Солонго. Том 2

Марина Новицкая, 2023

Неожиданные повороты судьбы, драматические события и любовь помогают раскрыться потенциалу главной героини, ее встреча с непревзойденным буддийским Учителем Бадмажунаем, дорога, полная препятствий, которую преодолевают главные герои романа, взаимодействие со спутниками Бадмажуная, все это погрузит читателя в мир Учения Будды.

Глава 16

Вот уже поллуны как старый Сию сидел в юрте, скрестив ноги. Один раз утром он вышел на край горы, долго всматривался вдаль, потом позвал Ерсайына и Куандыка и сказал, что в Степи грядут большие перемены. Они не поняли старика, вечно он говорит загадками. А потом и вовсе замолчит, мол сами должны понять о чем это он. Ерсайын и Куандык привыкли к этому, он заставлял их думать, но не всегда они находили ответ и тогда он создавал для них такие условия, которые вынуждали их через боль переживаний понимать старика, иногда он был жесток, братья обижались на него, вспыльчивый Куандык вскакивал на коня и надолго уходил с отрядом в степь, где случались самые непредвиденные обстоятельства и Куандык понимал, что хотел сказать ему мудрый непреклонный Сию. Случались потери, неудачи и разные препятствия, преодолевая которые Куандык возвращался к Учителю раз за разом меняясь. Уже не так важно казалось захватить побольше рабов и товара, то, что лежало на поверхности, как правило имело мало значения, но все же Куандык еще не готов был совсем изменить свою жизнь, полностью отказавшись от разбоя. Ерсайын за эти годы преуспел в целительстве, часто помогая Сию избавить от страдания и смерти раненых в бою. Только искренне молиться, обретая силу тех Божеств, к которым взывает Сию, он так и не научился. Слишком узок был его ум, не позволяющий отдаться Учению и вере полностью. Зажатый в тиски неумолимой непреклонной воли старца, Ерсайын отказался от многого, Сию хотел, чтобы Ерсайын был предан Учению больше, чем брату. Призывал к трезвому видению действий, влекущих к неминуемой расплате, последствиям, которые не мог изменить даже Сию. Но Ерсайын всегда помнил, как брат спас его, маленького, как жертвовал едой и теплым кровом, как не думая отказался ради него, жалкого карлика от возможности стать наследником Вождя Племени. И в этот раз Сию, сначала сделав ряд своих изнуряющих упражнений, глубоко дышал и через какое — то время дыхание стало ровным, а потом и совсем неслышным, грудь его не поднималась, волоски на жидких седых усах не шевелились и веки полуприкрытых глаз оставались неподвижными. Такое бывало и раньше, обычно перед тем, как Сию принимал какое — то важное решение. Прошло семь дней, а Сию все сидел с прямой спиной скрестив ноги. Наконец он открыл глаза и глубоко вздохнул, закрыв сначала одну ноздрю, потом другую. Ерсайын засуетился, обычно после долгого сидения Сию вставал не сразу, сначала перекатываясь на бок, потом распрямлял свое старое, но гибкое тело и медленно поднимался, делал опять упражнения, приводя в норму подвижность спины и ног, потом Ерсайын молча подавал ему пиалу горячей воды и спустя какое — то время Сию начинал говорить. На этот раз все было точно также, но Сию, в отличие от всегдашнего задумчивого вида, выглядел счастливым. Он с легкостью поднялся и отхлебнув кипятка, заговорил:

— Итак, дорогие братья, — обратился он к ним, — слушайте хорошие новости.

Куандык и Ерсайын первый раз видели Сию таким вдохновленным. Он разом помолодел, глаза его заблестели. От него веяло невиданной силой. Они приготовились слушать. Лишь бы старик не говорил загадками.

— Скоро всю Великую Степь накроет волной. Не все жители всех миров в этой местности выживут, спасутся только те, кто успеет вскочить на ее гребень, им будет сопутствовать большая Удача и сильное покровительство на многие века вперед. Только приняв решение отдаться этой волне, они уже получат много подарков, да таких, о которых и мечтать не смеют. Обретут все желаемое и даже больше! Их дети и последующие поколения будут счастливы!

Куандык и Ерсайын переглянулись. Они ничего не поняли, какая волна? Кто будет счастлив и на что нужно согласиться. Куандык вздохнул, но решил все же не перебивать Сию.

— Итак у нас мало времени, пора собираться в дорогу!

— Куда? Зачем? Надолго ли? — спросили наперебой братья.

— Поеду я и Куандык. Ерсайын останется здесь.

Ерсайын, еще недавно терзаясь сомнениями, вдруг нестерпимо захотел поехать. Сию помолчал, глядя задумчиво на карлика.

— Ерсайын, ты не можешь ехать, но ты будешь с нами с самого начала и получишь все то, что заслужил. Я вижу, что ты хочешь быть с нами. А это уже самое главное! Это уже большое Благо!

— Объясни нам! — прижав руки к груди взмолился Куандык. О чем речь?

— Вы знаете, я много раз говорил вам, как устроен мир. Не все то, что мы видим является единственным, ни люди, ни птицы и животные, это не все жители нашей местности. Есть жители разных миров. С ними общаются шаманы, они понимают их язык, но возможности шаманов тоже ограничены. Но есть такие просветленные Учителя, прошедшие такой великий Путь, обретшие силу и мудрость и возможность видеть много-много разных миров и их жителей. Именно такой Великий и сильный человек, он обладает тем, чем обладают Боги приедет в Великую Степь по приглашению. И наведет порядок.

— Сию! Мы ничего не поняли! — недоумевали братья.

В это время Сию прислушался и встал, выходя из юрты. Вдали по направлению к ним, поднимаясь по горной дороге скакал всадник. Куандык насторожился, вглядываясь в даль. Они никого не ждали. Вскоре стало ясно, что это гонец. Домчавшись до юрты Куандыка он спешился, поклонившись и подал письмо. Куандык спешно развернул его и прочитал:

“Дорогой друг, Мы только что узнали, что по приглашению Оуюн Хагана в Монгольскую Степь прибудет Великий и грозный Бадмажунай. Слава о нем разнеслась по всему миру. Он будет давать Учение в стане Оуюн Хагана. Он разослал вестников по всей Степи и объявил о перемирии на это время. Кто нарушит его, будет иметь дело с самим Бадмажунаем. Оуюн Хаган приглашает всех желающих. Учение состоится начиная с четвертого дня новой луны второго летнего месяца и продлится семь дней.

Твой друг Абдыбали.”

— Абдыбали был одним из немногих друзей Куандыка, раньше они вместе грабили караваны, но потом он отделился и друзья поделили территорию, предупреждая друг друга об опасностях и помогая по необходимости.

Куандык удивленно поднял глаза на Сию. Старик не переставал удивлять братьев. Откуда ему было это известно?!

Сию медлить не хотел, он посмотрел на горизонт будто что-то прикидывая и решительно направился в юрту. Братья, отпустив отдыхать гонца, пошли за ним. Сию четкими движениями быстро собирал седельную суму. Кроме своей обычной шали, шафранового цвета, уже истертой от времени с вытянутыми концами, которую он использовал и как покрывало, и как накидку в прохладные вечера, он взял свиток чистой рисовой бумаги, чернила и кисточки. Сию очень красиво писал, используя и остро заточенные палочки, но чаще кисточки с жесткими волосками, так чернила держатся дольше, объяснял братьям Сию. Итак он взял пиалу, порылся в вещах и достал удивительной работы серьги, длинные и блестящие, потер их о рукав и завернув в непонятно откуда взявшуюся расшитую тонкими, переливающимися, будто светящимися нитями шаль, бережно положил в суму, взял бутыль для воды, чистую полотняную ткань и какие-то порошки и пилюли, достал с алтаря коричневую жидкость, которая вливает силы и лечит все болезни, острый нож, какие-то навевающие страх инструменты целителя, древний, почти рассыпавшийся трактат, с которым он не расставался. Братья не раз заставали Сию за чтением непонятных знаков, еле шевеля губами, старик часами проводил за чтением этих текстов, а потом чертя что-то на земле был задумчив. Сию пошел к ручью, обнажил свое сморщенное жилистое тело, омыл его и надел чистую полотняную рубашку своего любимого желтого цвета, широкие штаны, не стесняющие движений, свои единственные сандалии, руками распутал редкие пряди и переплел в две косы жидкую бороденку. Братьям забавно было смотреть, как тщательно собирается старик, в уме Куандыка возникла мысль, Сию так готовится к встрече с неведомым Бадмажунаем, словно он желанная женщина и усмехнулся, представив, как тощий Сию обхаживает юную красотку. Картина возникла такая явная, что Куандык не выдержал и громко рассмеялся. Сию, мурлыкающий какую-то песенку, замолк и удивленно посмотрел на него. Куандык не мог остановиться, давясь смехом он произнес:

— Ох, Сию, ты так собираешься, будто на встречу с любимой, — и пуще прежнего залился.

— Что ж, ты возможно и прав, но что же тут смешного?

— Я думал, что уже так стар, что и думать забыл, как выглядят женские прелести.

Сию засмеялся неожиданно молодым и звонким смехом:

— Эх, парень, тело мое старо, но память еще хорошая!

Ерсайын, сидевший в углу, не разделял их веселья. Ему хотелось поехать с ними, но когда он услышал, что Учение будет проходить в стане Оуюн Хагана, сразу понял, что поехать не сможет. Так исполнилось то, о чем говорил ему Сию. Что он будет наказан за свои деяния самым неожиданным образом. Частично он уже искупил свою вину перед Оуюном и его Племенем, спасая от смерти Солонго. Когда карлик спасся и добрался до кочевья брата, встреча была бурной, но уже после первых счастливых минут перед ним возник Сию и разговор был тяжел для Ерсайына, он, как всегда не все понял из слов старика, но покорился его воле, выполняя изнурительные упражнения, Сию заставлял и без того больное тело карлика терпеть лишения, сидеть без еды и воды по нескольку дней и терпеть холод, учил его быть равнодушным к нуждам тела, он считал, что таким образом он очистит свой ум от ненужных дурных мыслей. Сию говорил, что познать мир может тот, кто познает свое тело, а потом научится управлять всеми процессами в нем с помощью ума, а потом и управлять умом, но кто управляет умом? Это был главный вопрос, остававшийся непонятен братьям. А Сию молчал…

Возвратясь к Сию, Ерсайын научился с помощью ума проникать в разные места, он путешествовал, видя разные кочевья и страны, так он однажды под руководством Сию попал в неведомое место на горе, где в густом лесу из невиданных деревьев стояла большая каменная юрта с красивой красной крышей и там жили мужчины, в таких же одеждах, как Сию. Они все вместе делали такие же упражнения, а также вступали в учебный поединок, разделившись на пары, в единоборстве некоторые из них использовали палку такую же, с которой не расставался Сию. Тогда Ерсайын понял, что Сию уносится в это место и оставаясь неподвижным по многу дней, как будто бы покидает тело, которое он считал своим временным домом. Много загадок таил старик, следовать ему было интересно но порой нестерпимо тяжело. Ум надрывался силясь понять ту, или иную фразу Сию. Так, один раз путешествуя, Ерсайын почувствовал мимолетную тревогу и вызвав и усилив ее в своем уме, с интересом последовал за ней, стараясь обнаружить источник. Это была Солонго. Она была в знакомой карлику пещере и ей явно требовалась помощь. Ерсайын, помня, что является должником девушки, не подозревающей, что спасла его, не медля приступил к лечению. Для него не было сложно это, ведь его знания и опыт позволяли ему делать это, даже не находясь рядом. Ерсайын был доволен, он рассказал об этом Сию, тот, посмотрев как всегда куда-то вдаль, удовлетворенно крякнул и больно похлопал карлика по плечу, подтвердив, что так Ерсайын отдал часть долга семье Оуюна.

Уже держа нетерпеливо гарцевавшего на месте коня, Сию подозвал карлика и сказал, положа руку на его плечо:

— Ерсайын, всю Мудрость Учения Бадмажуная, которую может вместить и понять твой ум, ты получишь через меня. На четвертый день второй луны лета, сядь в юрте и завяжи веревкой вход чтоб никто не потревожил тебя, запасись свежей водой и сядь так, как я учил тебя, развернув ладони кверху. Ты почувствуешь меня рядом, не вставай до тех пор, пока не почувствуешь, что я дунул тебе в лицо. Глаза твои должны быть прикрыты, так ты увидишь все, что тебе необходимо.

— С прикрытыми глазами? — уточнил Ерсайын

— Да, все, что надо, есть у тебя внутри, ты увидишь это внутренним взором. Ни на что не отвлекайся, заранее позаботься о том, чтобы у твоего тела не было голода, заглуши его своим умом, наполнив силой с помощью физических и дыхательных упражнений, не бойся причинить ему боль, или страдания, ты уже умеешь управлять своим телом и своими мыслями, настал момент в полной мере применить эти знания.

— Но вы выезжаете слишком рано, до кочевья Оуюна одна луна хода, а сейчас первый луна лета только началась.

— Нет, Ерсайын, мы поедем в обход и остановимся на какое-то время восточнее кочевья Оуюна, — сказал Сию, уже вскакивая на коня, за ним в седло сел Куандык, махнув на прощание брату.

Сию гнал коня явно торопясь, они скакали, поднимая степную пыль, останавливясь только на ночлег. К концу седьмого дня Куандык взмолился:

— Сию, куда мы так торопимся? Почему поехали в обход? Разве нас ждут где-то?

— Не задавай мне вопросов, сам все увидишь, нас ждет то, что мы не можем упустить, а опоздаем, Удача можем утечь как песок сквозь пальцы. Всему свое время.

Опять говорит загадками! — Разозлился Куандык, но промолчал, старик не любил когда братья приставали с расспросами. И сейчас он явно был не настроен растолковывать ему свои планы. Сию взял с собой палку и встал, приготовившись размять тело, делая упражнения. Старый Сию был по-своему грациозен, это была грация дикой кошки, он умел бесшумно передвигаться и даже видеть в темноте, Куандык залюбовался им, думая, что сколько он помнит старика, тот не меняется и никому не ведомо сколько ему лет. Сию редко рассказывал о себе, братья знали, что он из далекого королевства Тан, что он долго учился у одного бессмертного Мастера и познал Истину. В чем эта Истина он, как всегда умолчал, пробормотав, что часть этой Истины в том, что нужно всегда учиться познать ее, что она проста, но многогранна, как ограненный кристалл… Что на это скажешь? И братья следовали Сию, сами не заметив, что познание этой Истины и стало главной задачей жизни.

— Вставай, Куандык! — приказал ему Сию

— Я устал от бешеной скачки, — вяло сказал он, — хочу отдохнуть, все тело болит.

— Так еще хуже будет и до завтра не отдохнешь, — подойдя к парню, Сию упер палку ему в бок, нажав где-то в подреберье.

— Ой! — подскочил Куандык от внезапной пронизывающей боли. Он моментально разозлился и его накрыл гнев. Мерзкий старикашка! Ну я ему покажу! — потеряв контроль накинулся он на Сию. Сию молодо раскатисто рассмеялся, сделал молниеносное движение и парень оказался на земле.

Китаец подскочил к нему и упер палку в грудь, пригвоздив Куандыка к земле. Сила у старика была несокрушимая. А казалось, что он с такой легкостью удерживает палку, подавляя всякое сопротивление парня. Куандык постарался выбраться, но Сию, продолжат удерживать его, не давая выбраться, вокруг старика стал ощутимым яркий, густой ореол светящийся оранжевым светом силы, Куандык зажмурился, Сию ослабил напор и он неловко поднялся. Сию не унимался и стал с глухим звуком наносить удары палкой, Куандык прикрывая голову уворачивался. Наконец Сию остановился и сказал:

— Ну какой ты воин?! Ты похож на мертвого джейрана, на котором упражняются в стрельбе охотники. Соберись! Ты размазан, как жидкое перебродившее тесто!

— Зачем я буду тратить сейчас силы?! — я устал, дорога длинная, ты гонишь лошадей, я голоден и измотан! Давай сначала отдохнем. а потом и побороться можно.

— Экий ты слабак безвольный! Кто будет тебе подчиняться, если даже тело тебя не слушает!

Слова Сию сильно задели Куандыка, он не сразу нашел, что ответить. Молча смотрел на зарумянившегося китайца, глаза которого молодо блестели.

— Мне подчиняется все кочевье и отряд превосходных воинов! Под моим руководством мы захватили много товара и рабов! Мне все доступно, и много золотых монет и самые красивые девушки! Я с каждой могу разделить ложе! — Куандык намекал на возраст китайца, мол он-то уже немощен, но старик, похоже намек не понял и не отреагировал на обидные слова.

— И что? Разве это то, чем можно хвалиться? А счастье в чем?

— В этом и счастье, что я все могу.

Сию вдруг порывисто встал и вплотную подошел к Куандыку, пристально посмотрел ему в глаза. От этого взгляда, проникающего в самые потаенные уголки его ума, Куандыка парализовало и вдруг откуда-то возникло сокрушающее чувство вины… Перед кем? Не было никого определенного, кто пришел бы на ум Куандыку. Он принес много несчастья, но никогда не останавливал свою мысль на людях, лишенных крова, родных и близких. Он лишал жизни не задумываясь и его дорога была пропитана кровью жертв. Но чувство вины было таким щемящим, таким всепоглощающим, что болью отозвалось во всем теле, Куандык поморщился, силясь отвести взгляд от сверлящих глаз Сию, но не смог, он попытался глубоко вдохнуть, чтобы освободиться от боли, но дыхание перехватило. Сию, доведя Куандыка до пика переживаний, провел рукой по его лицу и слегка толкнул в грудь. Отойдя на некоторое расстояние продолжал наблюдать за парнем. Куандык с трудом перевел дух. Что это было?! Ему казалось, что он умирает. Иногда, когда Сию сердился на них с Ерсайыном, они боялись его, он вызывал ужас. Страх этот был вызван тем, что Сию был жесток с ними и мог причинить боль, просто дотронувшись пальцем, мог заставить страдать вызвав какие-то переживания, он был загадкой для братьев, они никогда не знали, что на уме у Сию и боялись старика.

Сию сел и жестом предложил Куандыку сесть рядом, парень с опаской приблизился, неизвестно ведь, что на уме у Сию. Старик заговорил, как ни в чем не бывало:

— Куандык, вскоре мы достигнем цели нашего пути и сделаем большую остановку. Там тебя ждет много сюрпризов. Ты должен сохранять равновесие, ничему не удивляться и не задавать мне вопросы. Тебя могут спросить почему ты путешествуешь со мной, говори, что я так стар, что оставить меня одного уже нельзя, так как вернувшись, можно не найти меня живым, что я немощен и нуждаюсь в уходе.

— Кто спросит меня? Где мы остановимся?

Но Сию отвернулся, глядя в сторону и делая вид, что не слышит вопроса. Парень вздохнул и решил, что бесполезно вести разговор со старцем.

Уже через несколько дней бешеной скачки, вконец измотанный Куандык увидел вдали кочевье. Сначала им попалось стадо, мирно пасшееся в степи, потом два всадника, с подозрением посмотревших на них, но видимо торопящихся куда-то. Наконец они въехали в довольно большое кочевье. Сию только успел сказать, что они прибыли, как Куандык подъехал к самой красивой юрте, странного вида, от нее отходил сводчатый коридор, соединяющийся с юртой поменьше, рядом играли дети, за ними смотрела девушка, она подняла на путников яркие глаза, цвета неба, с интересом разглядывая путников, потом ни слова не говоря скрылась в юрте, через какое-то время полог откинулся и вышла молодая высокая женщина в высокой шапке Вождя и надменно спросила:

— Путники, кто вы? Почему без сопровождения и упредительного письма? Как к вам обращаться?

Куандык уже слез с коня и опешил от такого обращения к нему женщины, Сию продолжал сидеть на коне странно пригнувшись и свесив голову.

— Мое имя Куандык, мы путники, путешествуем сами, следуем на Учение к Великому Бадмажунаю.

Женщина явно смягчилась, приветливо улыбнулась и показала на большую красивую юрту с развевающимся над ней ярким флагом:

— Добро пожаловать, дорогие гости! Я рада вам, пройдите в гостевую юрту, сейчас вам окажут должный прием, пока что располагайтесь там и отдайте ваших коней. Внимательно посмотрев на Сию, кого-то позвала. Подошел молодой мужчина, поклонился, она взглядом показав на старика, строго сказала:

— Бакыт,помоги пожилому гостю сойти с коня, видно он очень устал и у него больше нет сил.

Мужчина ловко подхватил старца, но ноги его подкосились и голова безвольно повисла. Наблюдающий за этим Куандык удивился, неужто Сию покинули силы и он и правда так устал? Парень подхватил его на руки и бережно, словно ребенка понес в юрту. За ним прошел удивленный Куандык. Сию положили на топчан, откуда ни возьмись появились девушки, они захлопотали вокруг старца, подкладывая ему под голову подушки и накрывая расшитым покрывалом. На Куандыка никто не обращал внимание, все были заняты, пришел еще один мужчина, быстро разожгли очаг, принесли воды и стали готовить чай. Мужчины вышли, девушки, одна, та, что увидела их первой, вторая, невиданной красоты, все поглядывала с тревогой на Сию, та, что была в высокой шапке села на топчан и как только скатерть была накрыта, она наконец-то обратила внимание на Куандыка и пригласила сесть напротив, внимательно рассматривая его. Женщина была уверена и спокойна. Все в ней выдавало здесь хозяйку. Жестом руки она отослала младшую девушку и что-то тихо сказала ей, а та, что выдавала беспокойство за Сию осталась, сев рядом с ним на край топчана она взяла пиалу с чаем в руку, готовая поить из нее Сию. Куандык от удивления застыл, прослушав вопрос главной, так он про себя назвал женщину в шапке.

— Учение начнется на следующей луне, я предлагаю вам остаться пока что в нашем кочевье и отправиться туда с нами. Мы выдвигаемся через поллуны, — немного надменно сказала она.

— Прости, уважаемая, но что это за кочевье и как твое имя?

— Вы находитесь в моем Племени, я его Глава, Солонго, дочь Великого Оуюн Хагана.

Куандык застыл, совсем растерявшись. Так вот она какая, Солонго, дочь Оуюна! Та, которая хотела убить Ерсайына! Глава Племени?! Как это?! Женщина? Все эти вопросы возможно читались на его лице, женщина откинулась на подушки и молча наблюдала за ним. Тем временем вторая девушка, бережно поддерживая голову Сию, поила его чаем, его шею она подвязала чистой полотняной тряпочкой, такой, какую надевают на детей. Он смешно вытягивал губы трубочкой, довольно щурясь. Солонго подождала пока Куандык придет в себя и не дождавшись пока он что-то скажет, начала светский разговор. Куандык рассеяно отвечал ей, краем глаза наблюдая за Сию. Женщина казалась Куандыку неприветливой и сердитой хоть и вела обычные для такого момента речи. Как прошла дорога, все ли здоровы и прочие ни к чему не обязывающие вопросы. Вдруг она спросила:

— Куандык, прости что спрашиваю тебя об этом, но как могло получиться, что с тобой путешествует человек столь преклонного возраста?

— Я хочу посетить Учение, а оставить одного его я не мог, ведь он немощен и я боялся, что по возвращении не застану его живым, — помня, каким должен быть ответ, заученно сказал Куандык.

Гневом сверкнули глаза Солонго, она вдруг холодно с едва скрываемым возмущением сказала:

— Как мог ты взять немощного больного старца в столь длинный и трудный путь?

— Но я не мог оставить его одного!

— Ты совсем не понимаешь, что так он может не пережить дорогу?!

— Но он сам хотел ехать… — осекся Куандык

— Где ты видел скачущих верхом старцев?! — продолжала свою речь она, — неужели трудно было посадить его в арбу?!

Куандык покосился на Сию, в глазах старца безудержно плясали смешливые огоньки, на миг ему даже показалось, что он слышит его молодой раскатистый смех. Куандык тряхнул головой, ну подожди, мерзкий старикашка! В каком свете выставил меня!

— Да, уважаемая Солонго, в арбу, конечно я должен был посадить его в арбу! — покорно склонив голову сказал Куандык. Когда церемония приема гостей была закончена и девушка поднялась, та, что поила Сию чаем вдруг сказала с сильным акцентом:

— Солонго, этот старец так похож на моего дедушку, позволь остаться рядом с ним и снять усталость?

— Айзере, все, что можем, мы сделаем для пожилого гостя. Говори, что тебе для этого нужно?

— Заряди ба-ня, я хочу омыть ему ноги в теплой воде и сделать массаж. Это снимет усталость и придаст сил. Я так делала своему дедушке, — сложив руки на груди сказала девушка.

Куандыку вдруг стало противно, он возмутился глупым видом старика, какой лживый Сию! Ему захотелось прогуляться и он решил, что спать будет под звездами, а Сию пусть моют и носятся с ним, как с малым ребенком.

Сию, кряхтя поднялся, сначала схватившись за девушку, подполз к краю топчана.

— Что, дедушка? Что? — всполошилась девушка.

