Нехитрая игра порока

Марина Болдова (2022)

Не успела Ася обрадоваться возвращению из Англии отчима, воспитавшего ее как дочь, как того убили. Спустя несколько часов был убит и ее биологический отец — бывший полицейский, ныне церковный нищий. А дальше — сюрприз за сюрпризом. Кто-то крадет у нее из дома ничего не стоящую подвеску. При весьма странных обстоятельствах Ася обретает единокровных брата и сестру. Случайная встреча в парке с бывшим возлюбленным дает надежду на личное счастье. Но самое главное — она узнает, что отец и отчим были давно знакомы, их связывала общая тайна.

Глава 10

— Где можно вымыть руки? — Ольга, покосившись на тапочки, предложенные мной, достала из сумки бахилы, натянула их поверх теплых носков и только тогда посмотрела прямо на меня. Ее блуждающий взгляд с того момента, как я открыла дверь, суетливое волнение заставили меня напрячься — я сразу подумала, что гостья пришла не с добром.

— Прямо по коридору вторая дверь, — указала я кивком, отходя чуть в сторону — в моей крошечной прихожей беспроблемно разойтись могли только две такие худобы, как мы с Сонькой. Ольга же весила не меньше ста килограммов, основная масса приходилась на нижнюю часть туловища, но талия была выражена четко, делая полную фигуру по-женски привлекательной.

Я опустила глаза и тут же поняла, почему гостья отказалась от тапок — она чувствовала бы себя в них как на лыжах, такой маленькой была ее ножка.

— Тридцать третий размер бог дал, — спокойно прокомментировала Ольга мой взгляд, ничуть не смутившись.

— Чай, кофе? — успела я бросить вслед, но в ответ прозвучало короткое «нет». «Ничего, значит, не хотим. Ладно, будем пить вино», — отчего-то мне стало весело. Я вернулась в комнату, на вопросительный взгляд Сони пожала плечами и улыбнулась. Доставая чистый бокал из горки, замешкалась — за отсутствием достаточного количества посуды одна из полок была заставлена фотографиями в рамках. Среди них был и портрет Гиржеля, висевший когда-то над кроватью бабушки в квартире Карима. Я взяла его и зачем-то задвинула в угол. Закрыв стеклянную дверцу, поставила на стол бокал, десертную тарелку из стопки на краю стола, положила вилку и нож. Из закусок к вину были пармезан, салями и бутерброды с икрой. Горячее — запеченную в фольге семгу я из духовки так до сих пор и не достала.

— Добрый вечер, — Ольга протянула руку Соне. — Ольга Гиржель.

— Софья Барковская, — слегка коснулась кончиками пальцев ее руки моя подруга.

Я, наблюдавшая за церемонией знакомства со стороны, сделала лишь один вывод — симпатия с первого взгляда между ними не возникла, откровенного разговора с Ольгой может и не получиться. Я ошиблась.

— Начну, девушки, с главной темы. — Ольга полезла в сумку. — Ася, с днем рождения.

Она протянула мне раскрытую ладонь. На ней лежала подвеска, украденная у меня сегодня буквально несколькими часами ранее.

Я застыла, не зная, как поступить — скрутить нахалку (вдвоем с Соней, может быть, и справимся) и вызвать полицию или для начала выслушать? Немая сцена затянулась. Соня с ужасом смотрела на меня, я со злостью — на Ольгу. Ольга же была спокойна.

— У тебя должна быть такая же. — Она тяжело опустилась на стул, положила подвеску на скатерть и потянулась к бутылке с минералкой. — Эту змейку дал мне отец. То есть Гиржель Михаил Леонидович. Я должна была передать ее тебе в день, когда узнаю о его смерти. Только он не предупредил, какая его ждет смерть… Ася, да сядь ты! У меня сегодня было четыре операции, я только в половине девятого вернулась домой. А тут сообщение от тебя. Пока ехала из клиники, догнал звонок следователя. Противный тип. Хам, если проще сказать. Но не суть. Сообщил, что отца нашли мертвым на рабочем месте. Ты же в курсе, где он «работал»?

Я машинально кивнула, испытав огромное облегчение от ее слов — подарок Карима унес вор, эта подвеска была лишь копией моей.

— Поясню сразу: я — родная дочь Гиржеля, хотя он меня по документам и удочерил. Поэтому «выкать» было бы странно, мы с тобой, Ася, единокровные сестры. Вот эту, не знаю, приятную или нет новость, я и хотела до тебя донести. И если, сестрица, ты меня сейчас не накормишь, упаду в голодный обморок.

— Соня! Там, в духовке…

Соня метнулась на кухню, я же продолжала неприлично пялиться на Ольгу.

— Почему же ты не открылась раньше? Я же ничего не знала! Господи, у меня же куча вопросов теперь!

— Отец запретил. А до семи лет сама думала, что Гиржель меня удочерил, когда женился на моей маме. Ты посмотри — я на него не похожа, в маму удалась. Человеком она была чудным, доброта на грани самоотречения, к ней, как к участковому терапевту, и душу лечить в очередь записывались. А внешность не очень. Знаю, отец ее не любил никогда. У них все произошло-то только раз, после чьей-то свадьбы, кажется маминой подруги.

— Что ты говоришь! Он же нас бросил, к вам ушел! Как же не любил?

— Пожалел. У мамы рак обнаружили, она испугалась, что я сиротой останусь, ему рассказала, что несколько месяцев назад родила дочь. А он все решил сам. Не буду грузить подробностями, но его заслуга, что мама еще почти двадцать лет жила.

— Моя мама знала, почему он ушел к вам?

