Последний мерзавец

Ольга Сергеевна Рузанова (2024)

Последний мерзавец — так шептались о моем сводном брате в городе. Однако репутация дебошира и бабника лишь подогревала интерес к нему женской половины населения. Дамы любили его так же сильно, как их мужья ненавидели. Однажды очередь дошла и до меня, и теперь я не знаю, как жить дольше.– Значит, все, что говорили о вас, это правда?! — мечусь взглядом между ними двумя. — Все это время вы встречались за моей спиной?..Илья молчит. Шевеля челюстью, мрачно смотрит на меня и молчит.

Глава 1

Милена

Солнце палит нещадно. Кажется, словно через черный кружевной платок на мою голову стекает раскаленная лава. Шея под черной тканью сопрела и жутко чешется.

— Ангел смерти забрал его, — монотонно бубнит батюшка. — Бодрствующего в самых благих помышлениях…

Тяжко вздохнув, бабушка утирает слезы черным платочком, и я в знак поддержки сжимаю ее худенькое плечо своей ладонью. Специально для нее и ее старенькой сестры у гроба поставили скамейку. Я стою позади них, то и дело подавая нюхательную соль или воду.

— Он был человеком большого сердца и чистой души, — нещадно льстит покойному священник. — Отцом всем нам и любимым сыном и братом… Нес мир и добро в наши жизни…

Опускаю взгляд, чтобы не видеть ироничные усмешки на лицах присутствующих. Зря я не надела траурную вуаль, как мама. Мои щеки горят от постоянного к себе внимания.

Перекрещиваю себя, как батюшка и все остальные, и устремляю взгляд к покойному отчиму. Горло тут же опоясывает спазм, но я держу себя в руках. Просто не хочу давать повода для новых сплетен. О нашей семье и так очень любят посудачить.

Официальная версия смерти моего отчима Берга Льва — инфаркт. Почти правда, если не брать во внимание то, что он случился после продолжительного запоя. Сердце не выдержало.

— Упокой, Господи, душу раба твоего… — читает нараспев священник. — И даруй ей царствие небесное…

Чувствую, как бабушка тянет за рукав моего платья.

— Он пришел? — спрашивает, подняв ко мне лицо.

В выцветших глазах столько надежды, что мое сердце сжимается от жалости.

Стараясь действовать незаметно, осматриваю присутствующих еще раз и, не найдя того, о ком она спрашивает, отрицательно качаю головой.

— Мерзавец! — всхлипнув, цедит сквозь зубы.

Его ждем не только мы. На это представление съехалось больше двух сотен человек, а гвоздь программы все никак не появляется. Какое, должно быть, они испытывают разочарование!

— Ничего святого, — доносится сзади чей-то голос. — В голове не укладывается, как такое возможно.

— А я не удивлена, — вторят ему. — Он сын своего отца. Тому тоже было плевать на нормы морали.

Громко прочистив горло, даю понять, что я все слышу. Похороны — не самое удачное время сплетничать.

Разговоры тотчас прекращаются, но в чем-то с кумушками я согласна. Как можно проигнорировать похороны собственного отца?! Как?!

–…И прости им все прегрешения вольная и невольная, и даруй им царствие небесное… — читает отец Иннокентий на одной ноте.

— У меня голова кружится, — жалуется мама, опираясь на мое плечо.

— Присядь, — предлагаю шепотом.

— Я не сяду рядом с этом мегерой.

— Ма-ам… — выстанываю беззвучно. — Пожалуйста…

Ловлю как минимум три пары любопытных глаз на нас с ней и тут же потупляю взгляд.

Вчера вечером все местные паблики пестрели заголовками: «Признает ли миллиардер своего незаконнорожденного сына после смерти или оставит состояние приемной дочери?!»

Желающие узнать сплетни первыми сегодня все пришли сюда. Поглядывая на нас, шепчутся в ожидании сенсации.

— Пришел? — снова спрашивает бабушка.

Я качаю отрицательно головой и вдруг чувствую, как обстановка вокруг начинает меняться. По толпе словно рябь проходит, она приходит в движение, а шепотки постепенно превращаются в гул, заглушающий негромкий голос священнослужителя.

— Пришел!.. — выдыхает тихо мама, но обернуться не осмеливается.

Я поворачиваю голову с сторону дороги и вижу у обочины алого цвета кабриолет с откинутой крышей. Ловко выпрыгнув из машины, Илья, сын моего покойного отчима, забирает с заднего сидения черный венок и уверенной походкой направляется в нашу сторону.

От жары и духоты или от стыда, что я испытываю за него, меня с ног до головы обдает жаром.

Провокатор. Даже в такой момент проявляет неуважение к покойному и ситуации в целом.

Все присутствующие, забыв о усопшем и отпевающем его священнослужителе, смотрят только на Илью. На нем совершенно неподобающая случаю одежда — кеды, голубые потертые джинсы и безрукавка на голое тело. Глаза спрятаны за черными авиаторами, а на голове бардак, словно он только что проснулся.

— Доброго светлого денечка! Как настроеньице?.. — приветствует жизнерадостным тоном.

Позади раздается чей-то жалобный стон.

— Богохульник…

— Безбожник…

— Негодяй.

— Мерзавец!.. — удовлетворенно подхватывает бабушка.

Прошествовав мимо близких и родных покойного Берга, устанавливает рядом с гробом черный венок с траурной лентой. Мама, ахнув, несдержанно выругивается. Шокированные вздохи быстро разносятся по всей толпе.

— Что?.. — дергает за рукав бабушка. — Что там написано? Прочти мне. Я ничего не вижу.

Я читаю то, что написано серебряной краской, и едва не теряю дар речи.

— Милена!.. — тянет она за руку. — Что там?

— «Покойся с миром, старый черт», — склонившись над ней, проговариваю на одной ноте.

Бабуля хватается за сердце и, свернув голову, смотрит на высокую фигуру парня. Я, как и две сотни других, тоже. Никогда прежде не видела его так близко.

Бунтарь.

Он высок, строен и спортивен. И да, красив далекой от классики красотой. Сплетни не лгут.

Вокруг раздаются щелчки телефонных видеокамер и возбужденный шепот. Илья опять в центре скандала, о котором будут говорить еще не один год. И мы снова оказались в самом эпицентре.

— Продолжайте, — милостиво позволяет растерянно глазеющему на него священнику.

— О боже… — выдыхает мама. — Милена, подай мне воды.

Прощание с покойным выходит скомканным и непозволительно шумным. Лица свидетелей очередного скандала светятся азартом и нетерпением поскорее обсудить новую сплетню.

Маму качает от потрясения, а бабушка не сводит взгляда со своего единственного родного внука. Мне же просто хочется провалиться под землю.