Каюта смерти, теплоход любви

Маргарита Малинина, 2020

Подруги Катя и Юля часто сталкиваются с необъяснимыми явлениями. Но еще чаще – с мошенничеством, завуалированным под мистику. Вот и на этот раз, отправившись в речной круиз, они узнают, что на теплоходе имеется проклятая каюта-люкс: каждый, кто когда-либо в нее вселялся, умирал, проведя там всего одну ночь. Организаторы круиза, будто бы ни о чем не подозревая, начинают разыгрывать лотерею на проживание в люксе среди пассажиров нижней палубы, где, на свою беду, и поселились девушки. Ко всему прочему, по лайнеру разгуливают люди с экстрасенсорными способностями: одни убивают взглядом, иные двигают предметы силой мысли, третьи видят будущее… Может быть, именно они связаны с таинственными происшествиями на судне? Подруги должны разгадать этот ребус до того, как лотерея смерти выдаст их имена… Ранее роман издавался под названием «Лилии распускаются в полночь».

Катя

В вестибюле было многолюдно. Казалось, все семьдесят человек жаждали побыстрее оказаться на твердой поверхности земли. Четверо наших кавалеров первыми углядели нас в толпе и подошли вплотную.

— Ну так что? — спросил Юлькин хахаль. — Планы не меняются? Я ее забираю? — И уставился с восхищенным обожанием на мою любимую подружку. Сама Образцова по моему настоянию переоделась в юбку, к которым была не приучена, и, вместо того чтобы строить парню глазки, постоянно тянула подол вниз. Блин, можно подумать, что юбка от этого вытянется! Глупая девица, такие ножки надо показывать!

— Что ты фыркаешь опять? — накинулась на меня Юлька.

— Я? Что ты. Тебе показалось. — Сейчас, при всех, не стоит обсуждать ее скованность. Вечером в каюте проведу ликбез. Научу правильно подавать себя.

Впервые показался директор круиза. Он был примерно одного возраста с капитаном, но вид имел не такой приятный. Вадим Михайлович как-то располагал к себе, может, оттого что имел усы, которые лично у меня ассоциируются с добротой, а Ефим Алексеевич обладал маленькими глазками и острым взглядом. Когда мы сошли с теплохода, он представил нам местного гида, который будет вести часовую экскурсию в Калязине.

— Простите, а где Александра Неваляшина? — спросила его Вероника. Сестры глянули на нее с толикой сердитости, но ничего не сказали.

— Госпожа Неваляшина плохо себя чувствует. Она просила ее сегодня не беспокоить.

Ника заметно расстроилась, я уж думала, что она вернется на лайнер к своему кумиру, но она все же осталась с семьей на берегу. А вот директор, сообщив, что через полтора часа все должны быть на месте, поспешил обратно.

Гид представился и повел нас быстрыми шагами на осмотр достопримечательностей.

— Церковь Вознесения Господня была построена в 1783 году, — начал гид, когда мы пришли на место. — Позднее были построены два придела…

— Простите, — подала голос одна из сестер Вероники (я их пока не научилась различать), — а на затопленную колокольню нас когда поведут?

— Прощаю, — не совсем вежливо ответил высокий мужчина, — на колокольню мы не пойдем, у нас очень мало времени, еще столько всего надо…

— Но как же? — опять перебила женщина в темном свободном одеянии. — Это главная достопримечательность Калязина! Мы ради нее приехали!

— Понимаете… — Мужчина откашлялся. — Тут такое дело… На колокольне пару недель назад трупы туристов нашли. — Все ахнули. — Пока на осмотр мы никого туда не водим.

— А можно самим сходить?

Гид на удивление дал согласие и рассказал, как отсюда быстрее добраться. Предупредил, чтобы были осторожны. Неожиданно эта женщина обернулась ко мне:

— Вы Катерина, да?

— Да, — не понимая, чего от меня хотят, ответила я.

— Я Богдана, сестра Вероники. Ника, встань ровно! — неожиданно скомандовала она девушке, стоящей за мной. Посмотрев через плечо, я увидела, как та послушно расправила спину. — Я хотела спросить, вы пойдете с нами?

