Вечной дружбой связаны школьные товарищи?

Маргарита Сысоева (2024)

Казалось бы, что может связывать бывших одноклассников? Много лет назад они вместе учились в самом обычном классе самой обычной школы. Теперь каждый живет своей жизнью. Время от времени кто-то с кем-то встречается. Следует обмен новостями, обещания непременно созвониться. Всё как у всех. Но внезапно выясняется, что бывшие одноклассники связаны друг с другом куда теснее, чем полагали. И связывает их цепь следующих одно за другим трагических событий. Неизвестный злоумышленник демонстрирует редкостное трудолюбие и предприимчивость. Даже скептически настроенные представители мужской части бывшего школьного коллектива начинают испытывать нешуточную тревогу. Ведь напасти сыплются не только на бывших одноклассников, но и на их окружение. Даже соседям достается.

Глава 2

Не суждено мне было попасть на похороны.

И это несмотря на то, что я так хорошо все спланировала. Приготовила подходящую одежду. Сняла с карточки деньги. Перезвонила Гульке, уточнила время и сказала, что она может рассчитывать на мой взнос. И за Любу тоже посулила заплатить. Гулька обрадовалась. Потому что многие обещались быть, но денег пока не сдали, так как почти со всеми удалось пообщаться только по телефону. И на венок ей пришлось одолжить из кассы на работе. Зная Гулькину щепетильность в денежных вопросах, можно было представить, чего ей это стоило.

Но на следующее утро принесли телеграмму от тети Маруси. Тетя сообщала, что приезжает и просила встретить.

Ясное дело, тетю необходимо встретить. Ей уже давно за семьдесят, а может, уже и за восемьдесят. В любом случае, возраст весьма почтенный. Но, невзирая на годы, старушка ведет весьма и весьма активный образ жизни. На здоровье тетя особенно не жаловалась. Если не считать того, что лет семь-восемь тому назад у тети Маруси выявили катаракту. То есть, выявили-то ее раньше. А семь-восемь лет назад ее, наконец, прооперировали. Тете Марусе вставили искусственные хрусталики и прописали очки с толстенными стеклами. По причине проблем со зрением тете Марусе пришлось уйти со службы. Тетка немного погрустила, но через некоторое время обнаружила, что вокруг и помимо работы много интересного. Первым делом она купила кисти, краски и пастельные мелки. И принялась отображать на бумаге окружающий мир, каким она его видела. Получалось немного необычно, но интересно. Потом она одолжила у меня несколько учебников по рисунку и живописи, и через некоторое время ее картины стали доступнее для понимания. Тетя Маруся давно хотела заняться музыкой. Но, к сожалению, из этого ничего не вышло — пальцы плохо слушались. Тогда тетя Маруся решила посмотреть мир и начала путешествовать. Хорошо еще, что это ее увлечение было ограничено финансовыми возможностями. А то еще неизвестно, куда бы могло занести прыткую старушку.

Два раза в год тетя Маруся не ленилась приезжать в наш город, что бы показаться оперировавшему ее доктору. Сейчас она наверняка опять притащит с собой этюдник и краски. А это — немалая тяжесть, в ее-то возрасте. Фотоаппаратом наша родственница не пользуется принципиально. Предпочитает зарисовывать впечатления. Конечно, ее надо будет встретить. Вопрос только в том, кто это сделает.

Я твердо решила пойти на похороны. Муж — до конца недели в командировке. Но вот дети вполне могли бы мне помочь. Они достаточно взрослые для того, что бы донести сумки до квартиры. Но дети, вернувшись домой, побросали вещи и побежали к бабушке. Она пообещала приготовить к их приезду домашнее мороженое. Они обожают эту приторно-сладкую гадость. Наевшись мороженого, оба отпрыска вернулись домой. Но только затем, что бы сообщить, что уезжают с бабушкой на дачу. Она пообещала, что там приготовит для них клубничное мороженое. Вот так. Семья большая, а ответственное дело доверить некому.

Я почесала в затылке. Потом потерла лоб. Потом внимательно осмотрела семейные фотографии на комоде. И увидела своего спасителя! Как хорошо, что свекровь подарила нам свой свадебный снимок в рамочке. На снимке она и ее четвертый муж стояли на фоне краеведческого музея, держась за руки, и нежно глядя друг на друга. Очень милая фотография. Вот только рамка безвкусная. Ядовито-розовое сердце, украшенное стразами, цветными камешками и, почему-то, птичьими перьями, никак не вписывалось в интерьер. У меня давно чесались руки убрать этот кич с глаз долой, да все боялась обидеть родственников. И очень хорошо, что я так и не решилась этого сделать. Иначе ни за что бы ни вспомнила о Николае Петровиче. Мой новый свекор — добрейшей души человек. При этом он необыкновенно скромен и деликатен. Тихий такой и малозаметный. Короче говоря, без рамочки я бы о нем ни за что не вспомнила. Николай Петрович до мозга костей — городской житель. Дачу он терпеть не может. И, несмотря на мягкость характера и покладистость практически по всем вопросам, здесь он непреклонен. Я совершенно уверена, что на дачу с супругой и внуками он не поедет. Тем более что кто-то должен оставаться дома и присматривать за котом, таким же убежденным горожанином, как его хозяин.

