Равновесие во Тьме. Старец

Маргарита Виноградова, 2023

Он родился заново, но не предвидел, что со временем забудет, кто он и зачем пришел в этот мир. А потом и вовсе выпал из окна и восемнадцать лет пролежал в коме. Когда он наконец очнулся, то просто хотел жить как все: семья, дом, любимая работа. Но другие почему-то решили записать его в герои. «Ты должен вспомнить, Томас! – говорили они. – От тебя зависит судьба многих несчастных и потерянных, только ты способен спасти их!» Вот только он ничего не помнил о тех годах в коме, когда со старшим братом якобы выводил проклятые души к свету. Разве такое возможно? И что ждет его, если он все вспомнит? Не только о годах в коме, но и о том, зачем когда-то пришел в этот мир…

Глава 1. Он выбрал мать

Перерождение

Для перерождения он выбрал мать троих детей с покладистым характером. Ему хотелось появиться на свет, как можно раньше, но, будучи в утробе, невозможно торопить события.

«Тесновато», — размышлял малыш, разглядывая полость матки на последних месяцах беременности. Восьмого августа две тысячи седьмого года акушерка с радостью передала новорожденного мальчика в руки улыбающейся молодой женщины.

— Крепкий мальчишка! — воскликнула дама в белом халате. — Если не ошибаюсь, четвертый ребеночек у вас, миссис Энн?

— Не ошибаетесь, — сказала она, любуясь младенцем. — Команду крепких мужчин разбавляет непоседливая дочь. Хотелось бы остановиться на четвертом ребенке. Муж плодовитый, понимаете?!

Энн засмеялась, раскатив смех по всей палате, она тренировала этот истинно достойный навык с раннего детства, обращая всеобщее внимание на свою персону, будто выступала на сцене ради аплодисментов.

— Ему нравится ваш смех! — отметила акушерка. — Вы уже придумали имя для новорожденного сына?

— Конечно! — всерьез сказала миссис Прайс. — Имя каждого моего ребенка что-то значит. На седьмом месяце я внутренне почувствовала подходящее имя. Посмотрите на него. Он спокоен. Внимательно смотрит на меня, ведет себя иначе, чем братья в свое время. Его будут звать Томас.

— Прекрасное имя! — восхищенно ответила акушерка. — Том!

— Нет, уважаемая, — перебила ее молодая мать, — Томас.

«Одну букву изменила», — отметил родившийся мальчик, глядя на женщину огромными голубыми глазами и пуская прозрачные слюни в попытках улыбнуться.

— Ты родился… — шептал себе под нос Зельц, принимая форму старого изношенного пальто и прячась за стеной, — мы обязательно встретимся с тобой. Осталось недолго…

Томас почувствовал мерзкое дыхание рядом с собой и начал плакать, защищаясь от силы, желающей воздействовать на него.

«Тяжело привыкнуть к новому телу и сохранить при этом здравый ум. Отныне я — слабый и маленький, зависящий от взрослых, ни на что не способный новорожденный, хорошо умеющий кричать во всю глотку», — переваривал он внутри себя ценную информацию, истошно зовя на помощь новоиспеченную мать, так как у него не было иного выхода.

— Простите, я не могу подойти к нему, — отметила одна из теней, ожидая расправы за сорванное задание. — Его крик…

— Нам пора, — тихо произнес Зельц, — повторим позже.

Бобби захватил с собой пару фляжек, отправляясь на встречу к жене. Находясь в трезвом состоянии, он был похож на адекватного человека. Рядом с ним шел его сын Ричард, они направлялись в палату по следам бабушки Ирен.

— Не пей! — настоятельно сказала мать Бобби. — Перестань быть невыносимым отцом! Твоя жена боготворит тебя, а ты…

— Сколько можно! — вспылил Бобби. — Не пью я! Слепая старуха!

Ричард наблюдал со стороны за грубостью отца к бабушке. Не вмешиваясь, он спешил к новорожденному брату, испытывая странное притяжение.

Нельзя сказать, что встреча прошла гладко. Отца крохотного Томаса перестали впечатлять рождаемые женой младенцы, не имеющие шансов в схватке с алкоголем.

— Ты нажрался, Бобби! — кричала Энн, передав сына Ирен и начав избивать из последних сил любимого мужа. — Сука! Ненавижу тебя! В такой день!

— Я перееду к вам, — сообщила Ирен, глядя на пьяного сына, оскорбляющего недавно родившую жену. — Облегчу твою ношу.

Ричард молчал, вглядываясь в раздражение, проявившееся на лице матери, которое напрочь стирало недавнюю улыбку. Сжимаясь изнутри от очередного скандала, он думал, как защитить младшего брата, чтобы создать благоприятную обстановку для его развития и правильного воспитания.