— Зачем? — удивилась я. — Не знаю, я еще как-то не ду…

Она снова перебила, видать, сильно любила это дело:

— О, вам понравится! Идемте с нами, я много читала про это, по дороге расскажу. Просто у Ники совсем нет подруг, а к вам она вроде тянется…

Обычно строгое, сейчас лицо средней сестрицы немного смягчилось, и я не сумела отказать в такой трогательной просьбе — стать на время подругой затюканной девушке.

— Хорошо, только Юльке скажу. — Я начала водить головой по сторонам, пытаясь найти подругу.

— А она ушла с молодым человеком.

— Да? — Удивительно, Богдана даже Образцову знала. Впрочем, она имя-то могла и не знать, чисто логические поняла, кто мне нужен — девушка, с которой я всегда ходила.

— Да, минут пять назад.

— Темненький такой, симпатичный, — подсказала Ника, хотя я и так знала, с кем Юлька. Сама же отпустила ее на свидание.

— Меньше бы ты о симпатичных думала, — озлобленно выдала Богдана и повела нас четверых к колокольне. Старшая сестра все больше отмалчивалась, но по недовольно поджатым губам и чуть презрительному взгляду я сделала вывод, что она немногим лучше средней. Эти женщины вообще никогда не улыбались.

Колокольня торчала прямо из воды, обнесенная небольшим островком. Это выглядело так необычно, что я остановилась, зачарованная увиденным.

— Да-да! — согласилась со мной Богдана. — Она именно такая, как я себе рисовала! Белокаменная, с серо-голубым шпилем… Екатерина, вы знаете, почему Колокольня Николаевского собора находится в воде?

— Никак нет, — пожала я плечами.

— Когда создавали Угличское водохранилище, вся старая часть города Калязина оказалась затоплена. Столько зданий, чьих-то жилищ, дворов находится теперь на самом дне!

— Прям Атлантида, — хмыкнула я.

Сестра воззрилась на меня с суровостью учителя, но кивнула.

— Именно. Идемте, там должно быть интересно.

— А не опасно? — активизировалась старшая сестра. — Там убивают.

— Ерунда, — отмахнулась та.

Они обе пошли договариваться с лодочной станцией, а мы с Вероникой остались на этой части берега, откуда колокольня наиболее выгодно просматривалась. Достав фотоаппараты, мы стали делать снимки, по ходу девушка объяснила:

— Ты не обращай внимания на сестрицу, у нее не все дома. — Я чуть было не ляпнула: «На какую из них?» — Видишь ли, мне понравился один из матросов, и… мы начали встречаться.

— Быстро, однако! — здесь я уже не сдержалась. — Второй день на теплоходе!

— Я понимаю, но не суди меня строго. После школы я мужчин вокруг себя почти не видела. Сестры меня пристроили к себе на работу. Я училась на бухгалтера, там тоже, как понимаешь, мужчин не было. Вот. А на фирме я под приглядом. И дома тоже.

— А сами-то они замужем были?

Вероника оторвалась от съемок и, с грустью на меня глядя, покачала головой.

— Но я не хочу как они! — добавила эмоционально.

— И правильно, — кивнула я, но вынуждена была прекратить разговор, так как сестры подозвали нас жестами.

На катере мы были довезены до места. Сошли на берег маленького островка. Как сказала Богдана, он рукотворный. Специально сделан для туристов, а раньше здание просто торчало из воды. Перевозчик обещал нас подождать, но не более чем двадцать минут. Тем не менее мы заверили, что успеем.

Колокольня выглядела скверно. Штукатурка во многих местах отвалилась, обнажая кладку красного кирпича. У нее было пять ярусов, первый из которых порос травой и чахлыми кустарниками, которые торчали прямо из щелей и на стыке со вторым ярусом. Выше все смотрелось приличнее. Пока я пыталась взять в объектив всю колокольню со шпилем вместе, что удавалось с большим трудом, точнее, вообще не удавалось из-за отсутствия необходимого простора и большой высоты здания, я не заметила, как осталась одна. Убрав фотоаппарат, я хотела крикнуть им, но заметила сестер с другой стороны острова. Тогда я решила войти внутрь.

