Манипуляция

Максим Хилов (2024)

Детство. Как же оно влияет на всю жизнь человека. Самая главная часть его жизни… такая простая и незатейливая, и одновременно с такими неровными дорожками, и в каждой из них есть свои трудные судьбоносные задачки…Тем не менее многим хочется вернуться в это безмятежное время, прожить заново многие чувства, первые чувства. Первые друзья, первая любовь, первые волнения, первое решение….Как же наше детство и, казалось бы, легкие поступки весомо влияют на всю жизнь человека! Каждый выбор, каждое созревшее внутри чувство, которое конечно же оставит отпечаток в будущем.....Читателю предстоит окунуться в жизнь маленького мальчика, и повзрослевшего самостоятельного мужчины. Книга написана на основе биографии автора.

Глава 4

4 глава

Я бегаю по квартире, как сумасшедший в поисках вещей, которые могут мне пригодиться на работе. Я опять опаздываю. Вики уже давно и след простыл. Обычно, она зная о моей рассеянности заранее сама всё приготавливала, для меня. Видимо решила проучить за какое-нибудь действие по-отношению к ней с моей стороны. Гадай, не гадай, всё равно не угадаешь. Скорее всего это так и останется тайной покрытой мраком. Она забудет, а я не стану напоминать. У меня возможно не меньше всяких бзиков. Без терпимости в отношениях удачи не видать.

На мобильном куча пропущенных от Лёхи. Леха — это мой личный оператор, а вместе связка, звено. Я заглядываю в окно лоджии и вижу наш потрепанный жизнью фургон"фольксваген". Я знаю, что он сейчас много курит там внизу и распекает меня на все лады. Мой коллега в общем-то спокойный и уравновешенный тип, но если всё начинает выбиваться из графика и идти ни по плану, тут-то он способен сорваться. Он держится крепко обеими руками за нашу работёнку, а я в свою очередь может быть специально хватаюсь за неё лишь кончиками пальцев. Лёха в последнее время повадился часто говорить, что со мной происходит какая-то нездоровая ерунда и что, если я не возьму себя в руки и не соберусь, всё закончится не радужным финалом. Мой пунктуальный коллега не догадывается о том что, я это знаю намного лучше него.

"Каждый роет себе яму сам" — не помню кто это сказал. Я же работал над ней с каким-то остервенением.

Наконец-то собравшись с горем по полам, я выбрался из своего уютного гнёздышка, которое временами терпеть не мог. Приступ с утра? Пугающая частотность. И опять я замерзаю во льдах северного полюса, бреду с копьём в доисторические времена…

Дёргаю за ручку пассажирской двери нашего фургона (нашего это конечно громко сказано нам его выделила редакция частного канала на который имеем счастье трудиться), она остаётся равнодушной к моим манипуляциям. Я делаю руки козырьком и прильнув к окну пытаюсь разглядеть через тонировку Лёхин силуэт. Вижу не довольный профиль. Он специально смотрит прямо перед собой и делает вид, что не замечает меня. Ну, разве не ребячество? Я психую и начинаю долбить по окну кулаком. Лёха добавляет громкости на магнитофоне и всё так же смотрит вперед, затем флегматично показывает мне средний палец. Снег валит с дождём и как-будто специально норовит залететь мне в аккурат за воротник. Я осознаю, что виноват сам, заставил его торчать под окнами битый час, но меня приводит в неистовство упрямство Лёхи. Он готов пожертвовать на мой взгляд более менее дружественными отношениями. И ради чего? Ради своих долбанных правил. Мне хочется набить ему морду и покончить разом со всем этим дерьмом. Я не уверен, что мне сейчас под силу такая задача, хотя и посещаю периодически"Gym", и бывает мучаю"мешок". Но реальная драка это другое. Было бы не плохо это сделать. В другой жизни я бы так и поступил. Не здесь и не сейчас.

Удовлетворившись местью, Лёха смилостивился и открыл дверной замок. Я забрался внутрь машины не утруждая себя отряхнуть налипший на воротник и плечи мокрый, липкий снег. Он и не взглянув на меня сразу тронулся с места в полной тишине. Остается надеяться, что Лёха вполне удовлетворён тем, что выставил меня полным болваном в глазах вездесущей Людмилы Павловны.

— Ну ты и придурок конечно — через некоторое спокойно выцеживает Леха.

Он отходчивый. А я? Со мной всё сложнее. Он знает чего хочет. У меня всё запущено в этом плане.

— Без нас ничего не случится. Ты сам это прекрасно знаешь. Мы как падальщики подбираем чужие объедки.

