#Война#Мир#Секс

Маргарита Ардо, 2020

Иван Красницкий – циник, эксцентрик и миллиардер, а с недавних пор еще и политик. Поэтому развернутая против него медиа-кампания становится большой проблемой. Его противник – Рита Мостер – блогер, борец за правду и автор петиции против уничтожения леса обвиняет строительную корпорацию Ивана. Рита начинает блогерское расследование. Скандала в средствах массовой информации не избежать! Так же как и внезапно вспыхнувших друг к другу чувств, порой самых противоречивых.

Глава 10

Иван

Я промариновал Боброва до вечера. Когда проходил мимо него по приёмной, делал вид, что не вижу, но отмечал: красный, зелёный, побледнел, покрылся багровыми пятнами. Просто не метросексуал с наметившимся пивным брюшком, а времена года в одном лице. Ничего, пусть сидит, думает. Даже пингвин способен высидеть яйца. Или отсидеть.

Когда за окном потемнело, и снова стал кружить в свете фонарей белый снег, я нажал на кнопку внутренней связи и уточнил у Регины:

— Бобров сидит?

— Сидит. Работать мешает, Иван Аркадьевич. Можно я его отправлю уже?

— Нет, неси мне кофе. Потом зови на ковёр.

— Хорошо.

Проштрафившийся медиа-консультант вполз и застыл, утробно сопя. Я глянул на него краем глаза, бросил небрежно:

— С чем пожаловал?

— Иван Аркадьевич, — промямлил Бобров. — За что вы меня… уволили? Ведь я выполнил ваше задание! Образ получился максимально положительным! И потом детали, если они были неудовлетворительными, то вы должны знать, понимать… Это же телевизионщики сами монтировали! У меня нет на них власти, это их царство… Я только посредник, Иван Аркадьевич.

«Так и не понял», — с раздражением подумал я и спросил с прищуром:

— Я, по-твоему, косноязычен?

— Нет.

— Я туплю? Ляпаю непонятно что и не к месту?

— Н-нет, Иван Аркадьевич, что вы!

— А, может, я похож на ученика, которому репетитор нужен? Или вообще нянька?

Медиа-консультант молчал, недоуменно моргая. Я продолжал давить:

— Давай, скажи, нужен?

— Нет, почему…

— Тогда за каким хреном, — я понизил голос и встал с кресла, — и какому кулинару из моей речи понадобилось делать оливье?!

Бобров втянул в голову плечи.

— С какого перепуга надо было вставлять непонятных клоунов-охранников, словно я не могу словом с девчонкой справиться?! Я цирк заказывал?! — мой голос гремел по нарастающей.

Бобров трясся, сесть я ему так и не предложил.

— Говори! — рявкнул я.

— Иван Аркадьевич, это всё телевизионщики… у них свои взгляды… Это же ток-шоу, я там кто? Я никто, только договорился, ваши требования передал… При всём желании я не мог ничего свыше того, что получилось… И потом эта блогерша, она же теперь вообще никуда не сунется… После такого. — Он осмелился взглянуть на меня.

Я саркастически ухмыльнулся:

— А я сам, по-твоему, на троечку с ней поговорил? Слабачок, массам не прокатит?

— Ну что вы, Иван Аркадьевич! Вы одним словом, как прессом. И взглядом. Вот как сейчас…

— И, по-твоему, зрители поймут это с вашего сраного ток-шоу?!

Бобров опустил веки. Облизнул тонкие губы.

— Электорат… Иван Аркадьевич… электорат такое любит…

— А что любит?! — разъярился я. — Говнюков во власть?! Патоку фальшивую? Придурка, который девчонки испугался?! Охрану вызвал?! Это, по-твоему, положительный и правдоподобный образ представителя законодательного собрания, да?! — Я уселся обратно в кресло, слегка откатился и сказал уже холодным, сухим, как наждак, голосом: — По условию договора с телевизионщиками я плачу за обеспечение достойного имиджа. По факту — в результате проделанной ими работы моя репутация упала до уровня подземной канализации. И теперь я в глазах телезрителей сопляк, которого, о Боже, обидела беспринципная девица. Платок есть?

Растерянный Бобров суетливо захлопал по карманам, и вытащил початую упаковку бумажных платков. Я не обратил на неё внимание и продолжил издевательски слёзно:

— Такая плохая девица, что я расплакался. Все платки высморкал. Как она посмела меня обидеть? Даже старушкам на дачах меня жалко стало. Мне звонили, я знаю. — Я снова сделал паузу, наблюдая, как морщится в ожидании шея под подбородком Боброва, словно загодя приноравливается к воображаемой гильотине. Я добавил: — А вот тот, у кого руки есть, интернет и хотя бы пара самостоятельных извилин, пошёл и посмотрел, что за стерва такая — Рита Мостер? И знаешь что в результате, а?

— Что? — дрогнул Бобров, желтея до белков, как гепатитный пациент инфекционного отделения.

— А то, что на её аккаунт за ночь подписались свыше ста тысяч человек. Информация о скандале вирусно разнеслась на все соцсети, на всякие Пикабу и макабу. И подписчиков у неё стало в три раза больше везде. А петицию ни с хрена подписали ещё двадцать пять тысяч человек.

— О нет… — простонал Бобров.