Не в силах смотреть на все это, Куандык вышел из юрты, вдохнув полной грудью степной воздух. Он подошел к коню и снял седельную сумку, рядом стояла Солонго. Присутствие этой женщины вводило его в смущение. Он не успел еще обдумать это, ведь для этого нужно остаться наедине с собой и погрузиться в свой ум, как учил его Сию. Но встретиться с ней глазами он боялся и отводил взгляд. Она сказала, что до их отхода к Оуюн Хагану в стан должен прийти торговый караван и в гостевой юрте она будет принимать купцов, приезд его и Сию был неожиданным и они не раскинули малую гостевую юрту и что завтра Сию придется переместиться, для него тоже будет место в этой юрте. Он помотал головой, открывая седельную суму чтобы достать бутыль с водой. Солонго уставилась на нее и взгляд ее стал задумчив. Сума и правда была у него с тех пор, как он покинул родной дом, она как раз и была привязана тогда к седлу. С виду обыкновенная, но внутри на закрывающейся части был выбит их семейный герб, такой был также на пологе их юрты, юрты Главы Племени. Они с Ерсайыном сохранили его, как память. Сума же была для Куандыка своеобразным талисманом, он не расставался с ней. Поймав взгляд Солонго, он быстро вынул бутылку и закрыл суму. Что за любопытство?! Это рассердило его, но Солонго не уходила, видно ожидая ответа… так что она говорила? — рассеянно подумал Куандык.

— Куандык, тебе с твоим пожилым попутчиком нужно будет переселиться в малую юрту. Завтра мы раскинем ее ближе к реке, так вам будет прохладнее, можно гулять вдоль реки, старику это поможет восстановить силы. Айзере присмотрит за ним, она взялась ухаживать за дедушкой. А тебе я могу показать наши мастерские и кузницы.

Куандык продолжал молчать не поднимая на нее глаз. Не дождавшись ответа, она продолжила:

— Расскажи мне из какого вы Племени, кто его Глава? Что производят у вас и как ты узнал об Учении.

Куадык задумался, столько разных вопросов. Он не ожидал и не был готов. Решил рассказать о Племени отца, ведь частично это было правдой. Он рассказал, что их небольшое Племя находится на западе у горной гряды, что особенно ничего такого они не производят, в основном пасут скот, что он сын Вождя и об Учении узнал от гонца, которого прислали из соседнего Племени.

— Как зовут твоего отца? — не унималась Солонго.

— Акимбай. Он возглавляет небольшое Племя.

— Вы огузы?

— Кыргызы.

Куандык повернулся, показывая, что не намерен продолжать разговор с женщиной. До сих пор женщины воспринимались им, как способ удовлетворения своих мимолетных желаний и обустройства быта, если же к какой-то возникала страсть, то он точно знал, что насытившись, она станет неинтересна ему. Куандык скорее терпел присутствие женщины в юрте. Когда та, или иная женщина, в основном захваченная рабыня, надоедала ему, он дарил ее своим подчиненным, или отдавал второй женой, если была особенно красива. Он даже не знал, есть ли у него дети, вопрос наследников до сих пор не занимал его. Сию не поддерживал такое поведение Куандыка, старался убедить его, наказывал, но потом один раз грустно сказал, что кара за такое поведение будет страшна и если он не одумается и не начнет почитать женщину, то главная женская Богиня, великая Мать отомстит ему за весь женский род и тогда уже Сию не сможет помочь ему. Куандык, слушая эти речи только посмеивался, как можно почитать женщину?! Ведь она создана для того, чтобы мужчине жилось хорошо. Что умеет она? Силы нет, ума тоже… Самое большее, это если она красива, тогда близость с ней особенно приятна. Куандык брал в наложницы молоденьких девушек, не выносил строптивых, тогда он брал их силой, часто вымещая злобу на них, все знали это и боялись его, старый Сию в очередной раз занимавшийся лечением такой жертвы только качал головой, потом взяв в кольцо своей железной воли парня, заставлял делать изнурительные упражнения и укрощать свой гнев, но его жестокая сущность то и дело проявлялась и Сию ждал, когда случай перевернет все мировоззрение Куандыка.

Солонго, видя пренебрежительное отношение к себе, разозлилась и решила наказать парня. Как, она еще не знала, но надменный вид Куандыка возмущал ее. Да кто он такой?! Как смеет не поднимать на нее глаз и разговаривать нехотя, через губу?! Неотесанный и невоспитанный дикарь! Она резко повернулась и пошла в свою юрту, он усмехнулся и вздохнул с облегчением.

Баня была готова и Сию в сопровождение Айзере и Махи, несущей ароматные масла и чистые полотняные ткани, проследовал туда. Внутри было жарко натоплено, девушки расстелили на деревянный, ничем не покрытый топчан, чистую ткань, Поставили на пол большой медный чан с теплой водой, а в чан поменьше сказали еему поставить ноги, Маха вскоре ушла, позже она придет туда с детьми и другими женщинами, а пока что старцем займется Айзере. Она окунула ткань в теплую воду и стала обтирать морщинистые руки старика, шею и лицо. Сию от удовольствия закрыл глаза, погрузившись в мягкую негу, девушка нанесла какое-то масло на ладони и кончиками пальцев, слегка похлопывая стала вбивать в кожу лица, круговыми движениями нежных пальчиков втирать масло в виски, приговаривая, что так у дедулечки пройдет вся усталость, она сказала лечь на топчан, обтерла его старые заскорузлые ступни и принялась за них, Сию унесло от блаженства, она массировала ноги, втирая масло и поднималась вверх к коленям, мягкими движениями втирая ароматное янтарное масло, потом она тихо запела высоким вибрирующим голосом и Сию не выдержал, все то, что он сдерживал много лет, его накопившаяся сила, вся та дисциплина, она сейчас замерла в каком-то мучительном ожидании. Сию знал об этой встрече, предвидел ее, но даже он не мог знать о тех переживаниях, которые она таила. Старец вздохнул и все же применил свое умение управлять другими, он сконцентрировался на ее уме и она, внезапно утихнув, вдруг обмякла и легла рядом, закрыв глаза и положив голову на грудь Сию. Он провел по ее густым шелковым волосам, по шее и закрыл глаза. Мысленно он погрузился в нее, прикоснувшись к ее женской сущности, это был пульсирующий ярко-оранжевым, как маленькое солнце, цветок в середине ее живота, он усилил сияние, усилил еще, оно засияло нестерпимым светом, юрту наполнил аромат каких-то диковинных то ли цветов, то ли фруктов, Сию вдохнул его полной грудью, еще больше сконцентрировал свою волю на женской драгоценной сущности Айзере, цветок сжался в точку и запульсировал, выбрасывая переливающиеся всеми оттенками цветов волны, Сию качался на них, мечтая, чтобы это не закончилось, впитывал этот свет, наполнился им, Айзере застонала, губы ее приоткрылись и подрагивающие веки говорили о том блаженстве, которое испытывала девушка, волны стали слабее, Сию еще раз усилил концентрацию воли и оставил в самом центре ее сущности свой след, так он найдет ее и в следующей жизни. Он осторожно снял голову девушки со своей груди, приняв вид немощного старика. Слегка пощекотал мыслью ее ум, она открыла глаза и непонимающе посмотрела вокруг, поднялась и поправила волосы.

— Ой, дедулечка, ты прости меня, я видно заснула от жары, здесь душно… Хочешь водички? — тебе наверное тоже жарко, ведь долго здесь быть нельзя.

— Да дочка. Ты такая искусница, всю усталость с меня сняла… Где ты этому научилась?

— Я ухаживала за своим старым дедушкой, он тоже любил, когда я делаю массаж ног, говорил, что так он проживет долго. Я была еще маленькой, когда стала часто сидеть у его ног, а он рассказывал мне сказки. Из всех детей он больше всех любил меня, говорил, что я настоящая Гури Пэри, — она помогла встать Сию, он оперся на ее руку дрожащей рукой, она помогла ему надеть сандалии, завязав длинные шнурки, закутала его тканью и повела в гостевую юрту, сказав встретившейся по дороге Махе чтобы немедленно налила дедулечке горячего жирного бульона для восстановления сил.

В стане Солонго юноши готовились к ежегодным соревнованиям, они тренировались недалеко и Куандык заинтересовался. В его кочевье тренировки шли всегда и зимой, и летом, никаких состязаний не было, кто какой воин было видно в течение набегов. Его отряд всегда пополнялся новыми воинами, они были из разных племен и даже народностей, делились своими приемами борьбы, за ними, посмеиваясь, любил наблюдать Сию и самым большим удовольствием было когда он, крякнув, решал вступить в поединок с обычно считавшимся самым сильным и непобедимым бойцом. Иногда голыми руками, а иногда с использованием своей неизменной палки, он всегда неминуемо побеждал даже самых сильных и ловких. Но Сию никогда не учил этим приемам. Иногда одно молниеносное движение могло повергнуть противника. Сию слыл мистической личностью, магом и колдуном. Он не спешил развенчивать этот миф. Сейчас Сию был поглощен заботой Айзере, он продолжал играть роль немощного старца, что немало раздражало Куандыка, но в кочевье еще находиться долго, почти поллуны и он все же решил познакомиться поближе с его жителями и осмотреться, ведь весь уклад сильно отличался от жизни в его кочевье, это было видно уже сразу. Здесь везде чувствовалась женская рука, юрты стояли ровными рядами, рядом с каждой была чистая площадка, где играли дети, был и небольшой навес, подпертый двумя палками, и уличный топчан, видимо чтобы старики и женщины, следящие за детьми могли укрыться в тени от палящего солнца, вообще здесь он увидел много удивительных вещей. Он увидел, что женщины открыто общаются и даже смеются, не передвигаясь перебежками, чтобы не быть замеченной Куандыком, или кем-то из мужчин, дети были чистыми и спокойными, специальная юрта, куда увели Сию и он вернулся оттуда разомлевший со взъерошенными волосами, завернутый в полотняную простынь и проследовал мимо, будто не заметив томящегося от безделья Куандыка. А еще удивителен был сам быт в этом кочевье. Все юрты находились на дощатых помостах, к которому были приделаны колеса. Неужто они так и передвигаются в юртах?! Ему было здесь все интересно, особенно поразило его уважительное отношение к самой Солонго, все кланялись ей, встречая на улице. Под ее руководством сейчас мужчины оборудовали площадку для купеческого каравана, видимо в центре кочевья у них будет устроен базар. Она спокойно давала распоряжения, а парень, который помогал ей в юрте, Бакыт кажется всегда был рядом, готовый выполнить ее поручения. Проверя все ли готово к приходу каравана, она ненадолго зашла в свою юрту и вышла, неся в руках подставку для письма. К ней тут же подошел молодой парень, она передала ему ношу, повесила на него также сумку, он взял еще своеобразное низкое сиденье и они прошли к реке, где он поставил все в тени деревьев и она расположилась так, чтобы видеть тренирующихся парней, сказала что-то парню и он побежал куда-то в сторону борющихся парней и вернулся к ней с настоящим богатырем. Она раскрыла сумку, вынула оттуда какую-то скрученную рукопись и стала что-то обсуждать с ним, отмечая что-то в рукописи. Скоро она встала и пошла с ним к тренирующимся парням, все построились и она, называя каждого что-то говорила им. Она казалась довольной, улыбнулась богатырю и опять ушла под дерево, что-то записала, задумчиво посмотрела вдаль, крутя в пальцах палочку для письма и опять окликнула крутившегося рядом парня, он опять убежал куда-то. Куандык проследил за ним взглядом. Парень побежал к лучникам, он вернулся с другим молодым мужчиной. Тот поклонился и они что-то обсудили, затем куда-то ушел, она же пошла в сторону лучников не дожидаясь его. Вскоре из-под навеса рядом с кузницей двое мужчин, кузнецы по виду, выкатили странную юрту, у нее было несколько отверстий, из которых торчали какие-то железные палки, мужчины покатили юрту в сторону лучников. Любопытство взяло верх и Куандык проследовал за ними. Солонго сначала не замечала его, увлеченная разговором с тем, кого Куандык прозвал Командиром. Тот пригнувшись зашел в юрту и пригласил ее, они что-то обсуждали там, споря о чем-то, потом она вышла, недовольно сверкнув в его сторону глазами, затем вышел он и позвав двух парней что-то делал, Куандык заметил, что железные палки, которые при ближайшем рассмотрении оказались длинными желобами, в них закладывались стрелы, которые градом сыпались во все стороны сразу. Куандык застыл от изумления. Вот это да! Что это за оружие?! Интерес был непреодолим и он, откинув полог этой юрты, просунул внутрь голову:

— Можно?

— Ты кто?! — грубо спросил его Командир

— Я Куандык, проездом в вашем кочевье, вот, увидел такое необычное оружие и решил посмотреть.

Мужчина оттер его к выходу и недовольно сказал:

— Все у нас делается только с разрешения Вождя. Вон она, в высокой шапке, спроси у нее можно ли. А так не пущу.

Куандык поплелся к Солонго. Вот еще! Она, какая-то безмозглая женщина, будет позволять ему, или нет! Но делать было нечего, он остановился поодаль, ожидая когда она закончит говорить с одним из бойцов и обратит на него внимание. Когда она замолчала, он, переминаясь с ноги на ногу окликнул ее:

–Солонго…

— Уважаемая Солонго! — рядом стоящий мужчина поправил Куандыка, — поклонись и жди, пока ответит, не со своей женой говоришь!

Куандык вспыхнул и с трудом поборол желание заехать наглецу прямо по наглой физиономии. Тот, видя вспышку гнева у Куандыка, оттер его от Солонго и стал подталкивать подальше от нее, Куандык не сходил с места, Солонго подняла руку, как бы приказывая прекратить и сказала, внимательно глядя на Куандыка:

— Довольно, Самдан! Он чужеземец. У них, видно, другие порядки. Возможно, что у них нет почитания Вождя.

Куандыку расхотелось разговаривать с наглой женщиной, да и желание узнать о том, как устроена юрта, мигом исчезло. Он пробормотал что-то неразборчивое и побрел прочь. В этом кочевье все было чуждо ему, обсудить это было не с кем, ведь старый Сию вообще не показывался, он сидел безвылазно в юрте, сказываясь жалким старцем… Но зачем это ему?! Куандыка злило это, но приблизиться к Сию не было возможности, вокруг него неотступно находилась одна из девушек, Айзере, она беспрекословно выполняла все прихоти старца. Куандык был предоставлен сам себе и переживал целую гамму чувств, от неприязни до немого восхищения Солонго и ее кочевьем. Куандык старался подавить это и остаться равнодушным, но то, что он видел, было ново для него, он, живя привычной жизнью разбойника, привыкшего к насилию, увидел, что с помощью уважения, любви и сострадания тоже можно управлять! И на это способной оказалась даже обычная женщина! Наконец буря чувств улеглась и он начал смотреть на жизнь в кочевье совсем по-другому. У него было много вопросов, на них мог ответить только Сию, но он вдруг стал недосягаем. Куандык решил познакомиться с кем-то из мужчин. Ему понравился тот, кого он назвал Командир и еще Бакыт был чем-то близок ему. Его выговор похож был на тот, что использовали в его родном кочевье. В кочевье все были чем-то заняты и он чувствуя себя чужим, да еще и не имеющим никакого занятия, все же решил посетить мастерские. Но там его встретили холодно и опять отослали к Солонго за разрешением. Это совсем разгневало Куандыка, да что же это такое! Опять от нее нужно зависеть! Видно и правда без нее никуда! Что за странное Племя! Куандык пошел искать ее, совсем недавно ее высокая шапка мелькала у реки. Она опять наблюдала за тренировками, на этот раз боролись юноши, обучал их Бакыт. Сам не заметив, как увлекся, болея за одного из сильных юношей с необычной внешностью, он вошел в азарт и стал подначивать его, призывая не расслабляться! Наконец поединок закончился и победил в нем парень, за которого болел Куандык. Это был Елбарс. Но нет, на этом тренировка не закончилас и вышел Бакыт, чтобы сразиться с парнем. Бакыт был опытным и его метод борьбы оказался знакомым Куандыку. Он был схож с теми приемами, которым учил их Сию. Куандык распалился еще больше и потерял контроль над умом. Эмоции и страсть захватили его. После того, как поверженный Елбарс встал, неожиданно для себя в центр площадки вышел Куандык. Все загудели. Краем глаза он видел, как напряглась Солонго, но осталась неподвижно сидеть на месте. Бакыт удивился, но поклонившись, как было принято в честь уважения противника, согласился принять бой. Начался поединок. Бакыт и Куандык были незнакомы, стиль борьбы у них был похож, Солонго, уже зная, как Бакыт может быть непредсказуем и красив в борьбе, увидела, что Куандык, наступая, как горный барс, мягко ступая, делал почти неуловимые молниеносные движения, Бакыт, перенимая инициативу, старался предугадать движения и их борьба превратилась в прекрасный танец, где то наступал один, его удары блокировл другой, то они менялись, кружась, как в танце, пригибаясь, распрямляясь, как пружина, наконец, Куандык внезапно расрутился на месте и попытался нанести удар, но Бакыт, увернувшись, вдруг неожиданно высоко подпрыгнул и, оказавшись сверху Куандыка, занес руку для сокрушительного удара. Солонго, наблюдавшая, как и все за поединком, неожиданно для себя болела за Куандыка, она оценила его смелость вступить в бой с незнакомым противником на незнакомой земле. Увидев, что Бакыт может одержать победу, она встала и махнула рукой, наказав закончить поединок. Все мужчины недовольно загудели. Она повернулась лицом ко всем и сказала:

— Наш гость решил вступить в поединок с нашим несравненным командующим Бакытом, мы все увидели его смелость и умение бороться, оба они смелы и искусны, на сегодня достаточно! Оба они победители, — и ушла с гордо поднятой головой.

–Бакыт подал Куандыку руку, помогая подняться. Они разошлись, возникшая между ними симпатия и уважение к мастерству могла стать залогом дружбы. Отдышавшись, Куандык спросил, где бы взять воды утолить жажду, Бакыт предложил пройтись. Куандык с радостью согласился. Они прошли к реке, где плеснули в лицо прохладной водой и зачерпнув воды в ладони, напились.

— Где ты учился борьбе? — спросил Бакыт.

— Меня научил один китаец, — расплывчато ответил Куандык, он не хотел говорить, что этот китаец — старый Сию. Хотя поверить в это и было сложно, но если Сию решил выглядеть немощным старцем, то значит зачем-то ему это надо. Сию все равно не дал бы сказать правду, не раз, когда они с Ерсайыном могли сказать что-то, что китаец считал запретным, или просто лишним, глотку как будто сжималось удавкой и слова не шли из горла. Помня об этом, Куандык решил промолчать про Сию, — а ты где научился?

— Меня научил один странствующий факир, он тоже, кажется был из этих мест, на базаре вступился за ребенка и в него подло вонзили нож, прямо под ребра. В суматохе никто не заметил, он упал рядом с прилавком одежды, когда вечером нашли, он был жив, потерял много крови и купцы решили оставить его в нашем селе до весны. Он, поправившись, научил меня вести такую борьбу, когда можно применять не только внешнюю силу тела, но и другую, внутреннюю. Для этого есть разные упражнения, они увеличивают эту силу. Она связана с силой мысли. Ну, в общем этого не объяснишь в двух словах.

Они помолчали, идя какое-то время рядом, Куандыку было все интересно, но незнакомый с обычаями этого Племени он боялся задавать вопросы, предпочитая чтобы Бакыт сам рассказал ему. Наконец он попросил:

— Расскажи мне о вашем Племени.

— Я вообще-то не из этого Племени, меня отправил сюда Оуюн Хаган для поддержки и защиты Солонго. После смерти Тархана она правит Племенем.

— Да, я слышал о смерти Тархана, он слыл дружелюбным Вождем.

— Да уж… — хмыкнул Бакыт, — для некоторых его смерть усложнила торговлю, ведь он был слишком терпим к тому, что Оуюн Хаган считал неприемлемым.

— Это Оуюн лишил его жизни? За что?

— Лишил не он, выстрелил в него Самдан, но это не важно. Оуюн Хаган все равно бы сделал это. Он дал править Племенем Тархану, тот был его зятем. Но он стал править так, как Оуюн Хаган не мог позволить. Продавал оружие кому попало, скрывал от него многое и в итоге натворил столько бед, что Оуюн Хаган вынужден был вызвать его, а Тархан и тогда отличился, обезумел от власти и желания иметь много монет. А все знаешь почему?

— Почему?

— Потому что чтобы быть Вождем мало уметь руководить отрядом опытных воинов.

— Что ты хочешь сказать?

— Что Оуюн Хаган стал Вождем потому что учился в далекой стране Оргьен. Когда он еще был простым воином, его выбрал старый Вождь и послал учиться, потому что хорошим Вождем может быть только тот, кто Учится познавать Истину. Оуюн Хаган учился у Бадмажуная.

— И что, он познал Истину? В чем она?

— Эээ, друг, ты же идешь на Учение Бадмажуная, там тебе и будут все ответы.

— Ты тоже пойдешь?

— Конечно! Такая возможность быть может только раз в жизни. Считай, Что Оуюн Хаган, пригласив Бадмажуная и всех, кто хочет посетить Учение, сделал большой подарок всем нам, жителям Великой Степи. А также всем невидимым обитателям.

Куандык вздохнул, парень говорил загадками, как старый Сию.

— Скажи, Бакыт, как получилось, что Оуюн Хаган назначил Солонго править Племенем? Разве женщина может управлять воинами, мастерскими, всеми людьми?

— Она ведь жила рядом с отцом и помогала ему, потом она знает грамоту, ее многому научил Оуюн Хаган. Конечно ей надо еще многому научиться, но управляет она лучше всякого мужчины.

— Лучше?! Это чем же? — удивился Куандык.

— Ну посмотри, везде порядок, то, что мужчина не замечает, глаз женщины видит и исправляет. Вот взять хотя бы как в нашем кочевье стоят юрты. Видишь?

— Да, вижу, а что в этом особенного? Ну, ровными рядами, красиво, конечно, но что от этого проку? Не все ли равно?

— Нет конечно, — засмеялся Бакыт. Видишь, ровная площадь посередине и от нее лучами проходы, так путники не петляя сразу въезжают на площадь, из центра все кочевье просматривается и обороняться так удобнее, окружив плотным кольцом кочевье, женский ум другой, он видит детали. Нам, мужчинам многое и в голову не придет. А она как-то все так легко организовала, нет ни голодных, ни бедных. Добычу распределила, всех рабов освободила, они с удовольствием сами работают кто в мастерских, кто скот пасет, кто с оружием в руках защищает Племя. Все здоровы, поэтому спокойны. Всем мужчинам нашла жен, а кому-то, у кого жена не справляется и вторую жену. Ей все довольны и все уважают ее. Мужчины, смотри как все лоснятся, сытые, все с женщиной, вдовы тоже довольны, насильно никто не придет, вдовам положено довольствие, поэтому могут и не принимать мужчин.

— Вот это да! Разве вдовы не обязаны пускать к себе всех желающих?! — искренне удивился Куандык, где оставшись вдовой, женщина теряла весь статус и становилась только предметом для удовлетворения мужчин. Обычно такие женщины долго не жили, уходили к предкам от непосильного обращения. В кочевье Куандыка было много сирот, которые росли сами по себе.

— Солонго запретила. Если нарушат закон, высечет на площади, а то и выгонит вон из кочевья. Все боятся. Один раз она увидела, как к юной рабыне наведался мужчина, я был рядом, она вошла, увидела, что он набросился на девушку, вот-вот возьмет ее силой, рассвирепела, я лишил нарушителя жизни. У нее может быть крутой нрав, но она добра к обездоленным.

— А если на кочевье нападут? Неужели ты думаешь, что женщина справится и не испугается?

— Она не испугается, она дочь Оуюна Хагана и у нее есть помощники, я и Самдан, а еще кузнецы, видел какие все богатыри? Да и Тархан изобрел много такого снаряжения, что мы еще и не разобрались полностью после его смерти, да, если честно, то желающих напасть на кочевье мало, даром, что женщина, сумеет постоять и за себя, и за кочевье.

Куандык слушал и все больше удивлялся, любопытства не становилось меньше, неприязнь к Солонго сменилась безудержным интересом, но она казалась недосягаемой, всегда среди людей, или со своими записями, ее фигура то и дело мелькала то там, то здесь. Бакыт сказал, что завтра в кочевье въедет караван купцов, уже прискакали с вестью гонцы, пробудет всего пять дней, а не семь, как обычно, на этот раз они должны быстро свернуть торговлю и следовать дальше, так как многие люди и сама Солонго последуют в стан Оуюна получать Учение. Да и в Степи уже через три дня стартует большое Перемирие, в течение которого никто не должен напасть на путников в дороге, или на кочевье. Куандыку захотелось посмотреть как эта женщина примет купцов и как будет разговаривать с ними. Но его никто не приглашал… Он решил все же найти Сию.