— Нет, он убедил ее, что любит другую. Я как-то подслушала разговор родителей, мама упрекала его в равнодушии, спрашивала, почему не уходит обратно к вам. «К Лидии обратной дороги нет. Она уверена, что я полюбил другую. Да и все у них с Асей хорошо и без меня». Как-то так он ответил, не помню точно.

Я тут же вспомнила наши с мамой фотографии, залитые кровью Гиржеля.

Ольга с удовольствием ела рыбу, запивая вином. Я терпеливо ждала, подливая из бутылки всем.

— Спасибо, очень вкусно. Вот видишь, еще один талант тебе достался от отца — он великолепно готовил. А я безрукая хозяйка — и дома уюта нет, да и питаюсь полуфабрикатами. Скажу, предупреждая твой вопрос, — муж был, разошлись, говорить об этом эпизоде длиною в девять месяцев даже не стоит — выгнала мужика за пьянки. Хотя хирургом он был неплохим, да… Ты знала, что отец совсем не пил?

— Странно, что ты задала тот же вопрос, что и следователь. Это что, так принципиально?

— Сейчас поймешь почему. Мне мама вкратце рассказала перед смертью. Гиржель — еврей, тебе известно. А в Чечне принял ислам. Догадываешься зачем?

— Да я вообще не знаю, как он туда попал!

— В девяносто втором его внедрили в одну из банд Дудаева, в январе девяносто пятого он вернулся домой. Там какая-то мутная история с побегом, ранением — мама сама толком ничего не знала. Только спина у отца вся в шрамах, как будто его плетьми секли. Сама видела. За три года отсутствия я его забыла напрочь — мне года не исполнилось, когда он уехал в Чечню. Вернулся, работал в управлении внутренних дел до две тысячи девятого года. А потом исчез.

— Да, я знаю об этом. Карим, мой отчим, рассказал накануне отъезда в Англию. И тогда я узнала о тебе, — я задумалась.

— Ася, выходит, они все же были довольно близко знакомы, Карим и Гиржель. Таранова права, — «озвучивая» мои мысли, Соня смотрела только на меня.

— Так вот. Я думаю, его исчезновение и сегодняшнее убийство связаны с этими старыми чеченскими делами. Хотя и здесь у меня есть сомнения — сроки. Прошло столько лет! Если это месть, то уж совсем остывшая, — казалось, Ольга не обратила на реплику Сони никакого внимания.

— Ты знала, что отец нищенствует, почему не помогла? Когда он «нашелся»?

— В январе этого года. Пришел ко мне в клинику вполне прилично одетый, выбритый. Успокоил, что жив-здоров и… исчез еще на полгода. Следующая наша встреча состоялась уже летом у ворот храма. Конечно, я хотела его забрать домой, но он отказался. Не поверишь, ему даже удалось убедить меня, что он добровольно отказался от нормальной жизни! Пожелал счастья, но обнять не рискнул, — Ольга усмехнулась.

— И запретил тебе о нем говорить кому бы то ни было? Даже мне? Он чего-то боялся, не заметила?

— Да нет. Был благостно-спокоен, крестился как православный, то и дело поворачиваясь лицом к храму. В общем, вел себя как верующий нищий, которому ничего в этой жизни не нужно, кроме людских подаяний. При прощание объяснил, где лежит эта подвеска-змейка, и попросил, чтобы я передала тебе ее, когда его не станет. Безделушка все это время валялась в шкатулке среди маминой бижутерии, я туда и не заглядывала, стирала пыль с крышки раз в две недели. После его просьбы еле отыскала змейку, спрятала в бумажник. Кстати, твоя где? Давай посмотрим, может быть, они как-то соединяются или дополняют друг друга?

— То есть ты не в курсе, что это за ценность такая?

— Нет, Ася. Я не знаю, как Гиржель оказался на паперти, я не в курсе, где он пропадал столько лет, — на эти вопросы он мне не ответил. А теперь его убили! Меня достала эта неизвестность, и я, честно, начинаю бояться. Вчера соседка по лестничной площадке видела, как возле подъезда крутился какой-то щуплый высокий мужик, как она выразилась. Смотрел на мои окна. Она подошла к дому, он тут же ушел.

— Кудрявый? — Я сразу вспомнила парня, которого видела в своем подъезде.

— На голове был капюшон. А что?

— Оля, мою подвеску сегодня украли. И я тоже видела в подъезде постороннего парня.

— Все хуже, чем я думала, — помрачнела Ольга. — Если еще убийство отца к этому добавить, то… нам с тобой, Ася, грозит опасность. Ну, не смертельная, наверное…

— А если к этому добавить убийство Асиного отчима Карима Бахметева несколькими часами раньше, чем Гиржеля… — Соня покачала головой.

— А при чем здесь Карим, Ася?! — испуганно вскрикнула Ольга.

— Змейку мне подарил он, а не отец! И он тоже мертв.

— Вот тебе и доказательство, что Гиржель и Бахметев были тесно знакомы! Хвост тянется из их общего прошлого, можно теперь не сомневаться! — Соня взяла свой мобильный. — Думаю, самое время позвонить папе. Нет смысла ждать до завтра… Алло, папочка, добрый вечер. Да, ты прав, с Марченко все плохо, но об этом подонке мы поговорим позже. Я у Аси… скажи, ты знал, что Гиржель и Бахметев были давно знакомы? Папа, не молчи! Папа! — Соня с удивлением смотрела на трубку. — Сбросил вызов, ничего не понимаю!

— Похоже, мы пока остаемся здесь втроем? — Я невесело усмехнулась. — В целях безопасности.