Пристанище дикого кабана

Люттер Вилль (2024)

На перекрестке дорог Империи, в которой властвует лорд Мантикор, где эльфы воют с людьми, а люди меряются силой с орками, стоит трактир «Дикий кабан». К нему, независимо друг от друга, направляются эльф, гном, человек и орк. И каждый ведом единой целью — убить своего врага. Но, как водится, не все так просто. Здесь, в трактире, за стуком кружек с элем и потрескиванием камина слышится не только хмельная брань, развеселившихся гостей, но и зловонье ненависти, шёпот интриг и скрежет скрещённых мечей. Чем обернётся встреча героев? Кто покорится судьбе, а кто выживет в кровавой бойне, приправленной магией и местью?

4. Встреча убийц

Нуар

Я заплела длинные, прямые, густые, чёрные, словно небо в звёздную ночь, волосы в косу, которая доставала до пояса, попила из горного ручья воды. По расчётам, мне осталась совсем немного до Восточного тракта. Мои шаги были лёгкими, словно ветер, играющий с листвой на ветках деревьев. Природа вокруг напоминала о том, как важен каждый миг. Солнечные лучи сквозь листву рисовали золотые узоры на земле, и каждый из них казался особенным, как воспоминание о чём-то далёком и томительном. Я вдохнула свежий, наполненный ароматами хвои и горных цветов воздух, и продолжила путь не спеша, наслаждаясь каждым мгновением. Скоро мне предстояло вступить на Восточный тракт — место, пропитанное историями странников и путешественников, которые были там прежде. Тракт вёл через величественные горы, где каждый поворот открывал новые виды, а вдали снова и снова поднимались снежные вершины. Я нашла в себе силы и решимость преодолевать любые преграды, ведь этот путь был не просто дорогой — это путешествие моей души.

Внезапно между деревьями мелькнула тень — возможно, это был зверь, а может, просто игра света. Я остановилась и прислушалась к окружающим звукам. Лёгкий шорох, трели птиц и даже отдалённый шум падающей воды создавали симфонию, манящую и простую. Моё сердце забилось быстрее, наполняя каждую клеточку тела радостью ожидания новых открытий.

— Ну всё, вот и он, — произнесла я, обращаясь как будто к лесу, а он мог слушать меня бесконечно.

Я вышла на тракт, определилась с направлением, увидела впереди, шагах в ста, всадника, который медленно тянул носилки с грузом. «Надо догнать, — подумала я, — и уточнить, все ли расчёты верны, скоро ли я приду к трактиру и, что ещё важнее, может ли он выступить билетом для беспрепятственного передвижения». Не спеша, короткими шагами, я догнала всадника и увидела, что груз — это орк в кандалах, живой или мёртвый, непонятно.

Незнакомец остановился шагах в двадцати и развернулся. В его руках был арбалет, по всей видимости, уже взведённый. Он навёл его на меня, но не спешил пустить болт в дело. Забрало поднято. Всадник смотрел пронизывающим, вопросительным взглядом. Орк живой: он поднял голову, чтобы понять причину остановки, и также уставился на меня, прожигал своими налитыми собственной чёрной кровью глазами.

Молчание длилось с минуту. Мы оценивали друг друга. Я прервала неловкий момент:

— Моё имя Нуар из дома Нэм, да, я эльф и у меня при себе есть разрешение и документы.

Незнакомец стоял так же неподвижно. Я продолжила:

— Хотите взглянуть на них? Там стоит печать Империи и написано, что я имею право свободно находиться, передвигаться и ночевать на земле Имперской, — чуть громче сказала я, вдруг он плох на слух.

— Я Октобр, сын Мантикоры, видишь арбалет? — безразличным тоном выговорил всадник.

— Тот, что у тебя в руках и заряжен болтом? Да, вижу, — сказала я, не делая резких движений. Не то что я боюсь заряженного арбалета, но всё же лучше не накалять ситуацию понапрасну.

— Достань свои кривые клинки и положи на землю, потом ме-е-едленно подойди и положи бумажку на носилки.

Я достала свои парные клинки из ножен и, как велел человек в доспехах, медленно пошла вперёд, достав из-за пазухи свиток.

— Вот кладу и отхожу, господин Октобр, — я без особого энтузиазма сделала то, что хотел человек.

— Я не господин.

Он слез с коня, взял в руки документ и развернул его. Арбалет по-прежнему был направлен на меня. Незнакомец с полминуты изучал бумагу, потом сказал:

— Первый раз такое вижу, но, кажись, печать подлинная. Забирай, — он старался придать голосу невозмутимость, но я услышала в нём толику удивления.

Всадник кинул свиток на землю в мою сторону. Подбирая его, я сказала:

— Могу ли я спросить: этот тракт ведёт к трактиру «Дикий кабан»?