М-да… Кирпич, мусор, состояние захламленности и ненужности. Тут я услышала осторожные шаги за одной из голых стен. Видимо, потерявшийся турист. Все три сестры были на берегу, а вход здесь только один.

— Эй! — гостеприимно позвала я.

В ответ тишина. Однако шаги после недолгой паузы продолжились.

— Не хочешь — как хочешь, — пробурчала я, но тут какая-то тень пролегла в проеме и… застыла. От того, что я вижу тень, а самого человека не вижу, мне сделалось не по себе. Обычные люди так себя не ведут. Ни одной лодки и ни одного катера здесь не было, когда мы приехали. Пока мы любовались местом с того берега и пока сюда плыли, никакие люди по острову не ходили. Пока фотографировались, тоже тишина полнейшая, будто мы одни. И вот появляется человек, но ведет себя странно. Голос не подает, на звуки не выходит. Если не хочет общения — пускай, вон Юлька у меня такая же, от незнакомцев шарахается как от огня, но ты выйди просто на улицу или забейся в дальний угол, чтобы я тебя не отыскала. Зачем стоять и молчать? И так, чтобы тебя не было видно? Потому что я уверена: это делалось специально.

В этот момент меня осенило.

— Я убью тебя, лодочник! — крикнула громко, чтобы он слышал и понял: шутка не удалась. Ведь нас на острове пятеро, ему ничего не стоило выйти из катера и начать нас запугивать. Мистические истории расходятся на ура, так он привлечет больше посетителей и получит большую прибыль. Все логично.

Выдохнув, я успокоилась, но зря: с острова донесся голос перевозчика. Средняя сестра ему что-то отвечала.

— Кто здесь? — сорвалась я на писк, перепугавшись не на шутку. Затем приказала себе быть бесстрашной и твердой поступью вошла в помещение.

Там никого не было. Только что-то темное мелькнуло возле второго проема. Сколько же здесь смежных помещений? Колокольня маленькая, вряд ли та комната выведет куда-то еще. Ты в ловушке, призрак.

Призрак? Я сказала «призрак»?!.. Я сошла с ума… Это просто какой-то дурак, которому вздумалось пошутить.

— А ну выходи! — прикрикнула я грозно и сделала еще несколько шагов, но тут он вышел, в итоге мы столкнулись лбами. То есть фигурально выражаясь. На самом деле я тюкнулась ему в грудь.

— Как приятно, — шутливо изрек он.

— Тьфу ты, Владлен Сергеевич, вы ошалели?! Умеете же пугать!

— Мы на «вы»? — расстроился Громов. — Для тебя я просто Влад.

— Как вы попали на остров?

— Серьезно, Кать, не «выкай», — искренне попросил Владлен. — Мне сорок лет будет на днях, а вовсе не семьдесят.

— Окей.

Мы вышли из здания колокольни. Лодочник загрузил всех пятерых на судно, и мы отправились назад.

— Как печально видеть, когда исторические памятники нашей родины приходят в такое запустение, — поделилась наболевшим Богдана.

— Да, это плохо, — поддержала Варвара. — А все правительство виновато. Думают только о том, как бы денег содрать с народа. А сооружение восстановить — на это им жалко.

— Это вы еще запустений не видели, — поддержал беседу таинственный Громов. — В усадьбе Храповицкого были? В Муромцево? Это во Владимирской области. Один из немногих замков России, бесконечно красивый и величественный, гибнет с каждым годом.

— Что же вы денег не пожертвуете на реконструкцию? — с сарказмом вклинилась я.

— Я работаю над этим, — серьезно ответил он, и я заткнулась. То ли шутит человек, то ли правду говорит — поди пойми. Лучше промолчать.

Когда мы приплыли, мужчина предложил мне прогуляться по улочкам этого старинного города. Я почему-то согласилась, хотя сама ведь решила, что от него нужно держаться подальше. Мой парень Женька часто повторяет, что самая большая загадка в мире — это женщины, я склонна ему верить. Особенно сейчас.

