Одержимость

Майя Рэд (2024)

Искусство — это болезнь, а театр — кладбище талантов, вокруг которых собрались самые безжалостные, думающие лишь о собственной выгоде люди.В какой-то момент ты ломаешься, и твое отношение к театру меняется. Ты становишься призраком и продолжаешь бродить в четырёх стенах оперы.

Глава 2. Балянсе

Театр Паситано Лирика находился на улице Церрито, сорок два. От хостела до театра я шла примерно двадцать пять минут. Это был главный оперный театр Аргентины и входил в десятку лучших оперных театров мира. Театр был построен в тысяча девятьсот восьмом году, и премьерной постановкой стала опера «Аида». Здание было построено в классическом стиле. И имело шесть этажей и два подземных этажа. Главный зрительский зал вмещал две с половиной тысячи зрителей, и это было уникально. Мне быстрее хотелось увидеть его своими глазами.

Я обошла главный вход театра. Слева от него находились крыльцо и дверь. Служебный вход. Он мне и нужен был.

Подойдя к двери, я открыла ее и вошла в служебное помещение. Там стояло двое охранников в форме.

Один из них повернулся ко мне и спросил:

— Здравствуйте. Вы к кому?

— Здравствуйте, я новый работник. Скажите, пожалуйста, где мне искать административный кабинет?

Охранник жестом руки указал мне пройти через металлодетектор.

— Назовите пожалуйста свою фамилию и имя, — сказал мужчина.

— Киара Герреро, — ответила я.

Он достал какой-то журнал и положил перед собой, затем сел и начал заносить мое имя в список.

— Вам нужно будет сейчас пойти по правой стороне к лестнице и подняться на первый этаж, дойти до кабинета сто восемь. Там сидит главный администратор по подбору работников театра.

— Хорошо, спасибо вам, — ответила я и двинулась вперед, завернув за угол.

— Удачи вам выдержать все, что тут творится, — вслед сказал он мне.

Какой-то странный, подумала я. Небось насмотрелся всяких фильмов и придумал себе всякого, а теперь решил вводить в заблуждения других. Не оглядываясь назад, я пошла к лестнице.

Поднявшись на первый этаж, я шла по коридору и изучала надписи на дверях: «Гардеробная», «Отдел кадров», «Бухгалтерия», «Пресс-служба», «Администрация».

Наконец наткнувшись на нужную дверь, я постучала.

— Входите, — ответил мне женский голос.

Повернув ручку, я открыла дверь. Перед моим взором предстала маленькая комната, в центре которой стоял компьютерный стол, за которым сидела женщина. На вид ей было в районе пятидесяти. На лице виднелись морщины, но косметики на лице было слишком много. Видимо, она хотела как можно больше выглядеть моложе своих лет. Она не посмотрела в мою сторону и продолжила дальше что-то печатать на компьютере. Ее каштановые волосы были сплетены в одну косу. На лице надеты большие очки.

— Здравствуйте, я вам писала заявление на почту о приеме на работу в качестве артиста балета. Скажите, что мне нужно сделать?

— Здравствуйте, — ответила женщина, все так же занятая своей работой.

Прошло минуты три, как она закончила печатать. Подняла на меня свой взгляд и сняла очки.

— Вам нужно не ко мне, а в отдел кадров. Он находится справа от моего кабинета, — ответила она.

Черт, раньше не смогла сказать? Заставила меня потратить время!

— Поняла, спасибо, — ответила я и вышла из кабинета.

Дойдя до отдела кадров, я вновь постучалась и, не услышав ответ, вошла. Здешний кабинет выглядел просторнее прошлого. В кабинете находилось трое людей. Рабочие столы стояли полукругом. Слева сидел мужчина в очках и читал какие-то бумаги, по центру сидела женщина с косынкой на голове и держала в руках кружку, по правую сторону стояла другая женщина и что-то искала в шкафу.

Не успела я поздороваться, как меня опередили.

— Вы новый работник? Артистка балета, верно? — спросила женщина, сидевшая по центру.

— Да, здравствуйте.

— Я вам сейчас выдам документы, которые нужно будет вам подписать и сдать в день просмотра, если вас возьмут. А также распределю на вас гримерную комнату, в которой вы будете сидеть. Пожалуйста, дайте мне свой паспорт, это займет пять минут.

— Конечно, — ответила я.

Открыв свой маленький рюкзак и достав оттуда паспорт, я подошла к столу, за которым сидела женщина, и протянула руку. Она взяла паспорт, открыла нужную страницу и начала печатать. Пока она была занята моими документами, я огляделась. Мой взгляд невольно упал на висевшие на стене часы, и я с ужасом увидела время: 10:45. Блин, я опаздываю! Через пятнадцать минут начнется урок, а я еще не одета и даже не знаю, где моя гримерная комната. Ох, как нехорошо было бы опоздать.

По балетным правилам опаздывать на уроки или репетиции категорически запрещалось. И пресекалось выговором, частичным урезанием зарплаты и даже увольнением.

— Прошу прощения, что отвлекаю вас. Но, кажется, я опаздываю на урок, могу ли я зайти к вам позже и забрать документы? — торопливо спросила я.

— Да, конечно, — ответила женщина. — Мы работаем с девяти утра до восьми вечера, с часу до двух у нас перерыв. Вы можете зайти к нам до обеда или после, как сможете. Номер вашей гримерной комнаты триста пятьдесят девять, находится на третьем этаже. Вам нужно будет сейчас спуститься обратно на нулевой этаж, пройти мимо охраны в левую сторону. Там будет лифт. Всего у нас шесть этажей. Балетные залы находятся на пятом этаже. Сцена расположена на третьем рядом с женскими гримерными.

— Все, поняла, — ответила я и буквально вылетела из кабинета.

Спустившись обратно вниз, я побежала к лифту. Он быстро открыл свои двери, и, зайдя в него, я нажала цифру три, но не успели двери закрыться, как кто-то крикнул:

— Стойте!!!

У меня была доля секунды, прежде чем решить, нажать ли на открытие дверей или притвориться, что не услышала. Я понимала, что до урока оставались считаные минуты. И я ни в коем случае не собиралась опаздывать. Но что-то внутри меня подсказывало, что стоит остановить лифт. И, сдавшись, я нажала на открытие дверей.

Передо мной стояла девушка, запыхавшаяся оттого, что явно долго бежала. Как только двери полностью открылись, она влетела и быстро нажала снова на третий этаж. Когда лифт двинулся, она посмотрела на меня и вскинула брови:

— Не думала, что ты остановишь лифт. Но спасибо. А ты кто? — немного грубо спросила она.

— Новенькая. Недавно приехала, решила сходить на класс пораньше. Но получилось так, что в итоге я опаздываю. Хотя встала сегодня достаточно рано, — протараторив в спешке, ответила я.

В ответ девушка хмыкнула. Засунула руку в карман и вытащила оттуда связку ключей. В эту минуту я вспомнила, что даже не спросила женщину в отделе кадров о ключах от гримерной.

— Господи! — громко сказала я и закрыла лицо руками.

Девушка опешила, но задавать вопросов не стала. А я надеялась, что в моей гримерной найдутся люди, которые так же, как и я, опаздывали сегодня.

Лифт остановился, и двери открылись. Девушка, выскочив из него, побежала вперед, и я последовала также за ней. К моему счастью, она остановилась напротив гримерной, в которую меня и назначили. Вставив ключ в замок и повернув, она распахнула дверь и зашла. Следом забежала я.

— Эй, ты куда? — яростно спросила она.

— В отделе кадров сказали, что я буду сидеть в этой гримерной, — ответила я. — К сожалению, из-за волнения и нежелания опоздать в первый день я совершенно забыла спросить про ключи, поэтому у меня их нет.

— Значит, ты будешь сидеть с нами, — ответила девушка.

— Угу, — кивнула я.

— Это не было вопросом, — с сарказмом ответила она. И, не продолжая диалог, подошла к своему столу и начала переодеваться.

Я же не знала, куда мне приткнуться. В комнате было четыре стола, два из них были явно заняты. На одном из них валялась куча вещей, на другом же лежали на столе лишь пуанты.

