Легкое пёрышко. Как искорка удачи

Мара Вульф, 2018

Где-то в Аваллахе, на поляне жриц, спрятано живое сердце всего магического мира – Священное дерево. Лишь оно может помочь Элизе уничтожить три злополучные печати. И когда это случится, коварный Дэмиан де Винтер наконец будет повержен, дерево пробудится от зимнего сна, а в Аваллахе вновь наступит благодать. Но Дэмиан сбегает в Запретное королевство, и Элиза – единственная, кто может последовать за ним. Мир Кассиана и эльфов на грани исчезновения, а девушке вновь предстоит бороться с целым сонмом врагов. Удастся ли ей вернуться вовремя, чтобы спасти тех, кого любит? Или же она навсегда останется в плену запретной магии?

Глава 1

Первым я увидела яркий свет. Он сверкал и мерцал, медленно подкрадываясь ко мне. Затем я услышала крики, какой-то рев и визгливый смех. Я дернулась и выпрямилась одновременно. Ножи вонзились в мое тело, и из губ потекла вода, которая отдавала привкусом меда. Я затряслась, лежа на кровати, и меня прижали к мягким подушкам, после чего я почувствовала знакомый аромат. Невыносимая боль исчезла, стихли и крики. Остался лишь свет, который указывал путь в конце тоннеля. Я должна была отправиться туда, но знакомый шепот удерживал меня от того, чтобы сделать хотя бы шаг. Бабочки-хранители порхали надо мной. Их большие глаза обеспокоенно смотрели на меня, а крылья гладили по лицу.

— Будь со мной, — снова и снова шептал голос, напоминая мантру. В голове кружились яркие оттенки. Кто-то держал меня, и я снова дергалась на кровати. — Все будет хорошо. Скоро все закончится.

Я узнала этот голос. Кассиан. Я зарылась лицом в его грудь и всхлипнула. Я ведь отослала его прочь, что он здесь делал?

Он снова и снова подносил мне стакан, чтобы я сделала глоток воды, держал меня, гладил, шептал на ухо слова, которые я не понимала, пока свет не погас, пока краски не исчезли, а все вокруг меня не погрузилось в темноту.

Я понятия не имела, как долго проспала, но, проснувшись, обнаружила залитую мягким светом свечей комнату. Одна из послушниц Виборы сидела на стуле рядом со мной и вышивала. Никакого Кассиана. Мне просто снилось, что он был рядом со мной?

Воспоминания нахлынули на меня с новой силой. Посох сопротивлялся мне. Колдуны преследовали нас, древесный демон помешал нашему бегству. Солеа пожертвовала собой, чтобы я могла сбежать. Отдалась на милость Дэмиана, не зная, что у этого человека нет сердца. Он будет пытать ее, чтобы выудить хоть крупицу информации о том, где находятся печати. Я свернулась калачиком под одеялом. Крики, что я слышала во сне, — не были ли это ее крики? Кассиан предупреждал меня, но я не хотела слушать. Я отослала его прочь. Если бы он отправился с нами, если бы сопровождал нас, то мог бы нам помочь. Мне необходимо было узнать, что случилось с Солеей. Она не могла погибнуть.

— Ты проснулась. — Послушница опустила свое шитье, наклонилась и окинула меня внимательным взглядом. — Как ты себя чувствуешь?

— Хочу пить, — прошептала я. Мои губы были настолько иссохшими, что они, казалось, лопнут, если я открою рот шире. Девушка улыбнулась, помогла мне приподняться на кровати и поднесла кружку к губам. Поспешно проглотив холодный сладковатый напиток, я откинулась на подушки.

— Как долго я спала?

Я не стала спрашивать про Кассиана.

— Две недели. Элизьен по просьбе Рубина связалась с Киоваром, и он погрузил тебя в искусственный сон, чтобы боль была не слишком сильной, а раны могли полностью зажить, — пояснила она. — Тебе очень нездоровилось. Прикосновения демона чрезвычайно токсичны для людей.