Наверное, Николай Петрович не очень обрадовался моей просьбе. Но вида не показал. Что значит воспитание! Я подробно описала внешность тети Маруси, особенно напирая на висящий через плечо этюдник. Другие особые приметы как-то не приходили в голову. Николай Петрович внимательнейшим образом выслушал меня, уточнил номер поезда и вагона, после чего отправился на вокзал. Я с облегчением вздохнула и принялась облачаться в траур. Это не заняло много времени и, через пятнадцать минут, прихватив все найденные в доме темные шарфы и платки, а также, на всякий случай, длинную черную юбку, я села в машину и выехала со двора. Но, добраться до морга, мне было не суждено. То есть, вначале все складывалось удачно. Несколько светофоров приветствовали меня зеленым светом. Потом я решила немного сократить расстояние. Мысль была неудачная. Кратчайший путь привел меня прямехонько к участку дороги, на котором шел ремонт. Пришлось искать объезд. Собственно, направление объезда было указано стрелками. Но крюк пришлось дать здоровый. Почему-то никак не удавалось свернуть в нужном направлении, попадались исключительно улицы с односторонним движением. Я обогнула порядочную зону частного сектора и принялась пробираться дворами через новый микрорайон. Дома там были расположены так странно, что выбраться на проспект удалось не сразу, да еще и не на тот, на который планировала. Зато я оказалась рядом с вокзалом. И надо же, как раз вовремя! По тротуару, навстречу мне, растерянно озираясь по сторонам, шел Николай Петрович. Я притормозила.

— Что случилось? Где тетя Маруся?

— Как раз это я хотел спросить у вас, — Николай Петрович запыхался, да и тревога в его в голосе слышалась нешуточная.

— У меня? — я здорово удивилась и разволновалась тоже.

— Ну да, ее нигде нет.

— Вы встретили поезд?

— Конечно, Раечка. Но с него сошли всего трое. Один юноша и две пожилые женщины.

— Ну, и?

— Одна из них — типичная сельская жительница с бидоном и сумкой на колесиках.

— Это точно был не этюдник?

— Совершенно точно, Раечка. Сумка была доверху набита овощами.

— А вы знаете, как выглядит этюдник?

— Не уверен. Поэтому я спросил ее имя. Она назвалась Нюрой.

— А вторая бабка?

— Вторую женщину встретил солидный мужчина. Он назвал ее мамулей. У вашей тетушки, если я правильно понял, детей не было?

— Правильно поняли. Хотя есть солидный мужчина, который называет ее мамулей.

— Незадача. Но у той, второй женщины багажа вовсе не было. Только дамская сумочка.

— Ясно, это была не она. Тетя Маруся последние годы без своего этюдника вообще из дому не выходит. Куда ее нелегкая занесла?

Я была озадачена не меньше Николая Петровича.

— Я хотел к дежурному по вокзалу обратиться. Но не знаю ни отчества, ни фамилии вашей тетушки. Извините.

— Садитесь, — скомандовала я. — Едем на вокзал.

На вокзальную площадь мы прибыли своевременно. Тетя Маруся как раз вышла из высоких стеклянных дверей и теперь стояла на верхней ступени, уперев руки в боки и оглядывая окрестности.

Оказывается, на одной из предыдущих крупных станций ей захотелось выйти подышать воздухом и размять ноги. Потом ее поманил запах пирожков с лотка. Пирожки были с капустой, картошкой и яблоками. Перед тетей Марусей встала нелегкая проблема выбора. Пирожки с капустой и яблоками она любила одинаково. А пирожки с картошкой она не особенно жаловала, но они очень аппетитно пахли. Тетя Маруся стояла спиной к своему поезду и не услышала, как он тронулся. Когда тетя закончила торговаться и повернулась, что бы войти в свой вагон, к перрону подходил уже следующий «скорый». Тетя Маруся, крепко сжав в руке пакет с пирожками, ринулась к поезду. Она опасалась, что и этот экспресс может уйти без нее. Проводники не решились применить силу, а добровольно старушка покинуть вагон отказалась. В результате она прибыла на следующую станцию раньше своего багажа. Потому что поезд, на который она пересела, оказался гораздо более скорым, чем тот, на который у нее был куплен билет. Соседи по купе, уже начавшие волноваться, были приятно удивлены, узрев вскочившую в вагон тетю Марусю. Та забрала этюдник и сумку на колесиках и сердечно простилась с попутчиками. Она решила завершить путешествие на более скором поезде, уверенная, что на нем она прибудет на нужную станцию раньше. С проводниками тетя Маруся к тому времени уже успела подружиться. И, действительно, она прибыла на наш вокзал немного раньше, чем мы ожидали. Сэкономленное время тетка собиралась провести с пользой. Она планировала пройтись по магазинам на привокзальной площади и выбрать для нас подарки. Потому что приготовленные ею гостинцы, упакованные в нарядный пакет, так и остались лежать дома на кухонном столе. С некоторых пор у тети Маруси появились проблемы с памятью. Но теперь она надеялась исправить оплошность. Однако на этом теткины злоключения не закончились.