— Чего стоишь? — бросила она мне. — Садись рядом, вот этот свободен, — уточнила она и показала на соседний стол.

Я быстро подошла к нему, положила свою сумку на стол и открыла. Достала оттуда белое длинное трико, синие штаны для разогрева и белый купальник на бретелях. Затем достала расческу, резинку для волос и шпильки.

Управившись за три минуты, я посмотрела на девушку. Она явно не торопилась. Я думала, стоит ли ее и в этот раз подождать.

— Ты меня ждешь? Думаешь, я буду показывать тебе, куда идти? Сама разобраться не сможешь? — дерзко спросила она.

— Ты можешь со мной нормально разговаривать, черт возьми! — не удержалась я и ответила ей в том же духе.

В этот момент она остановилась, убрала руки с головы, так и не доделав шишку, встала и повернулась ко мне.

Молодец Киара, только пришла и уже успела с кем-то поругаться. Умница. Но вместо ругательств, как я думала, которые могли сейчас начаться, девушка вдруг подошла близко ко мне и обняла. Я стояла в ступоре. Оторвавшись от меня, она заговорила:

— Ты определенно мне нравишься. Сначала я подумала, что ты такая тихоня и строишь из себя правильную девочку. Таких, поверь мне, хватает в нашей труппе. А мне так нужна нормальная подруга! С которой можно поговорить о чем угодно и не бояться, что тебя как-то не так поймут. Теперь-то я уверена, что мы подружимся, — сказала она.

— С чего ты это взяла? — спросила я в недоумении, все еще не понимая ее реакции.

Она лишь улыбнулась и ничего не ответила. Тем временем я взяла телефон в руки и увидела, что осталось две минуты. С громким вздохом я отодвинула свой стул от стола и села. Сгорбатившись в очередной раз, подняла руки и закрыла ими лицо.

— Ты чего? — спросила девушка.

— Я опоздала, — еле слышно сказала я.

— Куда? — не отставая от меня, спросила она.

Я подняла нее взгляд, развела руки в стороны и произнесла:

— Издеваешься? По-твоему, куда я могла опоздать? Твою мать, на классику, естественно, — раздраженно ответила я.

Девушка рассмеялась. В эту секунду мне хотелось ее убить. Неужели это так смешно?

— Ты чудо! — ответила она. — Знаешь ли ты, что классы для желающих начинаются в одиннадцать тридцать, а не в одиннадцать?

— Что? — спросила я.

— Красотка, ты никуда не опаздываешь, успокойся. В твоем распоряжении еще полчаса.

— Ты не шутишь? — с недоверием спросила я.

Она подошла к своему столу, взяла телефон и принялась что-то искать. Найдя, подошла ко мне и показала на экран телефона, в котором отчетливо виднелись фотография расписания и жирным цветом выделенное время начала урока: «11:30, большой балетный зал».

Моему восторгу не было предела. Я посмотрела на нее и улыбнулась

— Видишь! Я не шутила, — весело ответила она.

Опустив глаза на нее я кивнула.

— Кстати, как тебя зовут-то? — спросила она.

— Киара Герреро, — ответила я.

— А я Эва Батиста Веласка. Приятно с тобой познакомиться.

— Взаимно, — ответила я.

Присев обратно за свой стол, я принялась рассматривать ее. Теперь времени хватало, чтобы узнать, с кем я буду сидеть весь год.

Эва была довольно симпатичной, даже больше. Золотисто-карие глаза, темно-русые волосы до плеч, спортивная фигура, слегка светлая кожа, маленький нос. Она была не выше меня ростом, примерно сто шестьдесят шесть сантиметров. Явно была капризной, но при этом, судя по всему, очень ценила дружбу.

Я была не против подружиться с ней. Она была не из робких и могла за себя постоять, а я не дружила со слабыми людьми. Мне нужны были достойные меня. Такие же честные, дерзкие и упрямые. Люди, которым не страшна прямолинейность и которые за словом в карман не полезут.

— Ой, так у тебя цветные волосы, — вскрикнула она, прервав мои мысли.

Затем подошла ко мне и стала рассматривать мою шишку на голове, из которой выпирались красные прядки.

— Верно, — ответила я. — У корней и до середины волосы черные, а дальше до конца красные.

— Обалдеть. Как ты решилась на такое? — удивленно спросила она.

— Ну… я всегда была бунтарем. И если мне сказать «нет», то будут, скажем так, последствия, — хихикнув, ответила я.

— Ничего себе. Я, конечно, просила Бога подкинуть мне хорошую подругу, но не думала, что он действительно меня услышит. И к тому же такую необычную. Рауль будет в восторге от тебя, — парировала она.

— Что за Рауль? — спросила я.

— Увидишь. Ты уже готова же?

— Давно, — рассмеялась я.

Взяв две шпильки со стола и доделав свою шишку, она подхватила только ортопедический валик и мягкие балетные тапочки. В нашем, балетном мире мы называли их «балетки». А пуанты, которые люди так и назвали, мы обозначали как пальцы.

Представьте, как было бы смешно, если бы какая-нибудь балерина ехала в автобусе среди других людей и, разговаривая по телефону, рассказывала бы о том, что ей больше не в чем танцевать, так как ее последние пальцы сломались. Люди бы смотрели на нее странно, думая, как же она все еще стоит на ногах, если ее пальцы сломаны.

— Тогда пойдем. По ходу буду вводить тебя в курс дела. Поверь, тебе нужно быть готовой заранее к тому, что тебя ждет впереди. И я сделаю все, чтобы ты не ушла отсюда. А если не получится, уйдем вместе.

— Ты серьезно сейчас? Мы только познакомились. Как ты можешь доверять еще малознакомому тебе человеку? — спросила я.

— Не знаю, просто чувствую, что ты моя судьба, — ответила она.

Услышав слово «судьба» я дернулась. Мои глаза забегали, но я постаралась себя успокоить и выкинуть из головы еще не подоспевшие воспоминания о гадалке в Кордове.

Мы вышли из гримерной и пошли к лифту.

— Ключи можешь не брать на вахте, у меня есть лишние дома. Завтра их принесу, — сказала Эва.

— Хорошо, спасибо, — ответила я.

Вспомнив по пути, что оставила в гримерной свои наушники, я подумала, что не стоит их брать в зал в первый же день. К тому же мне хотелось поближе узнать Эву и все, что она расскажет о театре.

— Итак… Ты уже знаешь, что находится на нулевом и первом этажах. На втором этаже приемная генерального директора театра Андреса Масперо Гарсия Сеньи, а также кабинет главного руководителя балетной труппы Альваро Мигелеса. На третьем этаже находятся женские балетные гримерные и оперные женские комнаты, женский костюмерный цех, гримерный цех и обувной цех. Сцена также находится на нашем этаже. На четвертом сидят мужики. Балетные и оперные мужские гримерные. Как и у нас, у них свой костюмерный, гримерный и обувной цехи. На пятом расположены большой и малый залы. А также туалетная комната и курилка. И на шестом у нас наша артистическая столовая для всех работников театра, а также массажная комната. Массажист у нас самый лучший! Если у кого-то что-то болит, все сразу бегут к нему. У него просто золотые руки, и он не раз помогал мне с моей бесконечно болящей спиной, — ответила она.

— Массажист — это хорошо! Я это запомню в первую очередь, — ответила я.

Мы подошли к лифту и нажали на кнопку. Скрипнула дверь слева, из нее вышла девушка с сумкой на плече и с хвостом на голове вместо шишки.

Подходя к нам, она улыбнулась.

— Ада! Неужели ты уже вышла? Что, не понравилось сидеть в декрете? — спросила ее моя новая подруга.

— Конечно понравилось, Эва. Но ты же знаешь, что этот сезон юбилейный, а значит, можно заработать чуть больше своей зарплаты, — ответила девушка и перевела взгляд на меня.

— Привет, я Киара. Поздравляю с выходом, — ответила я.

— Спасибо. Меня зовут Ада Гальярдо, — ответила она.

— Ада, сколько сейчас твоей малышке и как вы ее назвали? — спросила Эва.