— Две недели? — Я от отчаяния застонала. — А как же Солеа? Она здесь? Вы смогли ее спасти? — прохрипела я. Как они посмели усыпить меня на две недели, когда моя подруга была во власти Дэмиана? Я должна спасти ее. Нужно было что-то сделать. Жива ли она вообще? Освободили ли ее эльфы? Во мне шевельнулась надежда. — Где Рубин? Мне нужно поговорить с ним.

Девушка поднялась с места.

— Я сообщу Ларимар, что ты проснулась. Она расскажет, что случилось после твоего возвращения.

Я закрыла глаза, когда послушница вышла из хижины. Меня не волновало то, что визиту Ларимар придавали столь огромное значение, а также то, что она осыплет меня градом упреков. Я и так уже достаточно себя ругала. Я попыталась выпрямиться на кровати, но травмы ослабили меня. Мне едва удалось опереться на руки. Я хотела вернуться домой к маме и бабушке. Хотела знать, как дела у Скай. Я должна была выручить Солею… Рубин наверняка уже спас ее. Он, должно быть, вытащил ее оттуда. Я прикусила губу, чтобы подавить всхлип. Позже смогу вдоволь наплакаться.

Занавеска, закрывавшая вход, отодвинулась в сторону, и Надя заглянула в комнату. По крайней мере хоть она была в полном порядке. В конце концов, я вытащила ее из лап демонического отца. Не все мои поступки оказались ошибочными. Мне удалось выдавить из себя улыбку, когда она подошла ко мне. Я не знала, смогу ли жить дальше, если с Солеей что-то случится. Или уже случилось. Если она умерла… Я крепко зажмурилась. Надя достаточно настрадалась за свою короткую жизнь, не хватало ей еще и мои слезы видеть. Малышка молча присела на кровать рядом со мной, болтая худенькими ножками. Хотела бы я вернуться в детство, стать юной, как она, чтобы строить со Скай и Финном наш шаткий домик, красть у мамы печенье и прятаться в комнате бабушки, пока она раскладывала карты своим подругам или проводила сеансы. Я всегда ужасно пугалась, когда она вызывала духов, но это было слишком захватывающее зрелище, чтобы не смотреть. Сегодня мне бы хотелось, чтобы я могла с такой же легкостью оставить все это позади, с какой тогда выбегала из бабушкиной комнаты. Я погладила Надю по волосам. Мне нельзя жаловаться, учитывая, что ей все-таки пришлось куда тяжелее, чем мне. В конце концов, у меня была семья, даже если я подвергала их опасности по своей же собственной глупости. Я хотела поговорить с Надей, утешить ее. Она взяла меня за руку и погладила. Бушевавшие внутри меня чувства утихли. Мне стало спокойнее, в моей голове пульсировала одна только мысль: все будет хорошо. Я изумленно посмотрела в глаза Нади, и малышка кивнула, словно в подтверждение.

— Как ты это сделала? — шепотом спросила я, но в ответ она лишь склонила голову, продолжая держать меня за руку.

Квирин утверждал, что у нее желтая аура. Связан ли с этим ее дар влиять на мои чувства и мысленно общаться со мной? Ее отец был колдуном. Какие-то его способности она должна была перенять.

Занавеска снова отодвинулась, и вошла Ларимар. Стоило ей увидеть Надю, и на ее лице появилась улыбка. Малышка подскочила к ней и обняла, прежде чем оставить нас наедине.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Ларимар, подходя ближе и присаживаясь на стул, стоящий подле кровати. Улыбка тотчас исчезла, и я заметила две морщины, идущие от крыльев ее носа к уголкам рта. Эти две недели не прошли для нее бесследно.

— Все в порядке. — У меня не было времени на светские беседы. — Что случилось, пока я спала? Удалось ли Рубину спасти Солею?

Я хотела получить ответы.

Ларимар сухо усмехнулась.

