Зверж

Лёня Герзон, 2016

Сказочная повесть для детей и всей семьи о том, как людишки из города Цветограда решили Вегетарианский вопрос.

Глава четвертая с половиной. За обедом

Повар Кастрюля провел Барвинку и Кнопочку налево, туда, где веревочкой был отгорожен отдельный зал. Там две официантки, которых звали Вилочка и Салфеточка, сервировали столы. Главный зал ресторана был полон, и в нем уже не осталось свободных мест. В этом большом зале были красные обои с золотыми разводами, красные занавески на окнах и такие же красные скатерти на столах. Под потолком люстра из красного стекла с лампами-свечками. Даже тарелки и чашки на столах были красные.

А зал, куда Кастрюля повел малянок, был поменьше и весь оформлен в зеленых тонах. Зеленые обои, зеленые гардины, зеленые скатерти. Люстры здесь не было, зато на стенах висело множество зеленых светильников. И посуда здесь была тоже зеленая.

— Салфеточка, принеси гостьям меню! — распорядился Кастрюля.

Бармен Пена приготовил свежие фруктовые соки — яблочный, апельсиновый и гранатовый. Их поставили на стол в хрустальных графинах.

— Что тут есть вегетарианского? — поинтересовалась Барвинка, открывая меню.

— Сейчас посмотрим! — сказал Кастрюля. — Так… кровавый ростбиф… не то. Печеночный… опять не то. А вот! Пицца с оливками, грибами и анчоусом. Вареники с икрой. Никакого мяса!

— А что такое анчоус? — поинтересовалась Барвинка.

— А это такая… ой…

— Что?

— Ну… можно без анчоуса.

— А-аа, это мясо?!

— Нет, это рыба такая.

— В общем так, никаких анчоусов!

— Сейчас всё сделаем! — сказал Кастрюля и побежал на кухню.

Повар Кастрюля очень не любил скандалов, а, зная характер Барвинки, он опасался, что может разразиться скандал. Поэтому он отвел ее и Кнопочку в отдельный зал и никого больше туда не пустил, хотя главный зал был полон и уже несколько посетителей ждало в очереди на улице. Кастрюля понимал, что если сидящие рядом людишки станут заказывать мясо, Барвинка рассердится и может случиться неприятное. А если Барвинка выйдет из себя, то она не остановится, пока не перебьет всю посуду и не выгонит всех клиентов на улицу. Как один раз уже случилось в закусочной «Котлета» напротив. Там по ошибке приготовили котлеты из хлебного фарша, забыв добавить в него говяжий. Котлеты, кстати, вышли вкусные, но Барвинка не потерпела такой несправедливости — в меню-то написано, что они говяжьи. Сама Барвинка уже успела забыть про тот случай.

— Боже, какая вкуснятина! — воскликнула Кнопочка, вонзив зубы в восхитительно пахнущую горячим сыром пиццу. — Да я ее сейчас расцелую, — сказала она и принялась целовать пиццу.

— Ты что, больная? — спросила Барвинка.

— Нет, просто голодная.

— Надо уметь держать себя в руках.

Барвинка ела неторопливо и с достоинством, терпеливо отрезая от пиццы маленькие, ровные квадратики.

— Как у тебя получается ее резать? — с набитым ртом спрашивала Кнопочка, глодавшая круглую пиццу целиком.

— Терпение надо иметь. Ты будто с голодного края.

— Так с утра же ничего не ела!

— Ну и что? Я уже три дня почти ничего не ем и все равно веду себя, как человек.

Съев пиццу, а потом салат из помидора, вареной картофелины, фасоли и тыквенных семечек, подруги закусили макаронами, уложенными в форме квадратного колодца. На краю этого колодца сидела вырезанная из огуречной мякоти лягушка. Она была зеленая и вообще как живая. Барвинка пробовала протестовать, но во-первых, она уже так наелась, что не было сил, а во-вторых, Кнопочка сказала, что это же не настоящая лягушка, а только скульптура, поэтому ничего страшного. Барвинка махнула рукой, а Кнопочка вытащила у лягушки глаза, сделанные из маковых головок, и съела.

Кнопочка любила мак. Принесли еще вареники — в каждый была закатана красная икринка лосося. После макарон с лягушкой и вареников малянки попросили меню десертов.

С восьми часов вечера в ресторане была «живая музыка». В Красном зале музыканты заиграли только что сочиненное «Вегетарианское танго»:

Страдают куры. И стонут свиньи.

Животных души пожалеть бы впору мне…

А я мерзавец. Влюблен в котлету.

И за нее душа моя сгорит в огне!

Но Зеленый зал отделялся от красного плотной бархатной портьерой, поэтому танго звучало приглушенно и слов нельзя было разобрать.

— Какая красивая музыка! — сказала Кнопочка — Хоть бы кто потанцевать пригласил.

— Вот еще, — фыркнула Барвинка. — Очень мне нужно, чтобы меня приглашали.

— Ты разве не любишь танцевать? — удивилась Кнопочка.

— Что за радость прижиматься к какому-нибудь невоспитанному малянцу, чтобы он хватал тебя своими руками?