— Искренне сочувствую тебе, малыш… — качая головой, произнес Ричард, сидя в машине рядом с бабушкой Ирен, — но мы справимся…

Быстрее, чем ожидалось

Мерзкие тени крутились вокруг мальчика. Не имея возможности дотронуться до него, они просили о помощи, сотрясая воздух и швыряя негативные энергетические заряды в мать, подбегающую к сыну по первому требованию и мешающую выполнению поставленной цели.

— Она будет слабеть, — перешептывались они между собой, — выкачивайте. Скорее! До последней капли!

Постепенно Энн начала терять силы, ударяясь в послеродовую депрессию, и передала заботы о Томасе другим. Ирен ухаживала за четвертым ребенком невестки, испытывая окутывающий стыд за недостойное поведение родного сына в чрезвычайно сложной ситуации.

— Я выливаю алкоголь, — опустив голову, спокойно произнес Ричард, не в силах сдерживать накатывающую ярость. — Она снова пьет. А этот сукин сын опять приносит домой новую порцию высокоградусного дерьма!

— Ты только что назвал свою бабушку сукой, — отметила Ирен, искренне смеясь от безысходности, — я согласна с тобой, дорогой внук.

— Бабушка! — воскликнул он. — Это невозможно!

— Тише, — прошептала Ирен, — малыш наконец-то закрыл глазки, беззаботно отправился в мир снов, чтобы набраться сил.

Новорожденный мальчик не смог всецело окунуться в царство морфея, он мысленно возвращался в прошлое, стирающееся с каждым днем и оставляющее за собой шлейф недосказанности. Из-за этого возникало четкое ощущение опасности, ведущее за собой ожидание великой борьбы.

— У него беспокойный сон, — сказал Ричард, закрывая дверь детской и оставляя бабушку наедине с младшим братом. — Так не должно быть.

Остановившись, он прислушался к странным звукам, доносящимся из спальни родителей, не решаясь подглядеть за ними и слыша, что они нашли что-то общее между собой. Может, алкоголь или наркотики сблизили их на пару секунд, перед тем как начался грациозный скандал.

— Лучше бы трахались! — возмутилась Эми. Еле переставляя ноги и опираясь на стены, она двигалась к своей комнате. — Трахайтесь на здоровье!

Ричард, возможно, хотел бы поспорить с напившейся сестрой, но сжал губы, перекрывая поток слов, и лишь покачал головой в знак согласия.

— О! — воскликнула Эми. — Ты согласен со мной! Ничего себе!

Она свалилась около своей комнаты, уронив бутылку пива со звенящим грохотом, абсолютно никем незамеченным.

— И что мне с тобой делать?! — произнес вслух Ричард, аккуратно подходя к ней. — Эх, давай отнесу тебя на ручках, как маленькую девочку в твою комнату?! Ты согласна?!

— Да-а-ва-ай! — пробурчала она, проваливаясь в небытие. — Б-тар!

Оставшись наедине с собой, средний сын провел ревизию в доме, выливая в унитаз весь алкоголь и наивно полагая, что его действия помогут сохранить семью и вернуть родителям клубочки нервов, которые укатились к фантомной кошке, желающей поиграть.

— Бесполезно, — ворчал Бобби, войдя в уборную, чтобы помочиться. — Отойди. Чего ты добиваешься, праведник?!

Посмотрев на него с долей презрения, Ричард пулей выбежал на террасу, сжимая кулаки, которые так и хотели раскрасить лицо отца в яркие краски, разбавленные водой, и эти краски быстро бы стекли на деревянное покрытие, а оно впитало бы великолепный узор подростковой ярости.

— Сам ты сука! — кричал он, прикрывая рот ладонями. — Сука!

Юноша, не справляясь с эмоциями, разбивал кулаки в кровь, раздирал одежду на груди, сшибал ногами недавно поставленные низкие фонари, которые должны были создавать уютную атмосферу на закате.

— Ненавижу тебя, папа! — орал сын, срывая голос. — Ненавижу!

Он сел на деревянный пол, рассматривая ладони, и стал вытаскивать попавшие в них кусочки стекла, оставляя следы крови на светлой майке. Повторяя «ненавижу», юноша свернулся калачиком и лежал так до рассвета, пока не уснул, перестав наблюдать за прозрачными каплями, стекающими с разгоряченных щек, которые словно были подготовлены для яичницы ранним утром.

Не ожидая проснуться от булькающих звуков, которые издавал отец, выворачивая органы наружу, Ричард приоткрыл один глаз и начал медленно уползать в сторону, ощущая надвигающуюся опасность.