— И всё же наша"Стальная подкова"по головке нас не погладит. Мы запороли утренний репортаж… ты запорол — спохватился Лёха.

"Стальная подкова" — это наш босс злой и требовательный. Это высокая, стройная дамочка, которой перевалило за пятьдесят. Надо отдать ей должное, она по-прежнему пребывает в превосходной физической форме и даст фору любой взбалмошной пигалице. Но вероятно она уже столкнулась с возрастными изменениями женского организма. В виду чего готова спустить с нас при удобном случае три шкуры.

Москва встала. Стоит в прямом смысле. Мне кажется, что мы за последние пол часа не продвинулись и на километр. Это полностью моя заслуга. Лёха был у меня во время. Он курит. И делает это часто. Мучает пластмассовую коробочку из которой почти без перерыва валит дым.

— Думаешь это скоро закончится?

— Что? — отрешённо спрашивает Лёха.

— Вся эта возня.

— Надеюсь что нет, — не стесняясь отвечает он — Чем дальше, тем нам лучше. Или ты этого сам не знаешь?

— Когда ты успел стать такой сволочью?

Леха ухмыляется. Продолжает:

— Раз ты такой правильный… Почему ты тогда здесь? В нашем фургоне. Я знаю, что он тебя бесит, но это не мешает сидеть в его удобном кресле.

— В высшей степени не справедливо! — возразил я.

— Не валяй дурака.

— Тебе известно доподлинно, что я записывался в добровольцы.

— Доподлинно, вот именно. Позерство. — чувствовался холод в его голосе.

— О чём ты?

— Ты хочешь сказать, ты мол сделал всё что мог. Записался, а тебя бедолагу не отпустила с работы"мамочка". Тебе не показалось, что ты как-то легко сдался?

Я действительно настаивал не сильно. Лёха раздражает своим умением проникать в самую суть вещей. Только в практическую часть.

Я решил сказать в своё оправдание:

— Мне честно хотелось туда к ним, хотя я и не знаю была бы там от меня польза или нет.

— Ближе к сути. Ты эмоционально загорелся под воздействием впечатления, а в скором времени твой запал угаснет. Уж мне-то поверь. Я хорошо внял эту пищу, когда был спецкором в Сирии. Ничего там нет; не привлекательного, не возвышенного… Разрываются снаряды, свистят пули… А в конечном счёте пустота. И может быть тишина. Вот в тишине что-то есть. Тишина, чем-то привлекает. У безумия нет логики.

Справа на соседней полосе дороги с нами поровнялась ярко-красная"BMW". Я постарался переключить внимание на её владелицу. За рулём сидела довольно привлекательной наружности молодая особа. Не успев толком прекратить движение, она продолжила поправлять макияж. Я опустил окно и бесцеремонно уставился на этот завораживающий процесс. Обычно я себя так не веду. Лёха, как-то глупо взглянул на меня. Он, я полагаю давно забил на мои закидоны, лишь бы его не касалось. Девушка не могла не заметить, что она является объектом наблюдения, но виду не подавала. На ней была белоснежная шубка"автоледи"полностью расстёгнутая и так как мы занимали позицию на пол корпуса впереди, я видел, что было там за распахнутыми белыми вратами. Нет ни рай. Даже не близко.

Мокрый снег застилал серое, дорожное полотно. Касаясь его, он сразу морщился превращаясь в слякоть разбавленную реагентами. А я думал о этой девушке и о нас. О нас всех. Что будет дальше? Будет ли она? Останется ли она той же?

— Тебе там было сильно страшно? — прервал свой внутренний поток мыслей, возвращаясь к теме.

— Я бы лучше сказал неуютно. Первое время. Потом вроде бы ничего, попускает. Мне хорошо платили.

— И тебе этого достаточно? — спросил я и взглядом проследил за удаляющейся"BMW".

Правая полоса разгрузилась и она уже намного опередила нас. Как-то жаль было с ней расставаться. Нелепо, да?

— А что ещё имеет ценность по-твоему? У меня два спиногрыза, Марина… Приходится вертеться. Ипотека. — ответил Лёха.

— Ты закопченный материалист.

— Не исключено, за то я не летаю на облачках и не живу на радуге и не страдаю гиперчувствительностью.

— Но так ведь и пройдёт вся жизнь от утра к вечеру, от вечера к ночи. Должно же тебе хотеться чего-то большего? — я решил покопать глубже.

— Что по-твоему большее?

— Оставить след, какое-нибудь наследие… да что угодно. Не растаять же, как этот чертов грязный снег на дороге.

