Чёрная волна

Максим Лагно, 2019

Что связывает немолодого и коррумпированного шеф-капитана Имперской Жандармерии, падкого до наркотиков и несовершеннолетних девочек, и молодого дикаря с недавно открытых в Неудоби островов? Конечно, великолепная командан Жизель, которая укажет им новые цели в жизни взамен руин прошлого. Жандарм попробует стать героем, а дикарь попытается спасти свой отсталый народ от геноцида, который ему готовят колонизаторы из Империи. Автор обложки и иллюстраций М. Лагно.

ЖАЛКАЯ ТВАРЬ

Жизель вернулась под тень крыла:

— Хватит светских бесед, капитан? Переходите к вопросу.

Иван Лавинь совладал с наступившей слабостью:

— Давай на «ты»? Мы же оба военные.

— Жандармерия не военная организация.

— Ну, не будем спорить. Скажем так: мы оба носим униформу.

— Пардон, но вы слишком взрослый, чтобы я вам «тыкала». Ну и… официанты тоже носят униформу.

Ишь ты, какая острая на язык. Острый розовый язычок… Шеф-капитан достал наладонник. Открыл подготовленные Костей материалы по делу о массовых похищениях:

— Для начала хочу уточнить вопрос личного характера. Вы, как бы, не совсем человек?

— Пардон?

— Вы не обижайтесь, слышите, я хочу сразу прояснить.

— Вы, Иван, тоже не обижайтесь. Это жандармы, не совсем военные. Я — человек. Смотрите, у меня — руки, ноги. Сиськи.

Иван Лавинь усмехнулся и теперь откровенно, не таясь, посмотрел в ворот её рубашки:

— Ладно, зайду с другой стороны. Как известно, вы клон.

— Не клон, а синтезан.

— Есть разница?

— Клон — это копия. А синтезан приобретает лишь некоторые характеристики оригинала, а со временем становится полноценной личностью.

— Клон, синтезан, по мне — без разницы.

— Я — синтезан человека, заметьте, а значит и есть человек.

— Ясно, принято. Моя вина, если как-то обидел. Тогда скажите, что вы знаете о технологии синтезирования живых существ?

Жизель проследила взглядом за грузчиком, наклеивающим на контейнер табличку:

— Всё, кроме научных подробностей. Если нужно знать, как оно работает, то лучше идите к учёным корпорации.

— Вы слышали про массовые похищения граждан Империи?

— Неожиданный вопрос. Кто не слышал? У нас выросли заказы на личных телохранителей. Даже вынуждены поднять цены и отказывать многим клиентам.

Иван Лавинь сделал вид, что ищет в документах нужную строчку:

— В лаборатории криминалистики смогли выяснить, что обнаруженные на месте преступления фрагменты ДНК принадлежат, предположительно, синтезанам.

— Странно. Я ознакомилась с материалами расследования, когда собирала группу бойцов-телохранителей. Ничего про ДНК синтезанов там не было.

— Это свежие данные, — торопливо вставил Иван Лавинь. — Не знаете ли вы, в чём отличие от человеческой… то есть, пардон, обычной ДНК? У вас, синтезанов, что ли одна ДНК на всех?

Жизель задумалась:

— ДНК у нас такая же, как у оригиналов. Насколько мне известно, по расположению молекул в одной из цепочек можно отличить синтезана от…

— От человека? — иронично усмехнулся Иван Лавинь.

Жизель нахмурила лоб, подыскивая слово. Вдруг её взгляд застыл. Она медленно повернула голову в сторону Ивана:

— У меня есть догадка, как связаны синтезаны и пропажи людей!

— Ну-ка, ну-ка…

— Технология синтеза такова, что для создания копии нужны расходные материалы. Лучшим сырьём для создания человека является другой человек. АКОС как бы раскладывает тело на базовые элементы и собирает из них новое, по другим параметрам.

Иван Лавинь подхватил её утверждение:

— Чтобы делать новых людей, нужно уничтожать старых?

— Не старых, а, так сказать, предыдущих. Причём взрослые и пожилые люди на роль сырья не годятся.

Дело, казавшееся Ивану неразрешимым, приобрело смутные очертания:

— Все пропавшие были в возрасте от подросткового до двадцати пяти лет.

Жизель поднялась с ящиков:

— Рада, что помогла, капитан, но мне пора проводить предполётный брифинг.

Иван Лавинь поднялся и пошёл вслед за ней:

— Последний вопрос. Что стало с устройством синтеза, так называемым АКОСом, который вы нашли в древней лаборатории два года назад?

— Уничтожили.

— Значит, вы единственный синтезан в стране, созданный по этой технологии?

— Капитан, я связана подпиской о неразглашении. Хотите всё знать, оформляйте официальный документ и допрашивайте.

Жизель шагала быстро, но шеф-капитан, не смотря на одышку, не отставал:

— Вы же на полгода уходите.

— Надо было раньше суетиться.

Шеф-капитан резко ухватил девушку за предплечье, ткань рубашки затрещала. Жизель мгновенно отреагировала, пытаясь сбросить его руку, но недаром Иван Лавинь славился своей цепкой хваткой.

— Эй, капитан, полегче. Могу и ударить, — занесла кулак Жизель.

— Давай. Я задержу тебя за нападение при исполнении и допрошу по всем вопросам.