— Ну почему же? Есть очень даже воспитанные, и вовсе не хватают, а ласково берут…

Кнопочка выела ягоду земляники изнутри ложечкой, так что получилась чашка, в которую она налила себе персиковый сок. Кнопочка всегда так делала.

— А почему сюда никого не пускают? — поинтересовалась она, когда повар Кастрюля в очередной раз подошел спросить, всё ли в порядке.

— Да, действительно, — сказала Барвинка. — Я вижу, народ на улице ждет, а мы тут одни целый зал занимаем. Это несправедливо! — И в ее больших глазах загорелся опасный огонь справедливости.

— Ах, что вы! — засуетился Кастрюля. — Да я… да дело в том…

Тут его осенило.

— Дело в том, что это у нас вегетарианский зал, понимаете? В нем подают только вегетарианскую еду.

— Неужели?

— Да-да. Видите, он и цветом отличается. Тут у нас всё зеленое, что обозначает овощи и фрукты. А там всё красное — это мясо.

— Действительно, я раньше не обратила внимания.

— Так что же, неужели никто не хочет посетить вегетарианский зал? — полюбопытствовала Кнопочка.

— Знаете, мы этого пока не объявляли… потому что этот зал только подготавливался… но мы сейчас объявим! — сказал Кастрюля.

Он вышел в главный зал и подошел ко входу в ресторан. Музыка смолкла.

— Уважаемые посетители и ожидающие! — объявил Кастрюля. — Прошу минуточку внимания! В нашем ресторане, в качестве эксперимента, открылся вегетарианский зал. Там подаются блюда, в которых нет мяса.

— А что это за блюда такие? — спросил кто-то.

— Например, картошка или макароны, — сказал Кастрюля.

— Да как же можно есть пустые макароны без колбасы, а картошку без котлет?

— И зачем вообще зал такой? — возмутились в очереди. — Стоишь тут на улице, под дождем, а там, видите ли, целый зал пустует!

— Отдельный зал нужен потому, что вегетарианцев смущает мясная пища, — пояснил Кастрюля. — Они против убийства животных и не могут есть мясо. А тут пахнет мясом, вот мы и решили сделать для них отдельный зал. Может быть, кто-нибудь все-таки хочет попробовать пообедать в Зеленом зале? У нас есть вкусные блюда без мяса. Например, пицца, макароны с сыром, греческий салат…

— А, что там! — крикнули из очереди. — Мы согласны, хоть в зеленый, хоть в фиолетовый! Есть охота страшно, а у тебя, Кастрюля, самая вкусная еда в городе. Давай, что ли, пиццу с макаронами!

И людишки двинулись в вегетарианский зал.

— А я из принципа не пойду в этот Зеленый зал! — топнула ножкой малянка с пышными черными волосами и глазами цвета морской волны. И платье на ней было тоже цвета морской волны, короткое, с блестками. — Я хочу есть то, что хочу! — сердито сказала она, сверкнув на Кастрюлю глазами. — Что за дискриминация?

— Не сердитесь, я уступлю вам место, — сказал поэт Пёрышкин, вставая из-за своего столика. — Я тут просто стихи сочиняю и все равно пью зеленый чай с пирожным, а это всё вегетарианское, я и в зеленом зале могу…

Это Пёрышкин сказал, не поднимая головы от своей исписанной тетради. Но, встретившись глазами со сверкающим взглядом этих зеленых глаз, он тут же сочинил стихи, которые потом стали распевать на музыку музыканта Рояля загулявшие за полночь людишки:

Глаза зеленые,

А руки белые.

В коротком платьице

Ты как магнит.

Тебя увидел я

И как безумный

Бежал из дома

И стал бандит.

Малянка села на предложенное ей место и заказала бараний эскалоп. Пёрышкин ушел в Зеленый зал и оттуда украдкой поглядывал на малянку. Вообще-то, за тем столиком было два стула, и поэт мог вполне остаться сидеть рядом, но почему-то не сделал этого. «Как же я мог остаться, если я уже сказал, что уступлю ей свое место? Это как-то не логично», — отвечал он, когда сам себя спрашивал, чего ради нужно было переходить в другой зал. Пёрышкин сидел и кусал карандаш. Он так и не решился к ней подойти и заговорить. А когда поэт через несколько дней увидел, как она на улице громко смеется шуткам какого-то малянца, державшего ее за руку, Пёрышкину стало обидно, и он зачем-то написал еще один куплет — странный и никому не понятный:

Ты хохотала.

На каблуках стояла.

А я разбитый.

Полуживой.

Лежал на травке.

И две козявки,

Держась за крылышки, дрались между собой.

Вскоре Зеленый зал был уже полон. Повар Кастрюля распорядился повесить у входа вывеску, на которой Мальберт, вытащив из кармана масляные краски, тут же нарисовал аппетитный натюрморт из фруктов и овощей и надписал красивыми буквами: «Зеленый зал. Вегетарианская кухня». Правда, в углу дощечки кто-то все же успел подрисовать карандашом козла, подозрительно косящегося на овощи.