Одно из колесиков на сумке уже давно расшаталось и грозило отвалиться. Отлетело оно прямо на эскалаторе. Кроме сумки тетка была нагружена увесистым этюдником. Она не смогла справиться с потерявшей управление торбой и та застряла между ступеньками. На помощь тете Марусе бросилась женщина, спускавшаяся следом. Но у нее тоже был в руках чемодан на колесиках и сумка на плече. Женщина помогла тете Марусе сойти с забуксовавшего эскалатора и освободила, конечно, при помощи подоспевших рабочих, охромевшую теткину суму. Рабочие были доброжелательны и сочувствовали незадачливой пассажирке. Эскалатор на некоторое время пришлось остановить. Тетя Маруся сердечно поблагодарила спасительницу, и тут рабочие запустили эскалатор. Старушка бросилась к лестнице, которую почему-то запустили в обратном направлении. Оказывается, она оставила там этюдник. Он соскользнул с плеча, когда тетя Маруся пыталась справиться с сумкой. Теперь деревянный ящик в одиночестве поднимался наверх. Тетя Маруся поспешила за ним. Конечно, догнать свой этюдник она не смогла. Все-таки годы сказываются, что ни говори. Этюдник благополучно доехал до верха и там его потертые, но прочные лямки затянуло под гребенку. Эскалатор опять остановили. Рабочие, уже не столь доброжелательные, как в первый раз, исправили помеху и, яростно вращая глазами, стояли наверху у входа на эскалатор. Давешняя теткина спасительница в три прыжка преодолела расстояние, подхватила освобожденный этюдник, растерявшуюся тетю Марусю и доставила их вниз. Их-то она спустила благополучно. Но вот ее каблук не выдержал нагрузки и, с громким треском, сломался. Женщина от неожиданности охнула, покачнулась, и ремешок от ее туфли тут же был втянут в узкий просвет, в который уходили разглаживающиеся ступеньки. На этот раз тетя Маруся бросилась на помощь своей спасительнице, растянувшейся на каменном полу. Рабочие, уже не стесняясь в выражениях, в очередной раз занялись механизмом, а подоспевший фельдшер раскрыл свой чемоданчик и принялся смазывать ссадины пострадавшей йодом. От «зеленки» та категорически отказалась. Она не хотела вернуться с отдыха раскрашенная, как годовалый малыш, страдающий «асфальтовой болезнью».

Так что, когда на перроне Николай Петрович в поисках тети Маруси разглядывал пассажиров, сошедших с нужного поезда, та как раз стыдила не очень вежливых рабочих у эскалатора в зале ожидания.

К нашему прибытию тетка успела собрать свой багаж и вышла на ступени центрального здания вокзала, не понимая, куда же запропастились встречающие. Набег на магазины она решила отложить. На сегодня впечатлений было уже достаточно.

У меня просто камень с души упал, когда я увидела тетю Марусю, живую и здоровую. Она тоже обрадовалась. Престарелой тетке уже давно хотелось вытянуть ноги на диване и, выпив чаю, вздремнуть в тишине и покое.

Мы обнялись, Николай Михайлович подхватил этюдник, а я — сумку. Наша троица, необыкновенно довольная, спустилась по ступеням. Нас обогнала прихрамывающая женщина в светлом брючном костюме, высокая, стройная и загорелая. Сразу видно — человек возвращается с отдыха на море. Тем более что через плечо у нее висела объемная и яркая пляжная сумка.

— Раечка! Вот же она, моя спасительница! — тетя Маруся устремилась к эффектной девушке.

Та, не оглядываясь, спешила к стоянке такси. Но тетя Маруся и не думала отступать.

— Дама! Дама! Прошу вас, вы же моя спасительница!