Жизель свирепо смотрела в глаза жандарма. Тот отвечал тем ничего не значащим взором, какой приобретали опытные жандармы:

— Слышишь, я не прошу разглашать тайну. Просто для меня важно распутать это дело. — Иван Лавинь убрал руку. — Моя… моя племянница была среди пропавших.

Он стоял перед Жизель, мясистый, потный, лысый. Массивные волосатые руки висели, как две коряги. При этом его поза изображала такую покорность, что на лице Жизель отразилось что-то вроде сострадания.

Шеф-капитан Жандармерии снял фуражку, но вместо того, чтобы стереть пот с лысины, негромко признался:

— Ей было пятнадцать. Жила в провинции, В Моску сбежала, чтобы попасть на концерт каких-то подростковых музыкантов, которые никогда не гастролировали по провинции. Оставила записку, мол, раз вы меня не отпускаете, то сама поеду. Брат мне тут же сообщил. А я… Я не сразу отреагировал. Лишь через несколько дней после концерта пошёл по адресу подруги, у которой Оленька поселилась. Та… та плачет… Оленьки нет. Наладонник не отвечает.

— Как же вы выяснили, что её похитили именно синтезаны? Мало ли какие педофилы-насильники существуют? Да и пудра в Моску на каждом шагу продаётся, в провинции строже с этим делом. Загуляла девочка, да пропала… Или передознулась в кабаре.

— Массовые похищения отличались тем, что рано или поздно находились гражданские чипы похищенных. Оленькин и ещё сотня гражданских чипов были найдены на дне Ривер де Моску.

— Почему похитители их не уничтожили, зачем так подставляться?

— Значит, чипы выковыривали в спешке. И старались поскорее избавиться. Ведь чтобы физически уничтожить чип, нужно специальное оборудование. Чип и в плавильном котле способен выжить.

— Да, но зачем спешить? Всё равно жандармские радары способны обнаруживать чип на расстоянии всего лишь в сотню метров. Вывези похищенных за город — и ни на каких радарах их не засечёшь, не так ли?

Иван Лавинь замялся:

— Не совсем. Недавно мы ввели в строй систему слежения двухкилометрового диапазона.

— Мерде, капитан! И люди до сих пор не знают, что Жандармерия теперь отслеживает каждый их шаг?

— Парламент пока что согласен с Имперской Канцелярией, что система «Туше» работает в проверочном режиме, а значит, не попадает под регулирующие законы о частной жизни.

Жизель тряхнула головой:

— Вот поэтому людям всё меньше нравится правление Императора. Поэтому появилась Фронда и прочие повстанцы. Аккуратнее надо править. Странно, что при тотальном контроле вы до сих пор не поймали преступников.

— Потому что у них, скорее всего, отсутствуют чипы. Слышь, да и не такой уж он тотальный, контроль этот. Система «Туше» часто сбоит или неправильное местоположение указывает.

Жизель показал жестом, чтобы Иван шёл за ней. Она больше не спешила:

— Извлечение гражданского чипа — это смерть для человека.

— Поэтому мы стараемся, чтобы такие детали не просочились ни в прессу, ни в отчёты для ПВК.

— Тысячи людей надеются, что пропавшие родственники будут найдены.

— Им повезло, надежда утешает. Я-то точно знаю, что Оленьки уже нет.

Жизель и Иван пересекли аэродром и остановились под козырькам ворот Форт-Блю.

Впервые за всю длинную беседу, Жизель сняла очки. Иван Лавинь с интересом вгляделся в преобразившееся лицо девушки. Без очков команданша казалась менее строгой и более отзывчивой.

Из нагрудного кармашка извлекла замшевую тряпочку и протёрла стёкла. Вернула очки на лицо, будто застегнула замок бронежилета:

— А скажи-ка мне, капитан. Раз на месте преступления найдена ДНК синтезана, а я единственный синтезан в Моску, созданный по добедовым технологиям, то почему вы не задержали меня? Ведь я — главный подозреваемый.

Иван Лавинь скороговоркой пробормотал:

— Эти улики не попали в основные материалы следствия.

— Капитан, если хотите получить информацию от меня, то делитесь своей. Что значит не попали? Как такое возможно?

— Их попросили удалить. — Отведя глаза, Иван Лавинь поспешно добавил: — Не меня попросили, конечно, а кого-то другого. Я расследую…

— Вы всё врёте. — Жизель словно выросла и нависла над шеф-капитаном: — Вы, жалкая тварь, сами убрали улики. А теперь плачете и мучаетесь, осознавая, что косвенно причастны к смерти не только племянницы, но других людей.

— Я был вынужден…

— От вас, жалкая тварь, пудрой за километр несёт. Но запомните, вы не сможете занюхать чувство вины.

— Приказ об изъятии улик исходил из Имперской Канцелярии.

— Вот вам и ответ на вопрос, где искать виновников похищений.

Иван Лавинь неожиданно стукнул кулаком в свою раскрытую ладонь:

— Хватит обвинять! Будто я сам не знаю! Предчувствую, что если возьмусь всерьёз за расследование, то…

— То придёт очередной приказ из Имперской Канцелярии? Ладно, капитан, я расскажу кое-что. Сразу поймёте, в каком направлении вести расследование.