— С его стороны было наивно надеяться на это. Неужели он действительно верил в то, что его отец просто возьмет и отпустит свой лучший рычаг давления? — Рассердившись, она вскочила с места и начала вышагивать по хижине взад-вперед. — Рубин, ни с кем ничего не обсудив, отправился в деревню колдунов. Он предложил обменять Солею на себя. Теперь Дэмиану известно, как заставить Рубина помогать. Неужели его ничему жизнь не учит? Судьба Виктора должна была стать для него уроком. Но он все еще не понял, с кем имеет дело. Дэмиан — дьявол в человеческом обличье. Он пожертвует каждым своим ребенком, если это принесет какую-то пользу.

Я ненавидела, когда она говорила о своем сыне в таком тоне.

— Что, по-твоему, он должен был сделать? — Я покосилась на нее. — Сидеть и ждать, как это делал Кассиан? Рубин должен был помочь Солее. Она пожертвовала собой ради всех нас, а не только ради меня.

Только что обретенное спокойствие испарилось, и во мне вспыхнула ярость.

— В конце концов, он мог бы обсудить свое решение с нами, а не исчезать в мгновение ока. Он бы понадобился королевской армии. Королева готовится к войне, и его место рядом с ней. Когда-нибудь он будет править нашим народом, и ему не следовало думать только о себе.

Этого он делать бы не стал. Я отмахнулась. Ларимар попросту не понимала, что дружба иногда важнее преданности королеве.

— Ему кажется, что он лучше знает, что правильно, а что нет. Это напоминает мне поведение некой Верховной жрицы, которая тоже так считала…

Ларимар сверкнула глазами, прежде чем ее губы растянулись в печальной улыбке и она снова села на стул.

— Тут и не поспоришь. Представить не могу, на что пойдет Дэмиан, чтобы сломить его.

— Почему вы не последовали за ним? Почему не вызволяете его оттуда? Почему Большой Совет не заставляет Дэмиана отпустить их? Вы не можете так этого оставить!

— Совет почти бессилен. Они только и делают, что обсуждают всякую ерунду. Члены клуба дрожат от страха. К тому же, нам никак не попасть в эту чертову деревню. Печать Нангура сопротивляется любым заклинаниям, которые применяет Мерлин. Барьер слишком силен.

Я действительно на мгновение позабыла об этом. Если бы я забрала с собой посох, Дэмиан больше не смог бы прятаться в этой проклятой деревне. Я потерпела неудачу по всем фронтам. Предала Солею и не выполнила свою задачу.

— Мы предполагаем, что он пытает Рубина и одновременно с этим оказывает давление на членов Большого Совета. Запугивает и манипулирует ими.

— Известно ли членам Совета о том, что он удерживает Солею и Рубина в плену?

— Элизьен подала иск против его, но не смогла предоставить никаких доказательств. Кроме того, Рубин — его сын, а Солеа — всего лишь кустарниковая фавна. Фавны не присоединились к иску, в результате чего члены Совета отказались даже расследовать дело. Никто не хочет навлекать на себя его гнев, у них от страха аж поджилки трясутся. — В ее словах слышалось явное презрение. — Все больше и больше существ, публично выступающих против растущего влияния колдунов, исчезают. — Она положила на мою кровать экземпляр «Харуспекса», который держала в руке. Я изучу его позже.

— Я могла бы дать показания против него, — предложила я. — Могла бы рассказать Совету о том, что случилось.

— Не смеши меня. Ты была осуждена Советом и изгнана. Строго говоря, тебе даже здесь быть не положено. Никто тебе не поверит, и ты, ко всему прочему, человек. Более того, древесные демоны считаются давно истребленными. Если расскажешь свою историю, они будут смеяться над тобой. — Слово «человек» из ее уст прозвучало особенно оскорбительно. Она всегда была высокомерной коровой. Но это ничего не меняло, нам не нужно любить друг друга, чтобы действовать сообща.

— Итак, что ты предлагаешь? — измученно спросила я. — Если мы не можем даже до его деревни добраться, вряд ли у нас есть много вариантов.