Старик сидел в гостевой просторной юрте, обложенный подушками, рядом прямо на топчане, чтобы дедушка не напрягался, протягивая руку за пиалой, стояла вычурная, не вязавшаясь с видом Сию ваза, наполненная сладостями и на краю топчана сидела Айзере, держа наготове пиалу с чаем. Куандыка неприятно удивила, как ему показалось, навязчивая забота о старце. Ему, к примеру, никто не предложил ничего. А он оголодал в дороге и мечтал о горячей еде! Захотелось встряхнуть Сию, чтобы он закончил притворяться! Куандык постоял в дверях и сказал, как показалось ему слишком резким голосом:

— Девушка, можно я поговорю с почтенным Сию?

Она встрепенулась и пиала в ее руке дрогнула чуть расплескав чай.

— Да, конечно. Дедулечка, вот твой спутник хочет что-то сказать тебе, — слишком громко сказала девушка.

— Да он что и глухим прикинулся?! — еще больше возмутился Куандык, зная, что слух у старика был острым, он умел слышать и неслышные обычному уху звуки. Ну и Сию!

Сию согласно покивал головой:

— Можно…

— Оставь нас одних, — сказал Куандык девушке.

Она поставила пиалу на скатерть, поправила Сию подушку, подложив под спину и замешкалась перед тем, как выйти. Куандык, почувствовав ее взгляд, сказал:

— Оставь ненадолго… я позову тебя.

Она выпорхнула, недовольно задернув полог юрты. Сию откинулся на подушки и посмотрел на Куандыка смеющимся взглядом.

— Сию, что происходит?! — возмущенно надвигаясь на старца заговорил Куандык.

В ответ Сию пустил слюну и сказал дребезжащим старческим голосом:

— Что, сынок? Говори громче! Я не слышу!

Куандык захлебнулся от возмущения. Китаец пожевал губами и продолжил, как ни в чем не бывало:

— Сынок, я, видишь ли устал, глаза закрываются, но ты не мог бы понести меня туда, где здесь справляют нужду?! Ох, боюсь не дойду сам! — и посмотрел на Куандыка старческими слезящимися глазами. Куандык не нашелся, что ответить и скрепя зубами, взгромоздил деда на шею и понес в отхожее место. Старик весь обмяк и казался Куандыку страшно тяжелым. Да что происходит?! Ум Куандыка заметался, не может быть, что Сию так неожиданно сдал! В отхожем месте Сию заставил его держать штаны и полу халата, чтобы не обмочить чистую одежду. При этом тонкая струйка слюны не переставала капать из угла рта. Ну и дела! Не хватало еще здесь ухаживать за старым немощным стариком! Но ум отказывался принимать то, что видели глаза, ведь это так не вязалось с тем образом, который годами имели перед глазами братья. Сию был вечным, он был непобедим, да, он с виду был стар, но он был силен и смел, как лев, а ясный ум старика не знал преград. Что же произошло с ним?! Это все женщины! — возмущенно подумал Куандык, покосившись на полог юрты. Это все они сделали из него немощного ни на что не способного старца. В этот момент в юрту вошла девушка, она видела, как Куандык тащил на себе Сию в отхожее место, это озадачило ее, войдя в юрту она повелительно сказала:

— Дедушка устал. Хватит ему разговоров! А по нужде он теперь будет ходить здесь! Я принесу ему ведро! И решительно вышла, нервно задернув полог.

Куандык посмотрел на Сию.

— Сию! Я не понимаю, что с тобой?! Похоже это все женщины! Они сделали из тебя безвольную соломенную куклу! Сию, я спасу тебя! Ты держись, я выведу тебя из этого заколдованного места. Здесь все перевернуто, здесь все наоборот! Где правят женщины, там мужчины теряют ум… Даже такие, как ты!

— Ох, сынок… да, это особое место… в нем особые женщины… Ты скоро поймешь… Солонго… да, она здесь главная… но ты смотри… просто смотри!, — глаза Сию, как раньше вдруг блеснули несгибаемой волей и по телу Куандыка разлилось спокойствие и смятение вдруг улетучилось, как и не было. Он выглянул из юрты и сказал ожидавшей там девушке:

— Я просто беспокоился о старце. Вижу, что все нормально, он в порядке.

Девушка успокоилась и вошла в юрту. Куандыку ничего не оставалось, как уйти.

Он, предоставленный сам себе, побрел по берегу. Страшно хотелось есть. Он дошел до мастерских и увидел, что мужчины расположились вокруг костра, на котором на удобном приспособлении из камней и железной палки стоял чан с чаем. Один из мужчин в кожаном переднике помешивал в нем чай. До Куандыка донесся аромат топленого масла и жареной ячменной муки. Под ложечкой засосало. Он подошел ближе. Мужчины посмотрели на него, один из них спросил:

— Кто ты? Откуда в нашем кочевье?

— Куандык. Я проездом. Еду со спутником на Учение Бадмажуная.

Мужчины подвинулись, освободив ему место и он сел рядом. Ему подали лепешку и пиалу с горячим чаем, предложили и ячменную муку, и кусок вареной конины. Все показалось ему очень вкусным. Сию не позволил брать в дорогу много еды, считая, что это лишнее, воды, да пару сухарей достаточно, а то путешествовать будет тяжело. Поэтому Куандык оголодал за время пути. Сказать об этом Солонго он постеснялся и был рад предложенной еде, искренне поблагодарив мужчин. Поев, он решил расположиться на ночлег, страшная усталость дала о себе знать, он пошел вдоль реки, выбирая место. В это время он увидел, что ставят на помост небольшую аккуратную юрту, он понял, что именно там и будет жить Сию, окутанный заботой женщин. И правда вскоре он увидел, что девушка осторожно ведет Сию, он, прихрамывая опирается на свою палку. Старик был одет в великоватую просторную белую рубаху и шелковый ярко-синий дорогой халат. Его одежда была вымыта в реке и висела на ветке дерева. Китаец был аккуратно причесан и обычно завязанные в небрежный узел волосы были бережно завязаны красным кокетливым шнурочком, а седая бороденка, которую Сию никому не давал трогать и заплетал в две тощие косицы, была подстрижена. Старец выглядел, как почтенный член семейства, лицо его было розовым и вид очень довольный. Проходя мимо Куандыка он даже не глянул на него! Ну погоди же! Нам еще возвращаться вместе в кочевье! — подумал зло парень, мысленно пригрозив Сию. Сию скрылся в юрте под щебетанье девушки, а Куандык устроился недалеко, подложив под голову суму и накрывшись изношенной и видавшей виды накидкой. Спал он крепко и проснулся довольно рано, потянулся и подумал:"А интересно, вчерашняя девица, та красотка, которая обихаживала Сию, спала в его юрте?"Любопытство было непреодолимым и Куандык, быстро встав, подошел к юрте и одернул полог. Сию лежал на топчане и смотрел на него смеющимися глазами. Девушки в юрте не было. Куандык почему-то облегченно вздохнул, а то он уже подумал… Китаец сделал приветственный жест, Куандык вошел, споткнувшись у входа об отхожее ведро, оно загрохотало, Сию не сдержался и раскатисто рассмеялся:

— Будь внимателен, сынок!

— Сию! — захлебнулся от возмущения Куандык.

— Что? Что, милый? — глядя на него невинными глазами, спросил старец.

— Что происходит?! Приди наконец в себя! Что с тобой?! Из-за этих женщин ты потерял свой ум!

— Ничего такого, что было бы опасно для меня. Я просто погрузился в наслаждение, что за прекрасное кочевье! Что за девушки! Одна краше другой! Все сладкие, как мед! — мечтательно глядя на небо в проеме юрты сказал Сию.

— Что ты говоришь?! Какие девушки?!

— А что? — посмотри как они заботятся обо мне. Айзере… Гури Пери…

— Что? — не понял Куандык., — если бы я знал, что ты здесь так раскиснешь, ни за что бы не взял тебя с собой!

— Тише, сюда идут Айзере и Солонго, — приняв беспомощный вид, сказал Сию.

Куандык прислушался, но ничего не услышал.Через минуту и правда полог распахнулся и в юрту вошли женщины. Старик закашлялся.

Они недовольно посмотрели на Куандыка, женщины явно невзлюбили его. Он не понимал, чем провинился, но Солонго сердито спросила:

— Ты что-то хотел от почтенного спутника?

— Зашел проведать, — сухо сказал Куандык.

Айзере подойдя к старику, нагнулась и громко спросила:

— Хорошо ли ты спал, дедушка? Не замерз?

— Да, девочка, хорошо спал, хорошо, горяченького чаю хочется…

— Сейчас, дедулечка, я принесу и чай, и лепешки с медом…

Куандык сглотнул слюну, а Сию посмотрел на него смеющимися глазами.

Уже собравшись выходить из юрты, он услышал, как Айзере говорит Солонго:

— Послушай, Солонго, может дедушка посидеть сегодня в гостевой юрте пока ты будешь принимать купцов, а то ведь я буду накрывать скатерть и подавать кушанья, а где я его оставлю, не с детьми же. Он в уголке посидит, правда, дедулечка?

Сию закивал головой:

— Посижу дочка, посижу, в уголке посижу…

Куандык, вздохнув, выбежал из юрты и опять пошел к мастерам в надежде, что там он сможет выпить чаю. Встретили его уже более радушно, как старого знакомого. Мужчины обсуждали производство особого лука, который перед смертью усовершенствовал Тархан. Потом разговор пошел в русло обсуждения торговли, все то, что готовилось на продажу и было заказано некоторыми купцами, все до последней стрелы забрал Оуюн Хаган, оставив только необходимое количество для обороны. Весной он также приехал лично и забрал часть освобожденных рабов чтобы пополнить свое войско.

К вечеру ожидался караван и все то, что было заказано купцами во время захода к ним во время осеннего кочевья, кузнецы заказы выполнили. Солонго сама строго следила за этим. Они ждали ее уже сегодня перед приходом каравана, она проверит все, раньше Тархан на словах договаривался с ними, в теперь Солонго приходила с Махой, которая в руках имела договор, читала им и потом проверяла. Так уже не скажешь, что ошибся, — мужчины посмеивались, что теперь эта женщина зажала их в тиски порядка. Куандыку становилось все более интересно и он, воспользовавшись паузой, решился спросить:

— Ну и как, вы довольны таким Главой Племени? Неужели и правда женщина может управлять людьми, мастерскими, договариваться с купцами? А как же если нужно идти в военный поход?! Нет такой женщины, чтобы понимала, как держать оборону, а тем более нападать!

— Да что ты! — отмахнулся от него кузнец, весь в саже, — Что она не знает, то Оуюн Хаган делает, решает все вопросы. Но она такая, что скоро и этому научится! А во многом она даже лучше Тархана. Вот он только мастерскими занимался, да военными походами, а она сделала специальные дни, когда можно прийти к ней и сказать, если что-то семье не хватает, ее сестра Маха все запишет и уже скоро все дадут, и войлок, и жир яка, и чай, если вдруг семья бедна. А вдовы вообще сейчас стали важничать, она их обеспечила всем необходимым, они могут и мужчин к себе не пускать, если будут за сиротами, или стариками смотреть. Некоторые помогают повитухе.

— А сама-то она не берет рабов для помощи? Как с детьми и юртой управляется?

— Нет, что ты?! Ей сами рады все помочь! Охраняет и советует ей во всем Бакыт и Самдан. А в юрте с ней живет сестра ее Маха и та, которую привез из похода Тархан. Персиянка. Она сейчас с твоим дедом возится.

Куандык замолчал, спрашивать больше было не о чем. Вскоре к ним подошли Самдан, Солонго и Маха. Самдан нес ее подставку для письма и низкое сиденье. Они все расположились рядом, мужчины подвинулись и предложили чаю. Солонго поздоровалась и обращаясь ко всем по очереди, стала зачитывать заказы, количество стрел, луков, кинжалов, сабель, кто и сколько заказал, пояснял то, что она не понимала Самдан, а Маха отмечала, сделан ли заказ. Куандык рядом наблюдал за этим. Ну и дела! Неужели такое бывает?! В его кочевье все было по-другому. Куандык отдавал приказы, люди, в основном рабы, работали из-под палки и надо было быть всегда настороже, чтобы не убили, или не подняли бунт. Куандык часто уходил в походы, промышляя разбоем, захватывал все больше товара, или рабов, которых потом перепродавал, обращал товар в монеты, а монеты в оружие. Так проходила его жизнь год за годом и слава о нем в Степи была самая плохая. Его боялись, дел с ним иметь никто не хотел. Куандык не задумывался об этом. Когда он узнал о том, что Оуюн пригласил Бадмажуная, он воспринял это скорее как приключение. Интереса особого не было, некоторый интерес узнать что-то новое пробудил в нем Сию. Видя неподдельный энтузиазм китайца и скорость, с которой он собрался, Куандык заразился этим и, всегда легкий на подъем и любознательный парень, охотно поехал к Оуюну. К тому же он, много слышавший о нем, всегда хотел подражать ему, хоть и не признавался себе в этом. Его зависть порождала ненависть к Оуюн Хагану, он старался мысленно обесценить его достижения. И сейчас, слушая мужчин, которые с почтением разговаривали с Солонго, он с одной стороны с интересом наблюдал за этим, с другой стороны поднималась волна острой неприязни к Оуюну. Да кто он такой?! Устои Степи были всегда такими, которые чтил и которым следовал он, Куандык! По этим законам жил и его отец, а именно то, что выживает и побеждает самый сильный и напористый! А Оуюн?! Откуда он взялся?! Говорят, что с ним борются шаманы, многие купцы им недовольны и хотят свергнуть его, но он уже много лет удерживал на своей голове высокую шапку главы Племени. Из — за него теперь приходится караванам, ведущим рабов, идти в обход. Гнев поднялся и он решил уйти. Ему нужно было побыть одному и пройтись вдоль реки. Отойдя немного, он, чтобы остудить свой гнев, набрав полные ладони холодной прозрачной воды, полил себе на голову и умыл лицо, вдохнул полной грудью и тряхнул головой, стараясь стряхнуть с себя мысли о Оуюне и его дочери. Слоняясь без дела по кочевью он увидел, как Сию вышел к реке в сопровождении девушки. Он опирался на палку с одной стороны, на руку девушки с другой. Ковыляя, подволакивая ногу они дошли до больших валунов и она что-то спросила. Сию мелко закивал головой и она расстелила на берегу покрывало которое несла на плече. Девушка была необыкновенно красива, а по сравнению со сморщенным Сию была, словно чудесный весенний цветок. Куандык залюбовался, но потом, отведя взгляд, подумал, что таких рабынь у них полно, он всегда мог выбрать любую, да и Сию предлагал, но старик всегда говорил, что он взял обет не сближаться с женщинами… А здесь… Что произошло? Где прежний строгий вечный Сию, мудрый и в каком-то смысле загадочный? Братья мало что знали о нем. На все расспросы он что-то отвечал, но они так и не поняли. Когда много лет назад в одном из первых своих нападений на караваны, Куандык захватил много товаров, а купцов обычно не трогали, отпускали и тех, кто путешествовал в составе каравана, еще пригодятся. Среди странников был Сию, он сдался, решил стать рабом. Куандык тогда удивился, ведь ему не нужен такой старый раб, но узнав, Что Сию умеет лечить все болезни, решил доверить ему здоровье брата. Сию потом благодарил, говоря всем, что благородный Глава Племени был так добр и великодушен, что даровал свободу ничтожному китайцу, чем сначала вводил в смущение парня, ведь он не неволил Сию! Но потом он и сам поверил в то, что спас старца. А теперь жизнь без Сию казалась невозможной, он хоть и не вылечил Ерсайына, но заменил им и отца, и Учителя. И вот сейчас он увлеченно разговаривал с девушкой, она улыбалась ему и Куандык вдруг испугался, что Сию захочет остаться и укол ревности сжал сердце. Он решил подойти. Когда девушка увидела его, то замолчала и явно напряглась, готовая защищать старца. Да что ей рассказал о нем Сию?! Он решил не отступать и решительно подойдя, сел рядом, стал бросать камешки в воду, стараясь привлечь ее внимание.

— Ты напугаешь птиц!

— При чем тут птицы?! Рыба может напугаться, а птицы нет.

— Если напугаются рыбы, то и птицы тоже, — настаивала она.

Куандык хмыкнул, ее слова еще раз подтвердили, что женщины глупы. А эта уж точно имеет такой же маленький ум, как у воон той птички, — подумал Куандык.

— Сынок, девочка сказала не пугать птичек, почему не слушаешь? — неожиданно слабым старческим голосом прошамкал Сию.

Куандык повернулся и пристально посмотрел на китайца. Глаза его были полуприкрыты, в них прыгали смешинки, что еще больше разозлило Куандыка. Он поднялся и не говоря ни слова ушел.

Уже когда день перевалил за полдень, вдали показалось облако пыли и в сопровождении небольшого отряда всадников в кочевье въехал караван. На краю встретить его собрались жители, вскоре по прямой дороге от своей юрты двигалась Солонго в сопровождении Махи, по обеим сторонам шли Бакыт и Самдан, оба при полном параде. А Солонго! Эта женщина не переставала удивлять его! Она медленно и важно шествовала, прямо глядя перед собой. Она была одета в простой, но очень дорогой расшитый шелковый халат. Темно-синий с вышивкой, видной только на солнце, такого цвета эфемерные узоры то появлялись, то исчезали, рубашка, цвета светлого золота, матовая и наглухо застегнутая на специальную пуговицу, весь наряд был подвязан прекрасной бордовой шалью с большими кистями. На голове была высокая вычурная шапка Вождя, надвинутая низко на брови, она была из тонкого войлока, покрытого бордовой тканью и расшитой сверкающими камнями по всему краю. Такого он еще не видел! Он застыл, заметив потом, что рот его приоткрыт, так захватила его неожиданная перемена в казалось бы обычной внешности женщины. И действительно, что было в ней особенного, кроме высокого роста, стройной фигуры и толстых тяжелых кос. Он задумался, нууу, еще конечно глаза, пытливо-проницательные… И улыбка, вдруг делавшая ее лицо беззащитно нежным… А так… Обычная женщина… А сейчас перед ним была дочь Оуюн Хагана. И она видно осознавала это. Дааа, а может и правильно он сделал, что назначил ее Вождем? Да нет, просто не было никого, а Племя без Вождя не может! Маха тоже была одета, как и положено дочери Оуюна, но при этом на ней было много разных украшений, она будто бы соперничала с Солонго, так показалось Куандыку, девушка поглядывала на сестру ревнивым взглядом. Солонго сосредоточилась на гостях. Купцы спешились и сгрудившись, предстали перед ней.

— Дорогие гости, приветствую вас в моем Кочевье, располагайтесь, омойте руки с дороги и пройдите в юрту, — мелодичным спокойным голосом сказала она.

Среди встречающих он не увидел Айзере, вероятно она была с Сию. Но двинувшись со всеми в сторону гостевой юрты, он увидел, что она руководила девушками, готовящими и накрывающие еду, то и дело входящими и выходящими из юрты. Еще несколько девушек наготове держали кувшины с чистой водой, чтобы путники смыли дорожную пыль и прополоскали рот. Организовано все было как нельзя хорошо, в его кочевье такого не было, он никогда не уделял должного внимание этикету и не придавал этому никакого значения. Вот и сейчас, с одной стороны он продолжал думать, нет, стараться думать как и прежде, с другой стороны не хотел признаться, что это нравится ему. Куандыку страшно хотелось присутствовать на приеме, но никто не приглашал его. Наконец показалась Айзере. Она вела Сию, опирающегося на неизменную палку, за ней шла Маха с подставкой и письменными принадлежностями. Кто-то позвал Айзере, она руководила процессом организации трапезы и она, поискав, кто же доведет Сию до места, наткнулась взглядом на Куандыка. Смятение отразилось на лице девушки и она, осторожно ведя Сию, все же подошла и пряча глаза попросила отвести дедушку внутрь юрты и посадить там в самый укромный уголок, недалеко от записывающей все Махи. Он с готовностью согласился и слегка пиная китайца в спину чтоб пошевеливался, повел его внутрь и расположился в указанном месте справа от небольшого, но значимого Алтаря. Куандык сел прямо за Сию, так он останется незамеченным. Вскоре освободившаяся Айзере присела рядом со старцем, следя за подававшими еду девушками, в любую минуту готовая встать и прийти им на помощь. Куандык весь превратился во внимание. Его интересовало все, и то, как Солонго ведет переговоры, и предмет этих договоренностей, а также то, как она, бессильная женщина сможет отказать купцам, ведь многие из них были наглы и напористы, а кое-кого он смутно помнил, возможно и сталкивался с кем-то на степных дорогах, ему хотелось остаться неузнанным и он надвинул шапку, которую к счастью не снял ранее. После обычных расспросов о том, как прошло путешествие и все ли здоровы,а также новостей из мест, которые они посетили, она приступила к деловым разговорам.

— Итак, хочу сообщить всем, кто заказывал какие-либо товары у наших мастеров, могут уже сразу погрузить их в повозки, а кто хочет заказать что-то, то все заказы мы запишем у наших мастерских, узнав у мастеров смогут ли произвести такое количество. Если у вас есть пожелания, скажите их мне сейчас, возможно так я смогу упредить вопросы еще кого-то из вас.

Воцарилось молчание. Купцы размышляли над услышанном. Затем один из них осторожно поинтересовался:

— Скажи мне, уважаемая Солонго, выпускается ли новое оружие? Я знаю, что перед тем как Тархан ушел к предкам, он разработал новый лук, по примеру старинного китайского. Он показывал мне его. Он удобен и легок. Научились ли твои мастера делать их и можно ли заказать их у вас?

— Кто ты? Из какого Племени?

— Я из Баргут, мое имя Азарга.

— Какой войско у тебя?

— Две сотни лучников.

— Для чего тебе оружие?

— С востока нападают воинственные Племена, да и разбойники не дают покоя.

— Подходи с утра к кузнице у реки, рассмотрю твой заказ.

Видно было, что купец с облегчением вздохнул и поклонившись, замолчал.

Дальше стали говорить остальные купцы, среди них были и те, которые прошлый раз, осенью, высказывали свое недовольство. Один из них, тот который хотел организовать разработки руды в местных горах, наблюдал, затаившись. Жоош, старый кыргыз, тоже обошелся несколькими фразами и больше не говорил о несостоятельности женщины, как Вождя, все будто бы смирились, но Куандык научился у Сию многому, также он слышал неслышимое уху простого человека. Он слушал плотный воздух, окружающий Солонго, там были мысли и намерения людей, собравшихся в этой юрте. Он подвинулся и увидел, что Сию прикрыл глаза, старец казался задремавшим, но Куандык хорошо изучил своего учителя, его расслабленная поза, прямая спина, развернутые кверху ладони, говорили ему об обратном. Видно Сию тоже слушал живой ореол из мыслей и чувств людей. Куандык осмотрел гостей. Все они хотели получить какую-то выгоду и это явно читалось, были и те, кто ненавидел Солонго, прислушавшись, он вздохнул и увидел, что были и те, кто желали ей смерти. Ну что ж… А вот и ее сторонники, с явным обожанием смотревший на нее молодой купец, Куандык почувствовал неприязнь к нему, вдруг ему стало противно его обожание. А вот еще один, внимательно наблюдавший за ней перс, он смотрел на Солонго добрыми глазами, но видно было, что так он относится не ко всем. Он периодически отводил от нее взор и впивался колючим изучающим взглядом то в Парсука, искателя невест, то в Жооша.

Наступил момент вручения подарков, Солонго с достоинством принимала их и благодарила, передавая Махе. Куандык отметил промелькнувшую мимолетную зависть в глазах девушки… Ах вот оно что… Хорошо, если это увидел только он… А так ведь можно и использовать это, настроив еще больше Маху против сестры и превратив ее в союзницу. Ерсайын бы, возможно так и сделал. Но Куандык был с Сию, который следил за ним и сразу образовавшаяся антипатия к Солонго порой сменялась немым восхищением, которое он старался стряхнуть с себя. Да и Сию… от него не могла быть секретов, он с легкостью читал все мысли и движения души своих учеников. Китаец никогда бы не позволил навредить Солонго, или ее Племени, он бы сразу лишил жизни Куандыка.

Все купцы стали расходиться, к Солонго подошел перс, которого отметил про себя Куандык, как ее друга, он поклонившись улыбался ей, протянув обе руки. Она тоже явно была рада видеть его. Он обратил внимание и на Маху, достал из-за пазухи удивительной работы птичку, висящую на золотой ажурной цепочке и с поклоном поднес девушке. Щеки ее зарумянились и голубые глаза засверкали как звезды, яркие губы приоткрылись и она завороженно посмотрела на подвеску, перс снова протянул ее девушке, она робко взяла и быстро посмотрела на Солонго, та еле заметно кивнула ей, Маха взяла подвеску и прижав к сердцу быстро упорхнула, оставив и подставку для письма, и рукописи, и принадлежности. Все купцы, шумно разговаривая, вышли, а Сию и Айзере замешкались, она старалась поднять старца, Куандык подоспел и они вместе подмышки подняли его, он заплетающимись ногами поплелся к выходу, а Куандык задержался и услышал краем уха:

— Ах, Хасан, я так рада тебе! Ждала тебя с прошлым караваном, удивилась, что тебя нет, думала, что с тобой что-то случилось!