Я зря усердствую. Лёху не проймёшь подобными бреднями. Он точно знает чего хочет и его не собьёшь с раз им выбранного пути.

— Меня всё устраивает как есть. Правда. Всё не так уж плохо. Ты сам в курсе, как оно бывает. Тебе не с чем просто сравнить. Вот попадёшь в какую-нибудь неприятную ситуацию, тогда то быстро мозги проветрятся. А вообще я очень хорошо распознаю, чем руководствуются такие типы, как ты. Вам всё мало. Всё ни так и ни эдак. Взбредёт в голову, какая-нибудь чепуха, наворотите дел… Для точности сказать испортите и без того прогнившее… Вот и сейчас там… Расхлёбывают.

Сколько мы не старались, разговор всегда в итоге возвращался к этой теме. Не только нас, многих она занимала, но все называли её неопределенно; там, ситуация, они и т.д.

Это конечно не было коллективным слабоумием. Коллективным инстинктом самосохранения, вполне. Мы с Лёхой были в основной группе риска. Наша деятельность всегда являлась таковой, а в нынешнее время особенно. Наверно слово в репортаже и мы в застенке каемся, что у нас слишком длинные языки. Я тайно от него наслаждался, что хотя бы в мыслях ощущаю себя свободнее. Глупый обман. Я поторопился с выводами. Впрочем как и всегда."Мы"есть одна сплошная привычка и на всё давно реагируем по выработанному с самого детства психомоторному шаблону поведения.

Главный мой враг всегда был рядом.

Внутри?

— Думаешь нужны кому-нибудь наши новости? И весь наш подконтрольный канал? — я сказал — "подконтрольный", — чтобы не сказать фальшивый.

— Почти уверен, что да. Некоторые балдеют от твоих закидонов. Ну и дамочки по большему счёту бальзаковского возраста от твоей выхоленной физиономии. Маринка тоже говорит, что у тебя типа, якобы, какой-то там талант. Я то тебя отлично знаю. Но бывает, когда монтирую и смотрю собственноручно отснятый материал прихожу в недоумение. С экрана в твоем вроде бы лице на меня смотрит абсолютно другой человек. Раз мы уже заговорили, если ты не против, может расскажешь, как у тебя получается это сказочное преображение из инфантильного задрота в пылающего жизненным оптимизмом супер героя?

— У меня расщепление личности.

— Какие мысли только не приходят в московских пробках, здесь все равны и гений и безумец. Тут, сейчас, всё вокруг; никто и ничто. Бездна. Чёрная дыра во вселенской огромной клоаке.

Лёха явно был в чём-то прав, я периодически сам задавался вопросом, что со мной не так или наоборот так, но что именно? Насколько я понимаю, мой психолог, тоже был далек от истины. Его интересовало отнюдь не моё душевное равновесие, а состояние другого более зримого эквивалента.

Так кто же это выходит в экране, весёлый и уверенный в себе индивид? Он мне с самого начала не нравился. Никогда. Я его интуитивно опасаюсь. Я почему-то возомнил, что он опасен и способен наворотить дел. Но он слаб. Его поле деятельности зазеркалье. Сюда ему не выбраться. Ни за что не допущу этого. Всё тайное становится явью. Таков непреложный закон мировоздания. В портале не должны быть бреши. Иначе..?

— Для тебя же ни секрет, что многим таланты даются не заслуженно. Я никогда не чувствовал себя на своем месте. Но это в перерыве, когда наша камера мертвым грузом валяется в ящике, там сзади — я указываю за спину рукой. Стоит тебе взять меня на прицел фокуса и я, уже не я.

— У тебя очевидно не все дома — говорит Лёха не понимая, как такое возможно.

— В твоей-то коробке всё путем?

Он делает слишком долгую паузу, в следствии чего я могу прийти к выводу, что он по-крайней мере в этом сомневается.

У меня звонит мобильник. Номер не записан в книжке. Это почему-то всегда настораживает. Кому я мог понадобиться? Я принимаю вызов в прямом и косвенном смысле.

— Алло. Я слушаю.

— Привет, а это я, — говорит не знакомый мужской голос.

Лёха смотрит на меня и вздёргивает подбородок: — "мол кто это?"Я в ответ пожимаю плечами.

Пауза. Я жду.

— Я тебя нашёл.

Ситуация начинает напоминать мне старую чёрную комедию"Крик".

— Извините, с кем я говорю? — с небольшим волнением говорю я.

— Да, мы давно не разговаривали. Но я бы тебя узнал, свались ты мне на голову, хотя и прошло столько лет. Ты случайно не поймал звезду? Небось думал, какая-нибудь очумевшая фанатка надыбала твои цифры?