Кроме того, Элизьен не могла начать войну с Дэмианом. Погибнет еще больше невинных. Должен быть другой путь.

— Мы выманим его из укрытия и поразим колдунов их собственным оружием, — пояснила Ларимар. — Есть кое-что, перед чем Дэмиан не устоит.

— И перед чем он, прости, не устоит? — Меня охватило очень нехорошее предчувствие.

— Печать Вангуун, — провозгласила она. — Мы выманим его из деревни при помощи печати.

— Ни в коем случае. Печать на сохранении у Эммы и Коллама до тех пор, пока ее нельзя будет обезвредить раз и навсегда. Мы не может рисковать, даже допустить ее попадание в его лапы.

— Это единственный способ сделать деревню колдунов видимой. — Она сделала драматическую паузу. — Если откроешь шкатулку, колдуны не смогут противостоять ее силе. Они выползут наружу, и тогда мы сможем сразиться с ними и освободить Рубина с Солеей, — объяснила Ларимар. — Как только деревня проявится, мы войдем туда вместе с армией и столкнемся с Дэмианом.

— Это столь же отличная идея, как и наше с Солеей незаметное проникновение в деревню, чтобы попытаться выкрасть посох. Мы обе знаем, чем все закончилось. — Я вспомнила, как в ночь, когда мне хотелось уничтожить печать, внутри коробки вспыхнула сигила. Казалось, прошла целая вечность. Столько всего случилось с тех пор. В ту ночь Дэмиан захватил моего отца в плен, и если бы не Кассиан, он схватил бы и меня. — Неужели ненависть так ослепляет тебя, что ты не видишь, какую опасность он на самом деле представляет? Почему он должен повестись на такую глупость?

Свет в хижине был тусклым, но я заметила смущение, раскрасившее лицо Ларимар.

— Печать Вангуун стремится отыскать колдуна, которому она сможет доверить свою силу. Если мы доставим ее в место сосредоточения колдунов, они услышат зов печати и последуют за ним, чтобы заполучить ее в свои руки. И я не думаю, что одному посоху Нангура под силу защитить деревню в подобной ситуации. Они выйдут, чтобы заполучить печать.

Мне нужно было поразмыслить об этом.

— Что, если он на это и рассчитывает? Что, если он только и ждет, что мы сделаем это?

Что мы можем противопоставить войску черных колдунов? Даже сейчас Дэмиан слишком силен.

— Нам нужно рискнуть. Как только Совет признает, что Дэмиан удерживает моего сына и фавну в плену незаконно, то тут же вышвырнут и его, и всю его орду из Совета. Тогда он будет свободен как ветер и мы сможем открыть на него охоту. Твое изгнание будет отменено.

Заманчивое предложение.

— Почему столько членов Совета защищают его? Действительно ли все дело в страхе?

— Нет, но магические создания, как и вы, люди, готовы платить разную цену за шаткий мир. Победа над ундинами дорого нам обошлась. Никто из нас не хотел и не хочет снова возвращаться на поле боя так скоро. Мы должны были понимать, что зло еще не повержено. Но именно поэтому нам нужно уничтожить Дэмиана. Нельзя давать ему передышку.

Не хотела бы я, чтобы эта женщина питала ко мне ненависть, хватало и того, что она просто меня недолюбливала.

— Как-то слишком легко все звучит.

Я не хотела снова отдаваться на волю ее незрелых планов.

— Ничего легкого в этом плане нет, не переживай. — Ларимар кинула на меня вопросительный взгляд. — Ты согласна?

Она что, и вправду интересовалась моим мнением?

— А что, если я откажусь? Изменит ли это твои планы?

Ларимар вздохнула.

— Нет, но ты единственная, кто может попросить Эмму и Коллама вернуть печать. На наши сообщения они не реагируют. Шелликоты совсем закрылись от внешнего мира. Мы больше не можем выйти с ними на связь.

— Я не очень хорошо плаваю, если ты вдруг решила, что я отправлюсь в Беренгар.