— Солонго, я присоединился к каравану Жооша, потому что хочу пойти на Учение Бадмажуная, как только узнал о том, что твой отец пригласил его, так и подстроился. Я останусь у вас и пойду вместе с тобой к нему. А потом дождусь каравана Рашида и последую с ним дальше.

— Какая хорошая новость! Мне многое нужно рассказать тебе!

— У меня тоже много новостей, я жду тебя завтра в моем шатре. Приходи пораньше. А сейчас я пойду, — и перс поклонившись, ушел.

Солонго заметила оставленные Махой рукописи и подставку, осмотрела юрту и заметила Куандыка, рассматривающего алтарь.

— Эй, Куандык! — немного высокомерно окликнула его она, — что ты здесь делаешь? Разве я пригласила тебя в юрту с гостями?

— Я помогал привести моего деда. Потом неудобно было выйти когда все купцы расселись… — будто оправдываясь сказал он и разозлился сам на себя. Но раздражение не успело распалиться. Солонго продолжила более миролюбиво:

— Помоги, пожалуйста, отнести подставку в мою юрту, сестра оставила, одна я не справлюсь и, сгребая рукописи, пошла к выходу, не заботься пойдет ли он за ней. Куандык подхватил подставку, в другую руку взял низкое сиденье и пошел за ней. Они дошли до ее юрты с красивым пологом и странной маленькой пристройкой, он снял обувь у входа, устыдившись своих старых стоптанных сапог и прошел с ней через просторную, просто, но очень красиво обставленную юрту. Внутри никого не было, они прошли и она одернула полог, ведущий через небольшой сводчатый коридор в маленькую юрту, всю заполненную рукописями. В ней находился низкий топчан, большой баул, очага внутри не было, но отверстие, сквозь которое проникал свет было больше обычного, он увидел палку с крючком на конце, которой задергивают отверстие, когда идет сильный дождь, или снег. Здесь пахло рисовой бумагой, чернилами и чем-то неуловимо женским. Он потянул носом, прикрыв глаза. Прошел и остановился не зная куда поставить подставку и сидение. Она указала в угол. Куандык заметил на большом бауле развернутую большую карту, нарисованную на большой обработанной шкуре. Он подошел к ней и отвернул замявшийся край.

— Ого! Ты умеешь читать карту? Это военная карта, такую используют для завоеваний, откуда она у тебя?

Солонго смотрела на него, будто изучая.

— Я купила ее еще осенью в одном прилавке. Мне интересно где какие страны… Например Персия… Моя помощница, Айзере, которая ухаживает за твоим дедом персиянка, да и много освобожденных мной рабов из разных местностей, или даже стран. Я хочу знать где они.

— А я уж думал, что ты хочешь завоевать какую-то страну, — неловко пошутил Куандык.

— Это мужчины хотят все время что-то завоевывать, а я думаю, что свою землю нужно любить, а если любви столько, что все жители кочевья счастливы, то этот народ увеличится и еще и другие захотят присоединиться. Так всегда было, людям нужна забота. Не то сколько пастбищ есть у Племени делает его богатым.

— Племени нужно много земли чтобы было где пасти скот. Тогда оно и увеличится, а если земли мало, то людям не выжить, где ж тут забота? — продолжал настаивать он.

Солонго промолчала, желая закончить разговор.

— Благодарю за помощь, Куандык, ты можешь идти к своему деду, — холодно сказала Солонго и Куандык вспыхнул, как?! Она его выгоняет?! И вдруг безудержно захотелось остаться! Хотелось узнать почему она такая! Что таит ее ум? Неужели он такой холодный?! Но так не бывает! У женщин так не бывает! У них вообще ум, подобен уму маленькой все время без остановки щебечущей птицы. Разве знает она о чем поет? Но он вдруг понял, что она другая! Она совсем непохожа на всех тех женщин, которых он видел. Куандык замешкался и неожиданно для себя спросил:

— Солонго, у тебя такая интересная юрта! Я не видел прежде таких. Должно быть это удобно. Да и то, что ваши юрты стоят на помостах с колесами, тоже новость для меня. У тебя очень красивое кочевье.

Она вдруг оттаяла и улыбнувшись сказала:

— Это все мой муж, Тархан. Он кроме оружия все время что-то придумывал, все, что ты видишь, сделано его руками, и подставка для письма, и сиденье, даже подставка для ведер, да все, все придумал он!

— Да… жаль его… Я много слышал о Тархане. В Степи его почитали…

— Иногда ошибки дорого стоят.

— Я был на приеме купцов, видел как ты со всеми говорила. Трудно тебе быть Вождем? — не удержался и спросил Куандык.

— Иногда бывает трудно… Но у меня есть хорошие помощники. Один из них Бакыт. А еще Самдан. Да и вообще, мне всегда поможет мой отец.

Он встретился с ней взглядом и вдруг что-то внутри дрогнуло и он смутился, растерялся и в то же время ему показалось, будто что — то непреодолимое влечет его к ней. Целую гамму чувств пережил он, но они сменились и несли его куда-то с такой скоростью, как дикая жеребица по ночной степи, не разбирая дороги. Солонго продолжала молчать, вдруг она сказала:

— Куандык, может ты голоден? Все эти дни я была занята и никому не поручила заботу о тебе. Я должна была попросить кого-нибудь из девушек…

— Да, я голоден, но ты возможно занята.

— Ты мой гость, Куандык, сейчас я накрою скатерть, пойдем в большую юрту, я позабочусь о тебе.

Солонго пропустила его вперед, он чувствовал себя сковано в этою юрте, где везде чувствовалось пребывание женщин, ведь мужской половины сейчас здесь не было. Он осмотрелся. Все было чисто и очень аккуратно. На алтаре горел светильник, стоял букет цветов, над ним висела древняя тханка Зеленой тары, Божества, являющегося нежной заботливой матерью, защищающей от всех невзгод и исполняющей все желания. На самом Алтаре стояла статуя восьмирукой Богини с тремя лицами, она держала разные предметы в каждой из своих рук. Солонго быстро накрыла скатерть и поставила красивый кувшин, на очаге стоял котелок с водой, она молча заварила чай и достала блюдо с утренними лепешками, накрытыми чистой полотняной тканью. Наконец все было готово, она подала ему светло-зеленую полупрозрачную пиалу, неожиданно тяжелую, она заметила его удивление и сказала:

— Эта пиала из редкого камня, из таких пьют императоры и ханы. Я хочу поднести тебе ее. Я не уделила тебе, моему гостю, никакого внимания, прошу, прими ее от меня! — слегка наклонив голову и пристально глядя ему в глаза, сказала Солонго, подавая ему пиалу, в которую налила чай, ведь дарить пустую посуду нельзя! Это знали все жители Степи, иначе желаешь человеку пустую скучную жизнь. Чая она налила до самых краев, в нем плавали золотистые круги масла.

Куандык принял пиалу и, отведя глаза, неожиданно хриплым голосом поблагодарил ее. Видя его напряжение, она через какое-то время предложила выпить ему кумыса. Куандык, забывший уже что такое добровольная забота женщины, согласился и после второй пиалы, наконец расслабился. Но как только разговор стал более непринужденным, вернулась Маха с детьми и удивленно подняв брови, поздоровалась с Куандыком.

Уже близился вечер и он, попрощался, захватив подаренную пиалу.

Выйдя из юрты в синий степной вечер, он побрел туда, где ночевал накануне, там он оставил свои вещи. Сначала он просто сидел, крутя в руках пиалу и глядя на бескрайнее небо, на яркие звезды, загоревшиеся одна за другой. Уснуть долго не удавалось, перед его внутренним взором мелькали лица женщин, таких разных, которые были какое-то время его спутницами, но он никогда не воспринимал их всерьез, он не считался с ними, часто обижал и всегда вымещал свою слепую злобу, гнев часто обуревал его ум и в такие моменты он был неуправляем. Сию все эти годы старался научить его обуздывать себя, оставаясь в ясном уме, но, даже вроде стараясь следовать Учению, которое нес Сию, Куандык испытывал моменты неконтролируемой злобы и ненависти ко всему живому. В этом он сам себе напоминал отца. Куандык бывало, раскаивался, а вот жалел ли о содеянном его отец, он не знал… В те далекие годы когда он вступился за Ерсайына, он часто вспоминал отца, который был вспыльчив и непреклонно жесток, он осуждал его, давая себе слово никогда не быть таким, но потом забывал это и сам также поступал с людьми. Сейчас опять всплыло в памяти искаженное злобой лицо отца, крик Ерсайына и те лишения, которые перенесли братья, так что же, чем он лучше отца?! Ведь вот здесь, обычная женщина спокойно правит целым Племенем, без суеты и гнева, проявляет свою волю, но сохраняет достоинство и может даже признать свою вину, вон, подарила ему пиалу, хотя для нее он простой кочевник, гость, проездом следующий дальше. Проворочавшись почти до рассвета, он заснул тревожным сном, где почему-то сквозь пелену сна ощущал чувство вины.

Куандык проснулся и решил поговорить с Сию. Непреодолимое желание увидеть Учителя и прикоснуться к его Мудрости как он всегда делал в моменты, когда его обуревали вопросы и сомнения. Сейчас вроде и вопросов особенно никаких не было, а внутри что-то щемило. Он плеснул холодной речной водой в лицо, зачерпнул воды и напился, прошел по берегу и вернувшись стал наблюдать за входом в юрту, где спал на мягком тюфяке среди подушек Сию. Наконец туда прошествовала Айзере, потом пошла к реке с большим кувшином, она зачерпнула воды и поставив его на плечо, вернулась в юрту. Куандык подошел и прислушался, внутри слышался высокий голос девушки и Сию что-то говорил ей, она вдруг заливисто засмеялась:

— Дедушка! Какой ты забавный!

Куандык усмехнулся, сколько еще Сию будет изображать из себя немощного старца? Он решил обойти юрту и устроиться где-то недалеко в ожидании когда Сию выйдет на воздух. Ждать пришлось довольно долго и когда Сию наконец показался в проеме юрты, ведомый под руку Айзере, Куандык уже успел разозлиться, потом уже остыл и ему стало скучно. Он теребил пояс, вконец размачалив красивую шелковую кисть. Сию опирался на свою палку, он был нарядно одет и причесан. Весь его довольный вид говорил о том, что он будет притворяться и дальше. Его согбенная старческая спина и сухие кисти рук совсем не напоминали всегда здорового, сильного человека, способного победить даже самого умелого и мощного противника. Куандык вскочил и быстро подошел к Сию. Айзере насторожилась. Он решил выглядеть как можно более приветливо:

— Приветствую тебя, уважаемый Сию! Приветствую, Айзере! Я могу прогуляться с дедушкой.

Она посмотрела на Сию и сказала, поклонившись ему:

— Если дедушка захочет гулять с тобой, то я вас оставлю.

— Девочка, ты отдохни от меня старика, Куандык позже приведет меня в юрту.

— Я тогда пока что приготовлю вкусные лепешки, с медом, как ты любишь, — она с сожалением отпустила руку Сию и поклонившись, ушла.

Сию повернулся к Куандыку:

— Ну что, парень, нравится тебе здесь? — насмешливо глядя на него, сказал китаец.

— Сию, у меня много вопросов.

— Давай посмотрим, что же тебя так волнует? — направляясь к реке продолжал он

— Да все! Все здесь не так!

— Да, здесь все по-другому.

— Но Племенем не может управлять женщина, — скривив презрительно губы произнося слово “ женщина”, сказал Куандык.

Сию усмехнулся и пристально посмотрел в глаза Куандыку.

— Ты видишь сейчас, что может, не хуже мужчин.

— Но разве она сможет организовать военный поход?! Она же женщина! У нее на уме только порядок в юрте и дети!

— Разве этого мало? По-твоему это плохо? Здесь все понятно, посмотри вокруг! — Сию показал рукой на стоящие в аккуратные ряды юрты и видневшуюся площадь, где купцы расставляли торговые ряды. Ты видишь сейчас как устроен ум женщины.

Куандык задохнулся от возмущения.

— Ты хотел что-то спросить у меня, Куандык?

Он не сразу понял, что хотел от него старец, так он был охвачен вспыхнувшим возмущением.

— Спросить? Вопросы? Да нет никаких вопросов! Просто я ненавижу это кочевье и этих женщин!

Сию вдруг посмотрел на Куандыка и шумно выпустил использованный воздух. Куандык опешил и поморщился, обозлившись еще больше.

— Вот что сделали они с тобой! Не только ум больше не подвластен тебе, но и тело! Ты вдруг стал старым и немощным! Если бы я знал, что мы попадем сюда, я бы никогда не поехал! Ты бросил меня и живешь среди подушек и этих безмозглых девушек!

Сию вдруг рассмеялся и больно хлопнул его по плечу:

— То ли еще будет! Тебя ждет много неожиданностей! Но я рад, я очень рад!

— Чему?! Чему ты радуешься?! Ты потерял свой ум!

— Я рад, что эта женщина не оставила тебя равнодушным.

— Что ты хочешь сказать, Сию?!

— Ничего того, что еще не сказал. В самом начале я сказал тебе чтобы ты смотрел вокруг и я вижу, что глаза твои раскрылись и ты уже кое-что видишь, но еще не понимаешь того, что видишь.

Куандык зарычал и забегал вокруг Сию, пытаясь совладать с гневом.

— Я никогда не говорил тебе, но сейчас пришел момент. Я хочу чтобы ты понял это. Мужчина не может быть счастлив, если он ненавидит женщин. Ты никогда не сможешь познать ее, если в твоем сердце не будет любви.

— Сию! Я не узнаю тебя! — с негодованием глядя на старца, остановившись сказал Куандык.

— А так? — крепко сжав свою неизменную палку и нанеся сильный удар по спине, спросил Сию своим прежним стальным голосом, — Так узнаешь? — продолжая нанося четкие сильные удары, продолжил китаец.

То ли под действием ударов, то ли от твердого голоса Сию, Куандык вдруг пришел в себя, что это с ним? Что так сильно задело его?

— Это ты должен прийти в себя, а не волновать пространство своими глупыми мыслями. В твоей жизни сейчас происходят самые главные события. Ни завоеванные товары и победы над беззащитными племенами, ни все рабыни мира, которых ты брал силой, ни вся твоя ничтожная жизнь не заменят того, что ты познаешь только за эту одну луну. А сейчас я тебе скажу еще одну вещь и больше не буду возвращаться к этому и терять драгоценное время, когда я могу наслаждаться столь божественной Айзере.

Куандык, обретший вдруг стабильное, спокойное состояние ума, весь превратился в слух, серьезность Сию передалась и ему.

— В эти дни, особенно пока мы не достигнем стана Оуюна, ты должен быть очень внимательным. В любых ситуациях тебе придется делать выбор между тем, как ты действовал раньше и тем, как придется действовать теперь. Не бойся потерять ничего, помни, что у тебя еще нет того, что ты можешь потерять. Все это иллюзия. Представь, что все, что было раньше, превратилось в прах. А тот темный шлейф, которые создали твои поступки, ты можешь растворить. Иначе, все твои ошибки, сделанные в этот период сделают твою жизнь и все последующие воплощения невыносимыми. У тебя есть силы все исправить, потому что были силы создать. Это Закон Вселенной. Пусть твой ум будет устойчив и не даст тебе совершить неблагие действия. По дороге к познанию Учения Великого Бадмажуная нас ждет много препятствий. Нужно преодолеть их и помочь женщинам, для них тоже будет все непросто.

Они прошли вместе по берегу еще какое-то время. Оба молчали, Куандык думая о своем, а Сию наблюдая за ним. Наконец он сказал:

— Отведи меня в юрту и иди, парень.

— Куда, Сию? Здесь все чужое и мне нечем заняться…

— Пройдись по базару, вдруг увидишь что-то интересное.

— По базару?! — возмутился Куандык, — отличное занятие для мужчин, тряпки выбирать и болтать о всякой ерунде!

— Дааа, не готов ты узреть неочевидное… Гнев и недовольство занимают твой ум… Ерсайын за все эти годы научился владеть своим умом, жаль, что делал это во вред. А мог бы принести много пользы и себе, и другим, но алчность и желание власти чуть не сгубило его. А ты учиться не хочешь… Будь мы в нашем кочевье, я бы отходил тебя палкой так, что ты бы начал использовать ум и начал бы слушать меня, — строго и немного грустно сказал Сию, — ведь ум — это не только твои мысли.

— Сию, зачем ты говоришь загадками? Ум — это мои мысли, — упрямо повторил Куандык

— Ты ошибаешься, это гораздо шире, но сейчас мы не будем об этом. В эти дни перед принятием Учения Бадмажуная тебе нужно подготовиться. Иначе ты так и останешься закрытым пустым кувшином. С виду красивый, но никому не видно, что он пуст, ведь посмотрев внутрь него все видят только темноту. А вон и Айзере! — сказал Сию, сразу сгорбившись и напустив на себя вид жалкого беспомощного старца.

Девушка подошла и встревоженно глянула на Сию.

— Дедушка похоже утомился от долгой прогулки и наверное голоден, отведи его до юрты, там уже ждут дедулечку мягкие теплые лепешки, — повелительно сказала Айзере. Куандык нахмурился, но спорить не стал и повел Сию в юрту, где вкусно пахло чем-то сладким.

Отведя старика наслаждаться лепешками и обществом девушки, Куандык все же решил послушать его и пошел на базар, все равно заняться больше было нечем. Ему надоело быть без дела, он не привык вести такой образ жизни, ведь он всегда был вовлечен в какие-то боевые замыслы, или действия. Он очень давно не посещал базары, ведь в его кочевье, походившем больше на стан разбойников, были только отбитые у караванов товары, награбленное Куандык сам распределял по своему усмотрению. А здесь все были спокойны, нарядные женщины с детьми гуляли по площади, смотрели выступления бродячего факира, он делал фокусы, дети были в восторге, стоял разноголосый шум, торговые ряды уже наполнились людьми несмотря на раннее еще утро. Ведь первый день самый радостный, да еще и выбора всегда больше. У купцов было много дел, параллельно с продажей привезенных товаров, они договаривались с местными мастерами о покупке, или обмене на войлок, мех и кожу разной одежды и обуви, за всем этим зорко наблюдали воины, которыми руководил Бакыт, ведь ссоры и беспорядки были обычным делом в базарные дни. Он увидел Солонго, которая проскользнула в белый шатер. Недалеко от него стояла Маха с детьми, видно они вместе пришли на базар. Девушка ничего не замечала вокруг, так была увлечена рассматриванием и примеркой украшений. Не видела она и глаз, наблюдавших за ней. Ага, вот и охотник за невестами, безошибочно определил его Куандык. Он видел его в гостевой юрте. Парсук кажется… Он впился глазами в девушку и не спуская с нее взгляд, медленно направился к ней. Куандык заинтересовался и двинулся за ним. Парсук подошел к девушке, Куандык сделал вид, что хочет купить красивую посуду, подошел чтобы слышать, что говорит Парсук. До него донесся разговор:

— Вай, какая красивая девушка! — схватившись за сердце и закатив глаза зацокал языком он.

Маха удивленно подняла брови и слегка отодвинулась.

— Никогда, никогда я не видел такой красоты! Ты Богиня? — продолжал хитрец.

Девушка опешила, но видно было, что льстивые речи были приятны ей.

— Позволь я сделаю тебе подарок! Это будет честь для меня!

Маха нахмурилась:

— Я дочь Великого Оуюн Хагана и сестра Солонго! — важно и надменно сказала она, — Я могу купить весь базар!

Парсук вдруг упал на колени и воздел к ней руки:

— О светлейшая! Конечно, кто же может быть такой красавицей! Только дочь Всемогущего Оуюн Хагана! Как я сразу не догадался?! — ударил себя по лбу Парсук.

Девушка приосанилась, свысока глядя на него. Взгляд ее смягчился.

— Встань! — повелительно сказала она, но Парсук еще ниже склонил голову, почти касаясь земли.

— Как я могу, ничтожный, смотреть на солнце?! — но при этом немного приподнял голову и снизу вверх посмотрел на девушку.

— Можешь подняться, — уже более миролюбиво продолжила она.

Парсук поднялся и смиренно подошел к ней. Маха стояла у прилавка с дорогими украшениями. Он посмотрел на нее, потом на украшения и взял в руки довольно большой перстень с переливающимся всеми цветами прозрачным камнем. Это был очень дорогой камень, Куандык знал это. Парсук подул на камень и потер его о руках, камень засиял с еще большей силой, девушка завороженно смотрела на него. Он что-то шепнул купцу, тот поклонился и Парсук надел на палец Махи кольцо.

— Прости меня, о Сияющая словно эта драгоценность! Позволь мне поднести этот подарок!

Видно было, что девушка заколебалась, но перстень уже был на ее руке и она милостиво согласилась, помедлив, спросила:

— Как твое имя?

— Парсук, светлейшая! Парсук мое имя…

— Хорошо, Парсук, я приму твой подарок, — и не поворачиваясь, последовала дальше.

Он хищно посмотрел ей вслед.

Интересно, почему он расщедрился? В счет чего этот аванс? — подумал Куандык. Ему хотелось дождаться Солонго и посмотреть, что будет покупать эта женщина, неужели ее тоже интересуют побрякушки и ее тоже можно подкупить? Ну нет… Судя по ее одежде, простой, но дорогой, из качественных тканей и скромной кожаной налобной повязке, в которой она встретила их с Сию, непрошенных гостей. Видно было, что высокая вычурная шапка Главы Племени была скорее необходимостью, а в повседневной жизни она предпочитала простоту и удобство, с виду она мало чем отличалась от других жительниц Кочевья. Солонго все не было и он пошел дальше по базару, наблюдая за людьми, он увлекся, сам не ожидая этого. Были здесь и хазары, и персы, и индусы, а также из Византии, хотя купцы из этой страны теперь путешествовали мало, ведь из-за череды войн Византия погрузилась в хаос. Куандыку было интересно, как купцы из воинственно настроенных стран общаются в дороге, ведь находясь в пути в одном караване нужно поддерживать друг друга… так рассуждая про себя, он дошел до конца торгового ряда и повернул по тому ряду, который выходил за пределы площади и раскинулся по ровному пространству между юрт и подходил почти что до реки. В этом ряду были прилавки со сладостями, а также ставший уже обычным полевой очаг, где пекли сладости с корицей и медом персидские умельцы, там всегда было шумно и многолюдно. Куандык полез за пояс, там в небольшом мешочке у него всегда были монеты, как и острый кинжал, который он носил не на поясе, а в голенище сапога. Так он был незаметен и давал возможность защититься при неожиданном нападении. Куандык купил показавшуюся приторной горячую сладость и понял почему прилавок организовали у реки. Ведь после съеденного лакомства неудержимо захотелось пить. Он спустился по протоптанной тропинке к реке, раздвинул камыши и спустившись с наслаждением утолил жажду, напившись холодной прозрачной воды. Куандык прошел несколько шагов и увидев невысокий, но густой кустарник, решил полежать в тени и просто ни о чем не думать, базар утомил его, а после маслянистой сладости его и вовсе разморило. Он устроился, подложив под голову камень и стал смотреть в небо. Спустя какое-то время он задремал и вдруг пробудился от голосов, звучащих где-то рядом.Сначала он хотел выйти, но потом стало неловко и он стал слушать. Говорили двое:

— Я же тебе сказал, что она не соблюдает договоренности Тархана, она отказала мне прошлый раз. Не пойдет она на это.

— Но добыча руды в их горах очень важна для нас. Это выгодно! Сколько мы еще будем покупать заготовки?! А он все поднимает цену. Решай это, мы вместе взялись.

— Да знаю я, знаю… Только одно остается…

— Что?

— Нужно отправить ее к предкам. И исполнитель есть.

— Да давно пора. Хватит уже ждать от нее перемен. Она истинная дочь Оуюна.

— Да, я тоже думаю, что сейчас подходящий момент. Оуюн принимает Бадмажуная, будет занят этим. Она собиралась ехать тоже. Оставляла за себя Самдана. Бакыт едет с ней. А так пока суть да дело, сможем захватить Племя.

— Решить все нужно уже в эти два дня. Потом Оуюн объявил Великое Перемирие на время Учения Бадмажуная. Кто его нарушит, будет иметь дело с самим Бадмажунаем.

— Хоть я и не боюсь его, лучше успеть до Перемирия.

— Говорят, что Бадмажунай всемогущ, может не только видеть на расстоянии, но и убить…

— Да не верю я во все это! Очередной бродячий факир, ну может быть и больше, чем факир, может даже колдун… Ну скажи, есть ли дело ему до какой-то Солонго? Наверняка умеет владеть толпой, а так создал себе славу Всемогущего, дураки и верят…

— Ну не скажи… я много путешествовал и многое слышал о нем. Просто так люди не говорят такое… В любом случае нужно быть осторожными.

