После полуночи правит чёрт

Магдалина Шасть (2024)

Семья Сыромятниковых, маленький Егор, папа и мачеха, заселяется в новый дом. Папину жену Егор ненавидит всем сердцем, ведь его мама умерла совсем недавно. Но очень скоро оказывается, что нелюбимая мачеха — это не самая страшная беда Егора, а их взаимоотношения с отцом — лишь верхушка огромного, наполненного страшными семейными тайнами айсберга. Фантастическая история о дружбе, зависти, предательстве и материнской любви, и о невероятных достижениях современной медицины. Содержит поверхностные описания врождённых уродств и болезней.

Глава 5. Противостояние

Проснулся Егор в хорошем настроении, что бывало с ним нечасто. Тот факт, что мачехе плохо, внушал смутно осознаваемую надежду на избавление от её ненавистного присутствия. Может быть, она уже собрала свои нехитрые пожитки и уехала? Было бы чудесно! Мальчик сладко потянулся и зевнул. Он лениво отбросил одеяло и спустил босые ноги на пол, потихоньку привыкая к утренней прохладе. Егору нравилось утро. Оно всегда такое тягучее и медленное, как вязкий вишнёвый кисель. Утро приносило с собой новые впечатления и интересные открытия. В окно заглянуло солнце — день обещал быть погожим.

В последнее время Егорка частенько оставался дома один, и это не могло его не радовать. Вот если бы ещё и пароль от папиного ноутбука раздобыть, то жить стало бы вдвойне веселей, но, увы, выход в интернет был для Егора недоступной роскошью: доктора не рекомендовали перегружать тревожный детский мозг ненужной информацией.

Отец работал в городской поликлинике в нескольких километрах от дома и уезжал рано утром, а Катька с некоторых пор где-то училась. Где и на кого конкретно училась нелюбимая мачеха, мальчику было всё равно. Для неё даже машину купили, чтобы проще было добираться. Нет бы на электричке ездить, как обычные женщины, — негодяйка автомобиль захотела! А разве она заслужила? От неё же пользы ноль, одно расстройство! Совсем папа голову потерял!

Скорей бы взрослые поругались. Может быть, уже? Ведь не просто так Катька ночью ревела. Егор злобно усмехнулся и поспешил в ванную чистить зубы. Он вприпрыжку пробежался по узкому коридору второго этажа, напевая себе под нос что-то весёлое. В доме стоял аромат свежесваренного кофе и ванили. У мальчишки болезненно свело желудок: безумно захотелось есть.

Отец говорил, что Катька хозяйственная и хорошо готовит, но принимать приготовленную ею пищу Егор отказывался наотрез. Они уже почти год жили вместе, но мальчик оставался верен себе. Наверное, в его юную душу вселился бунтарский дух. В конце концов отец сдался и периодически готовил для упрямца сам, чтобы тот не умер от голода. Егор и сам кое-что умел, например, пожарить яичницу и сварить сосиски, правда, часто ленился и перебивался колбасой и конфетами. Катька делала вид, что ничего не понимает, и всегда оставляла завтрак на столе. Глупая!

Репетитор приходила в районе десяти, а пока можно было рассекать по дому в пижаме. Егор обожал то блаженное и безалаберное время, когда был предоставлен сам себе. Он включил кран, корча рожицы в зеркале. Если сегодня он один дома, то и Катькину стряпню можно попробовать: всё равно никто не увидит. Она наверняка что-то испекла: уж больно вкусно и соблазнительно пахло. С этой запретной мыслью Егорка вышел из ванной.

Откуда-то снизу раздавался приглушённый женский голос.

— Чёрт! — выругался разочарованный мальчишка, приседая на корточки и прислушиваясь. Похоже, сегодня расслабиться не получится: Катька дома!

— Нина, я так больше не могу! — жаловалась она кому-то по телефону. — Я ужасно себя чувствую! Он меня не любит!

Кто «он»? Неужели папа? Егор облизнул пересохшие от волнения губы.

— Я уже всё перепробовала, но этот маленький негодяй упрямится и никак не идёт на контакт! Он меня ненавидит! Я и так, и эдак, но ситуация не меняется. Хуже всего, что я сама чувствую себя лишней. Но разве я виновата, Нина?! Разве это я виновата?! Мне искренне жаль, что его мать погибла, но…

Нина? Уж не та ли Нина, которая задавала Егорке провокационные вопросы и хмурила густые брови, будто знает о нём что-то важное? Психолог? Ну и ну. Заинтригованный Егор неосторожно опёрся на хлипкий шкафчик для обуви. Раздался чудовищный грохот. Папин рыбацкий сапог свалился вниз с глухим хлопком, от звука которого сердце в груди мальчишки остановилось.

— Блин! — Он в ужасе отполз в сторону. Растяпа! Так глупо проколоться и обнаружить себя мог только дурак!

— Егор?

Хуже и не придумаешь! Оставаться в доме вдвоём с Катькой было худшим наказанием.

— Егор, иди завтракать, я пирожков напекла. С картошкой, как ты любишь. — Катька опять сделала вид, что всё в порядке.

В животе у Егора предательски заурчало. Он резво вскочил и бросился к себе в спальню. Мачеха явно издевалась. Пирожки с картошкой утром?

— Егор, ну за что ты меня так ненавидишь? — Кажется, Катька опять захныкала. Так ей и надо!

