, смотрела на него.

— Вы таким образом все делаете?

— Что делаю?

— Ведете свои дела, свой бизнес. Не даете никому шанса, да? Вы берете верх над человеком, ставя его в такие условия, которым этот человек не может сопротивляться. А потом делаете невинные глаза и говорите: «Разве мы с вами не этого хотим»? И человек сдается. Или вы надеетесь, что он сдастся. Таким образом вы получаете то, что хотели, поскольку вас боятся и не могут ответить отказом.

— Вы боитесь меня, Элли? Странно, но я этого раньше не заметил. Вы ведь никого не боитесь.

— Обычно не боюсь, но страх я могу испытывать. Я прячу свои слабости и недостатки, но иногда они выходят на поверхность, и окружающих это застает врасплох. Так что будьте осторожны.

— Учту. Признаю, что повел себя неправильно, чтобы убедить вас остановиться у меня. Возможно, мне следует попробовать действовать по-другому.

— И как это?

— Я мог бы попросить вас. — Он принял драматическую позу. — Элли, пожалуйста, сделайте это для меня. Пожалуйста! Поживите у меня пару дней, ну, пока мы не договоримся о том, как лучше в будущем разрешить ситуацию.

Элли пришлось согласиться, что смысл в этом есть. Им необходимо договориться, как жить дальше. И наверное, менее людное место, чем отель, подходит больше.

— Я останусь у вас, но только на несколько дней. И спать в вашей постели я не буду.

Он кивнул и неожиданно тепло ей улыбнулся.

— Все, что пожелаете, Элли. Когда вы закончите завтрак, мы поднимемся наверх за вашими вещами.

«Будь реалисткой, — приказала себе она. — Он изменил тактику и снова делает по-своему. И думает, что так будет всегда. Но ему придется подумать еще кое о чем».

В номере она быстро собрала вещи, и он отнес сумку в машину. Спустя несколько минут они приехали к нему домой. Когда они подошли к входной двери, окно наверху распахнулось, и оттуда выглянула молодая женщина — она улыбалась и помахала им. Леоницио помахал ей в ответ. Дверь перед ними открылась, и женщина произнесла что-то по-итальянски. Элли поняла, что та сказала следующее: «Мама плохо себя чувствует. Она не может прийти сегодня».

— Говорите по-английски, — сказал Леоницио. — Элли, это Корина. Ее мать — моя экономка.

— Но сегодня у нее сильно болит голова, — уже по-английски продолжала Корина. — Поэтому я пришла вместо нее. Сейчас я должна уйти, а то мой муж рассердится. — Она улыбнулась Элли. — Но прежде я покажу вам вашу комнату.

Комната была просторная и… роскошная, большую часть занимала двуспальная кровать.

— Синьор ушел до моего прихода, — сказала Корина, — но он оставил записку, чтобы приготовить эту комнату для вас и сделать все как можно лучше.

— Очень любезно с его стороны, — вежливо ответила Элли.

Итак, он оставил указания еще до того, как она согласилась сюда приехать. Точно так же он оплатил счет в отеле, не спросив ее. Таковы его методы, и ей придется держать ухо востро.

Перед тем как уйти, Корина помогла ей разложить вещи.

— Давайте выпьем кофе, — предложил Леоницио.

Они сидели на кухне, и кофе, приготовленный им, оказался очень вкусным.

— Мы ведь можем обо всем договориться? Скажите мне, как вы себе это представляете.

— Как я себе представляю? И вы спрашиваете меня после того, как сами всем распорядились? Вы устроили мой отъезд из гостиницы к вам. — У Элли вырвался смех. — А если бы вам не удалось меня уговорить? Вы бы выглядели глупо перед Кориной.

— Верно. Это был бы удар по самолюбию. А вы получили бы от этого удовольствие. Да, вас надо остерегаться.

— Хорошо, что вы это понимаете.

Зазвонил телефон, Леоницио быстро и кратко сказал что-то по-итальянски, потом повернулся к ней.

— Мне необходимо уехать на пару часов в офис. Может, составите мне компанию, и я заодно покажу вам мое хозяйство?

— Спасибо, но не стоит. Обещаю, я не сбегу.

Он скривился.

— У меня и в мыслях этого не было. О черт, да, было.

— Интересно, что подумали бы ваши работники, видя, как легко вы впадаете в панику.

— Это происходит у меня исключительно с вами. Я пугаюсь только вас.

— Ну, тогда мне просто надо быть где-то рядом, чтобы вас пугать.

Он улыбнулся, но улыбка тут же исчезла.

— Мне надо идти. Постараюсь поскорее вернуться.