— А Жоош что говорит? Он ведь тоже не может сделать всех своих дел. Ведь его договоренности с Тарханом тоже теперь не осуществить…

— Да… Это так… Но я что-то слышал о том, что уходя из кочевья будто бы Тархан спрятал большую партию нового оружия и стрел… Но никто не знает где… Поэтому Жоош сейчас занят тем, что ищет этого человека. Это дело непростое, ведь тот, кто знает, наверняка был другом Тархана и не сдаст это место…

А кто был другом? Не так их и много… Верным был Самдан.

Не могли они вдвоем с Самданом сделать схрон. Наверняка еще кто-то был. Вот это и хочет разнюхать хитрый Жоош. В любом случае он тоже непротив был бы отправить Солонго к предкам. Она мешает ему.

Во время этого разговора Куандык применил знания, полученные от Сию. Он слился с землей и остался для этих двоих невидимым. Он умел это делать. Но чувство тревоги захлестнуло его. Как?! Они хотят убить Солонго?! Разве может он допустить, что такой спокойный и расслабленный мир, это кочевье, созданное и управляемое женщиной вдруг исчезло?! Нет! Он не допустит этого! Но сейчас было важно узнать кто эти двое. Мужчины постояли какое-то время и оглядевшись ушли по берегу. Куандык бесшумно приподнялся и посмотрел им вслед. Одного, с длинными несуразными руками и бритой шишковатой головой он узнал, это был один из хазар, Куандык приметил его еще в гостевом доме во время встречи купцов, он с ненавистью смотрел на Солонго. А второй? Второго он не знал… Но нужно запомнить его, хорошо запомнить и самого отправить к предкам. Куандык с трудом поборол желание сделать это сразу, ведь неизвестно, кто еще стоял за этим, а узнать все это необходимо, чтобы оградить Солонго от покушения. А вот оружие он и сам не прочь обнаружить. Это была бы большая удача! Для этого нужно проследить за Жоошем. Старый кыргиз, видно очень хитер, но теперь Куандык знал его тайну. Он тихо осторожно поднялся, осмотрелся чтобы убедиться, что остался незамеченным и решил вернуться на базар, ведь теперь у него была причина там находиться, Куандык решил, что будет держать в поле зрения Солонго, ведь в любую минуту заговорщики могут реализовать задуманное. Он прошел к шатру, где оставил ее раньше, рядом со входом толпилась очередь. Ему стало интересно, что там внутри? Но просто открыть полог перед носом ждущих людей он постеснялся. Это привлекло бы к нему внимание. Тогда он решил сесть в очередь вместе со всеми. Присев на камень, он завел разговор с одной из женщин, рядом с которой стоял хилый мальчик, она держала его за руку. Куандык подумал, что отпрыск такой хилый, что даже если бы захотел, никуда бы не убежал. Бледные веки были прикрыты, кожа была прозрачной, сквозь нее просвечивали синеватые жилки. Он завел с ней разговор:

— Уважаемая, твой сынок видно болен? Из-за этого ты здесь?

— Ох, парень… Да уж… Мальчик не ест совсем, будто внутри завелась змея, по ночам кричит и мочится в постель, а ведь уже большой… Только я не мать его, а бабушка… Мать умерла, не перенесла роды. Так и осталась с ним на руках…

— А отец где?

— Да вон, в кузнице работает. Сын мой. Всегда занят, а как жена ушла, то и совсем домой приходить не хочет… Все горюет… Никто в этом не поможет, кроме Хасана. Вот и сижу с утра. Сначала Солонго у него была, видно тоже тоску лечила… Долго была… Раз сама к нему ходит, значит и правда хороший лекарь.

Куандык удивился. Лекарь? Но Солонго не выглядела ни больной, ни печальной. Это еще больше разожгло его любопытство и он тоже решил посетить таинственного лекаря. Когда наконец подошел его черед, Куандык так и не придумал, на какую хворь ему сослаться, ведь он был здоров. Уверенно войдя, он поклонился и поздоровался. Перед ним сидел на потертом ковре, расстеленном на земле, странного вида еще не старый перс, которого он уже заметил во время приема купцов, тогда еще Куандык его отметил, как друга Солонго. Его взгляд встретился с проницательными, немного выпуклыми глазами целителя. Он молчал. Куандык растерялся, но спустя время продолжил:

— Я сегодня пришел на базар и увидел очередь у твоего шатра… Вот, решил и я зайти.

Хасан, откинулся на подушки и продолжал смотреть на Куандыка будто изучая его. Глаза его были прищурены и он смотрел как бы в пространство, немного будто сквозь, или поверх Куандыка. Куандыку стало неуютно под его взглядом, по спине пробежали не холодные, как от страха, мурашки, а будто бы много колючих горячих иголочек пробежали по спине. Куандык вздрогнул, пытаясь стряхнуть их с себя, на миг ему показалось, что он погрузился в туман и ум как будто выключился, на момент как бы погружая его в крепкий сон, но Куандык быстро овладел собой и понял, что перед ним настоящий маг, что он может влиять и владеть умами людей. На момент он пожалел, что был расслаблен и не предусмотрел такую встречу. Будто отвечая на его мысли Хасан сказал:

— Не всегда можно все предусмотреть уважаемый… Зачем ты пришел ко мне?

— Я случайно зашел, мне стало любопытно, почему так много людей хотят попасть к тебе.

— Случайностей не бывает. А про любопытство… Ну что ж, я верю тебе. Так что так нестерпимо заинтересовало тебя? Откуда ты? Я не видел тебя прежде в этом кочевье.

— Да, я не из этого кочевья. Я гость, проездом здесь. Еду в стан Оуюн Хагана на Ученье Бадмажуная. Путешествую с моим дедом.

— С дедом?! — удивился Хасан.

— Да, мой дед мудр и тоже хотел поехать. Мы приехали немного раньше и уйдем с людьми из этого кочевья.

Хасан молчал, продолжая изучать его. Но Куандык уже собрался и мысленно уже облачился в невидимую броню. Наконец Хасан отвел взгляд и стал задумчив, казалось, что он потерял интерес к Куандыку. Потом вздохнул, вставая, так он давал понять Куандыку, что тот должен идти и сказал, отодвигая полог в яркий знойный день:

— Вот так неожиданно приходят ответы на вопросы. Поклонись своему мудрому дедушке и поблагодари его. Он — это ключ к многим тайнам и разгадкам.

Куандыку ничего не оставалось, как уйти. Он пересек шумную площадь, поискал глазами, не увидит ли Солонго, но нет, видимо она уже покинула базар. Он прошелся, потеряв интерес к прилавкам, ведь то, что он узнал требовало осмысления, да и тревога за жизнь Солонго теперь поселилась в его мыслях. День близился к полудню и голод опять дал о себе знать. Сладостей не хотелось, а к мастерам у реки идти было уже неудобно, ведь он не был их гостем… А что если… И он быстрым шагом направился к юрте Солонго. Подойдя к юрте, окликнул ее, никто не ответил и он, отодвинув полог, заглянул внутрь. За спиной послышались шаги, он повернулся, перед ним стояла Солонго, молодой парень нес за ней много разных мешков.

— А, Куандык, — уже более приветливо сказала она, — ты кого-то ищешь?

— Да, — поклонился ей Куандык, — мне не хотелось беспокоить тебя всякими мелочами, но я остановился у реки, под небом, у меня нет с собой ни чая, ни масла. Где бы я мог взять себе котелок, тогда я смог бы сам себе сварить его.

— Ох, Куандык, это я должна заботиться обо всех гостях. Действительно, ты же путешествуешь без каравана. Я приглашаю тебя к нам в юрту. Эти дни я буду угощать тебя. Возьми мешки, занеси их в юрту, сейчас вернется Маха с детьми и мы сделаем чай и лепешки. А пока что ты можешь подождать внутри, там прохладнее, — сказала Солонго, беря в руки пустое ведро. Куандык с радостью взялся помочь. Внутри что-то затрепетало при виде этой женщины, он мысленно отмахнулся от странных переживаний и бодро зашагал к реке. В юрте она поставила не раскрывая покупки все на топчан, а сама разжигала очаг. Махи все не было и она стала готовить чай спокойными уверенными движениями, он сел на топчан и наблюдал за ней. Вдруг поймал себя на мысли, что ему приятна ее забота, нравится порядок в ее юрте, все здесь было наполнено ей, это было необъяснимое чувство, ему было хорошо здесь. Они молчали. Молчание не вызывало напряженной неловкости, он не искал никаких слов, стараясь поддержать разговор. Просто молчали, думая каждый о своем. Вскоре вода закипела, она достала из деревянной коробочки твердую плитку спрессованного чая и, отломив изрядный кусок, слегка растерла в ладонях и положила в котел, повернулась на пятках и взяла стоявший на прохладном полу красивый кувшин, вода закипела еще сильнее, она немного плеснула водой на угли, налила в котел молока, накрыла крышкой и села на топчан, посмотрев на Куандыка.

— Скоро будет готово, а Махи с детьми все нет. Я сейчас сама испеку лепешки, с утра Айзере делала тесто, пекла лепешки для твоего дедушки, — улыбнулась она, — я вижу, что он уже отошел от дороги и выглядит довольным.

Куандык не нашелся, что сказать и промямлил что-то нечленораздельное.

Солонго вытащила откуда-то большую глиняную миску, накрытую плотной тканью, там было хорошо вымешанное, уже ставшее пышным тесто, начала делать лепешки и печь их, складывая на красивую расписную тарелку, достала масло в горшочке и стала обильно смазывать их, открыла крышку котелка с чаем и бросила соли, запах чая стал еще интенсивнее. Наконец все было готово, Солонго, подала ему пиалу, наполненную чаем, блюдо с лепешками и они приступили к еде. Ему показалось, что он никогда не ел таких вкусных лепешек! Должно быть от голода, — подумал Куандык, принимая от Солонго блюдо с вареным накануне мясом. Насытившись, он откинулся на подушки и, наблюдая за ней из-под опущенных ресниц стал дремать, ему было очень хорошо как было только в детстве когда не было никаких тревог. Он проспал довольно долго и проснулся от детских голосов, в юрту вошла Маха и дети. Хоргонзул удивленно посмотрела на него, а мальчишки сразу же забрались на него, обрадовавшись присутствию мужчины в юрте. Следом за Махой в юрту заглянул молодой парень, шаман и поставил у входа два увесистых мешка. Девушка и дети за непринужденной болтовней поглощали еду, вдруг Солонго увидела, как на пальце Махи сверкнул камень. Это на кольцо упал луч света из верхнего проема. Солонго заинтересовалась, обратившись к ней:

— Маха, откуда у тебя это кольцо? Оно очень дорогое!

— Ей подарил толстый мужчина, — разглядывая покупки, сказала Хоргонзул.

— Мужчина?! — удивилась Солонго.

— Да, он один из купцов, — гордо сказала Маха и зло посмотрела на девочку. Та скорчила ей гримасу.

— Кто этот купец? — продолжала расспрашивать Солонго, — ты знаешь его имя?

Маха упрямо молчала.

Ты знаешь его имя? — повторила вопрос она, — немедленно сними кольцо! Его нужно вернуть. Никто не дарит просто так такие дорогие подарки незнакомым девушкам. Так кто этот купец?

— Она спросила имя, — продолжила вредная девочка. Она явно хотела досадить Махе, — Я слышала. Его зовут Парсук.

— Парсук?! — Солонго разом рассвирепела и вскочив схватила за косу сестру, второй рукой пытаясь поймать ее руку и стащить кольцо. Куандык с интересом наблюдал, такая спокойная всегда Солонго, казалось, что она вообще не знает, что такое гнев, вдруг набросилась на сестру. Та уворачивалась от ударов, схватилась за скатерть, на пол упали куски мяса, один из мальчишек, тот, что был постарше, сразу ухватил его и, сев на топчан, смотрел, как мать раздает удары Махе. Хоргонзул, как ни в чем не бывало, залезла в мешок с покупками Махи и стала вытаскивать их, любуясь красивыми шалями, прикладывая их к себе и различными браслетами, ожерельями и поясами, не обращая внимания на потасовку. Наконец Солонго удалось поймать руку Махи и она стащила с нее перстень. Маха бросилась на топчан и залилась горькими слезами, Она плакала в голос, упрекая Солонго в том, что она принижает ее, дочь самого Оуюна, что она не сделала ничего такого, за что сестра так ее унизила. На Куандыка никто не обращал внимание, он старался остаться незамеченным, как можно дольше.

— Ты просто мне завидуешь! — не успокаивалась Маха, — Он назвал меня красавицей, он сказал, что для него честь подарить мне это кольцо!

— Маха, этот человек, охотник за невестами, как ты могла, ты, дочь Оуюна Хагана принять от него этот подарок?! Теперь он сможет о чем-то просить тебя! Или меня. Или отца. Ты должна была сказать мне, что он приблизился к тебе. Я запрещаю тебе выходить из юрты до отъезда каравана. На базар ты больше не пойдешь! Если надо будет записывать, то будешь сидеть за шторой. Все твои покупки я забираю. Ты поняла? И напишу отцу!

— А-ааа, — рыдала Маха. Когда ты стала править Племенем, ты стала злая! А я все равно тебя не боюсь! Я уже взрослая! Я скажу отцу, что хочу замуж!

— Я тебе сейчас покажу, замуж! Отниму все наряды и заставлю покрывать голову шалью! — Солонго, повернулась и выбежала из юрты, держа двумя пальцами кольцо.

— Стыд, какой стыд! — причитала девушка, — из ее прекрасных глаз капали крупные слезы, лицо покраснело, губы тряслись.

Вскоре вернулась Солонго, видимо ей удалось вернуть кольцо. Она уже взяла себя в руки. Увидев Куандыка, посмотрела на него непонимающим взглядом, потом сказала:

— Куандык, ты должен был уйти, это дела моей семьи, ни к чему тебе все это, — она была явно недовольна, что он увидел ее слабость, но сделать уже все равно ничего было нельзя и она какое-то время старалась побороть смущение и в конце концов все же расслабилась.

Куандыку уходить не хотелось, но он понял, что лучше все же сделать это и встав, поблагодарил за еду, и вышел из юрты.

Решив не упускать из вида Солонго, он расположился у реки, так чтобы видеть вход в юрту. Солонго надолго не задержалась, выйдя, направилась к базару и вскоре он увидел ее, беседующую с Бакытом. Разговор был явно серьезный, Куандык видел, как лицо Бакыта стало суровым. Какие еще тайны кроются в этом Кочевье? Но того, что он узнал в течение своего пребывания было уже предостаточно чтобы понять, что не все здесь однозначно хорошо, как казалось ему поначалу, что эта женщина сталкивается постоянно со многими трудностями, которым противостоит и он еще больше зауважал Солонго. Он, управляя Кочевьем, к которому примкнул мног лет назад и разбойничьей шайкой, всегда применял силу, думал только о выгоде и подавлению насильно воли многих людей, а что он еще мог применить? Ведь вся его жизнь с малолетства была соткана из насилия, отец всегда делал так и достигал желаемого не считаясь ни с желаниями жены, ни своих родных и соплеменников. Он с детства считал, что все люди понимают только язык силы. Но здесь он увидел совсем другую картину, к Солонго обращались уважительно, ценили ее и помогали во всем. Как же она этого добилась? — подумал Куандык. Наверное потому, что ее отец Оуюн Хаган и он поставил ее править. А еще потому, что видя ее слабость, мужчины конечно помогут. Но что-то здесь не вязалось с увиденным и он почувствовал, что дело не в этом… А в чем? Эта женщина еще больше заинтересовала его. Сегодня он наблюдал, как она жестко обошлась с младшей сестрой, он понимал причину этого, он бы высек сына, или дочь за такой поступок. Ведь такая недальновидность может дорого стоить, а враг, нащупая такое слабое место, будет использовать его. Поэтому он и не хотел никогда ни жены, ни детей, хотя все женщины мира, самые утонченные красавицы были доступны ему. Но он всегда избегал сближения с ними, занимаясь только усилением мощи своего Племени. А женщина? Как она может уследить за всем? Без мужчины, мужа рядом, Куандыку это казалось невозможным. Тем временем она закончила разговор и Бакыт, поклонившись, ушел, она поискала кого-то глазами и подозвав молодого, наблюдавшего за порядком воина что-то сказала ему, они вместе прошли к ее юрте, она ненадолго зашла внутрь и вышла с двумя увесистыми мешками, которые ранее принес в юрту молодой шаман. Это были покупки, которые сделала Маха. Та выбежала за Солонго и вцепилась в мешок, Солонго резко прикрикнула и девушка, рыдая с новой силой, скрылась в юрте. На улицу вышла Хоргонзул, она видно что-то просила у матери, но та, указала ей на юрту и строго что-то сказала. Та надула губы и недовольная гримаса исказила маленькое личико девочки, она постояла и тоже скрылась в юрте, а Солонго вместе со стражником проследовали через Кочевье, Куандык пошел за ними. Неужели и покупки вернет купцам? — удивился он, но Солонго прошла и скрылась в обшарпанной, покрытой уже ветхой, кое-где залатанной юрте. Воин внес внутрь мешки и остался ждать ее снаружи. Куандык понял, что она решила подарить все покупки Махи бедной семье. Эта идея удивила его, ведь если она хотела наказать девушку, то могла отдать их обратно, или оставить себе. Но видно было, что Солонго не волновала стоимость этих вещей, возможно она отдала их бедным не только потому, что она хотела досадить девушке, но и просто потому, что хотела порадовать этими вещами нуждающуюся семью. Сейчас, когда Куандык стал следить за Солоно, он стал понимать ее и многие вещи, такие простые, ее поступки, поведение все больше восхищали его, хотя он и не хотел в этом признаться себе. Так, наблюдая за ней, он не заметил, как день стал клониться к вечеру. Он устроился на берегу, отдыхая и обдумывая все события дня, когда увидел Айзере, она с блюдом в руках шла в юрту к Сию. Опять, видно, кормит старика сладостями, — усмехнулся про себя Куандык. Но она, увидев Куандыка, подошла и сухо сказала:

— Солонго просила позвать тебя в ее юрту, она ждет тебя, сказала, что ты ее гость и будешь есть еду в ее юрте, — повернулась и пошла, гордо неся блюдо.

При этом он заметил, как покачивались ее округлые бедра, закутанные в просторные одежды. Куандык подумал, что Сию не промах и видно не зря притворяется немощным, наверное ему приятна забота юной красавицы. При словах Айзере, сердце приятно сжалось и захотелось побежать в ее уютную юрту, но он все же нарочито медленно поднялся, даже если никто не видел его и, напустив на себя безразличие, неторопясь пошел к ней.

Полог ее юрты был приоткрыт, он, пригнувшись, вошел и в нерешительности остановился у входа. В юрте горел очаг и вкусно пахло обжаренной ячменной мукой. Солонго, помешивала чай в котелке, вокруг сидели дети и грустная Маха. Солонго подняла на него взгляд, на ее лице плясали причудливые отблески огня и она казалась сказочной колдуньей, готовящей зелье, о таких рассказывала в далеком детстве ему и братьям старая беззубая бабушка. Она жестом предложила ему сесть у накрытой скатерти. Он принес подаренную ею каменную пиалу и она, приняв ее у него, наполнила горячим чаем. Принимая у нее пиалу, их руки соприкоснулись и он вдруг смутился, Солонго же будто не заметила этого. Ему хотелось поймать ее взгляд, но она была спокойна и безразлична. Маха молча ела, не поднимая глаз. Солонго начала вежливый разговор, она спрашивала, как живет его Племя, потом, помолчав, спросила, есть ли у него семья и дети, вскользь глянув на него. Он не сразу ответил, ведь такого прямого вопроса он не ожидал.

— Сейчас нет. Сейчас я один, — вдруг охрипшим голосом сказал он.

Она с сочувствием посмотрела на него, решив, что видно у него было несчастье и не стала продолжать расспрашивать и поменяла тему. Она была немногословна, спрашивая, казалось, не отвлекалась от каких-то мыслей. Закончив трапезу он встал, Солонго тоже поднялась и вышла с ним из юрты, вдыхая вечерний густой воздух. На небе зажглись звезды и он с трудом подавил в себе желание обнять ее, захотелось вдруг вдохнуть запах ее волос, он тряхнул головой и сухо попрощался, поблагодарив за еду.

Ему не спалось, сначала его одолевали мысли о покушении на нее, потом вдруг он стал думать о схроне оружия, как бы добыть сведения о том, где он находится и кто бы мог знать об этом. Эх, с Тарханом он был не знаком и не представлял ни каким он был человеком, ни кто окружал его, кому он доверял. Знал только, что это был Самдан. Парень показался Куандыку простоватым, хотя и смекалистым. Он видел, как тот что-то обсуждал с мастером оружейником у реки, вертя какую — то деталь в руках. Но явно был и еще кто-то. Эти мысли захватили его, проснулся его обычный азарт, когда он следовал за ним, посвящая все свое время созданию плана по захвату какого-нибудь каравана, везущего ценный товар. Потом он подумал, интересно, как Солонго жила с ним? Любила ли его? Какая она была жена? Он видел только часть ее жизни, понять как она вела себя с мужем было невозможно, но видно было, что вряд ли она была послушной, вон как обрушила свой гнев на сестру… Наверное это правильно, ведь она глава Племени, но для жены… А впрочем, почему это должно волновать его, отмахнулся Куандык от возникших мыслей. Наконец он уснул, но сквозь сон продолжал то думать о Солонго, во сне всплывал ее образ, то грозной Правительницы, то слабой женщины.

Утром прибежала встревоженная Айзере, дедушке стало плохо. В юрте была уже и Солонго, и Маха. Все хлопотали вокруг него. Сию вдруг стал бледным, под глазами черные круги, а старческие руки беспрестанно тряслись. Куандык вдруг испугался, неужели Сию, казавшимся вечным Сию, вдруг покинет их и уйдет к предкам?! Но хуже всего будет, что он так и не дойдет до стана Оуюна и не получит Учение, к которому так стремился! Куандыку передалась паника, Айзере сунула ему в руки ведро и он понесся за водой, внутри все дрожало, он вдруг понял насколько ему дорог Сию и с тревогой наблюдал за действиями женщин. Пришла какая-то лекарка, посмотрела на Сию, поцокала языком и сказала, что дедушка настолько стар, что удивляться не приходится… Сказала, что руки и ноги у него холодные, значит вряд ли доживет до вечера. Глаза Айзере округлились, как?! Дедулечка может умереть?! И она вдруг в голос безудержно заплакала. Сию, лежавший на топчане среди подушек вдруг тяжело вздохнул и голова его запрокинулась, Айзере вскочила и схватила руки Сию, стала дуть на них и растирать, приговаривая, что дедушка просто замерз! Вдруг Солонго твердым голосом сказала:

— Перестаньте! немедленно прекратите плач! Я знаю, что нужно делать! Оставайтесь возле него! — и вышла. Все замолкли. Куандык подошел к Сию и тихо позвал:

— Сию! Сию, как ты? Что у тебя болит?

Сию что-то очень тихо сказал, Куандык наклонился и переспросил:

— Сию, что с тобой? Что болит?

Но старик закрыл глаза и больше не подавал признаков жизни.

В юрту вернулась Солонго, за ней запыхавшись вошел Хасан, в руках у него был большой баул с лекарскими принадлежностями. Он посмотрел пристально на Сию, оглядел всех и наказал всем без исключения покинуть юрту. Айзере уперлась, она будет помогать, с мольбой глядя на Хасана, сказала она, но он был непреклонен и все вышли на улицу, ожидая от него новостей.

Хасан сел на край топчана и вгляделся в лицо Сию. Да, он прекрасно помнил каждую черточку Учителя. Сколько же они не виделись? Он нагнулся и всмотрелся в его черты. Вдруг Сию открыл глаза и, сев, потер глаза:

— Ну здравствуй, Хасан! Я уж думал, что ты не узнал меня. Прошло два дня, как ты здесь, а до сих пор не пришел поприветствовать меня, старика! Пришлось сказаться больным. Знал, что Солонго позовет тебя. Сначала хотел пойти к тебе, но вокруг всегда людно.

— Ах, досточтимый Мастер, став на колени и склонившись в нижайшем поклоне, сказал Хасан, — Ты напугал здесь всех.

— Так выйди и скажи, что я пришел в чувство, но входить запрещаешь, что еще долго будешь лечить меня и потом позовешь Айзере. Не надо чтобы нам мешали, мне нужно многое сказать тебе.

Хасан вышел и сказал, что велел Сию. К нему попыталась уже сразу прорваться Айзере, она хотела убедиться, что он жив, но Хасан повторил и грозно глянув на девушку, задернул полог. Он сел напротив Сию и заговорил:

— Когда я увидел тебя в гостевой юрте, я удивился, еще больше я удивился, когда увидел с тобой этого парня. Я спросил о вас Солонго. Ох, женщины! Как можно не заметить, что Куандык кыргыз, а ты, якобы его дедушка — китаец?! Куда смотрят их глаза?!

Сию громко рассмеялся.

— Да, ты прав, она спросила у Куандыка и он честно сказал ей, что он кыргыз, а я китаец, — продолжал веселиться Сию.

— Ну ладно, иногда это лучше. Расскажи мне о себе, Сию. Кто этот парень? Как ты здесь оказался?