— Не паясничай. — Она наклонилась ближе ко мне и понизила голос. — Тебе нужно поговорить с Джоэлем, он знает, как оповестить Коллама. Коллам сможет лично отдать печать только тебе.

— Но ведь Джоэль прячется где-то вместе с Джейд, — напомнила ей.

Господи боже, как все сложно. У меня пульсировало в висках, но мне нужно было сосредоточиться. Найти Джоэля, вернуть печать, сделать деревню видимой, поставить Дэмиана на место, освободить Рубина и Солею. Задачи казались мне неразрешимыми. Мои руки дрожали. Должно было быть хоть что-то, что я могла сделать. Дэмиан ужасно сильно избил Виктора, когда тот отказался делать то, что требовал отец. А теперь Рубин восстал против него. Я и в самом страшном сне представить себе не могла, что он с ним за это сделает.

Ларимар погладила меня по руке.

— Ты справишься, — неожиданно утешающе сказала она. — Ты самая сильная и храбрая девушка из всех, кого я когда-либо встречала.

Хорошо. Видимо, я по-прежнему спала. Ларимар, которую я знала, никогда не сделала бы мне комплимента.

— Ты знаешь, где найти Джоэля, не так ли? — Я все еще не могла поверить, что они с Джейд сбежали куда-то.

— Да, знаю, — медленно произнесла Ларимар, посмотрев на меня. — Один из единорогов Кадира отведет тебя к нему.

— Откуда тебе известно, где он прячется? — Я покачала головой, что только усилило мою головную боль. — Почему не рассказала об этом Элизьен?

Где она только находила информацию? Даже если я продолжу расспрашивать ее об этом, своих источников она точно не раскроет.

— В этом не было необходимости. Там, где прячутся Джоэль и Джейд, они в безопасности. Представить не могу, что случилось бы, если бы Дэмиан подобрался к их ребенку.

— Значит, Джейд действительно беременна от Джоэля? — с удивлением поинтересовалась я.

— Ее мать тоже никогда ничего не останавливало, — остроумно отметила Ларимар. — Она была в Аваллахе вместе со мной и Элизьен. Могла заполучить любого эльфа, но ее выбор пал именно на моего брата, который никак не мог противиться ей.

Вот и вернулась знакомая мне змея. Даже сейчас ей потребовалось прыснуть ядом.

Мне хотелось бы обсудить ее план с кем-нибудь еще. Но Рубина не было, Кассиан в любом случае воспротивился бы этому, а путь к Элизьен мне был закрыт. Оставались только Кадир и Перикл.

— Когда нужно отправляться в путь? — Я осторожно присела на кровати. Мир под моими ногами все еще шатался, но я предпочла не обращать на это внимания.

— Неужели ты не хочешь узнать, где Кассиан? Почему не дежурит у твоей кровати? Не хочешь выяснить, что он думает об этой затее? — Очевидно, она очень удивилась моему слишком быстрому согласию.

Я подтянулась выше по стене за кроватью.

— Ему этот план, вероятно, сильно не понравится, — тихо ответила я. — Будет лучше, если каждый из нас будет делать то, что считает нужным. Я не подведу Солею.

Если она погибнет в плену у Дэмиана, я никогда себе этого не прощу. И если печать — наш единственный шанс вытащить ее оттуда, я буду непоколебима.

— Он любит тебя, ты ведь это знаешь, не так ли?

Эта женщина сбивала меня с толку. Никогда бы не подумала, что наши отношения ее волнуют. Я прошлась по помещению и прислонилась к дверному косяку. Мне вдруг срочно понадобился свежий воздух. Я не должна была думать о нем. Мне нельзя было думать о том, как сильно я хочу, чтобы он был рядом со мной. О том, что я совершила ошибку. В конце концов, он предупреждал нас, а я все равно поставила жизнь Солеи под угрозу.

Я отодвинула в сторону дверную занавеску, и солнечные лучи ослепили меня. Послушницы суетливо бегали по подвесным мостам между деревьями.