— Ей сейчас полтора года, я хотела назвать ее Мариной, но Энрике настоял на имени Катарина. Но в общем-то мне нравится имя, которое он дал нашей малышке.

— Катарина как картина, — сказала Эва и рассмеялась.

Лифт подъехал и открылся. Мы зашли, и Ада нажала на пятый этаж. Эва продолжила разговаривать с Адой, а я подмечала для себя ее внешность.

Ада была хрупкой, белокурой девушкой с необычайно большими карими глазами, которые, когда она была веселой и беззаботной, становились как весенняя листва.

Вдруг лифт остановился на четвертом этаже. Двери лифта открылись, и я увидела двух мужчин. Один из них был среднего роста для мужчины, примерно сто семьдесят, узкие плечи и довольно худощавая фигура. С длинным крючковатым носом, черными волосами до плеч. Мужчина был иностранцем, скорее всего, являлся гражданином Японии. Другой же, стоявший рядом с ним, был ярко выраженным испанцем. Смуглая кожа, черные пронзительные глаза, каштановые взъерошенные волосы, острый нос и тонкие губы в ухмылке. Ростом выше среднего, достаточно широк в плечах и с прямой осанкой.

Зайдя к нам, испанец тут же обратился к Аде.

— Ты что, уже вышла? А кто с ребенком будет сидеть? — рассмеялся он. —

Вот так участь прилетела на голову Энрике.

— Да ладно тебе, когда-нибудь и у тебя появятся дети. Кстати о них, пора бы уже, а то Роса немолода ведь. Вот тогда я посмотрю на тебя, — в ответ рассмеялась Ада.

— Я думаю, это будет еще не скоро, — добавила Эва. — Все мы знаем твои похождения, Роберто!

— А ну-ка цыц! Еще кто услышит… — ответил Роберто.

— Боишься, что Роса все узнает? — не останавливалась Эва.

Роберто лишь грозно посмотрел на нее, и она отвернулась.

— У нас, кстати, новенькая, — вдруг сказала она, указав на меня. — Киара, познакомься. Это у нас Роберррто, — пропела она. Затем повернулась к другому парню, который все это время молча стоял, и указала на него: — А это Аки Фудзи, он приехал к нам из Японии год назад.

— Приятно познакомиться, — ответила я.

— В…вз…взаимно, — еле ответил Аки. — Просты мэня, я еще нехорошо знаю испанскый.

— Все нормально. Не переживай. Скоро выучишь. Испанский язык намного легче китайского или русского языка.

Аки мне улыбнулся и кивнул, а Роберто принялся меня разглядывать весь оставшийся путь до зала. Любая девушка на моем месте засмущалась бы и отвернулась. Но я не была такой. Я знала о своей привлекательной внешности и прекрасно понимала, что не найдется ни один мужчина, который мною не заинтересуется. Но это не означало, что со мной легко можно было познакомиться или найти общий язык, так как Бог наделил меня весьма скверным характером. Начо часто отзывался о нем как «сахар со стеклом».

Поэтому я окинула его взглядом снизу вверх и задержала взгляд на губах. Он последовал за моим взглядом, и его губы растянулись в улыбке.

— Нравится то, что ты видишь? — спросила я, заметив, как Роберто слегка растерялся.

— Определенно, — все еще не отрывая от меня взгляда, сказал он.

— Эй, это моя подруга. А ты не смей лезть к ней. Я, — указала Эва на себя пальцем, — не позволю. Ясно?

Роберто рассмеялся, покрутил пальцем вокруг своего виска и ткнул в нее.

— Сам такой! — ответила она.

Лифт остановился. Сверху на табло появилась цифра пять.

— А если Лайонел на нее посмотрит, ты ему так же ответишь? — все еще с улыбкой на лице спросил он Эву.

— Лайонел не нашего круга. И ему нет дела до нас, — шепотом произнесла Ада.

Не знаю, что случилось с ребятами. Но их лица исказились в таком ужасе, что мне стало как-то не по себе. Все настолько притихли, что я могла слышать стук своего сердца. Двери лифта открылись, и Эва, схватив меня за руку, растолкав всех, потянула за собой.

— Тебя вежливости не учили, курица! — крикнул Роберто нам вслед.

Дойдя до большого зала и прежде чем войти, Эва повернулась ко мне:

— Тут у нас большой зал, с правой стороны находится малый зал, а с левой — расписание и кабинет инспектора балета.

Мы зашли в зал. Он был огромным, тут вместилось бы шестьдесят человек. Впереди, прижатые к стене, стояли зеркальные рампы, слева находились рояль и два стула. Балетные станки были расположены по всем стенам. Эва потянула меня за руку, и мы пошли к роялю. Обойдя его, Эва села на пол, а я, достав из сумки коврик, расстелила его. Он был достаточно широк, чтобы уместить на себе двоих человек. Затем я указала Эве на него и присела сама.

— Не нужно, спасибо, — ответила она. — Я люблю сидеть на линолеуме.

— Но там же грязно! Эва, давай садись, — ответила я.

— Ну, ладно.

Не поднимаясь, она переползла на коврик.

Взяв сумку в руки, я достала свой ортопедический валик и резинку для разогрева стоп. Мы начали разминаться. Постепенно зал наполнялся. Но пришло не так много людей. Всего их было тринадцать вместе с нами. В основном, конечно, больше женщин, чем мужчин. Восемь девушек и пять парней.

— Значит, этот сезон у вас юбилейный? — спросила я.

— Да, нашему театру в этом году исполняется восемьдесят пять лет, — ответила она.

— Ничего себе. Вот так цифра, — удивилась я.

Моему театру в Валенсии было всего лишь двадцать от силы. Он считался новым театром и не имел какого-то успеха в мире.

— А как проходят юбилейные сезоны? — спросила я.

— Ну, обычно мы открываем сезон каким-то ярким спектаклем, затем к нам приезжают балетмейстеры и ставят новые спектакли. Иногда это бывают балеты, оперы или современные постановки. Где-то в середине сезона, после Нового года, у нас начинается фестивальная неделя балета или оперы. Приглашаются танцовщики со всего мира.

— Как круто звучит, — сказала я.

— Не то слово, — ответила Эва.

В зал зашла женщина с блестяще ровной осанкой и с гордо поднятой головой. За ней шел пожилой мужчина, держа в руках портфель.

Женщина подошла к роялю и хотела поднять стул. Но ее остановил Роберто, подбежавший к ней. Он поднял стул и перенес его на середину зала. А затем вернулся на свое место к станку в центре зала. Женщина подошла к стулу и присела. Достав из своего спортивного комбинезона бордового цвета телефон, начала что-то писать. Пожилой мужчина дошел до рояля и, открыв крышку инструмента, присел. Взяв в руки свой портфель, вынул оттуда нотные листы.

— Это педагог-хореограф Роса Мария Нуньес, бывшая солистка балета и жена Роберто, — сказала Эва, посмотрев на нее.

— Что? — удивилась я.

— Тише… тише… тебя могут услышать. Когда будем в гримерке, все тебе подробно объясню, — ответила она. — За роялем сидит наш концертмейстер, всего у нас их пятеро. Четверо мужчин и одна женщина. Его все называют Ворчун, потому что он всегда ворчит. Прямо как в сказке о Белоснежке и гномах. Но вообще его зовут Йон де Армас.

Я посмотрела на этого Йона, который пролистывал свои ноты и что-то бубнил сам себе, и мысленно посмеялась. А ведь и вправду похож на ворчуна! Затем, оглядев всех артистов, я посмотрела в сторону Роберто, который, к моему удивлению, смотрел на меня. Я кивнула ему с вопросом якобы «что?», а он лишь улыбнулся и подмигнул мне. И тут я вспомнила его вопрос, заданный Эве в лифте.

— Слушай, а что за Лайонел, о котором Роберто тебя спросил? — спросила я.

Эва резко посмотрела на меня, ее глаза забегали, и, приблизив свое лицо ко мне, она прошептала:

— Пожалуйста, не произноси это имя при мне и ни при ком другом. Поверь, оно того не стоит.

Странно все это, подумала я. Но задавать вопросы дальше не стала.

