Валера против деда Мороза

Магдалина Шасть (2024)

Простой деревенский парень Валера приезжает покорять город. Валера хорош собой и умело этим пользуется. Он бесчеловечный бабник и тот ещё шалопай. Его девиз: одна ночь и с глаз прочь. Больше одного раза Валера с женщинами не спит. Но что делать, если во второй раз захочется ему самому? Конечно, обратиться к деду Морозу. Самому дорогому деду Морозу России.

Глава 2. Музкомедия

— Там, где любовь, там льётся… Молодой человек, куда Вы прёте? Здесь репетиция идёт, между прочим! Кто-нибудь выведете постороннего!

— Да я… Да мне бы… Это самое… Вот это… Стойте!!! Мне бы к Прохорову!

Не прошло и двух минут, как незаслуженно униженный Валера оказался на улице. Вспотевший от натуги, абсолютно несчастный и без шапки. Беспредел! Безобразие! Нарушение прав человека. Тётка — капельдинер в процессе борьбы даже по яйцам бедняге заехала, а это уже удар ниже пояса. Пардон за тавтологию. За это судить надо и из театра увольнять. Зараза крашеная.

Какая же это музыкальная комедия? Это голимая трагедия! Без музыки, но с пинками под рёбра. Провал. Прощай, надежда на халявный секс с начальницей.

Стоп. Отставить нытьё. При Валериной харизме билетёрша его сама к деду Морозу проведёт, как миленькая. Надо только на нужную кнопку нажать. В базовой комплектации у всех женщин кнопки одинаковые, даже у таких мымр, как эта.

Хитрец принялся стучать в запертые стеклянные двери, отчаянно жестикулируя руками и широко улыбаясь. На всякий случай, он даже куртку распахнул для наглядности намерений. В довершение концерта Валера изобразил раскаяние, встал на одно колено, прижимаясь к стеклу носом, и приподнял густые брови домиком. Выглядел он максимально мило и виновато. Сердце тётки ёкнуло. Она приоткрыла дверь и высунула длинный нос на мороз.

— Чё тебе?

— Девушка, Вы меня не ругайте сильно, но я… Я всё это из-за Вас затеял, — парень смущённо улыбнулся и потупил взор, — Я, когда увидел Вас в прошлый раз…

— Ах, ты, враль окаянный! Да я тебе сейчас! — злобная тётка вытащила откуда-то страшный, потрёпанный веник и выскочила на крыльцо, как взбесившаяся кошка, принимаясь с радостью охаживать Валеру жёсткими прутьями. Дама явно любила доминировать.

— Ай, девушка, больно! — завизжал избиваемый, пряча симпатичное лицо в ладонях, — Почему Вы мне не верите? Я же искренне!

— Какой искренне?! Мне шестьдесят четыре года. Я таких, как ты, знаешь, скольких отшила? — от негодования билетёрша покрылась багровыми пятнами.

— Может, зря отшивали? Вы… Вы невероятно сексуальная женщина! А мои намерения чисты и невинны.

— Ладно, — тётка перестала Валеру бить и пригляделась к нему, близоруко прищурясь, — А ну-ка, встань! Посмотреть на тебя хочу. Может, чем и пригодишься. У меня давно мужика не было.

Валера послушно приподнялся и… с ужасом ощутил, как цепкие женские пальцы сжали его мужское достоинство до хруста в мошонке.

— Ой-ёй-ёй, тётенька! Отпустите! Сука! А-а-яй! — запричитал он захлёбывающимся речитативом и чуть не заплакал, — Карга старая! А-яй!

— Всё-таки карга? Да, щенок?

— Н-нет, тётенька! Тётенька! Отпустите, пожалуйста! Я пош-шутил!

— Признавайся, зачем пришёл? А то оторву их, на хрен! А тут есть, что отрывать.

— Хочу деда Мороза на Новый год заказать. Прохорова.

— Ну, вот. Это больше на правду похоже, — билетёршу отпустила яйца Валеры и отступила на пару шагов.

— Теперь мои яйца всмятку, дура живодёрская! Кто так с мужиками обращается? Произвол, — побледневший парень бережно обхватил обиженный орган ладонями, пытаясь отдышаться. Давать несдержанной женщине сдачи он не собирался. С бабами Валера не дрался.

— Вижу, что хороший ты человек, воспитанный, — миролюбиво улыбнулась капельдинер, прикидывая в уме цену вопроса, — Давай так: ты мне N рублей, а я тебя с гримёршей Прохорова познакомлю. Без неё тебя всё равно к нашему местному царьку не пропустят. По рукам?

— N? Это же грабёж. Губа не треснет?

— Не треснет. Нет так нет.

— Ладно, я согласен.

— Ну, погнали. Только предупреждаю сразу — гримёршу придётся трахнуть. Она у нас на это дело больно падкая, — билетёрша хитро усмехнулась и подмигнула обалдевшему от её слов Валере.

— Напугала ежа голым задом. Это ж лучший в мире бонус! — обрадовался тот.

