Пари с мерзавцем

Маргарита Дюжева

Наглый, высокомерный, эгоистичный, ненавижу его! Поспорил с другом на меня? Что ж, получай той же монетой! Едва я перевелась, как настроил против меня всю группу? Так даже лучше! Будет ещё легче держаться от него подальше. Во всяком случае, я так думала… Вот только оказалось, что он единственный, кто в силах совладать с мерзавцами, которые повесили на меня неподъёмный долг. Но даже если он меня спасёт, боюсь представить, что попросит взамен…

Глава 1

— Спорим, я с ней пересплю? — лениво наблюдал за новенькой, которая только сегодня пришла к нам в группу. — За три дня.

Марк Волшин оценивающе глянул на девушку, которая что-то сосредоточенно писала в тетради, и насмешливо выдал:

— За три? Теряешь хватку. Здесь дел — максимум на два. Застенчивая тихоня. Наши ее сожрут и костей не оставят.

— Никто ее жрать не будет, пока я не скажу.

— Понравилась, что ли?

— Симпатичная. Фигуристая. Задница, как орех. Мне такие кобылки нравятся.

— Как же Ирка? Верховцева с тебя шкуру спустит, если до нее докатятся слухи, что ты опять с кем-то зажигаешь. Орать будет, как в прошлый раз

— Ерунда, — отмахнулся небрежно, — поорет и заткнется. А если ее что-то не устраивает — так я не держу, пусть катится на все четыре стороны.

— Тоже верно. Ты с ней и так долго продержался.

Новенькая тем временем слушала преподавателя и неосознанно грызла кончик ручки. Губы у нее красивые, сочные. Я бы нашел им другое, куда более приятное применение.

— Ну так что? Спорим?

Марк еще раз оценивающе скользнул по девчонке.

— Два дня и ни часом больше. Если не завалишь ее к третьей паре среды — значит, просрал.

— На что спорим?

— На желание, — хмыкнул он, явно придумав какую-то пакость.

— Идет.

Мы пожали друг другу руки.

— Игорь! — Марк позвал сидевшего впереди парня.

— Чего? — тот нехотя обернулся.

— Разбей!

— На что спорите? — тут же заинтересовался Медведев.

— На то, что Мерз до среды вдует новенькой.

Игорь обернулся на девушку, сидевшую в дальнем ряду:

— Ну не знаю… Темная лошадка. Не уверен, что целесообразно тратить свое время на…

— Разбивай давай! Философ хренов! — я цыкнул на него.

Медведев со всей дури тяпнул по нашим рукам, а заодно и по парте. Так громко, что препод обернулся и строго спросил:

— В чем дело?

— Простите, — ухмыльнулся Марк, — производственная травма.

Одногруппники тоже обернулись в нашу сторону: кто-то — недовольно хмурясь, кто-то — с улыбкой, а новенькая — с откровенным любопытством.

У нее большие, выразительные глаза. Серые, светлые, как зимнее небо за окном. Аккуратный, немного пухлый рот и вздернутый носик. Мне понравилась.

Наши взгляды пересеклись, и я подмигнул ей, улыбаясь своей фирменной улыбкой, от которой девки дуреют. Темные, тонкие брови удивленно взметнулись кверху, но взгляд она не отвела. Девочка не из робких, хотя с первого взгляда и не скажешь.

— Если вам неинтересно — можете покинуть аудиторию, — преподаватель продолжал сверлить нас суровым взглядом.

— Простите, — снова покаялся Марк, с трудом пряча улыбку, и мы присоединились к извинениям.

Лекция продолжилась.

Я вполуха слушал препода, а сам краем глаза наблюдал за новенькой. Она старалась, писала, но нет-нет да и поворачивалась в мою сторону, бросая украдкой заинтересованный взгляд. Похоже, это будет даже проще, чем я думал. Легкая добыча.

Едва дождавшись окончания пары, я схватил свою тощую изодранную тетрадь, сунул ее в карман куртки и направился к своей жертве, попутно показывая кулак приятелям, которые начали кривляться, изображая неприличные жесты. Придурки!

Девчонка торопливо складывала в рюкзак свои тетради, ручки и еще хер знает чего. Похоже, в нашей группе стало на одну зубрилу больше.

Одногруппники проходили мимо, бросая любопытные взгляды, но разговаривать с ней никто не спешил. Она держала дистанцию, и это все чувствовали. Правильно Марк сказал — темная лошадка. Группа, словно стая, присматривалась к ней, принюхивалась, пытаясь понять, что она из себя представляет, решая: принять, сожрать или просто игнорировать.