— Сволочь! — раздражался отец, вытирая липкую рвоту с груди и начав избивать ногами лежащего сына. — Свинья!

Внутри несовершеннолетнего парня боролись две личности. С одной стороны, было бы неправильно подняться и врезать кулаком по опухшему лицу давно нарывающегося папаши. С другой, именно это и стоило сделать, выпустив на волю созревшее чудовище и наконец-то защитив себя от нападок.

— Отец… — шептал он, продолжая лежать, — не хочу отвечать тебе…

— Да что ты можешь! — смеялся Бобби. — Ответит он! Ха! Ха! Ха!

Рвотный позыв прервал удовольствие от физического насилия, отправив мужчину запереться в одной из уборных на несколько часов и остудив пыл неугомонного тирана.

«Как ты умудрился родиться в этой семье, Ричард? Ты же мог выбирать. Я лишь пришел за тобой…» — размышлял младенец, лежа в кроватке и наблюдая за окружающими тенями, снующими вокруг.

Томас стал делать жесты руками, так как хотел рассказать брату, насколько важна их встреча, и поделиться прошлым, но со стороны его поведение выглядело забавно.

— Он руками машет! — смеялся Ричард. — Что ему нужно?!

— Не знаю, — ответила бабушка Ирен. — Наверное, ты.

— Да он же маленький! — напомнил ей Ричард. — Он еще ничего не понимает, бабушка. Наверное, есть хочет. Или спать. Может…

«Сейчас явно не до сна, — нахмурился Томас, перестав махать руками. — Мне срочно нужно вырасти и рассказать тебе все до мельчайших подробностей, Ричард. Память стирается с каждым днем, я не представляю, как передать тебе ценнейшую информацию».

— Странно, — отметил Ричард, — кажется, я что-то слышу.

— Что? — поинтересовалась Ирен. — Ой, он покакал! Какой молодец!

«Физиология, как всегда, вовремя», — отметил малыш, ощутив нестерпимый запах и предполагая, что его попа испачкана чем-то неприятным и скользким.

— Так! — внезапно воскликнул Ричард. — В этом я не хочу участвовать! Мне надо в свою комнату!

«Ох, Ричард, я понимаю тебя. Сам бы убежал на твоем месте. Я просто обосрался, будучи младенцем. Ничего страшного. Это, наверное, смешно. Разговор закончился быстрее, чем ожидалось».

Нужен переводчик

Ощущая себя маленькой букашкой, Томас выискивал варианты, как намекнуть Ричарду на необходимый контакт между ними, и пытался всячески приблизить этот волнующий для него момент. Чтобы отогнать от дома Прайсов мерзкие тени, он часто хлопал в ладоши, переставая капризничать, и заметил, что смог защитить Ричарда на какое-то время.

Оставшись наедине с братом, мальчик увидел, что Ричард пугается его, но все-таки попробовал телепортироваться на второй этаж, чтобы подать знак, но лишь привел юношу в полнейшее недоумение спонтанным поступком.

— Я схожу с ума! — внезапно раскричался Ричард, бегая по всему дому. — Где ребенок?! Томас! Куда ты делся?!

Найдя младшего брата на втором этаже, он не понял намека, но успел почувствовать страх, ловя настойчивые мурашки по телу.

— Ты напугал меня! — ругался Ричард. — Как ты здесь оказался?!

«Так же, как ты в этом мире», — отвечал ему Томас, лепеча что-то на детском языке и покачиваясь из стороны в сторону.

— Мне нужен переводчик! — громко посмеялся старший. — Извини, но я совсем не понимаю тебя, малыш…

«Будь я повыше, да с бородой! — расстроился Томас, пустив в ход природное обаяние. — Помой меня! Может, так ты вспомнишь?!»

— Вот ты специально, да? — возмутился Ричард, вглядываясь в глаза Томаса. — Именно сейчас! Противный младенец!

«Кто, если не я, — засмеялся младший брат, несмотря на неприятное, липкое ощущение между ягодиц. — Помой же меня скорее, умоляю!»

Внезапно вернулась Ирен, принеся домой покупки, словно желала прервать контакт между братьями. Она поднялась на второй этаж, где и увидела их.

— А я вовремя! — посмеялась она. — Ладно. Давай его мне. Скорее!

Ричард, испытывая неудовольствие где-то на одном уровне с брезгливостью, передал младенца бабушке, фыркнув пару раз и поспешив заткнуть нос, чтобы избавить себя от всепоглощающего запаха свежего говна, спрятанного в памперсах малыша.