— Да. Ты чересчур доверчива или глупа. Склоняюсь ко второму, — поучительно произнёс человек, по всей видимости, повидавший не одно сражение.

— Это почему же? Потому что вышла с вами поздороваться? — я округлила глаза.

— Именно. Походу, всё-таки глупа. Ты разве не знаешь, что с такими делают? — продолжал толковать человек, но в его голосе уже появились нотки пренебрежения.

— Знаю, — недовольно ответила я.

— Точно глупа, — незнакомец продолжал оскорблять меня, прикрываясь внушением.

— Я бы сказала, доверчива, но не ко всем, — моё недовольство сменилось раздражением.

— И с чего тебе мне доверять? — усмехнулся Октобр.

Он что, издевается? Может, располосовать его наглую ухмылку?

— Ты в латах, с гербом на груди. Такие, как ты, убивают не от страха, а потому что того требует их долг. Какой тебе прок от моего тела? Награды за мою голову ты не получишь. Даже если насыпят серебряки, как положено за любого эльфа, то для тебя это мелочи, и ты не будешь мараться ради них, — я без эмоций сказала человеку правду прямо в лицо.

— Хм… Так значит, не глупа. Допустим, ты умеешь чесать языком. Что дальше? — спросил Октобр.

— Позвольте, уважаемый Октобр, пойти с вами? — не отводя взгляда от собеседника, я ждала ответ.

У того округлились глаза, а брови устремились вверх.

— С чего вдруг мне мараться окружением остроухой, да ещё и вести с ней беседу? Я занят службой, — спросил он с неподдельным интересом.

— Уважаемый Октобр, не сочтите за оскорбление, но я могу заплатить. Есть золото. Мне нужна помощь в сопровождении до трактира. Я здесь в первый и, надеюсь, в последний раз, — я развела руки в разные стороны, показывая ладони.

— Я похож на того, кто будет рисковать своей репутацией ради золотников? Но и удовольствия стрелять в безоружную я не испытываю. Ладно, за то, что топчешь землю Мантикора, заплатишь двадцать золотников. Накинь верёвку на руки, перемотай потуже сама, — Октобр достал из мешка верёвку, кинул мне и продолжил: — ты будешь идти на дюжину шагов впереди, и клинки останутся у меня до приезда в трактир.

— Пойдёт, — я достала мешочек с монетами и стала отчитывать.

— Зачем тебе сопровождение, остроухая? — спросил Октобр.

— Надоело класть клинки на землю и показывать документы, — я кинула мешочек с монетами в сторону человека в латах.

— Да ну. Орк с тобой, мне-то что, если за пару тысяч шагов ты отдала двадцать золотников. А-ха-ха-ха. Надеюсь, ты не задержишься у нас, — уже сухо добавил человек.

— Орк как раз с тобой, в прямом смысле, — я посмотрела на замученного, одетого в окровавленную дорогую светскую одежду пленника.

— Двинулись, обойди и иди впереди, как условились, — он рукой указал, где мне обходить.

Я обошла, пришлось спуститься на обочину. Мы не спеша пошли по тракту.

— Это моя добыча. Надеюсь, доходчиво изъясняюсь? — хмуря брови, сказал Октобр.

— Разумеется. Я так понимаю, ты охотник за головами при семье Мантикор, — я развернулась и указала пальцем на герб на груди Октобра.

— Можно и так сказать, — сухо ответил Октобр и продолжил: — А ты что такая, вся в чёрном, и клинки у тебя, похоже, не для разделывания кур?

— Мы с тобой занимаемся одним и тем же, — не оборачиваясь ответила я.

— Да ты что? Смотри! — властным погрубевшим голосом сказал всадник. — Здесь Империя, да ещё владения Мантикоры. Ужалят, даже если ты успеешь свалить в свой лес, что маловероятно. От Октобра ещё никто и никогда не скрывался дольше чем на один месяц.

— У меня свои дела, мелкие настолько, что сыновьям Мантикоры не до меня.

— Какого орка, что за… кто это впереди? — Октобр сменил тему.

— Кажись, гном, — небрежно сказала я.

Гном плёлся ещё медленнее нас. Короткие ноги не дают ему совершать быстрые переходы между поселениями. Вскоре мы его догнали.

— Гном! Стой! — властным голосом приказал Октобр.

— Стою, человек! — повернувшись, выкрикнул гном.

Мы подошли к нему на расстояние пятнадцати шагов. Гном поравнялся со мной.

— Я Октобр, сын Мантикоры. Ты кто?

— Я Оддон, простой гном, ищущий ночлежку.

— Из оружия есть что? — продолжал задавать вопросы Октобр.