— Привет, — остановился рядом с ней, нацепив самую доброжелательную улыбку из своего арсенала.

Она замерла на миг, а потом медленно обернулась:

— Привет, — кивнула осторожно, рассматривая меня.

Да-да, любуйся, мне не жалко.

— Тебя Аня зовут, верно?

— Да, — легкая улыбка коснулась мягких губ.

— Меня Захар.

— Рада познакомиться.

А уж я-то как рад! Особенно тому, что вблизи она оказалась не хуже, чем издали. Красивая кожа с ровным совсем не зимним загаром, ресницы густые, длинные, маленькие ямочки на щеках, когда она улыбалась.

— Следующая пара у нас в другом корпусе. Если хочешь, могу проводить, — как бы невзначай предложил свою помощь.

Аня колебалась всего пару секунд, потом кивнула:

— Было бы здорово.

В этот момент проходящая мимо нас Ольга Рябова громко выразительно хмыкнула, окатив новенькую презрительным взглядом. Не сомневаюсь, через минуту об этом разговоре узнает Ирка и непременно закатит мне скандал из-за того, что я подкатываю шары к новенькой. Плевать. Я уже в игре, обратный отсчет пошел.

Пока мы брели ко второму корпусу, говорил в основном я. Аня по большей части молчала, сдержанно отвечая на мои вопросы и изредка улыбаясь. Улыбка у нее, кстати, красивая. Тот тип губ, которые взгляд к себе притягивают и словно напрашиваются на поцелуй. Мягкие, наверное, и почему-то мне казалось, что пахнут малиной.

Ничего, проверю. В самом скором времени.

Надо отдать ей должное — не тушевалась, не краснела, как девица не целованная. Даже когда поскользнулась на коварно припорошённом снегом льду и наверняка бы упала, не подхвати я ее вовремя, не начала мямлить, мяться. Только усмехнулась, поправила шапку, съехавшую набок, и дальше пошла, ненавязчиво высвободившись из моих рук.

На следующей паре я сел рядом с Аней. Взглядом парням, да и остальным, показал, что если сунутся — загрызу.

Медведев что-то сказал Марку, и оба пошло заржали. Рябова уткнулась в телефон и яростно строчила, то и дело сердито поглядывая в мою сторону. Явно донос стряпала, во всех красках расписывая подруге, какая я скотина. Плевать, пусть рассказывает. Если Ирка настолько глупа, чтобы выставлять претензии, то это ее проблемы. Я не ее собственность, и «долго и счастливо» с ней не планировал. Надеюсь, она это понимает. Хотя вряд ли. Слухи доходили, что она треплется, будто летом после выпускного мы с ней поженимся.

Хер. Большой, лохматый, с бычьими яйцами. После выпускного я уезжаю к отцу в Питер. Меня уже ждет новая работа, новая жизнь, и я утоплю любого, кто попытается встать на пути к заветной цели.

— Мерз, ты курсовую принес? — гаркнул Игорь на всю аудиторию.

— Забыл.

— Ну ё-мое! Мой вариант только у тебя. У кого я теперь списывать буду?

— У кого хочешь, — отмахнулся от приятеля и к снова обернулся к Ане.

— Мерз? — озадаченно переспросила она.

— Меранов Захар — сокращенно Мерз, — почтенно кивнул.

— А я подумала, что это сокращение от мерзавца.

Не без этого, но девочке Ане вовсе не обязательно знать об этом.

— Где преподаватель? — она выразительно посмотрела на часы. — Забыл о нас?

— Не переживай, придет. Николаич вечно задерживается.

— Ждем пятнадцать минут и уходим? — улыбнулась девушка, а я невольно улыбнулся в ответ:

— Не выйдет. Пробовали несколько раз сбежать — этот гад всегда появлялся на тринадцатой минуте.

— Продуманный мужик.

— Хитрожопый, — я подмигнул ей.

Аня снова улыбнулась и немного смущенно опустила взгляд в тетрадь. Я продолжал ее рассматривать, уже прикидывая, как будут смотреться ее волосы, намотанные на кулак. Как она будет кусать губы и закатывать глаза.

Я ей нравился. Это было видно невооруженным взглядом, сквозило в каждом жесте. В том, как она заправляла за ухо прядь темных волос, как неосознанно прикусывала нижнюю губу, как щеки заливал нежный румянец, когда смотрела на меня. Флиртовала аккуратно, ненавязчиво, а я подыгрывал, делал вид, что поддаюсь. Пусть думает, что одного взгляда не нее хватит, чтобы потерять голову.