Он засмеялся. Вот тут-то у меня, что-то шевельнулось. Резануло. Ошибаться я не мог. Но кто? Кто он и когда? Важнее зачем?

Память она такая. Любит поиграть в прятки. Я чувствую что это, что-то давнее. Угроза и нет первоочередно пытается разобраться мозг. Разгоняет ресурсы, сердце гонит кровь быстрее. Ну где же нужная папка с данными? А оно всё там. Ничто, никуда не девается. Даже и не мечтай.

А голос из неизвестности продолжает:

— Зря стараешься, ты никогда не мог быстро соображать в экстренные моменты. Да и я не собираюсь тебя мучить. Не за этим собственно и звоню.

Но он меня недооценил. Я уже ухватился за ниточку, а импульс в недрах серого вещества добрался до необходимой папочки. Что там? Кто?

Показывай!

— Жека! Седой! — почти кричу я в трубку.

Может кому-то покажется примитивным моё достижение. Однако за 14-15 лет многое зарастает былью. И воспоминания становятся хламом и пылью. Но стоит её сдуть, как прошлое приобретает чёткие очертания. Забвения абсолютного, как такого не существует. Намеренный самообман, пожалуйста. Сколько угодно.

Прошлое найдёт, заставит заплатить по счетам. Доставай кредитку. Не тяни. Будь добр.

— Я в Москве. Сильно ближе, чем тебе бы хотелось. Знаешь, что мегаполис — это собиратель заблудших душ, но"он или она"не просто их коллекционирует, а сталкивает. Не редко лбами. Откуда мне например знать, что мой неожиданный звонок нужен тебе, как никогда. Тебе необходимо, что-то из далека. Прочное и надежное, в чем ты можешь быть полностью уверенным.

— Ха, все такой же. Держишь марку. Ну и ну… сколько всего минуло и на тебе. Приятно удивлён. Не буду оправдываться, что и сам хотел и пытался… ты лишь сыграл на опережение. Нет. Оно же знаешь, как бывает, глупо, нелепо. А списаться стоило и по-раньше. Но что об этом? Ты какими судьбами вообще или давно здесь?

— Достаточно. Кручусь, верчусь. Рожу то твою периодически наблюдаю. Всё банально. Мелькаешь по ящику, вот совесть и не дает покоя, требует проявить инициативу. И как я тебе уже сказал, ты больше заинтересован, хотя и не понимаешь сейчас почему.

— Может быть это обуславливается моей любовью к сюрпризам?

— Как хочешь. Меня устраивает. Я надеюсь у тебя не хватит наглости отказаться от моего предложения подловиться?

— Когда-то я мог бы выкинуть нечто подобное.

— Я полагаю сноровка никуда не делась. Подтягивайся на Тверскую, приземлимся там, в каком-нибудь заведении. Покалякаем. Скажем к 22:00, идет?

— Замётано. Цифры твои?

— Да. Набирай не стесняйся.

— Скажешь тоже. Давай, до встречи. — я нажал на сброс и сбросились пятнадцать лет. Оказывается так просто. Пластмассовая фиговина способна управлять временем. Я убрал мобильник. Лёхе по всей видимости не было никакого дела до меня. Поэтому я заговорил первым:

— По-твоему мне стоило согласиться на встречу?

— Ты согласился? — удивился Лёха.

— Ну да. А что?

— Тогда другое дело. Я бы не стал, но решать тебе. Кто он вообще этот тип?

— Росли буквально вместе.

Лёха уточнил:

— Дружба до гроба; брат за брата, держимся командой; куда ты, туда и я? С этой серии?

— Примерно да.

— Знакомо — вздыхает Лёха.

Периодически замечаю, как он пристально всматривается в тротуар, в проезжающие машины, в витрины, будто хочет запечатлеть, впитать всю эту нарядную дрянь. Вредную, но любимую, загазованную и приятно пахнувшую, полную лоска Москву.

— Не виделись лет пятнадцать — бормочу я.

— Ты это любишь. Я другое дело. Вот и Маринка говорила… А в итоге одни воспоминания. К чему они? Забыть. А как? Я бы не пошёл, честно. Совет то запросто, а самому какого… Но тебе лучше знать. Я по-другому не могу.

Я плохо понимаю, о чём он говорит. Странный он сегодня какой-то. Только сегодня? Вскоре впадает в угрюмое оцепенение. Так и катим оставшийся путь в молчании. Не наедине, но одинокие. Не понятые, как и все.

По всюду одно и тоже и в отражениях луж…

Грязь.