— Я узрел в пространстве, что намечается нечто грандиозное. Когда я увидел, что Бадмажунай будет давать Учение, я решил идти. С собой взял Куандыка. Сейчас я обосновался в его кочевье. Он и его брат карлик, сеяли и продолжают сеять зло. Я сдерживаю это, обучаю их думать, карлик сейчас в тисках моей воли, а Куандык, он другой. В нем есть то, на чем может удержаться в его Уме Учение. У него есть и любовь, и сострадание. Только он занят внешними действиями, увлекается разбоем. Так как он связан со многими людьми, с их судьбами, он сложен для меня, но не безнадежен. Сейчас ключевой момент для него и для многих людей. В этой ситуации есть Сила, которую несет в себе Бадмажунай и то, что он хочет сделать для Великой Степи. Поэтому многое изменится после его приезда. Сейчас очень много препятствий чинят гневные Духи Степи, есть риск, что и Оуюн, и Слонго могут потерять жизнь. А для Куандыка это единственная возможность сделать правильный выбор. И он уже сделал его. Я это вижу.

— Значит Куандык — это брат Ерсайына?! А тот, выходит и правда жив?! Значит то, что мне рассказала Солонго, правда?! Выходит, он твой ученик… Теперь мне многое стало ясным…

— Да, оба брата попали ко мне в ученики, так сложились обстоятельства. Сейчас период перемен для Куандыка. Поэтому я нахожусь рядом с ним, направляю его строптивый ум.

— А ведь я тоже задал вопрос о вас Солонго и увидел проблеск больших перемен в ее глазах. То, что должно произойти уже родилось, это было предрешено. Остается немного. Куандык сильный парень, справится со всем.

— Да, только женщина может преобразовать его гнев и его сила будет работать во Благо. Это будет то, к чему я вел его все эти годы, вливал в него Знания, но без женщины они не оживут. Сейчас есть риск для ее жизни, но я спокоен. Куандык будет рядом и не позволит этому произойти.

— А ты, я вижу, очаровал здесь всех женщин, — улыбнулся Хасан, — Вон та, молоденькая красотка чуть было не лишилась чувств, так переживает за “ дедушку”.

— Знаешь, Хасан, я уже в своей длинной жизни получил все и то, что мне дарит жизнь сверх этого, для меня огромный подарок! Разве может старик отказаться от этого?! — засмеялся, хитро глядя на Хасана Сию, — та женская сущность, та бесценная золотая капля, которая так сильна в этой девушке, соединилась с моей алмазной звездой. Для этого мне, старику, не стоит пугать ее своими старческими прикосновениями, вполне достаточно с помощью мысли прикоснуться и заставить затрепетать ее. А что мне еще нужно для счастья? Это большая удача для меня. Это поддержит мои силы еще надолго, она наполнила яркими красками мою жизнь. Я благодарен ей за это.

— Значит ты не странствуешь больше? Я думал о тебе. Ведь наши дороги разошлись и я с тех пор ничего не слышал о тебе.

— Да, после нападения на наш монастырь, я странствовал и учил тех, кто были готовы и открыты, но потом я взялся за этих братьев. Сначала сдался в рабство, потом Куандык, желая выздоровления своему брату карлику, освободил меня и я стараюсь не только учить их, применяя всю строгость, но и растворять то зло, которое они несут. Приходится много работать. Я сделал свой выбор. Из воплощения не выйду пока не завершу то, что начал. А ты как, Хасан?

— Странствую… Тоже узнал об Учении, которое даст Бадмажунай и пойду с людьми из этого кочевья к Оуюну. А его дочь Солонго я рассмотрел, еще когда была девушкой, еще до замужества. Тархан ушел к предкам, я рад, что Оуюн проявил мудрость и не побоялся назначить ее. Помогаю и ей и Оуюну.

— Рад встрече с тобой, Хасан. Так кольцо силы замкнулось вокруг Солонго. Я к этому давно шел. Это то, чего хотел достичь мой ум. Все сложилась. А сейчас иди, чувствую тревогу Гури Пери, да и Солонго места себе не находит. Успокой их, скажи, что оживил дедушку.

Хасан поднялся и низко поклонился, забрал свой саквояж и вышел…

Куандык видел, как Хасан показался в проеме юрты, видел, как бросилась к нему Айзере, но не пристало мужчине, воину, поддаваться панике и сидеть и обсуждать вместе с женщинами в ожидании пока выйдет Хасан и скажет выживет ли Сию. Он слышал, как Солонго уверяла девушек, что Хасан превосходный лекарь и не раз спасал людей от смерти и что лечит разные болезни. Куандык видел, что она успокоилась и села недалеко от юрты, сняв с шеи четки и прикрыв глаза, стала читать мантры. Время тянулось долго и он было опять начал нервничать и раздражаться. Может пойти и посмотреть? Приподнялся, но невидимая сила, какое-то мощное сопротивление не дало сделать и шага. Он сел, опершись спиной о дерево и задремал. Проснулся от явного оживления, женщины заговорили все вместе, на пороге юрты появился Сию. Ничего не напоминало о его болезни, он проводил Хасана, Айзере подбежала к нему и заохала, защебетала, мол дедушке нельзя вставать, побежала за Хасаном, тот поднял руку, прося внимания и сказал, что дед и правда уже стар, поэтому и могут быть такие перепады в самочувствии, что дал ему разные порошки и капли и наказал Айзере и дальше ухаживать за стариком. Заверив, что он будет жить, не оборачиваясь ушел. Айзере проводила Сию в юрту, не дав зайти Куандыку. Он подошел к Солонго:

— Солонго, мне нужно увидеть деда.

— Зачем? Ведь Хасан сказал, что все хорошо. Он просил Айзере следить за ним. А ты не беспокойся, лучше Хасана трудно найти лекаря.

Они пошли рядом по берегу реки.

— Ты не пил чаю сегодня, напугал же всех досточтимый Сию! Он полюбился всем нам, а Айзере и вовсе видит в нем своего любимого деда. Пойдем в мою юрту, там Маха уже приготовила чай.

Они не торопясь пошли в юрту. Только он отхлебнул чай, как полог приоткрылся и войти попросился Самдан. Куандык весь превратился в слух. Ему хотелось сблизиться с парнем.

— Солонго, приветствую тебя. Я ждал тебя у мастерских, но ты не пришла…

— Моему пожилому гостю нездоровилось. Я занималась им, — спокойно сказала Солонго. Я позже приду туда, но если что-то срочное, то можешь сказать сейчас.

Куандык замялся, покосившись на Куандыка. Тот сделал вид, что поглощен поеданием лепешек и сыра. Самдан помолчал, потом нерешительно начал:

— Прости, Солонго, что пришел сюда, ничего срочного нет, как идет работа ты и правда можешь посмотреть позже, но я хотел еще раз обратиться к тебе с той же просьбой. Мы говорили об этом в начале весны… Ты сказала, что дашь ответ позже.

— О чем идет речь, Самдан?

— Ты обещала решить судьбу Айзере. Сколько мне еще ждать, скажи?

Солонго удивленно подняла брови:

— Самдан, девушка сейчас занята нашим пожилым гостем. Я должна поговорить с ней об этом. Ведь дело серьезное. Наберись терпения. Я не против чтобы ты взял ее женой, но ее мнение мне неизвестно. Думаю, что все решится после нашего возвращения из кочевья Оуюн Хагана.

— Как?! Она что, тоже поедет с тобой?!

— Да, она изъявила желание. Ты знаешь, что она грамотна, образована. Учение может посетить любой, даже женщина.

— Но зачем это ей! Она же женщина! Это бесполезное занятие для жены!

Солонго поднялась и грозно посмотрела на него

— Не тебе решать это, Самдан! Что для нее полезно, а что нет, лучше нее самой никто не знает!

Самдан сжал кулаки и выбежал из юрты. Солонго тяжело вздохнула.

Походила взад-вперед по юрте и наконец села напротив Куандыка. Он ждал пока она успокоится. Вот это да! Да у этой женщины твердый характер! — восхитился про себя Куандык. Такие качества по мнению многих мужчин, да и он так всегда считал, не были присущи женщинам, мало того, создавали трудности в семейной жизни, а тут… Вот его всегда раздражали перечащие ему женщины. Но все то, что было привычно, все мысли и чувства, которые были раньше вдруг разом изменились.

Куандык ждал пока она заговорит, но она решила сменить тему и стала говорить о том, что через пару дней караван уйдет, уже на следующий день начнется период всеобщего мира в Степи, они пробудут еще семь дней и отправятся в путь.

— Еще целых семь дней! — воскликнул он, — не сдержавшись.

Солонго улыбнулась:

— Понимаю, такому деятельному мужчине должно быть скучно у нас. Но я не могу покинуть кочевье раньше, ведь это зависит от того, когда Бадмажунай начнет Учения. Сейчас в стане отца уже расположились монахи, они читают мантры днем и ночью, только потом прибудет Бадмажунай. Я не могу оставить кочевье сейчас, у меня здесь много дел. Но, если хочешь, ты можешь поехать туда сам. Своего деда, однако, тебе придется оставить здесь, он поедет с нами. Он стар, не пристало почтенному старцу гарцевать в седле. Он поедет в той юрте, в которой живет сейчас. Мой муж, Тархан усовершенствовал их и теперь мы путешествуем не разбирая юрт.

— Хотел бы я посмотреть, как юрта катится по степи, — едва подавив улыбку, сказал Куандык.

— Да, я тоже не думала, что это возможно, но все, что делал мой муж, было очень удобно и прочно. Он был великий изобретатель, — вздохнув с грустью сказала она.

“ Видно она любила его”, — с ревностью подумал он и юрты на колесах ему сразу не понравились, поэтому он сказал:

— Но если вдруг нападут на вас, или сильный ветер, ведь это неудобно!

— Он все продумал. Сейчас я не хочу тебе объяснять, но если поедешь с нами, то сам все увидишь, — она поднялась, давая понять, что он должен уйти. Он, пересилив желание остаться и продолжить разговор, поклонился ей и вышел.

На берегу сидел Самдан и кидал камешки в воду. Вид у него был грустный. Куандык решился подойти к парню.

— Самдан, я слышал, что ты хочешь взять женой Айзере, — присаживаясь на камень рядом, начал разговор он.

— А тебе — то что? Ты кто?

— Я Куандык, проездом в вашем кочевье. Еду с моим дедом на Учение Бадмажуная.

— Да что вы там хотите познать?! Я слышал, что этот Бадмажунай обычный маг. Да, очень сильный маг, но все же маг, факир, да и только! И почему пускают туда женщин?! Им-то все это зачем?

— Сказано же, что все желающие могут прийти, запрета женщинам не было.

— А ты вот, что думаешь?

— Да что?… Раньше я думал, как ты. А сейчас вижу, что женщины тоже разные бывают.

— Для меня есть только обычные и красивые. А в юрте вообще все равно, главное, чтобы детей здоровых рожала и чай вкусный делала, ну и чтоб мужа во всем слушала. Вот Айзере, — мечтательно произнес парень ее имя, — она очень красивая! Ты видел? Глаз не отвести! А голос какой! А поет как! Это ведь счастье такую жену иметь!

— Ну ты же хочешь именно ее взять женой. Значит не все одинаковые.

— Знаешь, мой друг, Тархан, отбил ее у разбойников, ее везли в подарок какому-то царю в далекую страну Шанг — Шунг. Простых девушек в таких повозках не везут и не берегут от всего, даже от солнца. Будто это нежный цветок. Так вот, он отбил ее и потерял свой ум из-за нее. Как только увидел. Мне тоже она приглянулась, но он спас, значит добыча его. Да и друг он мне был… А у него жена Солонго была, он подумал и решил взять Айзере второй женой, но Солонго согласия не дала, он и поселил Айзере отдельно… А потом его не стало, ее взяла помощницей Солонго, неведомо зачем. Вот какой ум у женщин? Почему не хотела второй женой в юрте, а теперь во всем защищает. Может конечно в память о Тархане…

— Она любила его?

— Нет, Айзере не подпускала его.

— Я не об Айзере. Солонго, она любила Тархана?

— Да брось ты! Какая любовь! Они ссорились постоянно. Она плохая жена. Всегда занята чем-то. То к вдовам пойдет, то бедных выслушивает, а Тархан у нее не был главным. Вот он и гневался, даже бил ее, а она все равно покорной не стала.

— А кто же главный для нее?

— Отец ее, Оуюн Хаган. Вот я думаю, знаешь почему все так?

— Почему?

— Потому что грамота женщинам ни к чему, она для их женского ума большой вред. Поэтому и не хочу, чтобы Айзере ехала, зачем это ей? Я жениться на ней хочу, места себе не нахожу, так и манит меня к ней! Никогда такого не было! Я вообще жениться не хотел, мужчина всегда ведь может, хотел всего себя посвятить мастерским. Тархан был великим изобретателем. Он многое мне передал, но я еще не все сделал по его задумкам. А ведь уже и зима прошла, и лето, скоро год, как Солонго вдова.

— Она очень страдала, когда он ушел к предкам?

— Не знаю. Быстро в себя пришла. Я бы такую умную жену не хотел, всегда будешь глупым рядом с ней. Она хорошо правит, а ведь никто не верил когда Оуюн Хаган ее назначил, но она все сумела взять в свои руки. Не любит, когда ей перечат. Вот и сейчас. Что ей Айзере? Почему не отдаст мне? Ведь это в ее воле.

— Прости, Самдан, но я слышал, что она не против, просто тебе нужно ждать.

— Я уже и так долго жду! А она мне снится! И ведь ей уже семнадцатая весна, пора женой становиться. Думаю только о ней, ум потерял, соображаю плохо… голос ее мерещится…

— Она сейчас ухаживает за моим дедом.

— Я видел, как она щебечет, все печется о старике. Тоже непонятно, как можно целый день с ним находиться. А как он раньше был без нее? Ты ухаживал?

— Нет, это он тяжелый путь плохо перенес, — Куандыку хотелось подружиться с парнем. Он был понятен ему, а также он понял почему Солонго не торопится отдать Айзере ему. Ведь ясно, что такая утонченная красавица не сможет жить с простоватым Самдамом, они были слишком разными. Если она образованная чужестранка, то тем более. Но этого он конечно же не сказал и повел разговор в другом русле. Ему интересен был Тархан, может повезет и Самдан расскажет, где находится схрон оружия.

— Как вам живется без Тархана? Каким он был?

— Он был мне другом, я забыть не могу, как это могло случиться? — обхватив голову руками и взъерошив волосы, с болью в голосе сказал Самдан.

— О чем ты? — не понял Куандык.

— Это я, я выпустил в него стрелу! Представляешь, он был мне другом, а я… как затмение какое-то!

— Как это так случилось?

— Все из-за Айзере! Тархан решил ее забрать и создать свое Племя. Хотел взять ее женой. Он выкрал Солонго и хотел обменять на Айзере. Да, он нарушил все Законы Предков, да еще и восстал против самого Оуюн Хагана, стал перечить ему и даже не пришел на встречу. Оуюн Хаган нашел его, завязался бой, Тархан мог убить Оуюн Хагана, рука сама поднялась и я выстрелил. А потом, когда понял, что убил его, хотел уйти к Предкам вслед за ним…

— Что же тебя остановило?

— Не знаю… Теперь нет у меня такого друга…

— А еще кто был его другом? Наверное был еще кто-то.

— Да, были еще у него товарищи, боевые соратники, но ближе всего был я. Я все знал о нем. Мы все делали вместе. Все свои изобретения он сначала мне показывал, а потом уже обсуждал в мастерских.

— Да, тяжело тебе пришлось… — решил посочувствовать парню Куандык, — но теперь у вас правит Солонго.

— Да. Мы довольны. Тархан был другим, а сейчас все семьи сыты, сироты, старики и вдовы. А что еще людям надо?

— Ну а если кто-то нападет? Что она может?

— Оуюн Хаган прислал к нам Бакыта, он прекрасно владеет военными премудростями, защитит от врага, он смелый и сильный воин. Солонго ему во всем доверяет. После нее он главный в Племени.

— А ты? Я думал, что ты ее главный помощник.

— Да, но я заведую всем, что связано с мастерскими.

— А как вы справляетесь без рабов? Зачем Солонго их освобождает? Не лучше ли иметь здесь рабочую силу, которой можно управлять? Сейчас везде так. Вон, посмотри, чего достигли Хазары. Самый богатый народ стал. А ведь тоже вышли когда-то небольшим Племенем из Великой Степи.

— Нет, Солонго, как и ее отец Оуюн Хаган против рабства. А люди и так работают. Смотри, у нас тоже было маленькое Племя, прошло всего шесть лет, а оно увеличилось в разы за счет освобожденных рабов. Солонго всем дает для начала скот и войлок, но с условием, что создаются пары, чтобы рождались дети. Она сама подбирает супругов, скоро, как только она вернется, начнутся состязания и смотр невест. С прошлого года, как не стало Тархана, рабов больше не было, в этом году может только если подросшие юноши возьмут невест из Племени Оуюн Хагана, свои-то еще не подросли.

— А если Солонго не отдаст тебе Айзере?

— Нет, она всегда держит слово. Только если Айзере не захочет, тогда не позволит взять ее женой… А я вот поэтому и волнуюсь, что Айзере не смотрит на меня. Я хотел пригласить ее на реку и подарить ей подарок. Я на базаре сегодня купил для нее самую красивую шаль и ожерелье из голубых редких камней. Но она не отходит от старика. Может посидишь с ним?

Куандык задумался, но все же решил помочь парню, так и в доверие войдет. И согласился. Они договорились утром следующего дня осуществить задуманное. Оба довольные, каждый своим планом, разошлись. Все это время Куандык не выпускал из вида юрту Солонго. Ведь уже на следующий день начиналось объявленное Оуюном перемирие, значит уже сегодня попытаются напасть на Солонго. Надо быть внимательным, — подумал Куандык, нащупав кинжал в голенище сапога. Кинжал был острый, таким без усилий можно зарезать яка. Парень имел молниеносную реакцию, все эти годы Сию заставлял их тренировать внимание, отрабатывать реакцию и разные приемы борьбы, он преуспел в этом и Сию был доволен им. Захотелось размять тело и, как раньше заняться тренировкой, в конце каждой из которых был поединок с Сию. Китаец говорил, что когда придет день и Куандык победит его, старого Сию, значит это будет его последний поединок. Но старец только казался тщедушным и немощным, на самом деле он мог победить любого применяя не столько физическую силу, сколько непревзойденную прозорливость и гибкость. Тело Сию в борьбе казалось жидким, так плавно и неуловимо перетекало оно будто бы могло просочиться сквозь пальцы. Куандык повел плечами, разминая их и несколько раз сжал пальцы. Заняться было нечем, следить за юртой издалека надоело, даже занять себя мыслями не получалось, ведь они, как порхающие мотыльки, летящие на свет огня, возвращались к Солонго. Когда-то они с Ерсайыном затеяли с Сию разговор о любви, ведь никто из братьев не верил в нее, но ответ Сию, который потом все время обдумывал Куандык, периодически всплывал в его уме. Сию тогда сказал, что Любовь не бывает безответной, она всегда взаимна, если она не только сжигающее все страсть и желание обладать женщиной, но та, которая влилась в сердце из окружающего мира. Ведь он пронизан Любовью, просто люди, занятые мыслями и желаниями, не чувствуют ее, а если расслабить ум, погрузиться в то, что мы называем миром — небо со всеми своими звездами, Солнцем и Луной, деревья и реки, горы и долины, все, абсолютно все можно увидеть в себе и в любимой. Что если это так, то женщина, которая является ключом к этому состоянию и поможет открыть волшебную дверь в мир Любви, будет самой прекрасной, независимо от внешнего вида и возраста. Просто одни женщины больше наделены этой способностью, в других она как бы дремлет, но если найти ту, которая и будет таким ключом, то значит жизнь мужчины приобретет особый смысл. И сейчас Куандык вспомнил слова своего наставника и вдруг подумал, что ему стало страшно, мысли о Солонго занимали его ум и ему казалось, что он будто несется куда-то с высокой горы и может вот-вот потерять себя. А самое страшное было то, что он не в силах был противиться этому чувству. Оно захватило его и не отпускало. Но она была безразлична к нему и холодна… Значит это не Любовь, а просто желание? Обычное, такое желание, которое он испытывал периодически к какой-нибудь женщине и она быстро надоедала ему как только он пресыщался ее близостью. Куандык вздохнул и все же переместился ближе к юрте, расположившись в тени недалеко стоявшей телеги. Из юрты вскоре вышла Солонго и направилась в сторону базара, Куандык двинулся за ней. Она прошла по рядам, подошла к одному из стражей, о чем-то поговорила, пошла дальше. Солонго выглядела спокойной и сосредоточенной, Куандык понял, что она просто проверяет все ли спокойно и в порядке на базаре. Маха и дети послушно остались дома. Он подумал, что это значит, что Маха все же послушалась ее… пока послушалась…Солонго подошла к лавке с письменными принадлежностями и залюбовалась какой-то гравюрой. Куандык подумал, что ему захотелось подарить ей ее, но вдруг понял, что подарить ей ему хочется все, все, на что падает ее взор и к чему прикасается ее рука. Он решил стряхнуть с себя назойливые мысли о ней. Да что в ней такого?! Не такая уж и красавица! Да нет! Красавица! Она необыкновенная! Какие длинные толстые косы… она не похожа на всех, она особенная! И он опять тяжело вздохнул. Но она равнодушна к нему. Что он должен сделать чтобы обратить на себя ее внимание? Она подарила ему пиалу, тяжелую и дорогую, из китайского молочно-зеленоватого камня, она была округлой и удобно лежала в ладони… А он? Он решил тоже купить ей подарок, видя, что она отошла от лавки с письменными принадлежностями и рукописями, он подошел к прилавку и стал разглядывать заинтересовавшую Солонго гравюру. На ней был изображен город на горе и надпись была по-персидски.

— Что это за город? — обратился он к торговцу.

— Это Истахр. Но сейчас там располагается резиденция арабского Халифа, а до этого это был главный город Персии.

— Я видел, что Солонго заинтересовалась этой гравюрой.

— Да, из этого города ее помощница, так она сказала, вот и рассматривала ее. Хотела сначала купить для нее, но потом не стала.

— Понятно. А что есть у тебя интересного? Может быть какая-то редкая рукопись?

— Рукописей много, — показывая на рукописи, аккуратно сложенные на прилавке, сказал он. Есть и для целителей, есть для философов, есть с поэзией. Что бы ты хотел?

— А про путешествия есть?

— Да, вот описание стран по всей длине шелкового Пути. Один странник написал. Знаменитый византийский путешественник. Он же был и купцом, и проповедником.

— А он на каком языке? Мне нужно на языке Великой Степи.

— Тогда это записки китайского ламы, — сказал купец и порывшись, вытащил красивый свиток, написанный на тонкой рисовой бумаге и упакованный в кожаный тубус, украшенный красной шелковой кистью, — но есть ли у тебя монеты? Я не меняю на товар, беру только монеты, — с сомнением разглядывая Куандыка, — сказал торговец.