Через некоторое время раздался голос педагога:

— Доброе утро! Встаем лицом к станку. По два тандю крестом, затем плие и полупальцы. Добавка в конце пордебра из стороны в сторону, вперед и назад. Поехали. И!

Мы с Эвой встали и повернулись к станку, положив руки на палку по ширине своих плеч. Заиграла музыка. Начался урок.

— Ухх…

Я обессиленно упала на свой коврик. Да уж из формы я немного все-таки вышла. Эва стояла надо мной и жадно глотала воду.

Когда я немного остыла, то подогнула ноги к себе. Эва выпила всю бутылку, сняв балетки и надев чуни^[2].

— Ну что, пойдем? У тебя на сегодня есть планы? Мы могли бы сходить куда-нибудь и поболтать.

— Я бы с удовольствием, но сегодня я очень устала от обилия информации и волнения. К тому же мне еще надо забрать документы из отдела кадров. Давай завтра сходим куда-нибудь, если ты будешь свободна, — спросила я.

— Без проблем! Для тебя я всегда свободна. Может, дашь мне свой номер телефона?

— А у меня там сим-карта моего города еще стоит. Я пока не знаю, где мне купить новую, — ответила я.

— Давай тогда завтра, когда пойдем гулять, заодно зайдем на рынок и поменяем тебе сим-карту, — сказала подруга.

— Отличная идея. Так и сделаем, — ответила я.

Я собрала свои вещи обратно в сумку. Мы встали и вышли из зала. Зашли в лифт и поехали обратно на третий этаж.

— Не хочешь в столовую зайти? Умираю с голоду, — сказала она.

Я вспомнила, что с самого утра еще ничего не ела, так как не любила завтракать. Живот заурчал, но у меня еще были дела.

— В другой раз, мне пора. А ты иди и подкрепись за меня, — сказала я.

— Ок! Вот, держи мои ключи. Когда будешь уходить, закрой комнату и оставь ключи в замке.

— Хорошо, спасибо,

Развернувшись ко мне, Эва поцеловала меня в щеку и, сказав «Аста ла виста, бейби!», осталась в лифте. Я же вышла из него и отправилась в гримерку. Зайдя, я быстренько переоделась. Распустила свои длинные волосы до поясницы. Разложила купальник и трико на батарею сохнуть. Надела сзади свой маленький рюкзак, сложив наушники вовнутрь. И вышла из комнаты, закрыла дверь и оставила ключ в замке. Вызвала лифт и спустилась до нулевого этажа. Прошлась в правую сторону и поднялась по ступеням на первый этаж. Постучавшись в кабинет отдела кадров, я вошла внутрь. Женщины, что сидела утром по центру, не было. В комнате был лишь мужчина, он поднял голову и посмотрел на меня:

— А, это вы. Клементина уже ушла, но оставила на своем столе ваши документы. Можете их забрать. На этом все, — сказал он.

— Хорошо, благодарю вас, — ответила я.

Подойдя к столу Клементины, я сначала забрала свой паспорт и положила его в рюкзак, а затем взяла документы в руки.

Складывать документы в рюкзак не хотелось, иначе они бы смялись. Оставив их в руках, я пошла к лестнице.

Спускаясь, я думала о том, как хорошо прошел мой первый день.

До выхода из театра оставалось примерно девять шагов, как вдруг меня оттолкнули с такой силой, что я ударилась об стену здания. Мои документы выпали из рук и полетели в разные стороны. Не до конца придя в себя, я услышала свой голос.

— Аккуратнее надо быть, козлина! — крикнула я, как мне казалось в пустоту.

Но затем впереди увидела силуэт человека, который остановился на издавшемся мною слове «козлина». Прищурившись я поняла, что это был мужчина. Вот слепой индюк! Я понимаю, людям свойственно торопится куда-то, но не до такой же степени, чтобы сбивать других с ног.

Мужчина тем временем ничего не сказал, но обернулся, и на его губах читалась ухмылка. Он был в черных джинсовых брюках и черной майке с рукавами, а на глазах надеты были очки. Они были ярко-синего цвета и с внешней стороны зеркальные. Как если бы кто захотел увидеть глаза обладателя очков, то увидел бы лишь свое отражение в них. Мужчина тем временем отвернулся и пошел дальше.

Придя в чувство, я собрала валяющиеся на полу бумаги и пошла к выходу из театра.

Кто этот чертов мужчина? Задумавшись я вспомнила цитату из фильма «Криминальное чтиво»:

Забыть что-то настолько интригующее — это тщетная попытка.

В зале сегодня находилось меньше народа, чем вчера. Пришли три девушки, из которых я узнала Аду, и я помахала ей рукой. В ответ она улыбнулась и кивнула. Остальных двух я не знала, но подмечала себе их внешность. Девушка в красном купальнике и черной юбке, стоявшая у правого станка, была маленького роста. У нее были светло-русые волосы и очень бледная кожа. Глаз я не видела. Она стояла спиной ко мне и разминала ноги в плие по второй позиции. По центру сидящая женщина была достаточно взрослой на вид, скорее всего, ей в районе тридцати восьми лет. Изящная брюнетка. Безусловно, приятной внешности, со стройной фигурой. Хотя ноги ее были слишком мускулистые. Осанка же была безупречна, овальное лицо, светло-карие глаза и вздернутый кверху нос. В ней я узнала приму-балерину, которую в первый раз увидела на сайте театре.

Мужчин в зале было двое. Заметив Роберто, который мне подмигнул, я отвернулась от центрального станка и посмотрела в сторону своего, где неподалёку от меня стоял другой мужчина. Опираясь на станок локтями, он держал телефон, уткнувшись в экран. Я сразу подметила его симпатичную внешность, смогла разглядеть его хорошо сложенное тело, высокий рост, черные, слегка вьющиеся волосы, обрамляющие овал лица, и чётко выраженную щетину.

Я так долго разглядывала его, что не заметила, как он посмотрел в мою сторону.

Ах, какие у него глаза!

Как расплавленный искрящийся изумруд, способный гипнотизировать любого человека рядом с ним. Тонкие, но заостренные черты лица, способные за секунду превратить очаровательного юношу в чертовски опасного, решительного мужчину. Поймав его взгляд, я не спешила отворачиваться. Даже хотела улыбнуться, но не успела. Он уже отвернулся обратно к своему телефону. В этот момент меня охватила досада. Хмыкнув про себя, я поспешно отвернулась.

Посмотрев на настенные часы, что висели у дверей зала, я подумала, что, возможно, Эва сегодня не придет или опоздает, так как до урока оставалось пять минут. К началу урока я уже довольно хорошо разогрела свое тело и поэтому, встав с пола, отодвинула свой коврик с вещами подальше от себя и подошла к станку. Сделав движение релеве для разогрева обоих ахиллов стопы, я подняла правую ногу и положила на станок.

В зал зашли Роса Мария Нуньес и Ворчун. Как же смешно его так называть. Время подошло уже к началу урока. Педагог дала разогревочную комбинацию. Не успела заиграть музыка, как раздался голос:

— Сеньора Роса Мария! Извините за опоздание. Пробки сильные. Могу я войти в зал?

Я повернула голову в сторону дверей, там стояла девушка с взъерошенными волосами, но собранными в шишку. Милое лицо овальной формы с чрезвычайно открытым и веселым выражением, этакая кошачья мордочка. Взгляд темно-карих глаз дружелюбный, без потайных мыслей, но, как мы знаем, внешность бывает обманчива. У нее был светлый блонд и рост примерно сто шестьдесят восемь.

— Нет, ты не можешь войти в зал. Оправдания мне ни к чему. Правила есть правила, — ответила Роса Мария Нуньес. — Продолжаем. И!

Музыка заиграла, и все приступили к работе. Я отвернулась, подумав про себя, что с этим педагогом нужно быть осторожнее. И следует к ней более детально присмотреться, чтобы не допустить ошибок.

— Сучка!