Весь день крутился рядом с ней, оказывал внимание, старался быть заботливым, внимательным. Прямо мальчик-зайчик. Парни угорали. Я только исподтишка грозился придушить их. Хотя самому было весело. Анька велась, млела, заманчиво краснела и, казалось, не замечала никого, кроме меня.

Нежная, славная девочка-мотылек, попавшая в паутину циничного паука. Мне было не стыдно, не жалко. Осипова оказалась слишком плоской, неинтересной. Слишком сдержанной, слишком правильной, предсказуемой. Уверен, в ее воображении мы уже шли рука об руку к алтарю, и я, как истинный принц, преклонял колено пред ее красотой. Скукотень. На самом деле принц просто собрался хорошенько потрахаться. Разок — другой и идти дальше по своим делам, а что там потом будет с несостоявшейся принцессой, ему нет никакого дела.

…Вечером мы с ней вели активную переписку. Она писала, что лежит в кровати, читает новости и думает обо мне, а я писал, что грущу, смотрю в окно на звезды и в каждой вижу отражение ее глаз. На самом же деле мы с парнями отрывались в боулинге. Я выбивал страйк за страйком и попутно писал ей всякую романтическую хрень.

— Как дела с новенькой? — поинтересовался Волшин, наблюдая за тем, как я морщусь, пытаясь в жутких потугах родить очередной ванильный сгусток глупостей.

— Нормально.

— Успеешь? У тебя один день остался.

— Успею. Она уже тепленькая, уши развесила, потекла.

— Проверил? — загоготал он.

— По глазам вижу.

— А мне кажется, что она неженка-недотрога. — встрял Игорь, — ей прогулки под луной нужны и серенады под окном.

— Да плевать, чего ей там нужно, у меня свои планы.

И дольше чем на два дня она в них не задержится.

***

Следующий день был решающим. Я во что бы то ни стало должен завалить новенькую. Поэтому с самого утра был галантным, веселым, внимательным, что очень утомительно, учитывая то, как прошла моя ночь — веселье на всю катушку и три часа на сон. Обычно после такого я злой и угрюмый, как собака Баскервилей, но приходилось напрягаться, строить из себя сахарного принца, потому что сроки поджимали. Парни ржали и многозначительно переглядывались, Рябова по-прежнему строчила доносы своей подруге, а новенькая смотрела на меня со щенячьим восторгом в глазах.

В общем, с утра я был с ней на всех парах. Днем утащил ее в маленькую кафешку при универе. А вечером пригласил погулять.

Аня согласилась.

Мы гуляли, я нес какой-то откровенный бред, она глупо над ним смеялась и краснела от каждого взгляда на мои губы.

Я в это время прикидывал, где лучше ее хорошенько «выгулять». Ехать ко мне — не вариант. Я к себе девок никогда не водил и не собирался. Тащиться к ней в общагу — тоже сомнительное удовольствие. Там знакомые на каждом шагу — не отвяжешься.

— Давай в универ зайдем? — дыхание на морозе клубилось белым облаком.

Анька шмыгнула покрасневшим носом и удивленно спросила:

— Зачем?

— Я забыл тетрадь.

— Завтра заберешь, — девушка беспечно пожала плечами.

— Мне надо готовиться.

Что за бред я нес? Неужели поверит?

— Хорошо, — покорно согласилась. Поверила. Вот простофиля! — Как нас пустят? Уже восемь вечера.

— Последняя пара еще идет, секции работают. Так что вечерняя жизнь в универе бурлит, — отозвался я и бесцеремонно взял девушку за руку. Заметив ее удивленный взгляд, галантно пояснил: — Там скользко.

Рыцарь, мать вашу.

Мы дошли до главного корпуса и проскочили к центральной лестнице мимо охранника, занятого беседой с третьекурсницами.

— Где ты ее оставил?

— В кабинете. У заведующего кафедрой.

— Так все закрыто, наверное… — Аня с сомнением взглянула на меня.

— У меня есть ключ.

— Ключ?! Откуда?!

— Не спрашивай.

Рассказывать о том, как у меня появился дубликат ключа от кабинета одного из заведующих, я не собирался. Это мое личное дело, и посвящать в него едва знакомую девицу не было ни малейшего желания.