— У меня никогда не будет детей! — четко высказался он. — Никогда, слышишь?!

— Не зарекайся! — кричала в ответ бабушка Ирен. — У тебя есть Лизи!

«Только не эта…», — подумал Томас и, ощутив себя не в силах предупредить Ричарда, начал громко плакать.

— Бабушка Ирен! — обратился к ней внук. — Только не эта Лизи! Даже мелкий не одобряет. Посмотри! У него слезы на глазах!

Томас вне себя от счастья радостно зафонтанировал, случайно описав Ирен, так как подумал, что Ричард наконец-то услышал его ментальный посыл и ему удалось создать канал связи.

— Не до тебя! — закричала в ответ Ирен. — Позже поговорим! Томас меня обоссал! Передо мной не младенец, а взрослый мужик!

«Не хочу вмешиваться, но я и есть взрослый мужик. Изначально так сложилось, миссис Прайс. Но в качестве младенца я доставляю вам истинные неудобства. Простите меня, если сможете», — мысленно разговаривал старик в теле младенца с дамой в возрасте.

Ричард запечатлел смешной момент в памяти, держась за живот и разрываясь от смеха на части.

— Ого! — воскликнул он. — Откуда столько?! Я меньше ссал!

— Намного меньше, — вытирая лицо, отметила Ирен, — как обычный среднестатистический ребенок.

— А он что, необычный? — продолжал истерично смеяться Ричард, вспоминая фонтан, оставивший неизгладимое впечатление. — А?

— Обычный, Ричард! — засмеялась она в ответ. — Но много писает!

— Он умеет телепортироваться, бабушка! — неожиданно признался внук, наблюдая за ее реакцией. — Ты знала?!

— Кажется, тебе пора увидеться с Лизи, — произнесла Ирен, — ты, мой дорогой, забиваешь голову всякой ерундой, вроде того радужного зонтика.

Томас напрягся, внимательно слушая, о чем идет речь, и надеясь, что радужный зонтик надолго привлек внимание молодого юноши.

— Зонтик существует! — раскричался он, переменившись в лице. — Почему ты считаешь его иллюзией? Я не понимаю!

— Хватит! — сказала Ирен, взяв малыша на руки и удаляясь в уборную.

«Мне показалось, что между нами появилась ментальная ниточка, но, видимо, я ошибся. Как же сложно сохранять воспоминания. Ричард, послушай меня, пожалуйста. Они же стираются…»

— Бабушка, ты что-то говорила про стирку? — уточнил Ричард, открыв дверь в уборную. — Нужна моя помощь?

— Нет, — ответила она, не обернувшись. — Тебе показалось.

— Что за черт… — прошептал Ричард, почесывая голову, — странно.

Идеальный момент

Средний брат часто заставал Томаса, уставившегося в одну точку, в такие минуты малыш напоминал кота, встречающегося с потусторонними силами.

— На что ты смотришь? — спросил его Ричард. — Вот на что?!

«Отгоняю проклятые мерзкие тени, снующие здесь и там», — лепетал мальчик, пытаясь сложить ладошки.

— Хочешь поиграть в ладушки? — обрадовался Ричард, взяв его теплые маленькие ручки. — Давай сложим их вместе.

Ладони малыша прикоснулись друг к другу, отпугивая чертей, пробирающихся в дом Прайсов. У Томаса не было прежней силы, поэтому ладушки стали временным решением.

«Я слишком маленький, — подумал Томас. — Эти твари лишь отходят, чтобы выждать идеальный момент, когда члены семьи уязвимы. Не представляю, как защитить всех. Они пробивают даже защиту Ричарда».

Энн спустилась вниз и начала рыться в мусорном баке с недовольным лицом, поглядывая на сына опухшими от слез глазами.

— Зачем ты выбросил мои лекарства? — спросила она, придерживаясь за раковину и шатаясь из стороны в сторону. — Мне нужны лекарства…

— Мама! — кричал Ричард, обнимая ее. — Я желаю тебе только добра!

— Оставь меня в покое, сынок, — произнесла она, пряча белый порошок в карманы. — Отойди.

Она присела возле раковины и занялась лечением душевных ран, всем своим видом показывая, что исчезла из реального мира и не желала никого подпускать к себе.

Томас подполз к косяку двери на кухне, наблюдая, как вокруг Энн вьется рой темных оттенков, помогая ей прощаться с жизнью.

«Это ты, не имеющий жалости. Нет, ей недолго осталось. Около трех лет, не более», — подумал малыш, не сумев четко сложить маленькие ладошки без помощи Ричарда, чтобы хлопнуть и попытаться спасти молодую мать.