Услышав рядом ругательство, я повернула голову в сторону артиста, что стоял неподалеку. Он смотрел в стену перед собой и улыбался. Зачем он это сказал? Я невольно нахмурила брови, и в этот момент он повернул голову в мою сторону, посмотрев на меня. Его взгляд изумрудных глаз прошелся по мне снизу вверх, и, вскинув правую бровь, он снова отвернулся. Я не поняла его реакции. Прервав поток своих мыслей, я вернулась к движениям комбинации и занялась работой.

Спустившись на третий этаж, я пошла к гримерной. Еще с утра перед началом урока я попросила у охраны запасной ключ от комнаты на всякий случай. И это пригодилось. Вставив ключ в замок, я услышала.

— Открыто, входите.

Зайдя внутрь комнаты, я обнаружила Эву, развалившуюся на раскладном диване. Она держала в руках телефон. Увидев меня, она соскочила с дивана!

— Идем сегодня, как и планировали? Еще не передумала?

Я рассмеялась и покачала головой:

— Конечно. Дай мне минут десять, чтобы собраться, — ответила я.

— Хоть тридцать! Я лично никуда не тороплюсь. К тому же я придумала кое-что интересное для тебя на сегодняшний день, — сказала она.

— Звучит интригующе, — ответила я и начала одеваться.

Через пятнадцать минут мы уже были на улице, и она, взяв меня под локоть, повела показывать центр города.

Пройдя через перекресток, она поочередно рассказывала обо всем, что здесь находится. Мой взгляд невольно упал на самую красивую достопримечательность города. Знаменитый «Обелиск». Эва последовала за моим взглядом:

— Это обелиск Буэнос-Айреса. Сердце города, куда магнитом тянет всех туристов. Он является очень удобным ориентиром, от которого улицы расходятся в самых выгодных для туристов направлениях. Около него часто проводятся митинги, что вызывает жуткие пробки, так как полиция ограничивает движение. Для меня он выглядит безвкусно, — ответила она.

— На мой взгляд, Обелиск, как игла, нанизывает на себя проспекты города, отмечая его центр. Он такой величественный! — восхищаясь, произнесла я.

— И то верно, — ответила Эва, и мы двинулись дальше.

Повсюду были расположены пальмы и посажены цветы. Слева от Обелиска стоял необычный фонтан. Оригинальный дизайн, напоминает цветок, только металлический. Свернув через него, Эва указала на парк. Дойдя до него, она отпустила мой локоть и присела к растущим бутонам ярко-красных роз. Зайдя в парк следом за ней, я восхитилась разнообразием окрасок цветов и их ароматов. Прогуливаясь по парку, можно было неплохо отдохнуть и насладиться прекрасным видом цветов и природы.

Город был очень чистый. Проходя по улицам, я неоднократно удивлялась порядку, который здесь царит. Найти валяющуюся на земле бумажку или окурок было совершенно невозможно. Даже запах машин и транспорта здесь не был такой сильный.

В Валенсии не так было чисто, как здесь. Мусор все же валялся по городу. От машин часто по воздуху летела пыль.

Я посмотрела в сторону пальм, рядом с которыми росли всевозможные и разнообразные деревья. И подумала, что люди тут стараются озеленить свой город.

Мы перешли через дорогу и вышли к широкой и длинной улице, где располагались небольшие магазинчики и лавочки, в которых можно было приобрести все что душе угодно.

— Этот район называется Палермо, он охватывает большие парки, как тот, в котором мы сейчас были, а также розарий. И эту улицу с магазинами. Есть где развернуться, в общем! — раскинув руки, произнесла она. — Справа от Обелиска находится Национальный конгресс Аргентины, — показала пальцем от Обелиска чуть в сторону.

Я не особо разглядела знание, оно находилось достаточно далеко, но я была уверена, оно было красивым.

— Не пойдем туда. Ничего интересного там не увидишь. Лучше зайдем сейчас в один из магазинчиков и купим тебе сим-карту.

— Да, обязательно, — ответила я.

Подойдя к одному из ларьков, Эва обратилась к продавцу:

— Добрый день, сеньор! У вас есть сим-карты оператора Claro или Movistar? — спросила она мужчину среднего возраста.

— Добрый день, сеньорита. Да, у меня все есть, — ответил продавец, затем достал макет и протянул ей: — Прошу! Выбирайте номер…

Она повернулась ко мне, держа в руках макет, и указала на него.

Недолго думая, я ткнула пальцем на первый попавший в глаза номер. Кивнув и забрав у меня макет, Эва протянула его обратно хозяину лавки, уточнив:

— Нам вот этот, пожалуйста. Это ведь Claro?

Купив сим-карту, мы двинулись дальше в сторону набережной. Вскоре на улице стемнело и стало слегка прохладно от близости к морю. Мой желудок заурчал, и подруга, посмотрев на меня, засмеялась:

— Ну, наконец-то Киара, захотела кушать. А я-то уж подумала, что ты питаешься одним лишь воздухом. Если подует ветер, тебя унесет. Уж слишком ты худая, одни кости! — сказала она.

— Неправда! Я много ем. Правда это бывает только по вечерам, — рассмеялась я.

Достав свой телефон Эва произнесла:

— Шесть часов, пора идти в торговый центр и перекусить. Ужасно болят ноги. Нужно передохнуть и расслабиться. В районе Ля Бока есть улица Каминито, известная всем туристам. Там каждый вечер проходят Open Air по аргентинскому танго. За деньги наш народ сфотографируется и станцует с туристами. Из колонок можно услышать музыку Карлоса Гарделя, — говорила Эва.

Приблизившись спустя двадцать минут к торговому центру, мы зашли внутрь. Ощущение было будто я зашла в музей. В центре торгового комплекса располагался фонтан в виде переплетенных тел женщины и мужчины танцующих страстное танго.

Всего в комплексе было два этажа. Внизу были магазины одежды, обуви, головных уборов и различных аксессуаров. Наверху же были рестораны и кафе.

— Ты хочешь походить по магазинам? — спросила Эва.

Не то, что бы я не любила шопинг, но он меня крайне утомлял. Я любила все необычное, экстравагантное и не такое как у всех. Все эти вещи довольно редко можно было найти, даже в самых лучших магазинах. Поэтому времени на шопинг я не тратила.

— Если честно, то нет. Мне хочется уже сесть куда-нибудь и покушать, — ответила я.

— Отлично! Поддерживаю. Давай заглянем в Calden del soho Grill. Там отменная аргентинская кухня. Уверена, она тебе понравится.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Дошли до нужного ресторана.

— Добрый вечер, сеньориты! Мы рады приветствовать вас в нашем ресторане. Прошу вас, последуйте за мной, — ответил молодой юноша, на вид ему было около двадцати одного года.

Он провел нас в глубь зала и, отодвинув для каждой из нас стул, посадил. Положил нам меню и карту бара:

— Через несколько минут у вас примут заказ. Приятного отдыха. — Затем поклонился и вернулся на свое рабочее место.

Эва быстро схватила меню и начала разглядывать. Я тоже взяла его для изучения.

— Я хочу стейк-гриль, и еще можно взять немного закуски из эмпанады, — ответила я.

— А я возьму… Мм… фаршированное проволоне и клубничный пудинг со сливками, — ответила она. — Что будем пить?

— На твое усмотрение. — Я, пожав плечами, положила меню на стол.

— Может, тогда красного вина? — предложила она.

— Угу, но только полусладкое! — заявила я.

Через несколько минут подошел официант.

— Сеньориты, вы готовы сделать заказ? — спросил он.

— Да! — хором ответили мы и, посмотрев друг на друга, рассмеялись.

— Можно мне фаршированный проволоне и вот этот пудинг? — сказала Эву и указала пальцем на десерт в меню.

— Хорошо, — ответил официант. — А вам что? — спросил он.

— Мне, пожалуйста, стейк средней прожарки и закуску из эмпанады. И два бокала красного полусладкого вина на ваше усмотрение.

— Вам вино сразу принести? — уточнил он.

— Да, давайте сразу, — ответила я.

Официант поклонился и ушел на кухню с нашими заказами.

— А ты не улетишь от вина на голодный желудок? — спросила Эва.

— Не беспокойся, у меня иммунитет к выпивке. Если только поблизости не появится какой-нибудь роскошный мужчина, — весело ответила я.