Лифт не работал, поэтому пришлось подниматься пешком на пятый этаж. Аня запыхалась, расстегнула куртку, стянула шапку, и ее шоколадные волосы шелковой волной легли на плечи, отчего хрен у меня в штанах радостно дернулся.

На этаже горел тусклый свет. Все аудитории закрыты, и ни одного человека.

— Сюда, — подвел ее к двери, на которой красовалась табличка «Заведующий кафедры такой-то». Пока я шуршал ключом в скважине, Аня стояла рядом и нервно озиралась по сторонам. — Заходи, — я пропустил ее вперед, сам вошел следом и бесшумно прикрыл дверь.

Девушка сделала несколько шагов в темноту, остановилась, прислушалась.

— Свет включи, а то долго будем твою тетрадь искать, — прошептала она, не оборачиваясь.

От ее тихого, хриплого шепота у меня волосы на загривке поднялись.

— А мы сюда разве за тетрадью пришли? — со спины вплотную к ней подошел и прошептал, склонившись к уху.

— Зачем же тогда? — Аня медленно обернулась.

В глазах горели завораживающие отблески уличных фонарей. Хоть я с ней и на спор, но внезапно захотелось поцеловать.

— Ты знаешь… — склонился, едва касаясь своими губами ее.

Малина. Сладкая. Дурманящая. Сводящая с ума.

Аня замерла, задержала дыхание, но не отступила. Невероятно, но я слышал, как бешено бьется ее сердце, чувствовал, как вся она гудит, словно натянутая струна.

— Захар, — начала было она, но я не дал договорить.

Зарылся руками в волосы и к себе притянул, впиваясь в мягкие губы поцелуем. Девушка задрожала, подалась навстречу и обвила мою шею руками. Попалась. Марк может утереться. Только в данный момент мне было плевать на спор. Кровь в жилах закипела, и я уже не мог ни о чем думать, кроме гибкого тела в своих руках. Подхватил ее за задницу и усадил на стол заведующего кафедры.

— Я… — она задыхалась, — это неправильно.

Плевать мне на правила. Хочу ее здесь и сейчас. Ни на миг не отрываясь от сладких губ, буквально вытряхнул ее из джинсов. Подтянул к себе ближе, прижимая к себе, давая почувствовать, насколько возбужден.

— А если кто-то…Ох…

Это я до груди ее добрался. Кофту задрал, лифчик книзу сдернул и припал губами к острому, напряженному соску. Девушка выгнулась в моих руках с тихим стоном, открываясь навстречу. У меня аж в голове зашумело. Ведьма! С трудом справился с ремнем на брюках, кое-как вытащил из заднего кармана пакетик с презервативом.

— Захар, ты уверен…

Да уверен я, уверен! Снова к себе подвинул, членом поводил по мокрой промежности и одним толчком погрузился внутрь.

Зашибись!

Анька задрожала, выгнулась и, по-моему, сразу кончила. Отзывчивая, зараза. Давно у меня такого не было. Трахал ее в полном молчании, и с каждым мигом все больше хотелось. В голове ни одной мысли, вся кровь стекла ниже пояса. Аня сдерживаясь изо всех сил, цепляясь за мои плечи, жадно трогая грудь, живот, ловя каждое движение. Иногда с губ все-таки срывались стоны, но я ловил их поцелуем.

По венам бежал чистый адреналин. В универе, на столе жестокого препода, с девчонкой, на которую поспорил, и о которой завтра даже не вспомню. Огонь! Внутри, снаружи, вокруг нас.

Трахал, как ненормальный, и от каждого движения ловил дикий кайф. Даже если бы сейчас кто-нибудь ворвался в кабинет, я бы не смог остановиться.

Внезапно Осипова уткнулась мне в грудь и глухо зарычала, впиваясь острыми, как у кошки, когтями в мое бедро. Я почувствовал, как она сжимает мой член внутри себя, сильно, почти до боли, и не мог больше держаться. Еще несколько движений, несколько толчков — и вспышка острого удовольствия в паху.

Едва дыша, замерли, цепляясь друг за друга, пытаясь прийти в себя.

— Спасибо, — Аня нежно поцеловала меня в губы и отстранилась.

Я чуть не ляпнул «не за что, приходи еще», но вовремя прикусил язык. Не то чтобы я страдал джентльменскими порывами и романтической хренью, просто скандалить прямо сейчас не было никакого желания — внутри приятная дрожь, на губах все еще ее вкус.

Пусть девочка порадуется… До завтра. А там я ей объясню, что к чему.