Тетя Маруся торопливо засеменила по привокзальной площади. Свою спасительницу она настигла, когда та уже садилась в машину. Наверное, тетушка очень не хотела, чтобы та укатила, так и не выслушав слов благодарности. Поэтому она уцепилась за то, что смогла ухватить. Это оказалась широкополая шляпа. Темные очки слетели сами, когда женщина от неожиданности резко повернулась. Тут и мы с Николаем Михайловичем подоспели. Тетя Маруся как раз рассыпалась в благодарностях, сжимая в руках шляпу. Таксист нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Николай Михайлович поднял отлетевшие в сторону очки. По-моему, они здорово пострадали, дужка как-то странно болталась.

— Извините нас, пожалуйста, — начала, было, я и замолчала почти на полуслове.

Женщина глянула на нас совсем недоброжелательно. Да что там, она злобно зыркнула исподлобья. Ну, везет мне последнее время на одноклассников! Конечно, короткая эффектная стрижка и пухлые ярко накрашенные губы могли ввести в заблуждение. Но этот взгляд! Именно так смотрела с задней парты Олимпиада Поленова, малозаметная тихоня, худющая и бесцветная. Волосы у нее были рыжеватые, но какие-то тусклые, голос тихий, даже веснушки какие-то блёклые. Лично я с ней практически не общалась. Но взгляд этот запомнила. Именно таким взглядом она одаривала тех, кто к ней обращался. Имя у нее было, конечно, дурацкое. С чего вдруг родителям захотелось именно так назвать единственную дочь? Можно подумать, они решили с самого начала испортить ей жизнь. Учителя представили новенькую «Липой». За ней тут же закрепилось прозвище «Дубина», которое очень хорошо сочеталось с фамилией. Училась Липа средненько, в общественной жизни и спорте тоже не блистала. Короче, столкнись я с ней случайно на улице, ни за что не признала бы в этой элегантной, эффектной женщине ту бледную моль с последней парты.

— Олимпиада! Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим! — я распростерла объятия.

Но Липа отшатнулась от меня, как черт от ладана. Наверное, не узнала. А все говорят, что я практически не изменилась. Неужели врут?

— Это я, Рая. Узнаешь?

Может, это я обозналась? Но нет. Элегантная брюнетка кивнула.

— Узнаю. Просто не ожидала, извини, — в голосе не слышалось никакой радости от случайной встречи.

Впрочем, ничего особенного в этом не было. Мы с Липой никогда особенно не дружили.

— Девочки, вы знакомы? — тете Марусе, наконец, удалось вставить слово.

— Да, тетя, — подтвердила я. — Это моя одноклассница — Олимпиада, извини, фамилию не знаю. Наверное, ты ее сменила?

— Да, — Липа сдержанно улыбнулась.

— Отлично выглядишь, молодец.

— Как вас зовут? — опять встряла тетя. — Неужели Олимпиада? Какое прекрасное редкое имя!

— Спасибо, — Липа опять сдержанно улыбнулась. — Обычно меня зовут Олей.

— Ты тоже на похороны?

— Я? Нет. Какие похороны? Приехала к тете. Извините, мне пора.

— Подожди! — возможно, это было не очень-то вежливо, хватать бывшую одноклассницу за полу пиджака. — Ты же не знаешь! Погиб Димка Моисеев. Как раз успеешь на прощание. Наши собираются. Гулька венок организовала.

— Ох! — тетя Маруся внезапно схватилась за правый бок.

— Что с вами? — мы с Николаем Петровичем одновременно обернулись к ней.

— Ох! — тетя Маруся согнулась от боли. — Наверное, камни. Эти прыжки по лестнице не прошли бесследно. Стара я для таких забегов.

Николай Петрович подхватил нашу гостью и повел к машине. Липа-Оля садилась в свое такси. Я раздумывала о том, куда лучше отвезти тетку. Домой или в больницу? Нет, все-таки очередную одноклассницу мне послала судьба.

— Липа! — я замахала руками и бросилась наперерез отъезжающему такси. — Липа!

Пускай Поленова не выразила буйной радости при встрече. Может, я напомнила ей не самые приятные моменты школьной жизни. Но сейчас мне было не до ее душевных переживаний.

— Ты же поедешь в морг! Я обещала девчонкам черные платки и деньги на венок еще не сдала. Будь другом, передай! Извинись за меня. Сама видишь, надо тетку в больницу доставить.

Я передала Липе пакет с вещами и деньги после чего, с чувством выполненного долга, покатила в сторону больницы.

Тревога оказалась ложной. Тетю Марусю осмотрел хирург, потом терапевт. Потом ей сделали пару уколов и велели ехать домой, сидеть на диете. Что мы и сделали. На прощание я, конечно, не успела. Явиться на поминки мне показалось не совсем удобным. Ну и ладно, зато тетка в порядке.