Я подождала, когда принесут вино. Чтобы наконец-то расспросить ее о людях в труппе. Официант, поставив бокалы на стол, открыл при нас бутылку красного вина и разлил по бокалам. А также поставил на стол хлебную корзинку. Затем повернулся и ушел.

Эва взяв бокал в руку до конца его осушила. Я как раз и ждала этого момента. Взяв бокал в руку я, немного пригубила содержимое бокала и поставила на стол:

— Ну давай, рассказывай мне все о труппе.

— Ой, даже не знаю, с чего начать, — ответила она.

— Давай по порядку. Расскажи хотя бы о тех, с кем я вчера познакомилась.

— Хорошо. Начнем с самого худшего, — весело произнесла она. — Итак… на очереди у нас Роберто Идальго. Ведущий солист балета, ему тридцать два года, и он женат на Росе Марии Нуньес. Но, несмотря на это, является большим ловеласом, постоянно изменяющим своей жене. И, видимо, даже не боится, что она все узнает.

— Я не поняла, а как он женился на Росе Марии? — спросила я.

— Это вообще история на миллион. Дело в том, что в нашем городе есть хореографическое училище, в котором Роса Мария также работает. Ведет мужские классы. И Роберто, можно сказать, ее ученик. Их роман начался, еще когда Роберто был на третьем курсе. Ему тогда было семнадцать, а ей — двадцать девять. После выпуска через год он предложил ей выйти замуж. На тот момент, когда они встречались, у нее еще был муж, которого она бросила ради Роберто. Вообще он довольно приятный человек в общении, часто отпускает всякие словечки девчонкам, но не с целью нагрубить, а лишь посмеяться или сделать комплимент. В театре он относится к группе «пополизаторов».

— Пополизаторов? — Ты хотела сказать к «жополизам», — уточнила я.

— Называй как хочешь, но пополизатор звучит круче, — ответила Эва. — Дальше у нас Ада Гальярдо. Она артистка кордебалета, и ей двадцать семь. Недавно у нее родилась дочь Катарина, помнишь? — спросила она.

— Помню, — ответила я.

— Так вот, она замужем за корифеем Энрике Гальярдо. Ты его еще не видела. Но уверена, он тебе понравится. Хороший и веселый парень. Ему тридцать. Я отношу его к группе «дипломатов».

— То есть он хорошо умеет вымогать то, что ему нужно, и не лижет при этом никому зад? — спросила я.

— Все верно, с ним я бы тебе посоветовала в первую очередь начать дружить. Вдруг он как-то поможет в карьерном росте? Еще у нас в труппе есть иностранцы. Два японца и кореянка. С Аки Фудзи ты уже познакомилась. Он приехал к нам год назад и пока еще не особо хорошо выучил наш язык. Числится он на корифейской категории. Ему девятнадцать лет. Такой хороший и трудолюбивый юноша! А связался со шлюхой нашего театра. Но не об этом сейчас. Также есть Коджи Онодера, он у нас солист балета, пока что свободен. Ему двадцать семь лет, и он работает у нас уже девять лет. Очень хорошо знает испанский. Приветлив и добр. С ним легко будет подружиться. Может, из вас даже выйдет пара, — сказала она.

— Нет. Ничего не имею против иностранцев. Но отдаю свое предпочтение родным испанцам, — ответила я.

— Кореянку зовут Юна, она является артисткой кордебалета. Работает у нас три года. Пришла, когда ей было двадцать. Свободна, но испытывает то ли любовь, то ли симпатию к нашему педагогу и инспектору балета Хулио Сильве. Кстати, я слышала, что вместе с тобой будет проверяться еще одна девочка из нашего училища. Кажется, ее зовут Эсперанса. Я сама ее еще не видела. Фабиана как-то упоминала.

— Ох, просмотр, — вздохнув, ответила я.

— Не переживай ты так! Все будет хорошо, и я никуда тебя не отпущу, — ответила подруга и подмигнула мне. — Раз вспомнила про Фабиану, значит, ее очередь. Фабиана Видаль, вторая солистка. Ей тридцать пять, и она самый добрый человек в труппе. А как поступают люди с добрыми людьми? — спросила она меня.

— Вытирают об них свои ноги, — решительно сказала я.

— В точку, красотка! — ответила Эва. — Есть у нас в труппе один красавец, вечно строящий из себя благородного человека, а на деле же мерзкий высокомерным тип с дурным характером. Но чертовски сексуальный, признаю. До сих пор временами слюнки текут…

— Так, так, так, притормози. Речь случайно не про брюнета с изумрудным цветом глаз? — ухмыльнувшись, перебила я ее.

— Вижу, ты времени зря не теряла. Да, речь о Матео, бывший муж Фабианы. Но какой бы он ни был плохой, танцует так, что сразу получаешь оргазм. Да и внешность его способна развести любую на все, что он пожелает. В общем, ему тридцать четыре, и мне кажется, его можно также отнести к «пополизаторам».

Подошел наш официант с подносом в руках и начал расставлять тарелки. Тем временем я задумалась о сегодняшнем уроке, вспомнив все новые лица, которые сегодня увидела. И если девушек я до сих пор не знала даже по рассказам Эвы, то, услышав от нее про мужчину с изумрудными глазами, я сразу вспомнила его лицо. Он казался слишком загадочным человеком, у которого наверняка хранятся секреты в шкафу. И мне почему-то хотелось о них узнать.

Когда я посмотрела на стол, передо мной лежал стейк медиум, выглядел настолько аппетитно, что я забыла о своих мыслях и приступила к трапезе. Эва тоже начала пробовать свое жаркое и продолжила рассказывать дальше. Я молча ела и слушала ее.

— Себастьян Феррейра. Первый солист балета, но сейчас в основном исполняет больше актерские и гротесковые партии. Ему тридцать восемь. Холост.

И в основном молчун. Как-то он увольнялся из театра и работал в другом месте, но по итогу все же вернулся обратно. Даниэлла Бартон. Артистка кордебалета, работает у нас уже два года. Очень странная и ведет себя как какая-то наркоманка. Постоянно ходит лишь в черной одежде и много курит. Данных не особо много, но держится на плаву. Считает меня своей подругой, хотя мы особо не общаемся. Один раз мне пришлось спасать ее зад из лап какого-то извращенца в клубе, когда она напилась вдребезги. В общем, не особо интересный персонаж, мне нечего о ней сказать…

Неожиданно заиграла музыка вальса цветов из балета «Спящая красавица». Эва встала и вынула из кармана джинсов телефон.

— У тебя на звонке стоит «Спящая»? Фу, и тебя не тошнит от нее? — спросила я, нахмурившись

— Иногда бывает и тошнит. Особенно, когда в репертуаре стоит балет и мы его репетируем каждый день. Я все время хочу поменять звонок, но забываю об этом.

— Ок! Я тебе как-нибудь поменяю, — ответила я.

Эва приняла вызов:

— Алло! Рауль, ты что ли? — воскликнула она. — Нет, я не дома. Я в ресторане. Да… да… С подругой. Ты ее пока не знаешь. Да, артистка балета. Из Валенсии. Давай в другой раз, я сегодня одета не для тусовок. Что? Ты шутишь? Ну ладно, уговорил! Скидывай мне карту. Через полчаса будем. До скорого.

Она отключила телефон и села за стол, отодвинув жаркое, принялась за пудинг. С полным ртом пыталась мне что-то сказать:

— Куш…ай быст…рей…

— Эва, я не могу разобрать твоих слов, — ответила я.

Проглотив содержимое, она запила вином и уточнила:

— Я говорю, доедай быстрее свой ужин. Мы идем веселиться! К тому же завтра выходной, и ты сможешь выспаться.

— Веселиться? Куда и с кем? — спросила я.

— С Раулем Лопес Кальво. Он мой друг. Артист кордебалета. Он тебе понравится. Вы просто обязаны подружится.

— Эва, но у меня нет дома подходящей одежды для вечеринок. Я не брала ее с собой, так как не думала, что пойду куда-то тусить одна, — взволнованно произнесла я.