Куандык разозлился, да кто он такой, чтобы сомневаться?! Но гнев не успел накрыть его волной, недалеко раздались крики и он, вспомнив об опасности, нависшей над Солонго, расталкивая людей стал пробираться туда, откуда они доносились. Он увидел перепачканого взъерошенного мальчика, который тянул Солонго за подол, он плакал, размазывая грязь по лицу и торопливо говорил, что у лотка со сладостями по ошибке били его старшего брата, обвиняя в воровстве, а он точно знал, что это неправда! Солонго пошла за мальчиком, Куандык последовал за ними. У реки собрались люди, один здоровый детина награждал ударами тщедушного подростка, уверяя, что тот специально перевернул прилавок с засахаренными орехами, чтобы воспользоваться этим и набить свой мешок сладостями, парень уворачивался, но с каждым ударом становился все слабее. Толпа гудела, кто-то принимал сторону подростка, а кто-то был уверен, что тот виновен и вскоре завязалась драка, Солонго оттеснили к реке, Куандык попытался протиснуться, но дорогу ему преградили дерущиеся, он разозлился и двинул в челюсть одному из селян, тот замахнулся, у Куандыка проснулось все умение драться, которому его учил Сию и он ловко уворачиваясь все же пробрался ближе к Солонго. Вдруг прямо перед собой он увидел спокойное решительное лицо мужчины, приготовившего длинную иглу. Он кошачей плавной походкой приближался к Солонго. Куандык понял, что это Черный воин, он слышал о них и знал, что они владеют таким оружием, вонзая его глубоко в сердце своего противника, или жертвы. Это был выходец из воинствующей секты, обитающей высоко в горах на границе с Племенем кыргызов. Времени размышлять и обдумать не было и он, незаметно приблизившись и не упуская его из вида, осторожно нащупал кинжал в голенище своего сапога. Убийца тем временем приближался к Солонго не сводя с нее глаз и выбирая удобный момент. Куандык заметил, что еще один заговорщик, который оттеснял ее к развесистой иве у реки, туда, где у берега были заросли камыша и осоки. Куандык поднырнул под толпой, стараясь не зацепиться за полы халатов и шалей и уже в последний момент, когда убийца занес тонкую иглу, выбирая момент, чтобы приблизиться и вонзить, молниеносно выхватил кинжал и метнул его, целясь в жизненно важные точки на теле. Сию научил его понимать, где можно перерезать канал в теле, чтобы смерть наступила мгновенно. Кинжал вонзился в точку на шее, туда, где начинается голова, у самого основания черепа. Убийца на миг замер и сполз, сначала на колени, потом упал на бок. Толпа не остановилась, никто не заметил валявшегося тела, Куандык увидел, что второй сообщник ищет глазами убийцу и не понимая, что произошло, решил видимо сам осуществить их план, Куандык испугался, что не успеет, ведь кинжал остался в теле убийцы, он решил бороться, больше оружия у него не было и он, рывком оказавшись рядом, решил встать между ним и Солонго, отделив его от нее, но злоумышленник уже понял, что Куандык сейчас нападет на него и схватив за руку Солонго, рывком дернул ее к себе и, схватив стал душить ее. Куандык приблизился и, применяя все свое умение и опыт, стал наносить короткие четкие удары, выкрикивая при этом. Это придавало силы ударам, ведь в это время нужно было правильно дышать и звук при резком выдохе концентрировал и увеличивал силу удара. Убийца выпустил Солонго, Куандык краем глаза увидел ее расширенные от ужаса глаза, бледное лицо, но не отвлекался от противника пока тот не упал. Куандык нанес удар по точке на шее, чтобы вырубить противника, но оставить живым, ведь надо было выяснить, кто подослал их убить Солонго. Он действовал автоматически, ведь он, хоть и был разбойником, но все же правил Племенем и всегда, в любых ситуациях не терял присутствие духа и умел мыслить, особенно в критических сложных моментах. Так учил его Сию. И сейчас он применил все его наставления. Зная, что злоумышленник не очнется до тех пор, пока Куандык не нажмет еще на одну точку, возвращающую сознание, он повернулся к Солонго. Она стояла, прижав руки к груди и смотрела на него. Он подошел к ней и сказал:

— Солонго, его нужно забрать отсюда и унести туда, где можно будет допросить когда он очнется. А того, которого я убил, тоже нужно забрать. Против тебя был заговор, тебя хотели убить.Ты знаешь этого человека? — указывая на бесчувственно лежащего на земле мужчины, спросил Куандык.

— Да, я видела его. Это помощник одного из купцов. Он из хазар.

— Надо позвать стражников и того, кто займется этим.

Солонго взяла себя в руки и отойдя от него, быстро направилась вдоль рядов в поиске одного из воинов. Вскоре она вернулась с Бакытом и воином. Бакыт был взволнован, всеобщая драка утихла и все вернулись к своим делам. Пришли другие стражники, погрузили тело убитого и хазара и понесли к мастерским, там расположились под навесом и Куандык рассказал то, что считал нужным, опустив, что узнал о готовящемся покушении заранее. Сказал, что случайно увидел Черного воина, целящегося иглой в сердце Солонго. Он привел в чувство второго злоумышленника и тот, обнаружив себя среди воинов и Бакыта, который готов был выбивать из него всю правду, применяя силу, стал отказываться, стараясь выкрутиться и не желая говорить всю правду. Бакыт подошел к нему и с силой пнул ногой в бок, тот застонал, Бакыт ударил его по голове, схватил за шиворот и подняв, посадил, приблизив к нему свое лицо, процедил сквозь зубы:

— Ах ты пес поганый! Как смел ты напасть и замыслить зло нашей Главе Племени?! Дочери самого Оуюн Хагана?! Страшная смерть в муках ждет тебя! Ты все равно умрешь, но если признаешься кто тебя подослал, умрешь легко, без страданий, если же будешь упираться, то выбью правду каленым железом, — указав рукой на кузницу, сказал рассвирепевший Бакыт. Убийца, прикрывая голову руками, дрожащим голосом говорил, что не знает ничего, просто увидел приближающегося к нему с грозным видом Куандыка, инстинктивно схватил Солонго и прикрылся ей.

Зрачки Бакыта расширились и он опять начал надвигаться на злоумышленника, тот упал на колени и взмолился. Подбородок его мелко трясся, щеки покрылись пятнами. Бакыт приказал одному из воинов привести кузнеца и, повернувшись к Солонго, поклонился и предложил уйти. Не дело для женщины смотреть на такое. Она поколебалась, но послушалась и повернулась, чтобы уйти прочь. Куандык тоже хотел пойти за ней, ведь он сделал все, чтобы предотвратить убийство, опасность миновала, а ему так хотелось побыть с ней рядом, успокоить ее. Краем глаза он увидел мелькнувшую в кустах тень. Все были заняты допросом преступника, Вдруг убийца, сидевший напротив Бакыта, выпрямился, глаза его удивленно раскрылись и он рухнул. Из его груди торчала стрела. Он был еще жив, Бакыт подскочил и, оглядевшись, помчался, стараясь настигнуть стрелка, но он быстро смешался с толпой людей, снующих на базаре, теперь обнаружить его вряд ли удастся. Куандык задержался и подошел к умирающему, нагнулся над ним и спросил:

— Кто? Кто тебя подослал?

— Хазар Ал…чи… — прошептал он, голова его запрокинулась и он ушел к предкам.

Куандык поднял голову и посмотрел на Солонго. Она молча смотрела на него.

— Кого он назвал? Ты поняла?

Солонго устало помотала головой:

— Нет… Я не поняла… Я подумаю. Но потом. Я устала.

— Пройдемся по берегу? — не дожидаясь ответа Куандык пошел рядом с ней. Они шли вниз по реке, день клонился к закату, но она все шла и шла. Наконец она остановилась и присела на поваленное старое дерево, повернув лицо к заходящему солнцу. Он молча сел рядом. Куандык понимал, что Солонго старается привести свои мысли и чувства в порядок и не хотел мешать ей. Жара спала и приятная прохлада окутала их, легкий ветерок шевелил непослушные выбившиеся из-под налобной повязки волоски. Куандыку нестерпимо захотелось коснуться ее щеки, он очень робел, в один момент вдруг разозлился на себя, но решиться все же и коснуться хотя бы ее руки, по-прежнему не мог. Будто бы должно было быть что-то, что разрушит эту стену. Какое-то действие… Но ум отказывался находить решение. Казалось, что ситуация неподвластна уму. Для Куандыка это было сложно, непреодолимо сложно. Наконец она повернула к нему лицо и посмотрев прямо в глаза, сказала:

— Куандык… благодарю тебя… ты спас мне жизнь…

Кровь прихлынула к его щекам и он, не в силах больше сдерживаться, с силой прижал ее к себе, взял в руки ее лицо и… дальше его закрутило, он будто бы куда — то вылетел, все вокруг замелькало, как когда он мчался по степи на ретивом скакуне, он перестал слышать. Слышал только свое и ее дыхание и сердце, его удары были слышны в голове. Ритм ее сердца сравнялся с его, он погрузился в ее мир и не хотел больше возвращаться, никогда, никогда прежде он не испытывал такого. Ее тело было податливым и она одаривала его какой-то особой, проникновенной нежностью, не сопротивляясь ему, но стараясь слиться и продлить это блаженство. Когда они пришли в себя, была уже глубокая ночь, на небе ярко сверкали звезды, светила белая луна, пели сверчки и журчала вода, казалось бы все было, как прежде, но мир стал другим. Наступила их совсем другая уже жизнь. Куандык даже не предполагал, что переживания близости с женщиной могут быть такой силы. Он приподнялся на локтях, вглядываясь в ее блестевшие, как звезды в темноте, глаза. Ему хотелось смотреть и смотреть на нее. Она улыбнулась ему и погладила по волосам, Куандык закрыл глаза от удовольствия, растворяясь в ее нежности.

— Куандык… мой спаситель… А я уже думала, что ты никогда не решишься…

— Так ты знала?!

— Конечно знала, как только увидела тебя и увидела, как ты смотришь на меня… Сжигал меня взглядом, — улыбалась она.

— Но ты была такой холодной и неприступной! Почему не показала мне хоть одним взглядом, что тоже.. — подбирая слова, сказал он.

— Тоже, что, — продолжала Солонго, ероша его непослушные пряди.

— Тоже, что и я…

— Что и ты, что? — не унималась она.

Он подхватил ее и подняв на сильных руках, положил ее к себе на грудь, прижав ее голову.

— Ты все видела и понимала и молчала! Какая ты жестокая!

— Да, я и правда все видела. Но за то я терпеливо ждала.

— А если бы я не решился? Ты бы так и была такой неприступной, да?

— Нууу, я не знаю, — улыбалась она

Он не мог отвести глаз от ее любимого лица, хотелось прикасаться к ней и чувствовать ее легкое дыхание на своей груди. Уже под утро, немного озябнув от утренней росы, она приподнялась и сказала, что вообще-то у нее есть дети и ее могут хватиться после вчерашнего покушения, да и вообще никогда не было такого, что она ночевала вне юрты. Куандык не стал удерживать ее, понимая ее беспокойство и поднявшись, пошел проводить ее до юрты, желая чтобы время без нее пролетело незаметно. Солонго напомнила ему, что ждет его чтобы накормить вкусными лепешками. Он был сильно голоден, при упоминании еде у него засосало под ложечкой, но он решил все же вздремнуть рядом с уже знакомой ему телегой, дающей тень. Он пристроился там и крепко заснул, как ребенок с осознаванием, что в его жизни произошло что-то очень важное.

Его разбудил Самдан, Куандык сразу не понял, где он находится и спросонья уставился на него. Самдан присел рядом и стал торопить Куандыка.

— Вставай, Куандык! Пора идти к Айзере!

Только сейчас он увидел, что Самдан был причесан, лицо его сияло и чистый халат выделялся на обветренном темном лице. В руке у него был мешочек, неумело завязанный ярким шнуром. Куандык вспомнил об обещании посидеть с Сию. Но прежде он хотел увидеть Солонго, к тому же он был голоден.

— Самдан, я голоден и питаюсь сейчас в юрте Солонго. Она принимает меня как гостя. Поем, а потом пойду к деду.

— Нет, ты что?! Я уже готов! Пойдем сейчас! В юрте у твоего деда всегда полно вкусной еды! Я сам видел, что Айзере уже понесла туда огромное блюдо с лепешками, масло так и сочилось из них! Не пожалела она и меда! А сыр какой! — продолжал соблазнять товарища Самдан, но Куандыку хотелось посмотеть в лицо любимой и услышать ее голос и он сказал:

— Нет, Самдан, Солонго приготовила чай и ждет меня. Что она скажет, если я вдруг не приду?

Этот аргумент подействовал на парня, он сник, но потом сказал:

— Хорошо, Куандык, я буду ждать тебя здесь, а ты поторопись! — и уселся в тени той же телеги.

Куандык вздохнул и нарочито неторопливой походкой, сдерживаясь чтобы не побежать к Солонго, пошел в ее юрту. Внутри его уже ждали. Красивая скатерть была накрыта, горячие лепешки горкой лежали на чистой деревянной доске, на блюде были шарики сыра, обжаренная мука была подана в полотняном мешочке, щепоть ее вместе с солью клали в пиалу с чаем и сдабривали все маслом, или бараньим жиром. Солонго поприветствовала гостя, они встретились глазами и он увидел сияющий счастьем взгляд, который не мог обмануть его, Куандыку захотелось прямо сейчас обнять ее и прижать к своему сердцу, но она была при этом отстраненно серьезной и не давала никакой возможности проявить чувства. У скатерти сидели дети и Маха тихо скользила по юрте. На голове у нее была туго повязанная шаль, закрывающая лоб до самых бровей. Она была грустна. Поздоровавшись с Куандыком бесцветным голосом, села рядом с Солонго и не поднимая глаз принялась за еду. Он с аппетитом уплетал еду то и дело поглядывая на Солонго в стремлении поймать ее взгляд. Она подала ему вторую пиалу чая и он украдкой прикоснулся к ее руке. Она слегка покраснела, подняв на него влажный, полный невысказанного желания взгляд. Куандык понял, что если останется дольше в ее юрте, то сдерживаться чтобы не проявить свои чувства будет еще сложнее. Он, насытившись самой вкусной по его мнению едой, поспешно встал и уже выходя из юрты и поблагодарив хозяйку, обернулся и на миг задержался. Ему хотелось поговорить с Солонго, но ожидающий его Самдан, бродивший рядом и данное ему обещание заставили его быстро закончить трапезу. Подходя с суетившимся от волнения Самданом к юрте старца, ему вдруг нестерпимо захотелось поделиться с Сию своим счастьем, инстинктивно Куандык чувствовал, что на этот раз от наставника его ждет поддержка, поэтому он решил во что бы то ни стало отправить Айзере с Самданом и остаться с Сию наедине. Он зашел в юрту и поклонившись Сию, как своему Учителю, сложив вместе руки, при этом держа спину прямой и сказал Айзере:

— Девушка, мне нужно поговорить с моим дедом. Прошу тебя оставить нас одних, — и замолчал в ожидании глядя на нее. Она замешкалась и поглядела на Сию. Тот сидел на мягком тюфяке, под спину подложены подушки, ноги, несмотря на жару, заботливо укутаны теплой мягчайшей дорогой шалью. Он молчал, глаза Сию смеялись.

— Ладно, — сказала она недовольным голосом, — но сначала принеси воды и кизяка, — и сунула ему в руки ведро.

Куандык вспыхнул, да кто она такая чтобы так обращаться со мной?! Он понимал, что Айзере терпеть его не могла, но чтобы так обращаться с гостем! Ну это уж слишком!.. Но Сию слабым голосом прошамкал:

— Иди, сынок, не пристало девушке возиться с кизяком и носить тяжелые ведра, — и незаметно потянулся за палкой. Куандыка накрыл гнев, но ему ничего не оставалось, как послушаться старца. Он выхватил у нее ведро, опалив ее взглядом, девушка скорчила гримасу и тайком показала язык, Куандык опешил, а ведь с виду такая воспитанная! Он выбежал из юрты, у входа стоял переминаясь с ног на ногу Самдан.

— Ты?! А где Айзере? Она что, не выйдет?!

— На вот, принеси води и кизяка для растопки. Если не принесешь, не выйдет!

— Она так сказала? — затрепетал он, — Конечно, я сейчас! А что еще? Может нужно что-то сделать? Как-то помочь?

— Ничего больше не надо, пока только воду и кизяк!

— Да я… Я для нее все, что угодно могу сделать! — но замолчав под гневным взглядом Куандыка, побежал к берегу. Приняв от парня ведро и целую стопку кизяка, которую он притащил, прижимая подбородком чтобы не упали, Куандык скрылся в юрте. Айзере надменно глянув, указала куда сложить кизяк и повесить на подставку ведро и вышла. Куандык присел рядом с Сию, тот улыбаясь смотрел на него.

— Сию, Сию, ты даже не представляешь, что произошло!

— Кажется я догадываюсь, — глядя на него лучащимися добрыми глазами сказал старец.

— Нет, ты не знаешь! — и Куандык начал рассказывать и про то, что Солонго с самого начала была интересна ему, что он узнал о покушении, как спас ее, но это все не так важно, как то, что все-таки он осмелился приблизиться к ней и она не оттолкнула его! Что она, оказывается все знала, что она с самого начала поняла, что он… Что он…стараясь подобрать слово и не найдя никакое, чтобы описать то чувство, которое захлестнуло его и поглотило полностью.

Сию вдруг положил руку ему на плечо и приблизил свое лицо к нему, пристально глядя в глаза. Куандык смутился.

— Я знаю, я все знаю, сынок! Я долго ждал этого, поэтому я и торопился сюда, ведь очень важно поймать правильный момент, именно ту яркую точку событий, которые будут решающими и для твоей, и для моей, и для жизни Солонго и целого народа Степи. Главное, чтобы сильные ветры не задули этот огонь в твоем сердце. Я всегда буду рядом, помогу. Ты большой молодец, я очень доволен тобой!

Куандык упал на колени и заплакал от счастья, положив голову на колени к своему старому Учителю, ведь никогда он еще не слышал такой похвалы от него, Сию положил руки на голову Куандыка, сильнейшая волна тепла, или даже огня влилась в голову и опустилась по позвоночнику, на своем пути зажигая все те жизненно важные точки, о которых не раз вещал братьям Сию, но больше всего Куандык вдруг почувствовал, что сердце, его всегда холодное и каменное сердце, редко знавшее, что такое сострадание, вдруг запульсировало и он испытал боль, ему казалось, что грудная клетка наживую разверзлась и сердце было обнажено и он, даже увидел это. А Сию все не убирал свои руки. За сильным огнем вдруг заструились мягкие волны нежности и спокойствия и Куандык перестал плакать, переживая сильное блаженство и осознания того, что он и Сию, Солонго, эта юрта и все вокруг — это он, Куандык, что в мире все неразделимо. Он так ярко осознал это, понимание того, что он прикоснулся, обрел какое-то новое Знание, что это Знание является его состоянием, наполнила его и ему стало легко. Он поднял на Сию счастливые глаза и чувство огромной Благодарности и уважения к старику наполнило его и он внутри себя пообещал всегда, всегда чтить и слушать своего мудрого Наставника.

Вдруг Сию насторожился и вскочил с топчана с кошачьей грацией, глаза его сделались серьезными и цепкий внимательный взгляд смотрел куда-то в пространство. Старик замер, подняв руку кверху.

— Куандык, Гури Пери грозит опасность… Быстрее! Я не могу показать себя ей, для нее я старик, немощный и больной. А ты должен помочь мне.

— Что я должен делать? — Куандыку передалось настроение Сию.

— Иди на берег. Ищи ее. И приведи сюда, чего бы тебе это не стоило!

Куандык помчался искать Айзере. Но что с ней могло случиться?! Он пробежал по берегу в сторону Стана, там были мастерские и навряд ли она была там. А Самдан? Куда подевался он? Куандык остановился, прислушался к пространству так, как учил его Сию и побежал вниз по реке, туда, где они еще вчера были с Солонго. Там начинался участок берега, где росли довольно густые и высокие кусты. Вскоре ему попался кусочек шали, видно он зацепился за ветку, он сосредоточился еще больше и стал ступать осторожно, наконец он уловил какое-то движение и услышал возбужденный шепот. Он раздвинул кусты и увидел, что Самдан крепко держит девушку одной рукой, схватив ее за запястья, а второй старается стянуть с нее широкие шаровары, которые она носила, не изменяя привычке носить персидскую одежду. Рядом валялся мешочек с выпавшим из нее бирюзовым ожерельем. Девушка видно уже теряла силы, от страха кожа ее стала еще бледнее, она вот-вот могла лишиться чувств. Куандык подлетел к Самдану и наотмашь ударил его кулаком по лицу, голова его откинулась и он стал падать, увлекая девушку за собой. Он упал в воду, брызги, казалось привели в чувство и его, и Айзере. Подол ее белоснежной рубашки намок, Куандык подошел и протянул ей руку, спрятав ее за спину и стал надвигаться на Самдана.

— Самдан! Очнись! Ты потерял свой ум! Как ты смел напасть на нее? Я сейчас убью тебя, как злобного бездомного пса! Ты обманом выманил девушку и еще и заручился моей поддержкой! Ты грязный предатель, еще больше распаляясь, сжав зубы говорил Куандык.

Самдан неожиданно обмяк и не сопротивлялся, он упал на колени в воду и стал награждать себя ударами по голове, видно было, что он находится в безнадежном состоянии. Он повернул лицо к Айзере и хотел что-то сказать, но не смог, как будто какая-то удавка сжала его горло. Он схватился за него, глаза его закатились и дыхание перехватило. Айзере пришла в себя, подошла к нему и присела рядом. Куандык хотел остаться с ним вдвоем, присутствие девушки явно мешало ему свести счеты с Самданом, но она неожиданно сказала тихим голосом:

— Самдан, я не хочу твоей смерти, поверь! Я прощаю тебя, вставай, пойдем в Стан.

От этого парню стало еще хуже, ее доброта были для него хуже любого наказания.

— Я не могу быть твоей женой, Самдан, — грустно сказала она.

— Но почему, Айзере? Почему? Да, я виноват, что не выдержал. Я не знаю, что на меня нашло. Это какое-то затмение! Я не хотел! Не хотел тебе сделать больно. Молю тебя, прости! Мне без тебя не жить! Я все сделаю для тебя, Айзере! Почему не хочешь быть моей женой? Согласись, молю тебя!

— Я не хочу. Просто потому что не хочу… Самдан, у тебя будет хорошая жена. Здесь много красивых девушек. За тебя пойдет любая.

— Но мне никто не нужен. Только ты!

— Нет, Самдан, — твердо сказала она и, отряхнув одежду, подобрала шаль и поправила волосы. Повернувшись к Куандыку сказала:

— Мне пора к дедушке. Я дойду сама, — и не поворачиваясь ушла.

Куандык повернулся к парню.

— Знаешь, что тебе положено за такое? Я могу убить тебя сейчас за твой обман, ты втянул меня в гнусную историю и сделал сообщником. Как ты мог?! Как я теперь посмотрю в глаза деду и Солонго? — кипел он от гнева.

— Да не хотел я чтобы так вышло! Я увел ее подальше чтобы подарить подарок и предложить стать моей женой. Но она была холодна и меня накрыло волной. Я перестал понимать, что делаю. Я говорил ей, что буду достойным ее, что достигну всего, все сделаю, чтобы она жила, как жена хана, а она так на меня посмотрела… с грустью и презрением и я не выдержал, — говорил Самдан. Помолчал немного и спросил, — Расскажешь Солонго?

— Не знаю… Хотел бы рассказать, да стыдно… стыдно, что помог тебе…

— Прошу тебя, не выдавай меня! Я уеду… уеду отсюда, здесь мне не жизнь… видеть ее и вспоминать ее презрительный взгляд!

— Куда же ты уедешь?

Соберу отряд и создам свое Племя. Отобью у разбойников рабов, товар и обоснуюсь на ничьей территории. И сделаю так, как хотел Тархан. Чтобы рабы работали. Да мне-то и создавать не надо, Тархан все уже придумал. Я примкну к тому бедному Племени, где он хотел обосноваться. Там уже и оружие есть, он все свез туда, да и место хорошее, хоть и кочевой путь маленький, но потом могу и завоевать еще земли… — так рассуждал вслух Самдан.

Куандык слушал его и понимал, что этот путь он уже прошел и понимал, что в итоге Самдан создаст еще одну разбойничью шайку, ведь его желания и рассуждения ничем не отличались от его, Куандыка, мыслей о будущем… Раньше не отличались, но теперь все изменилось. Пока что Куандык еще не думал о своем будущем, ведь без Солонго он его не мыслил, но и как она будет частью его, такой неправедной жизни, он тоже не знал… Из разговора с Самданом он узнал, где хранится оружие, но остался безразличен к этому, его вдруг совсем перестала интересовать такая жизнь, он подумал о том, что делал до сих пор с каким-то даже отвращением и решил, что обдумает все, ведь быть с Солонго и заниматься разбоем теперь казалось немыслимым! Куандык повернулся и оставив Самдана одного, уныло побрел по берегу. Состояние, которое он испытал в юрте Сию прошло, но ощущение, что в жизни произошло что-то очень важное, ощущение внутренней несокрушимой силы никуда не делось. Он почувствовал большое желание познать Истину, то Учение, на которое так стремился Сию. Хотелось следовать за этими Знаниями, это чувство было сродни жажде, хотелось поговорить с Сию об этом, или с Солонго… Ведь она тоже поедет на Учение. Поразила его и Айзере, ее великодушие было неожиданным для него, ведь симпатии у них друг к другу не было. Он подумал, что другая женщина захотела бы мести, реванша, но Айзере… Да и Сию… неужели бы он проводил столько времени в компании красивой пустышки? Все эти мысли роились в голове и Куандык сел на берегу, бросая камешки в воду, размышляя над всем произошедшим с ним за такое короткое время. За своими мыслями он не услышал, как к нему подошел Бакыт и вздрогнул когда тот окликнул его:

— Эй, Куандык, я с утра искал тебя.

— Я здесь был, на берегу. Что случилось?

— Хотел поговорить о вчерашнем покушении. Как ты думаешь, кто это мог быть?

Куандыку не хотелось думать об этом, ведь было что-то более важное для него, чем ловить преступников, но он понимал, что это все же важно и лениво отозвался:

— Не знаю. Надо прошерстить весь базар. Может и заметишь что-то интересное.

— Я всех расспросил, все осмотрел, но никто ничего не видел. А ты что думаешь?

— Надо искать того, кто за этим стоит. А это может быть тот, кому это важно. И что они хотели? Это ведь понятно… Избавиться от Солонго. Значит она перешла кому-то дорогу. Чем она не угодила купцам и кому. Вот исполнитель был Черным воином, а второй подельник хазаром. Ищи среди хазар. Надо бы поговорить с Солонго. Без нее не найдем никого.

— Да, ты прав, но у меня слишком мало деталей, поэтому и застрял. Пойдем к Солонго, давай вместе найдем злоумышленника.

— Хорошо. Но только не надо долго мучить ее расспросами. Я видел, что она вчера пережила сильное потрясение.