Пьяный Бобби не заметил ребенка под ногами и наступил на его маленькую ручку, заставив весь дом сотрясаться от детского крика.

— Томас! — закричала Энн, внезапно придя в себя. — Мой маленький мальчик. Бедненький мой. Тише, давай сюда ручку. Тише-тише…

Надрывистый голос внезапно испугавшегося ребенка отогнал множество теней и проявляющегося демона от волос молодой женщины, ставших нитями для выкачки энергии.

Ричард посмотрел на Энн, не понимая, что происходит. Он начал поддаваться личным теням, которые уводили его в иное пространство, не давая разобраться.

— Я пойду, — сказал он, — мне нужно поговорить с Лизи.

Бобби, окутанный тенью пьянства, подошел к жене, успокаивающей кричащего Томаса, и внезапно ударил ее.

— Голова раскалывается! — вспылил он. — Заткни этого уродца!

— Сволочь! — воскликнула Энн, получив еще несколько ударов по лицу от мужа, не собирающегося останавливаться. — Ненавижу!

Сзади Бобби оставалась тень, обнимающая его и проникающая внутрь, она заряжала его негативной энергией, заставляя избивать жену. Бабушка Ирен вмешалась в начавшуюся драку и забрала маленького Томаса.

— Когда вы оба успокоитесь! — кричала она навзрыд. — Да что с вами?! У вас маленький ребенок! Вы не понимаете?!

«Ты бы видела, сколько демонов собралось в доме, Ирен. Не задавала бы глупых вопросов, а обучилась чему-то более полезному, чем разлучать Ричарда с женщиной его судьбы», — думал Томас, наблюдая за происходящим.

Дом, где рос мальчик, становился опаснее с каждым годом, лишая его возможности вовремя заговорить. Он видел кровавые столы, черные стены и пузырьки слизи на полу после каждого конфликта, не в силах вычистить жилище, он оставался наблюдателем, видя, как веселые демоны устраивают вечеринки, притаскивая отчеты по выполненным заданиям.

«Какие же вы мерзкие твари!» — думал мальчик, желая перестать видеть перед собой сборище рогатых скотов, рушащих семью Прайс.

Взрослея, Томас научился громко хлопать в ладоши, забавляя родственников, не представлявших, зачем он так делает. Часто малыш повторял трюк в присутствии Ричарда, отгоняя от него нечистые силы.

«Ты идешь по темному пути, Ричард…» — думал он, хлопая в ладоши, а затем, громко смеялся на весь дом, следя, как черти в ужасе уползают, теряя рассудок.

— Смешной ты, Томас! — говорил Ричард, держа его на руках. — Рядом с тобой мне как-то, спокойнее, что ли…

— Впервые вижу ребенка, обожающего играть в ладушки, — отметила бабушка Ирен, готовя ужин и заглушая приятной музыкой крики Бобби и Энн. — Ему так нравится играть с тобой!

— Мама и папа снова ругаются? — спросил он, отдав брата бабушке Ирен, и сжал кулаки, не скрывая намерения вмешаться. — Я должен прекратить это.

— Дерутся… — тихо сказала Ирен, забрав малыша и нежно обняв его. — Не ходи туда, прошу тебя.

— Он ответит за все… — злился юноша. — Ответит, обещаю.

«Нет, нет, нет! Стоп! Не поддавайся ярости, Ричард! Тебе не нужно это! Иначе, вновь придут тени и начнут постепенно изменять твой облик. Как же мне поговорить с тобой?!» Малыш не скрывал искреннего беспокойства. Сидя на руках у бабушки, он начал юлить из стороны в сторону.

— Что за звуки? — уточнил Ричард, сделав музыку тише. — Это…

— Секс, — спокойно ответила бабушка Ирен. — Примирительный жесткий секс, от него эти звуки.

— Жесткий?! — переспросил юноша. — В смысле?

— Тебе лучше не знать, — шепнула ему на ухо бабушка, погладив внука по голове. Она поставила на стол вкуснейший ужин. — Покушай, дорогой.

«Интересная семья нам досталась, — думал Томас, открывая рот во время кормления и лишь немного капризничая. — Очень интересная пара для диагностики душевных болезней, зачитанных мне давненько одним лекарем».

С потолка просочилась черная жижа и стекла вниз, промелькнув перед глазами маленького мальчика. Повсюду виднелись следы крови от свисающей людской кожи, что сбрасывали кишащие вокруг змеи.

— Томаса рвет! — запаниковала бабушка. — Что-то не так!

«Как хорошо, что вы этого не видите…» — плакал он и выдавал рвоту, тщательно стараясь для любимых родственников.