Таким образом мы разделились: сестры пошли направо, надеясь отловить нашу группу с гидом возле какой-нибудь из озвученных достопримечательностей, а мы с Громовым свернули налево, прошлись немного вдоль берега, а затем направились по узкой тропе в сторону домов, находящихся на окраине города.

— Я рад, что ты надела на экскурсию платье.

— Для тебя старалась, — хихикнула я.

— Это очень хорошо, — ответили мне совершенно серьезным тоном.

Ввиду этого я поспешила сменить тему:

— Так что у тебя все-таки за бизнес? Приятной барышне за ужином поведать не захотел, может быть, меня удостоишь ответом?

— Господь с тобой, ничего в ней приятного не было, — хохотнул собеседник. — Если настаиваешь, расскажу. Я возглавляю фирму… скажем так, некоторых услуг.

— Умоляю, скажи, что ты не сутенер!

Мы засмеялись.

— Нет, просто когда люди обращаются за помощью, я помогаю. Вот и все.

— Криминал какой-нибудь?

— Да что ж ты меня во всех смертных грехах подозреваешь? — удивился Влад. — Обычные услуги, ничего особенного.

Мы как раз вышли на самую узкую и грязную улицу, которая вскорости привела двух путников в самый настоящий тупик.

— Ну и дела, — моргнула я, оглядывая местность. Слева дом с забором, прямо канава и заброшенный сарай, кои никак невозможно обойти, справа тоже дом, но ограда здесь шла только до середины. Право, не понимаю, для чего тогда вообще ее устанавливать. Сделал два шага вбок, частокол закончился, и ты беспрепятственно проник на чужую территорию.

— Как романтично, — хмыкнул Владлен Сергеевич. — Купить себе, что ль, здесь участок.

Мы дружно развернулись, чтобы пойти по неровной неасфальтированной дороге назад, но неожиданно встретили еще одно препятствие. Грозно скалясь, на нас шла вшивая бело-рыжая собака. Мы начали пятиться, пес же, сверкая свирепыми глазищами, начал заливаться лаем, уверенно сокращая расстояние.

— А сзади тупик, — безысходно молвила я тоненьким голоском.

— Я помню, — недовольно отозвался спутник.

Мне стало неописуемо страшно. В отличие от своей подруги, я никогда не боялась собак, но этот пес вселял какой-то нечеловеческий ужас. Он продолжал лаять и наступать, и мы почти уже уперлись в сарай, когда Громов сказал:

— Я думаю, он болен бешенством.

Только тут я заметила, что у животного изо рта выступила пена.

— Боже мой! — лишь оставалось воскликнуть мне, когда я почувствовала задом кирпичную стену. Начав читать про себя молитву, я зачем-то вцепилась в ладонь рядом стоящего мужчины. В следующую секунду глаза собаки засияли поистине зверским пламенем, я отчетливо поняла, что пришел наш конец и она сейчас бросится, и пес действительно сделал какой-то рывок, но тут же странно дернулся в районе шеи и свалился как подкошенный. Я успела закричать, но, видя, что враг повержен, затихла.

— Что с ним? — прошептала я, когда Владлен пошевелился, вроде бы собираясь уходить.

— Мне думается, он мертв. Пора нам возвращаться.

— Но почему?! Как он умер?!

— Какая разница? — нервно пробубнил он и двинулся вперед. Так как я все еще стояла возле сарая, мне пришлось отпустить его руку. Он переступил через псину и пошел по дороге, но через пять шагов обернулся. — Ну ты идешь?

Оцепенение прошло, возродив, однако, любопытство. Я подбежала к животному и села. Меня заинтересовал подозрительный изгиб шеи. Громов со словами «Ты что, совсем?» кинулся ко мне, когда я протянула руку, собираясь проверить догадку. Он перехватил мою ладонь и грубо поднял на ноги. Насильно повел вперед по дороге, приговаривая:

— Еще не хватало заразиться от этой псины! Знаешь, какой там набор? Жить надоело?

Я в ужасе молчала.