Егор злобно насупился и полез в платяной шкаф. Там предприимчивый мальчишка ещё вчера спрятал упаковку круассанов. Как знал! Есть хотелось невыносимо. Пирожки с картошкой? Это же удар ниже пояса! Обычно мачеха варила на завтрак каши, которые Егор не любил, а теперь подловить его решила? Подло! Всё-таки насколько эта Катька хитрая и наглая!

Раздался стук в дверь. Какая настырная! Никак от неё не уйти, нигде не спрятаться!

— Я уезжаю, Егор. Пирожки на столе, сметана в холодильнике. Веди себя хорошо и никому не открывай. В десять часов придёт репетитор, помнишь? Но у неё свой ключ. — Рыжая заглянула в его комнату, приветливо улыбаясь.

Можно подумать, Егор без неё не знал, что делать! Отец категорически запрещал ему выходить из дома без должной необходимости, а уж ключей от ворот у «сумасшедшего» Егора не было вовсе. Мальчишка жил здесь, как в тюрьме. Даже у всех этих репетиторов были свои ключи, а у Егорки не было! Где же справедливость?!

— Уезжай, куда хочешь. Лучше насовсем! — буркнул он максимально недружелюбно.

— Вообще-то это мой дом, Егор! — В Катькином голосе послышались металлические нотки. Разозлилась. Очень хорошо! — Твой отец вынужден был продать квартиру, чтобы возместить ущерб женщине, которую он искалечил. Я вас с папой пожалела и разрешила жить здесь со мной, поэтому требую к себе уважения.

— Ты врёшь. Мой отец не виноват, а ты… ты… Нет у тебя ничего! — Егора затрясло от злости, — Ты прилипла к моему папе, как пиявка!

— Пиявка?! — Катька покраснела. — Да как ты смеешь, маленький мерзавец?! Это мой дом. Мой! И мне надоело терпеть твои выходки!

— Твой? Значит, я от тебя сбегу! Ненавижу тебя, дура! — выкрикнул Егор прямо в ненавистное Катькино лицо, воинственно сжимая кулаки. Ему захотелось ударить мачеху, но мальчик слишком боялся отца. Тот говорил, что женщин бить нельзя.

— Знаешь, а и иди. Я ворота открытыми оставлю. Пусть тебя волки сожрут, как тех детей! — Катька ехидно усмехнулась, тряхнув рыжеволосой гривой. — Достал ты меня! Что ни день, то твои истерики! — Кажется, мачеха совершенно успокоилась. — Сам ты дурак! — И она вышла вон, громко хлопнув дверью.

Волки съели?! О чём она? Какая ужасная смерть! Когда волки нападают на несчастную жертву, они сначала окружают её, обступая плотным и тесным кольцом, а потом вожак даёт стае команду, и все впиваются в беззащитное тело острыми клыками, начиная заживо его рвать. Это больно и страшно.

Раньше папа часто читал Егорке книги перед сном про лес, про охотников, про приключения, а сейчас даже пожелать спокойной ночи не заходит. Наверное, мстит за то, что сын его новую жену не принимает. Или просто занят? В любом случае виновата Катька.

Наконец-то она показала своё истинное лицо! Жаль, что папа не видел.

Кстати, а откуда Катька знает, что детей растерзали волки? Егор не успел подумать, как ноги сами вынесли его прочь из комнаты и привели в сторону лестницы.

— Почему ты говоришь, что их съели волки? Они же просто пропали, и их не нашли! — крикнул он в спину мачехе, уже накинувшей на себя модное пальто. Та собиралась уходить. — Волки не могут съесть человека целиком.

Катька медленно повернулась и запрокинула голову, разглядывая любознательного пасынка с нескрываемым удивлением. Взволнованный Егорка тревожно смотрел на неё со второго этажа, облокотившись на перила. В своей плюшевой пижаме с принтом синего кита на груди он выглядел мило и беззащитно.

— Егор, прости меня. Я тебя напугала? В нашем лесу волки не водятся, — произнесла мачеха, виновато улыбаясь. Какая же она хитрая и лживая! Хочет к Егору подлизаться? Ну уж нет!

— Эти дети приходили сюда, и мой папа их видел. — Событие прошлого года всерьёз беспокоило Егора. Почему отец не признаётся? — А теперь он говорит, что не видел! Это ты его подговорила? Я знаю, что это ты!

— Послушай, Егор! Твоего отца уже один раз осудили. Ты же не хочешь, чтобы в этот раз его посадили? — начала мачеха своим обычным «сахарным» тоном, который Егор ненавидел.

— Почему ты так говоришь? Мой папа не виноват. За что его должны посадить? — Каждый разговор Егора с мачехой переходил в непримиримую стычку интересов. Невыносимо.

— Но Алексей настаивает, что никого не видел, и не доверять ему оснований нет. Прости. Даже если твой папа встречался с теми детьми, лучше об этом не говорить. Потеряшек до сих пор не нашли и подозревают любого. Тебе стоит придержать свой маленький язык, если не хочешь проблем. Ты же не хочешь, чтобы отца вызвали на допрос? Понимаешь, о чём я?

— Но дети были!

— Хм…

— Были!

— Ты уверен? — Выражение Катькиного лица изменилось. Оно стало заинтересованным и серьёзным, как будто она приняла какое-то важное решение. — Егор, расскажи мне, что ты видел. Пожалуйста. Давай хоть на пару минут зароем топор войны. Ради твоего отца. У меня какое-то нехорошее подозрение.

— Какое подозрение?

— Алексей сказал той девочке, что у неё красивые глаза?

— Ну, да. Он говорит это всем.

— Нет, не всем. Он говорит это только людям с голубыми глазами!