— Сейчас-то ты не одна, а со мной. К тому же у меня прекрасная новость. Рауль скинул мне денежку для покупки подходящей для нас одежды. Поэтому давай быстрее доедай, и бежим на первый этаж, пока торговый центр не закрылся.

Rojo Tango Show

Никогда еще не видела такое большое количество народа, увлеченного качественным исполнением танго. Как если бы для них он значил нечто большее, чем просто танец.

Эва привела меня в совершенно неизведанное для меня место. Будто бы я попала в другой мир. Заведение располагалось на улице Каминито, в районе Ля Бока. Название бара манило своей загадочностью, заставляло выпустить наружу внутренних демонов и раствориться в страсти танцующих, но в то же время оставляло горечь послевкусия терпкого вина. Помимо танго, люди исполняли латиноамериканские танцы, такие как бачата, сальса, меренга…

Вход со двора напоминал мне фильмы, где грабители тайно лезут в хранилище банка, но на деле заведение оказалось более уютным, чем я предполагала, а доносящиеся звуки бандонеона навевали мысли о страсти вперемешку с тоской. Кроме того, стена у входа была расписана портретом Астора Пьяццолы и разного плана инструментов.

Внутреннее помещение было небольшое. Центр зала был обставлен двенадцатью столами, стоявшими по кругу, делая центр сцены как форму бокала. Справа располагался небольшой оркестр, состоящий из шести человек. Один из них сидел за пианино, двое держали скрипку, у следующего был контрабас, а рядом с его ногами лежала гитара, последние два человека сидели ближе всех к столам посетителей и держали разные по форме бандонеоны.

С левой стороны находилась барная стойка, за которой сидели певица и несколько артистов заведения.

Шоу начиналось каждые пятнадцать минут после окончания выступлений артистов бара, на сцену приглашались посетители для исполнения танца. Это могли быть и сами артисты, приглашавшие людей. Яркая, необычная, колоритная атмосфера заведения заставляла меня отдыхать душой, мечтать, растворяться в своих чувствах глубоко внутри.

Эва была одета в бордовое приталенное платье выше колена, с глубоким декольте. Ткань платья была настолько легка, что малейшее дуновение ветра могло заставить юбку взлететь. Еще выбирая себе одежду в магазине, она сказала, что не будет одеваться, как положено для танца, потому что не умеет танцевать танго и вряд ли ее кто-нибудь пригласит на танец. Мне же, напротив, она выбрала платье черного цвета, с ободком вокруг горла и открытой спиной до окончания поясницы, прокомментировав это тем, что меня захотят пригласить.

Юбка моего платья была немного ниже колена, с разрезом на правом бедре, асимметричная. Тратиться на профессиональную обувь мы не стали. Взяли лишь туфли на небольшом каблуке.

И вот сейчас, стоя у двери входа и смотря, как люди танцуют, я чувствовала, будто нахожусь там, где должна быть.

Дома.

— Бонита, Эва! — крикнув сквозь толпу, сказал мужчина подходящий к нам.

На нем был коричневый короткий кожаный жилет, надетый на голый торс, такие же коричневые брюки и обувь на небольшом каблуке.

Мужчина, подошедший к нам, был красив. Карие глаза, короткий светло-каштановый цвет волос и мускулистое тело, даже слишком…

— И я рада тебя видеть, Рауль! — ответила Эва, обнимая друга. — Знакомься, это Киара. Моя новая подруга и теперь наша коллега, — сказала она и посмотрела на меня.

— Это еще не точно. Привет, — ответила я с улыбкой на лице, затем перевела взгляд на мужчину.

— Чика! Очень приятно с тобой познакомится. Наслышан, — ответил Рауль

— О чем? — спросила я, но он лишь улыбнулся и перевел тему разговора.

— Девочки, почему стоим? Идемте к нашему столику, — сказал Рауль и повел нас к левой части столов, находившихся рядом с барной стойкой.

— Нашему? Ты еще с кем-то? — озадаченно спросила Эва.

Мужчина лишь ехидно улыбнулся, но ничего не ответил.

Мы подошли к столику на четверых гостей, который располагался дальше всех от сцены, но ближе к барной стойке.

Присев за стол, Рауль разлил нам по бокалам красного сухого вина «Pampas del Sur, malbec 2013». А затем перевел взгляд на меня.

— Ну и как тебе тут? Нравится город? — спросил меня Рауль.

— Да, безусловно! Но, я к сожалению, еще не все успела увидеть, — ответила я.

— Это хорошо. Не многие выживают здесь. Слабакам тут не место, — ответил он.

— Что ты имеешь в виду? Ты про театр? — спросила я с недоумением.

Рауль вновь промолчал и, взяв бокал в руки, принялся опустошать содержимое.

— Значит, вы хорошие друзья? — спросила я подругу.

— Друзья? Это меньшее, что можно сказать о нас, — рассмеялась Эва. — Кореши!! Вот кто мы. Рауль не раз спасал мою задницу из какого-либо приключения.

— Ой, даже не вспоминай об этом, — сказал Рауль, поставив бокал на стол. — Мы знакомы с ней уже пять с лишним лет, еще в училище познакомились, когда я был на третьем курсе, а она — в пятом девятом. Я тогда был типа воспитателем в вечернюю смену для тех, кто жил общежитии.

— Так, значит, вы жили в общежитии? — спросила я.

— Я родом из Формосы, родители живут там и по сей день. На момент поступления в хореографический мне было десять лет. Моя мать считала, что артисты балета хорошо зарабатывают, и решила отправить меня на просмотр в Империал Академ Классик. Отец был против, конечно, долго спорил с ней, но в итоге согласился. Он же мечтал, что я стану боксером. Я честно в то время ни то, ни другое не хотел. Но меня оставили без выбора, пришлось ехать. И вот, когда я поступил, пришлось учиться и жить в общежитии при училище. Не скажу, что мать прямо настолько сильно была права, но зарплата оказалась действительно хорошей. В какой-то степени даже больше, чем в других странах артисты получают за исполнение кордебалетных партий.

— Что касается меня, я все детство провела в чрезмерной опеке родителей. И мне хотелось научиться жить самостоятельно. Еле-еле я уговорила родителей отпустить меня жить в общежитие. И вот только в четырнадцать лет они дали мне возможность, — ответила Эва.

— Мне нравится! Значит, я среди своих «общажных». В моем случае все намного проще. Мама — бывшая балерина, отец — импресарио. Еще с шестилетнего возраста я постоянно находилась в руках нянь из-за постоянного отсутствия родителей дома, затем также поступила в хореографический в Валенсии и до выпуска жила в общаге. Даже после устройства в театр они так и не вернулись ко мне, — ответила я.

— Театральный ребенок, значит… — произнес Рауль.

— Мы прямо как отряд супергероев, — ответила Эва, — за это стоит выпить.

Я удивилась, как за время своего рассказа ребята успели по два раза налить себе вина в бокал. Хотя я сама даже не притронулась ни разу к нему.

— Так… А что это мы не пьем? — спросил Рауль.

— Я не люблю сухое вино, — ответила я.

— Вот так тебе на. Удивлен, — ответил он. — Какое пьешь?

— Полусладкое предпочитаю, — ответила, я закатив глаза.

— Хорошо, сейчас закажем, — ответил Рауль и собирался уже было встать из-за стола, как я его опередила:

— Не стоит, я схожу сама. Мне интересно осмотреться тут.

— Уверена? К тебе могут пристать, не боишься? — спросила Эва.

— Нее… я смогу за себя постоять, ты же знаешь, — ответила я и подмигнула.

— Я что-то пропустил? — спросил Рауль.

Оглядевшись, я решительно двинулась к барной стойке, оставляя сзади себя рассказ Эвы о нашем с ней первом знакомстве.

У барной стоки толпились гости, в основном они все были по парочкам, но были и компании. Я аккуратно подошла к правому углу. По ту сторону бара находилось двое барменов, девушка и парень. Подняв руку в надежде, что меня заметит кто-нибудь из них, я стала ждать.

Девушка бармен подошла ко мне.

— Вечер добрый, у вас есть полусладкие красные вина?

— Добро пожаловать, синьорина. Конечно, какое вас интересует?

— Vina Tendida Valencia, — ответила я.