— О да! И всё сплошь активная молодёжь, которая априори не верит «зомбоящикам» и всех «хороших» там считает продажными. А читать такие вьюноши и девушки умеют и не ленятся. Вот они и почитали. Так что результат на лицо, репутация в ж*пу! Соответственно, мне платить каналу не за что. И тебе тоже. Слишком дорогой получился косяк.

— Но Иван Аркадьевич, — промямлил Бобров. — Другие… все кто хотят попасть туда, куда и вы… Они пользуются телеканалами. Я ведь уже на проверенном опыте работал, не на пустом месте… Вы же видели план медиа-проекта и сами одобрили… Но тут правда, без прикрас, есть предел, дальше которого мне не ступить. Меня никто просто не пустит в монтажную федерального канала. И я не могу увидеть передачу раньше, чем она выйдет на экраны! Я просил, я требовал. Это не моя ошибка, это форс-мажор и человеческий фактор, Иван Аркадьевич! Ни одна машина не могла этого просчитать!

— Тем более, — ровно заявил я. — Значит, такой баян козе не нужен.

— И вы меня увольняете? — совершенно отчаялся Бобров. — Я же так старался, Иван Аркадьевич… Ради вас. Я раньше никогда и ни в чём вас не подставлял. Сколько уже было интервью на радио, в весомых ресурсах, пресс-релизов, презентаций…

«Раньше не было Риты Мостер», — подумал я с раздражением, понимая, что сам кардинально отстал от современных трендов с этими проклятыми соцсетями, блогерами и прочей мутотой.

Не знаю, каким образом эта Рита и мне под корку забралась. Значит, что-то в ней всё-таки было! Долбанная харизма? Революция в зрачках? Выразительная грудь? Или всё в совокупности…

— Ладно, — сказал я, отворачиваясь к монитору. — Даю тебе ещё один шанс. Завтра берёшь юриста и отправляешься на переговоры с телевизионщиками. Свою позицию я озвучил. Пусть предлагают, как исправлять. Комплексно. Иначе я аннулирую рекламный пакет тоже. Это первое.

— Хорошо, я сделаю, я всё сделаю, — выдохнул, не веря своим ушам, Бобров. — Спасибо, Иван Аркадьевич, я не подведу…

— Второе. Ни одного больше шага не предпринимаешь без консультации нормальных СММщиков. Нанимаешь десяток девочек-мальчиков из тех, что в соцсетях, как рыбы в воде. Никаких маститых профессоров, это уже устаревший ресурс. Они за трендами не успевают. Если ты не в курсе, пойди к школьникам и спроси. Они тебя точно просветят, что ныне актуально.

— Хорошо, обязательно. Это очень правильное решение, — чуть увереннее ответил консультант.

— И третье. — Я всё-таки повернулся к нему. Встретился глазами. — Разработанная тобой программа имидж-мейкинга ни к чертям не годится.

— Но ведь аналитика…

— Мне нужна новая аналитика. И электорат не только из пенсионеров, но и из молодёжи. Можешь вздрючить пиарщиков, отдел кадров, маркетинг, коучей, психологов, да хоть уборщиц. Главное результат, — распорядился я. — Я проверю и перепроверю. И если снова подкинешь лажу, лично тебе снесу голову. И другого шанса не будет.

— Спасибо за доверие, — закивал Бобров. — Я всё сделаю. Прямо сейчас займусь. Прямо сейчас. Сразу! Я не подведу, Иван Аркадьевич! А Рита Мостер…

— А такие как Рита Мостер после подобных выбреков не сдаются, — парировал я. — Посты её почитай. А потом Фрейда.

— Хорошо, Иван Аркадьевич. Сделаю. Всё сделаю. Спасибо вам!

Он исчез за дверью, раскланиваясь, а мне стало муторно. Идиот. Сколько же идиотов вокруг! Увы, я физически не смогу всё делать сам, приходится полагаться и делегировать. Но прежде чем дать свободу, надо скрутить в бараний рог так, чтоб аж рёбра хрустнули. У любой свободы есть границы. Если ты свои чётко не очертишь, будешь лететь на пинках, очертя голову, на топливе чужих ошибок. И сам будешь виноват.

Я вздохнул.

Рита Мостер опять пришла в голову. Краеугольный камень с сиськами, чёрт!

Я скомкал бумажку и скатал её в шарик. Бросил издалека и попал в кубок за лучший девелопперский проект. Трёхочковый. В десяточку. Скатал другой. Снова попал.

* * *

Человеческий фактор, пожалуй, самая рискованная переменная. Гения, олигарха и политика может слить смазливая модель с образованием в восемь классов, потому что обиделась. Как это недавно случилось с Михаилом Кондоровым и стоило ему выборов.

«Жёлтая резиновая уточка» в бассейне, снятая с дрона, может затмить все достижения видного государственного деятеля в глазах народа. А в идеально построенном доме, готовом к сдаче, уборщица может не стереть пятно от масла, потому что явилась на работу в расстроенных чувствах. И миллионный контракт сорвётся только потому, что полный чувства собственной важности инвестор поскользнётся на этом пятне и раскроит себе череп. На сером мраморе останется серая масса. И в рай, и в ад все одинаково поедут на катафалке. А я не досчитаюсь прибыли.