— Топор, который ты видишь, — гном сделал короткий кивок и указал большим пальцем правой руки на секиру.

У гнома была рыжая, длинная, пышная кудрявая борода, лицо немного светлее неё. На нём было несколько шрамов, но особенно выделялся самый большой, начинающийся ото лба, пересекающий область глаза и продолжающийся по левой щеке. В месте, где должен находиться глаз, была повязка серого цвета. Оддон поглаживал щетинистую бороду, словно размышляя о чём-то важном. Его глаз, скрытый под повязкой, неразрывно связан с его прошлым, а каждый шрам — с отдельной потерей. Второй глаз оставался открытым, в нём горело пламя решимости, свойственное только самым стойким. На гноме было кожаное одеяние тёмно-коричневого цвета, бурое, с множеством заклёпок. На спине небольшой мешок с вещами и двухсторонний тяжёлый топор — секира, или остриё полумесяца. Узоры на нём, видно, ковал гномий мастер. Секире уже не одно столетие, она видела множество сражений. Оружие явно родовое. О его прошлом, о битвах, в которых оно участвовало, о врагах, которые пали под его свирепыми ударами, слагали легенды. Каждый изгиб лезвия хранил в себе эхо древних дней, когда гномы защищали свои земли от врагов, стремящихся разрушить мир их предков. Старый гном Оддон никогда не расставался с этим орудием. Его ковали для отца, когда Оддон был ещё ребёнком. Он наблюдал за процессом, и сердце его билось в такт с ритмом ковки на наковальне, он чувствовал, как секира наполняет его силой. На плечах гнома лежала не только тяжесть метала, но и ответственность. В каждой битве он защищал не только свой народ, но и память тех, кто сражался до него. Льстить судьбе он не любил, но иногда в бою позволял себе гордиться своим наследием.

Законник Октобр продолжил в своей, не всем приятной манере вести диалог:

— Я здесь закон, положи секиру на землю. А ты, остроухая, перетащи её на носилки и можете идти под ручку на дюжину шагов впереди меня. Эльфийских шагов, не меньше.

— Октобр, сын Мантикоры, озвучь доводы, почему я должен беспрекословно подчиняться твоим требованиям? И, быть может, я не приму за оскорбление такое отношение к старому вояке, но только быть может, — гном решил побеседовать с Октобром.

— Как там тебя, Оддони, — Октобр достал из-за спины арбалет, вложил в него болт, взвёл, направил на коротышку. — Хорошо видишь довод?

— Тот, который прошьёт мой мундир, если вылетит болт? — уточнил Оддон.

— Именно так. Вопросы ещё остались? — надменно спросил Октобр.

— Да, видишь ли, уважаемый Октобр, сын Мантикоры, мне, старому вояке, не к лицу идти без верного друга — того, что на спине, поэтому, пожалуй, откажусь. Твоё право пустить болт во-о-от — гном тыкнул большим пальцем себе в грудь — сюда. Но! Прошу принять во внимание, какой на мне мундир. Опытный вояка, приглядевшись, даже без отличительных знаков сможет определить, что такие, как я, личное оружие опускаем на землю, — Оддон указал пальцем себе под ноги, — в случае сна, а я спать, как видишь, не собирался, или в случае гибели, — гном с важным видом подпёр бока сжатыми в кулак руками.

— Ха! Стало быть, мне проще пристрелить тебя или… — Октобр задумался, и тут гном произнёс:

— Если бы ты хотел пристрелить, мы бы не стояли здесь. Давай я пойду, как ты сказал, впереди на дюжину шагов, но секира останется при мне. Остроухую не трону, она больно уж привлекательна, блудница, — гном предложил решение, стоя в примирительной позе, разведя руки.

— Только при одном условии. За секиру не хватаешься до приезда, — Октобру хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Договорились, — гном сделал короткий кивок.

— Вот и хорошо, пошли, а то мы не доберёмся к ужину. Сегодня подают дикого кабана на вертеле, аж слюни потекли.

Мы двинулись. Октобр продолжил:

— Вы когда-нибудь пробовали кабаньи рёбра?

— Да, но не испытывала особого наслаждения. Еда, чтобы выжить, — я была разговорчивее, чем гном.

— Это ты не пробовала кабана на вертеле по рецепту Боарра. Мясо жирное и само отходит от костей. Берёшь такой ломоть, закусываешь хрустящей корочкой и мягкой, горячей внутри лепёшкой. Тает во рту, прожуёшь вместе с хлебом и потом гасишь остроту вкуса прохладным элем Мантикора. Далее повторяешь. У-у-ух, опять слюни потекли.

— Орк тебя раздери, человек, ты издеваешься? — гном не вытерпел и открыл свой маленький рот.

Конец ознакомительного фрагмента.