— Оно, к сожалению, закончилось. Могу я предложить вам что-то из имеющихся? — спросила барменша.

Я лишь кивнула, расстроившись, что не успела выпить любимого вина. Пока девушка доставала с полки бутылки вин, чтоб показать мне их, я повернула голову к сцене. Мой взгляд задержался на танцующей посередине паре. Их танец так завораживал, что казалось, время идет бесконечно. Девушка так плавно исполняла движения, что я могла почувствовать ее нежность и любовь. Мужчина же, напротив, исполнял все с каплей жесткости, в его движениях чувствовалась будоражащая тело и кровь страсть. У обоих на лице была надета карнавальная маска, прикрывающая лишь половину лица. В какой-то момент его глаза встретились с моими, и мне показалось, что где-то я его уже видела. Поспешно отвернувшись от сцены, и вернула свое внимание к бармену.

— Вот весь наш ассортимент, могу предложить вам вот эти два, они пользуются у нас большой популярностью, — ответила девушка.

— Ну, давайте тогда какое-то из них на ваше усмотрение, — ответила я.

Барменша не успела отойти, как над моим ухом раздался голос:

— Паула, принеси к нашему столу Mi Terruno Uvas Malbec.

— Да, сеньор, — ответила девушка и отошла от нас.

Обернувшись на голос, я застыла в шоке. Это был не просто артист, минуту назад исполнявший на сцене танго, это был Матео.

Он был не единственным, кто носил маску сегодняшним вечером, у половины зрителей и артистов также она присутствовала на лице. Наверное, сегодня был какой-то особенный или праздничный вечер, подумала я. Совершенно без стеснения я начала разглядывать его, как только он облокотился на барную стойку перед собой. Одет он был в белую рубашку с закатанными рукавами и черными брюками, обувь, так же как и у многих, была на небольшом каблучке. Его черная маска вместе с блестящими изумрудными глазами придавала ему большей загадочности.

— Потанцуем? — неожиданно произнес Матео, прервав поток моих очередных мыслей.

— Благодарю вас, сеньор, но не танцую, увы, — ответила я и собиралась уже было повернуться в сторону своих новых друзей.

Но Матео взял меня за руку и повел в центр сцены.

— Не волнуйтесь, сеньора, я вас научу, — ответил он.

Конечно, я могла бы устроить сцену по поводу его принуждения к танцу, но согласитесь, кто сможет устоять перед таким мужчиной?

Поэтому я молча поплелась за ним.

Дойдя до центра, он резко повернул меня к себе, положив мою левую руку к себе на плечо, а правую подхватил в свою. Он был намного выше меня, и я дышала ему в грудь. Подняв взгляд на него, я видела, как блестели его глаза. Звучавшее до этого «Либертанго» сменилось на «Милонгу», и я вслушивалась в дуэт скрипки и бандонеона.

Матео сделал шаг назад, давая мне понять, что наш танец начался. Я двигалась по направлению своего партнера. Он уверенно держал меня, и я мысленно хвалила себя, что не допускала ошибок в танце. Танго было моим небольшим хобби, еще когда я училась в школе. Придя в театр, я также не упускала возможности посещать танцевальные бары или какие-либо тусовки, ориентированные на это направление. Но потом занятости в театре становилось больше, а свободного времени все меньше, и я забросила свое некогда любимое дело.

И вот спустя два с половиной года я снова танцую танго, да еще и в объятиях красивого мужчины.

— Впечатляет, — сказал он, вырвав меня из собственных мыслей.

— Что именно? — приподняв одну бровь, спросила я.

— Как легко с твоих губ срывается ложь, Киара.

Узнал, как меня зовут?

— О какой лжи вы имеете в виду, сеньор? — спросила я, не давая понять, как удивилась тому, что он знает мое имя.

Матео не ответил, но на его губах возникла ухмылка, и, наклонив свою голову вниз, он посмотрел мне в глаза.

Это был явно какой-то вызов с его стороны. Возможно, он думал, что легко сведет меня с ума своими глазками, но нет. Не на ту нарвался. В любой другой ситуации я бы кокетничала и отводила б взгляд. Не сегодня и не с ним. Если это какая-то игра, то я ее выиграю.

— Зачем вы меня пригласили? — изображая из себя жертву, нежно пролепетала я.

— Вы? Разве мы не достаточно уже знакомы, чтобы перейти на «ты»? — сказал он и резким движением руки, которая находилась на моей талии, прижал к себе.

Его дыхание обожгло мою шею, а парфюм, который все это время я не замечала, моментально вскружил мне голову.

Молниеносно оттолкнув его от себя, я вывернулась из объятий и скинула его руки с моего тела.

— Мы не знакомы, — ответила я, сдерживая постепенно нарастающее внутри меня возмущение.

— Как же? Разве Эва не рассказала тебе обо мне? Или о других? — спросил он.

Рассмеявшись и закатив глаза, с сарказмом в голосе ответила я:

— Предпочитаю сама узнавать интересных мне людей. Обычно я запоминаю их, но вот твое не получилось. Может, ты не такой уж и интересный?

Судя по всему, ему явно не понравились мои слова, т. к. цвет глаз слегка потемнел.

— Думаешь, я поверю, в то, что ты даже имени моего не знаешь?

— А с чего ты взял, что мне это будет интересно? — гордо вздернув подбородок, спросила я. — Так зачем ты пригласил меня на танец? Это твой способ пикапа?

— Хотел посмотреть в глаза девчонке, которая думает, что она лучше других. Слишком смелая, да? — отчеканил он.

Моему возмущению не было предела. Да как он смеет ни с того ни с сего кидаться на меня со своим непонятным обвинениями?

— Видимо, тебе нечего терять в жизни, раз ты не особо за нее держишься, — продолжил он.

— С чего ты вообще все это взял? Да и к тому же как можно судить о человеке что-то, не зная его? — не выдержала я. — И к слову, я не считаю себя лучше других, но я точно лучше тебя, — произнесла я и пулей двинулась к своим друзьям.

Уже подходя к нашему столу, я обернулась назад, но Матео там уже не было. Он как будто бы испарился. Вернув взгляд на стол, я увидела ту самую бутылку красного полусладкого вина, что он заказал.

— Киара, куда ты, черт возьми, пропала? Ушла на целый час и бросила нас, — почти пропела Эва. — Где ты была? Вино давно уже принесли.

— Танцевала с Матео, верно? — сказал Рауль и пристально на меня посмотрел.

— Кажется в начале нашей встречи ты намекнул, что не один здесь. Это было спланированно заранее? — спросила я, также сверля его взглядом.

Судя по состоянию Эвы, которая явно выпила сегодня слишком много, нужно было уходить домой. Подруга так напилась, что не обращала внимания на наш разговор с Раулем.

— Да, мы пришли с ним сюда вместе. Но ничего такого в планах лично у меня не было. Я не знал, что он пригласит тебя на танец, — ответил он и перевел взгляд на Эву.

Я не параноик, но интуиция мне подсказывала, что его ответ явно пахнет скрытым смыслом. С одной стороны, понятно, если вдруг коллеги хотят познакомиться с новеньким работником, с другой стороны, непонятно, когда с тобой знакомятся, чтобы вывести тебя из себя.

— Думаю на сегодня достаточно. Пора ловить такси, Эва скоро уснет прямо на этом стуле, — сказал Рауль. — Бутылку вина можешь забрать с собой, она оплачена.

Рауль встал из-за стола, аккуратно помог подняться Эве и двинулся вместе с ней к выходу, на секунду остановившись подождать меня.

Взяв бутылку со стола, я повернулась к нему и спросила:

— Кто заплатил за вино?

— Пошли, иначе такси не успеем поймать, — ответил он и вышел из заведения.

Меня же мучили собственные мысли. Если это был Матео, то зачем он заплатил за вино, которое не собирался пить сам? Форма вежливости или что-то иное? Во всяком случае, я чувствую, что мне предстоит узнать еще многое о здешних обитателях театра.

Примечания

2

Чуни — ботиночки с пухом, которые сильно шуршат при ходьбе и внешне напоминают стеганые валенки или угги.