— Знаю, — помешкав, ответила я.

Ларимар вздохнула.

— Если ты хоть немного похожа на свою бабушку, я понимаю, почему Эльдорин тогда в нее влюбился. Ты так сильно отличаешься от послушных эльфийских девушек.

— Ты не кажешься мне особенно послушной, равно как и Рэйвен с Джейд. — Я повернулась к ней.

— И посмотри, в каких мужчин мы влюблены. Рэйвен влюбилась в человека, Джейд — в шелликота, а я отдала свое сердце колдуну. — Она задумчиво улыбнулась. — Причем я совершила самую большую ошибку из всех. Нужно было сразу понять, насколько он коварен.

— Ты действительно так сильно его любила? — прищурившись, спросила я и снова повернулась в сторону тускло освещенной комнаты.

Может, она по-прежнему любит его? Несмотря на все его злодеяния. Кассиан лгал мне, оставил меня, когда я больше всего в нем нуждалась, но я все равно умерла бы за него. Мне было больно думать о нем. С другой стороны, он просто боялся за меня. Простит ли он, если я извинюсь перед ним? А что, если нет? Что, если я окончательно потеряла его? Что, если он понял, что у нас нет будущего. Но я не представляла, как жить без него. Разумеется, эти чувства с годами поутихнут, но уйдут ли они навсегда? Разве девушки хоть когда-то забывают свою первую любовь? Я на это не надеялась, слишком больно было думать о том, что я потеряла.

— Я любила его больше жизни, — твердым голосом сказала Ларимар, встав и подойдя ко мне. — И я отказываюсь сожалеть об этом. Любовь — это нечто чудесное, и я больше всего на свете хочу, чтобы мой сын тоже познал это чудо. Но иногда любовь бывает неправильной, поэтому нам хочется, чтобы все было иначе. Я делала все, чтобы Дэмиан любил меня. Я готова была достать с неба и луну, и звезды. Я предала себя и свою семью ради этой любви, на что мне никогда не следовало идти. — Страсть, с которой она произнесла эти слова, почти напугала меня. — Он отнял у меня все, — продолжила она. — Тебе не нужно волноваться о том, что я займу его сторону. Я убью его, как только появится такая возможность. Или он меня. На этот счет я не строю иллюзий. Я уже много лет на него охочусь, и ему известно об этом.

Я хотела вставить свое слово, но она отмахнулась от меня рукой.

— Даже если ты скрываешь от меня свои мысли, Элиза, я вижу, о чем ты думаешь, на твоем лице. С твоей стороны очень разумно быть подозрительной. Мы вместе выведем его на чистую воду, и для этого нам не нужно любить друг друга: достаточно лишь сражаться бок о бок. Готова ли ты к этому?

Я кивнула, и редкая открытая улыбка засияла на лице Ларимар.

— Тогда давай спасем моего сына.

— И Солею, — напомнила я о своей подруге.

Ларимар кивнула.

— Естественно. И маленькую отважную фавну. Ты действительно лучше себя чувствуешь?

Я вздернула бровь. С каких это пор ее это волнует?

— Отлично, — отозвалась она, не задумываясь. — У нас нет времени ждать. Послушница принесет тебе чем-нибудь подкрепиться, ты, кажется, еще не слишком уверенно стоишь на ногах. Вам, людям, нужна целая вечность, чтобы исцелиться.

— Еще один наш недостаток, — ответила я. — За который я не буду извиняться.

Наши взгляды встретились, и мы улыбнулись друг другу.

— Тебе и не нужно. Если бы вы, люди, извинялись за каждую свою ошибку, у нас ушла бы вечность.

В этот раз я искренне рассмеялась, и это было приятно.

— Я хочу обсудить твой план с Кадиром, — сообщила я. — Мне нужно стороннее мнение.

— Делай что хочешь. Выпей свое лекарство и поспи еще немного: после этого ты будешь готова отправиться в путь.