— Ну-ну, — тётка явно злорадствовала.

Минут через десять, когда разморённый ожиданием Валера удобно растянулся в шикарном кожаном кресле, в холл вошли двое: уже знакомая ему хулиганка-капельдинер и… нечто. Во рту у сексапильного парня пересохло. Неужто это существо и есть гримёрша Прохорова? М-да. Много на свете чудес, а в театре их полным-полно. Ещё повезло, что не цирк. Ну, ничего. Один раз можно и с бабой Ягой. Главное, настроиться. Бр-р.

— Ну, чирикайте за ваше сложное дело, а я в буфет пойду. Уж больно кофею хочется, — весело подмигнула билетёрша озадаченному неожиданным знакомством Валере и ушла прочь.

— Вы к Плохолову хотите? — существо ещё и букву «р» не выговаривало. Валера подумал и отправил в её (ведь оно же девочка?) сторону свой фирменный, масляный, стопроцентно распутный взгляд.

— К нему, к Прохорову, хочу. Очень надо!

Парень медленно встал, вытягиваясь во все свои 187 см и протянул гримёрше руку.

Да. Таких женщин у опытного Валеры ещё не было: макушка «девушки» едва доставала ему до пояса, её ярко рыжие волосы торчали во все стороны, будто у одуванчика, а маленькое личико было усыпано веснушками, словно пляж ракушками. Карлица, но вполне пропорциональная и даже миловидная.

Ну, это будет интересно и необычно.

— Куда пойдём? — поинтересовался Валера, облизывая пересохшие губы. Существо кокетливо захихикало.

— Да к Плохолову и пойдём, он челез час велнётся. Уехал, — сообщила она, смешно шмыгая носом, явно настроенная на бурный секс. Валера подумал, что было бы неплохо, чего-нибудь накатить. Всё-таки стресс.

— Тебя как зовут-то? — спросил он, чтобы немного подготовиться.

— Лела, — засмеялась потенциальная партнёрша, обнажая кривые, как у зайчишки, зубы.

— О, Лера? Тёзка, значит? А я Валера, — обрадовался он, почёсывая затылок.

— Нет, — поправила его «тёзка», — Ле-ла, — произнесла она по слогам.

— Ну, Лела так Лела.

В гримёрке Плотникова было тускло, душно и пахло приторными духами. Валера почувствовал, что задыхается. Приступ иррациональной клаустрофобии. Точно, нужно накатить.

— Слушай, а у тебя выпить есть? А то нервничаю. Обстановка многогранная, знаешь, — почему многогранная? Видимо, Валере очень хотелось сказать Леле что-нибудь красивое и умное, но мозг выдал лишь это.

— Да. Плинесу. Ласполагайся, — Лела облизнула розовые губки и куда-то уметелила.

Валера осмотрелся. Большое, помпезное зеркало, куча коробочек и разноцветных париков на столике, костюмы в чехлах на вешалке. О, накладные бороды и брови. Круто!

В углу за ширмой стояла добротная полутороспальная кровать, застеленная пушистым пледом. Ну, располагаться, сказала? Сейчас Валера расположится. Сейчас он так расположится, что эта пигалица вовек его не забудет.

— Валела, ты где?

— Я здесь, дорогая!

Маленькая женщина уставилась на огромный Валерин агрегат с откровенным испугом. Бутылка односолодового виски упала из её ручонок с оглушительным звоном. Бодрящий напиток разлетелся по гримёрке коричневыми брызгами. Запахло алкоголем.

— А-а-а! Уходи! А-а-а! Мама! — завизжала Лела, как потерпевшая. От её визга у несчастного Валеры заложило уши.

— Да что не так-то? — испугался он, пряча своего зловещего, дикого удава в горячих ладонях, — Я же по-человечески. Сейчас-сейчас! Я оденусь. Да не ори ты!

Кажется, тётка-билетёрша над ним подшутила.

— Лела, я не хотел тебя обидеть. Прости меня!

— Уходи!

И глупый Валера был выставлен из святая святых под унизительное молчание рыженькой малышки. Фиаско.

Но не на улицу же она его выставила! Ха. Значит, всё будет хоккей.

— Через час, говоришь, вернётся? А я не гордый, подожду. Главное, как следует спрятаться.

Чуть поодаль от гримёрки Валентина Прохорова стояла какая-то навороченная конструкция метра два высотой, из спиц и текстиля. Видимо, театральный реквизит. Валера смело юркнул за чёрную ширму и притих. О, тут даже стул был с удобной спинкой. То, что нужно. Валера подождёт, не гордый. Он присел на мягкое сиденье, с удовольствием вытягивая ноги. Блин, обуться-то забыл! Вот, дурак! А как он в одних носках до дома доберётся? Так-то зима.

Парень выглянул наружу и чуть не спалился: билетёрша, ейную мать!

— Куда, говоришь, побежал? — расспрашивала она перепуганную и заплаканную Лелу, воинственно озираясь по сторонам.

Чёртовы бабы. Засада! Попадос.