— Что это ты так печешься о ней? — подняв брови с недоумением спросил Бакыт, — она сильная, хоть и женщина.

— Но женщина все же, — сказал Куандык. Он немного растерялся услышав замечание Бакыта, но быстро взял себя в руки. Он подумал, что нужно чтобы волны вокруг этого события успокоились и тогда спокойно с холодным умом все станет ясно, но сейчас его состояние, его возбужденные чувства не давали ему сделать этого, а Бакыту явно нужна была помощь. Он нехотя поднялся и пошел за ним. В юрте Солонго не было, Бакыт встревожился, Куандыку передалось беспокойство и легкая тревога волной прокатилась по телу, под ложечкой неприятно зажало. Маха сказала, что возможно Солонго ушла в мастерские. Девушка по-прежнему сидела в юрте, соблюдая запрет, дети выбежали и Хоргонзул плаксиво сказала, что ей надоело сидеть в душной юрте и она хочет во что бы то ни стало пойти с ними искать мать. Увязались за ними и мальчишки. Куандык взял Мэргэна и Тумэна за руки и пошел к кузнице. Солонго стояла спиной к ним, обсуждая что-то со здоровым детиной в грязном кожаном фартуке. Его опаленные брови и ресницы делали взгляд странным. Она внимательно слушала его, крутя в руках непонятного вида штуковину и явно стараясь вникнуть в то, что он объяснял ей. Она повернулась к подошедшим лицом и сказала:

— Я не видела сегодня Самдана, а без него я не знаю, что делать. Он в курсе всех изменений в конструкциях.

— Я видел его, он крутился у юрты пожилого гостя, — сказал Бакыт.

— Пойди и найди его. Я буду ждать в юрте, — не глядя на Куандыка сказала она. Куандык же хотел остаться с ней наедине, но вокруг были люди, да и дети не дали бы такой возможности. Бакыт ушел и они неторопясь отправились к ее юрте. Он не понимал, что делать, но она молчала и Куандык просто последовал за ней, Солонго вошла в юрту и наказав Махе заняться детьми, пригласила его в свою маленькую юрту, заваленную рукописями. Наконец они остались одни. Она задернула полог и он, не дожидаясь пока она скажет хоть слово, прижал ее к себе. Она вся затрепетала, запрокинув голову, посмотрела на него сияющим взглядом, полным желания и Куандык чуть было не потерял состояние присутствия, ему хотелось дать себе волю, он понимал, что еще чуть-чуть и контроль будет утерян.

— Не сейчас, милый, увидимся позже, сейчас с минуты на минуту появятся Бакыт с Самданом, старалась Солонго убедить его и себя не давать себе волю. Она мягко старалась убрать его руки, ласкающие ее тело. Но он распалялся еще больше. Еще немного и он уже не сможет остановиться! Вдруг она решительно вытянула вперед руки, отстраняя его и он, еще под властью желания, продолжал настаивать, но она строго сказала:

— Куандык! Ты у меня в юрте! Не забывай, что здесь решаю я! — и резко повернулась к нему спиной. Косы ее взметнулись и задели его по щеке. Куандык не переносил таких женщин, они всегда злили его, но тут, одновременно поднявшаяся из глубин сознания злость вдруг перекрылась восторгом и восхищением:"Ух ты! Вот это женщина! Такая смелая! Решительная! Она одна такая!" — и он, послушавшись, отступил, уже мечтая о встрече вечером, где под покровом ночи ему будет все можно, когда ее тело будет послушным ему и податливым.

— Где же Бакыт с Самданом? Кузнец ждет от меня ответа. Тархан придумал такой способ задергивать отверстие в юрте с помощью специального приспособления, но кузнец дороботал его, мне нужно чтобы Самдан посмотрел его, если все хорошо, то могут начать производить и уже на осеннем кочевье будет удобнее задергивать его на ночь, когда очаг уже не дымит. Тархан был прекрасным изобретателем.

— Но сейчас его больше нет, ушел к предкам, пора уже и забыть о нем, — недовольно сказал Куандык, по-прежнему ревнуя Солонго к мужу.

— Да, больше нет, но изобретения остались и сейчас Самдан продолжает его дело.

— Милая, я не хочу с тобой вспоминать Тархана. Это уже в прошлом.

— Конечно, все в прошлом, но то, что он был хорошим изобретателем от этого не изменится.

Повисла неприятная тишина. Куандык ревновал ее, хоть и понимал, что Тархана больше нет, но память о нем, то, как она вспоминала мужа, все это пробуждало в нем ревность. Солонго подошла к нему и провела рукой по волосам, прижалась к нему, он расслабился, ведь весь ее вид, взгляд, наполненный любовью не могли обмануть его, он уже знал, с первого момента их близости, что она отвечает ему взаимностью, а значит это Любовь, та, о которой ему поведал Сию.

— Куандык, давай все же пойдем и найдем Самдана, в мастерских просят дать ответ, чтобы начать делать эти предметы.

— Я видел его сегодня, — решил признаться Куандык.

— Где?

Когда я пошел проведать деда, я хотел поговорить с ним наедине, он не любит при других рассказывать о своем здоровье. После того, как он внезапно заболел, я обеспокоен. Он, возможно, не признается Айзере, что плохо себя чувствует, чтобы не беспокоить. Она вышла и пока я разговаривал с дедом, гулял по берегу с Айзере. Потом выглядел очень расстроенным.

— Да, я обещала ему поговорить с Айзере. Он уже давно сказал мне, что хочет взять ее женой, но я все тянула.

— Почему же, милая? Возможно он полюбил Айзере.

— Я знаю, но… я думаю, что он не подходит ей. Она совсем другая, а я хочу чтобы она была счастлива. Но вряд ли это будет с ним. Я разговаривала с Самданом, он считает, что она не должна учиться, ехать к Бадмажунаю, он думает, что это вредит женщине. Так же думал и Тархан, — грустно добавила она, — Таким мужчинам нужна просто послушная жена, а я знаю, что она не сможет… У нее есть свое мнение, она хочет учиться, думаю, что у нее должен быть другой муж… Знаешь, я иногда думаю, что твой дед и то больше подходит ей, чем Самдан… — улыбнулась Солонго.

— Да уж! — ухмыльнулся Куандык, представив Сию мужем молодой красотки.

В основной юрте Солонго раздались голоса, Солонго оживилась и быстро одернула полог, направляясь туда. Самдан, с лицом, выдающим сильное беспокойство зыркнул на Куандыка и вдруг упал на колени. Не поднимая взгляд на нее быстро заговорил:

— Прости меня, Солонго, я не знаю, что нашло на меня!

— Да, Самдан, ты заставил меня долго ждать, где ты пропадал? Почему ты не в мастерских?

Куандык видел, что Солонго удивилась такому поведению Самдана, но вида не подала, ведь она рассердилась на него.

— Встань, Самдан и объясни, что происходит?!

— Нет, Солонго, сначала прости меня!

— Хорошо, я не сержусь на тебя! Но впредь, если ты вдруг решишь исчезнуть, сначала закончи важные дела. Мне нужно дать ответ мастерам. Иди в мастерские, потом доложишь мне, все ли сделали правильно.

Самдан поднялся с колен и пятясь вышел из юрты.

Когда они вышли Солонго вздохнула и сказала:

— Да, Бакыт вероятно запугал его, наговорил разного, что Самдан сам не свой. Бакыт бывает жестким. Отец предупреждал меня.

— А они разве не друзья?

— Нет, что ты! Бакыта прислал к нам отец, чтобы тот занимался дозорным отрядом, охранял меня и во всем поддерживал. А Самдан ревниво отнесся к этому, ведь раньше он выполнял это для Тархана и был его главным помощником. А когда его не стало, то отец назначил Бакыта. Я думала, что он сделает его Главой Племени, но отец решил иначе. Маха, покрой все волосы и иди готовить ба-ня, потом скажешь Айзере, пусть сначала приведет дедушку и ему поможет Куандык, а потом в ба-ня пойдем мы, — обратилась она к девушке. Та взяла детей и ушла, Куандык остался наедине с Солонго. Он сделал шаг к ней, Приблизившись почти вплотную, почувствовал запах ее волос и понял, что опять теряет ум. Она подняла руку в останавливающем жесте:

— Куандык, не надо, сейчас не надо, приходи ночью в ба-ня, это единственное место, где мы можем остаться вдвоем, а сейчас у меня еще много дел, Бакыт хотел что-то обсудить со мной. Хочет чтобы я рассказала, все, что увидела особенного вчера на базаре. А мой ум отказывается вспоминать и думать об этом.

— Милая, все же нельзя оставить это безнаказанным.

— А что ты предлагаешь делать? Завтра караван уйдет, останутся здесь только те, кто уйдет с нами в стан Оуюн Хагана.

— Для начала ты должна вспомнить, как все произошло, надо найти Бакыта, он старается расследовать это. Давай попробуем воссоздать события и разобраться. Думаю, что ответ несложный, просто нужно его увидеть.

Солонго вздохнула и согласилась. Бакыта они нашли беседующего с одним из стражников. Увидев их, он закончил разговор и предложил где-то в спокойном месте все обсудить. Она рассказала, что некоторым купцам, тем, кому она отказала и правда была выгодна ее смерть. Куандык рассказал все, что слышал и решил потом пройтись по базару чтобы вспомнить второго мужчину. Первый, тот, что имел длинные несуразные руки и злобный взгляд, так его запомнил Куандык, исчез. Его нигде не было с момента покушения. А второго он не смог опознать. А еще они вроде сказали, что Жоош тоже был бы рад, если бы с Солонго что-то случилось. Но старый кыргыз был хитер и наверняка, даже если и знает что-то, то никогда не расскажет. Куандыку хотелось посоветоваться с Сию, он был рад, что все сложилось так удачно, ведь в ба-ня они будут с ним одни, а уж всезнающий китаец точно поможет. Все следы вели к хазарам. В последнее время, перед тем как уйти к предкам, Тархан много общался с хазарскими посланниками. Среди них были не только купцы, но и таинственные всадники, приезжающие без сопровождения дозорных под покровом ночи. Это всегда настораживало и не нравилось Солонго, но, пока он был жив, она была бессильна. Все поведение мужа наводила на мысли о том, что Тархан вел какую-то деятельность обходя законы Племени и скрывая ее от Оуюн Хагана. Но возможности что-либо узнать, у Солонго тогда не было. Сейчас ей стало ясно, что он возможно не только торговал тайно оружием, но и принимал участие в чем-то запретном. Солонго, услышав, что они хотят захватить ее Племя, не испугалась. Сейчас она чувствовала защиту и поддержку Куандыка и была спокойна. Наконец, увидев, что они продвинулись вперед очень мало, она решила закончиить и сказав Куандыку, что ба-ня наверное уже готова, ушла.

В юрте, которая называлась ба-ня было еще жарче, чем на улице, лицо Куандыка моментально покрылось потом. Там уже сидел на деревянном топчане, покрытом чистой полотняной тканью, красный, распаренный Сию. В чанах на полу стояла холодная и теплая вода. Китаец сказал,что прошлый раз его мыла Айзере, но он не раздевался догола, не пристало девушке возиться с ветхой плотью. Но Куандык поверить мог чему угодно, только не то, что плоть у Сию такая уж ветхая. Он хорошо знал китайца и несмотря на свой преклонный возраст, тот мог контролировать состояние своего тела, управлять им и уж точно сохранил все его функции. Куандык усмехнулся:

— Сию, как бы ты стар не был, но для тебя это не помеха.

— Да, сынок, да и правда не помеха… но иногда лучше чего-то не сделать, чем сделать.

— Да? А я считаю, что если можно делать, то лучше делать.

— Неважно, само действие неважно. Есть кое-что другое… но это ты поймешь с возрастом.

— А я вот, Сию, не смог удержаться. Хотя и думал, что мне все это не нужно…

— Для тебя все по-другому, ты молод, это для тебя важная встреча… самая важная. Важнее Солонго для тебя сейчас никого нет.

— Теперь и я тоже это понял. Когда чуть не потерял. Как ты думаешь, Сию, кто хотел убить ее? Сегодня мы ходили на базар и пытались понять, кто стоит за всем этим. Солонго вялая, такое чувство, что ей все равно, что ее хотели убить. А ведь могут опять решиться на это. Что тогда?

— Дааа… Сейчас твой ум взволнован, подобно бурной реке. Ты не успеваешь сосредоточиться. Если бы ты смог сейчас успокоиться, то возможно увидел бы, что все не так, как кажется. Я не зря все эти годы учил тебя видеть истину. Но сейчас твой ум занят другим. И в общем-то пусть все так и будет. Все эти переживания новые для тебя.

— Сию, прошу тебя, не говори загадками! Мне нужна твоя помощь! Если убийцы не смогли сделать это сейчас, то следующий раз у них может получиться!

— Может и получиться, если так сложатся обстоятельства… но сейчас этого не будет. Сейчас моя помощь в этом тебе не нужна. Уже через два дня мы все уйдем в стан Оуюна, мы пробудем там дольше, чем предполагали.

— Как?! Разве мы не останемся здесь еще долгих шесть дней? Солонго мне сказала, что здесь у нее еще много дел, раньше мы не сможем покинуть кочевье.

— Э-э-э, дела никогда не закончатся, — улыбнулся Сию, — всем нам придется уйти отсюда раньше. Поэтому ты будь готов к этому.

— Да мне-то что! Я приехал налегке.

— Быть готовым, не значит собрать свои вещи. Всем нам в пути будет трудно.

— Трудно?! Да что ж тут может быть трудного? Расстояние не такое уж и большое.

— Не в расстоянии дело. Даже если бы оно было один день конного хода, все равно преодолеть его всем нам, каждому по своей причине будет крайне тяжело. Поэтому и говорю чтобы ты был готов к этому. И поддерживал Солонго. На ней ответственность за всех тех, кого она поведет в Стан своего отца.

— А можно ли в пути избежать опасности?

Сию посмотрел на Куандыка и промолчал. Когда такое случалось, это означало, что Сию закончил разговор, если он не хотел объяснять что-либо, то заставить его сделать это было невозможно. Вообще китаец не любил лишних слов.

— Как же я должен готовиться. Сию?

— Быть собранным, внимательным, но не иметь внутренних напряжений. Это очень важно. Солонго несет ответственность за своих людей, а ты за нее.

— А ты? За Айзере?

Сию опять не ответил, сказав:

— Полей мне сынок воды и помойся сам, скоро наступит черед женщин и детей. И запомни, что встречаясь с женщиной, нужно быть чистым, ведь все то, что ты несешь на своем теле, ляжет на нее, зачем ей это? А чистое тело освобождает мысли и смывает все то, что ты пережил за последнее время.

Куандык послушал Сию и стал с силой натирать кожу каким-то коричневым порошком. Ему вдруг стало приятно, кожа порозовела и, обливаясь теплой водой, он испытал удовольствие. Ведь мыться было непринято, разве что в реке. В отличии от них, Сию часто смывал пот и грязь, окунаясь в реку не только в жаркое время, но и зимой, чем повергал в ужас братьев, ведь ему могло прийти в голову окунуть и их в ледяную воду. А китайцу все было нипочем. Он будто бы не чувствовал ни холода, ни жары. Обвязав тощие бедра ветхой повязкой, он не прекращал свои тренировки и в зимнее время, когда находиться на улице долго не получалось. От старика шел пар, глаза блестели, жидкая бороденка и брови покрывались инеем.

Разомлевший и расслабленный Куандык наблюдал за Сию из-под прикрытых век, вспоминая, как поразился выносливости старца, увидев первый раз его непостижимые для своего ума упражнения, как вдруг Сию неожиданно окатил его ледяной водой. Куандык подпрыгнул и уже хотел наброситься на старика с кулаками, ведь его внезапно накрыл сильный гнев, но Сию неуловимым движением блокировал поднявшуюся было руку Куандыка и ткнул пальцем казалось бы слегка куда-то в солнечное сплетение, у Куандыка перехватило дыхание и он от внезапности упал на колени, задыхаясь, в глазах потемнело и в ушах раздался шум. Все будто бы он стал видеть и слышать сквозь пелену, жестокий китаец подошел к нему и зачерпнув воды в ладони, взяв за волосы парня и запрокинув голову, влил воду в рот. Постепенно дыхание стало ровным, он прошептал:

— Сию, зачем ты это сделал?

— Я только что сказал тебе, что ты должен быть внимательным и находиться в присутствии, а ты сразу все забыл!

— Но ты же говорил про дорогу, а сейчас мы в ба-ня!

— Я сказал готовиться, ты не слушаешь меня, Куандык, — строго сказал китаец, — готов ты должен быть ко всему прямо сейчас. Мысль и реакция твоя должна быть молниеносной! — он приблизил к нему лицо и глядя в глаза серьезным твердым взглядом, — Сейчас, прямо сейчас! Даже во время близости с женщиной, когда ум не действует, ты должен держать его рядом. Сколько можно учить тебя контролировать свое тело, свой ум! Где твоя воля?! Ты похож на жалкую соломенную куклу!

— Я?! — задохнулся от возмущения Куандык, — ему хотелось напомнить Сию о текущей слюне и трясущихся руках. Видно для него такие наставления не действуют!

Сию не наградил его даже взглядом. Куандык было насупился, мелькнула стрелой обида на старца, но не успев развиться, сразу исчезла, при этом он почувствовал контроль Сию над его умом. Куандык знал, что каждая мысль, даже просто мимолетная в его уме, не была тайной для Учителя. Вскоре послышались женские голоса. Сию проворно, но аккуратно завернулся в полотняную ткань и вторую такую же, чистую и приятно пахнущую, кинул Куандыку, тот спешно, путаясь в ней, небрежно обмотался. У проема нежный высокий голос Айзере позвал Сию:

— Дедушка, мы пришли, можно войти?

— Входи, входи, девочка! — прошамкал старческим скрипучим голосом Сию.

Куандык покосился на китайца, как у него получается сразу преобразиться из грозного воина, мудрого наставника, в немощного трясущегося старца?

Полог распахнулся и Айзере вошла, вслед за ней Маха с детьми. Солонго не было, сердце Куандыка сжалось от тревоги. Краем глаза он увидел, что Сию был спокоен, но то, что нужно быть готовым ко всему, он запомнил. Спросить он не решился и оставив Сию, собрался уходить, когда его остановил голос Айзере:

— А дедушка? Ему вредно так долго быть в жаркой ба-ня! Ты что, уже забыл о нем?

— Ничего я не забыл! — ответил Куандык на недовольный окрик девушки.

— Тогда куда так заторопился? Дедулечка еле ходит, разве не видишь, что его не держат ноги? Его разморило в ба-ня, он ослаб! Донесешь до юрты на руках! — приказным тоном сказала она.

Куандык немедленно взвился и подскочил к ней:

— Без тебя знаю, что делать!

— Оно и видно! Забыл про дедушку! Поэтому он и болеет всегда. Наверное и на холоде, и на палящем солнце оставляешь его!

Он нервно подошел к Сию и, глядя в его старческие водянистые глаза, вдруг засомневался, а вдруг и правда ослаб? Он посадил старика на спину, Сию больно ткнул его под ребро острым пальцем, Куандык чуть не сбросил его от неожиданности.

Айзере, увидев, что Сию чуть не соскользнул со спины и вцепился в небрежно обмотанную ткань на теле Куандыка, тут же подбежала и поддерживая старца подмышки, сердито сказала:

— Какой ты неловкий! Разве тебе можно доверить дедушку?!

Сию тем временем не выпускал край ткани из рук и, потянув ее, оголил тело Куандыка. Руки его были заняты и через миг, он, совсем нагой, стоял перед девушками. Они ахнули и закрыли руками глаза, Куандык рывком дернул ткань из руки старика, тот, не отпуская, завалился на него, Айзере, услышав звук падения, открыла глаза и подлетела к Куандыку:

— Дедулечка! Ты ушибся?! — и изловчившись, пнула ногой Куандыка, Его обуяла растерянность, гнев и какое-то бессилие и абсурд происходящего, Она пыталась поднять бессильного Сию. Куандык вздохнул, чтобы хоть как-то совладать с собой и, остановившись на миг, собрался и отодвинув ее, сначала аккуратно завернулся в ткань, потом спокойно взвалил на спину Сию и вышел. Молча донеся Сию до юрты, посадил старца на топчан. Сию был серьезен. Он сказал:

— Видишь, даже небрежно обернутая ткань может неожиданно стать причиной хаоса и конфуза. Детали тоже важны, следи за ними.

— Я просто встревожился за Солонго, торопился, а ты…

— Солонго сейчас занята, она придет позже.

Он оставил старца и решил занять такое место, откуда ему будет видна ба-ня, ведь ему нестерпимо захотелось увидеть Солонго. Ее долго не было, время тянулось и когда он уже решил пойти искать ее, она показалась, нагруженная принадлежностями для ба-ня. Он подошел к ней, она улыбнулась:

— Что Куандык, понравилась тебе ба-ня?

— Да, понравилась, конечно понравилась! Девушки уже пришли, а тебя все нет, я было встревожился. Ждал тебя.

— Да, у меня много дел. Прискакал гонец от отца, нам придется уже через два дня пуститься в путь.

— Что-то случилось?

— Нет, просто отец написал, что важно чтобы все, желающие посетить Учение прибыли гораздо раньше и готовились в его Стане, там монахи сейчас круглосуточно читают мантры. Завтра уйдет караван, я сразу соберу людей на площади и объявлю о решении отца. Времени на сборы совсем мало, надо много чего решить до отъезда.

— Давай я помогу тебе.

— Нет, все эти дела я должна сделать сама. А сейчас я пойду в ба-ня. Девушки уйдут, а я задержусь и ты приходи, — ласковым голосом, от которого у него затрепетало все внутри, сказала Солонго.

— Да, милая, — мимолетно касаясь ее руки, сказал Куандык и остался ждать пока уйдут девушки с детьми.

В степи наступил летний вечер, на небе зажглись яркие звезды, наконец из ба-ня вышла Айзере и Маха с детьми. Айзере не пошла сразу домой а пошла навестить Сию. Видно ей не давала покоя мысль, что с ним может что-то случиться. Он подождал пока она тоже пойдет в свою юрту, у Сию она задержалась недолго, видно он уже спал. Кочевье затихло и он тихо подошел к ба-ня и отодвинув полог, проскользнул внутрь. Солонго, завернутая в ткань, как и он, сидела на топчане. Волосы ее длинными влажными прядями спускались ниже бедер. Она показалась ему совсем другой, кожа ее, чистая и нежная была розовато-смуглой, глаза загадочно блестели в темноте юрты, она была необыкновенно красивой. Куандык нерешительно подошел. Ему не всегда удавалось сразу преодолеть к ней робость. Она протянула к нему руку и сказала тихим голосом:

— Милый, есть дивный отвар из цветов и фруктов, попробуй, мы всегда пьем такой в ба-ня, — и подала ему пиалу с теплым душистым отваром, глядя на него немного снизу.

Куандык молча взял отвар и не отрывая от нее взгляда, поставил пиалу на скатерть, надвигаясь на нее. Она закрыла глаза и он, осторожно разворачивая ткань и оголяя ее пахнущее ба-ня тело, забыл обо всем. Никогда в его жизни он не встречал такую женщину, ради которой был готов на все, не было того, что он не хотел бы поднести ей, он хотел сделать ее счастливой! Первый раз в жизни эти мысли не просто появились в его уме, но это желание захватило его и он был благодарен Сию с таким пылом внутренне обращаясь к нему, что его чувства к Наставнику можно было сравнить с молитвой. И сейчас то, что он испытывал к Солонго не было похоже на простое желание владеть ей, то есть ее телом, но дать ей все то, на что он был способен, ее взгляда было бы достаточно чтобы выполнил любое ее желание. Он понял, что никогда и не жил раньше. Его прежняя жизнь у него не вызывало ничего, кроме отвращения.

Близость с ней была бурной и неожиданная страсть, которую трудно было разглядеть в спокойной с виду и рассудительной, казавшейся неприступной и порой холодной женщине, распаляло в нем чувства, которые, казалось были за пределами его ума. Погружаясь в сладкую истому, он вспомнил, что ум нужно держать где-то рядом. Контроль… контроль… Но, даже силясь сохранить его в каких-то уголках ускользающего разума, он не смог с одной стороны быть за пределами мыслей, но держать контроль. Сию, как всегда давал ему невыполнимые задания, так было всегда, китаец высоко держал планку и братья, достигая казалось невыполнимых задач, медленно не верно росли и укреплялись в своем Знании.

Улетая в какую-то неизведанную высь, теряя себя, все это было похоже на какой-то фантастический танец Любви и абсолютного счастья. Мыслей не было, но обострились все чувства, яркие запахи, звук дыхания и их единый ритм сердца… теперь уже навсегда единый. Куандык, откинувшись на подушки, открыл глаза посмотрел в звездное небо в проеме юрты, они мерцали холодным белым светом, безмолвно глядя на них. Он вздохнул наслаждался этой тишиной, Солонго, положила голову ему на грудь, ее ресницы щекотали его кожу. Волосы высохли и приятно пахли чем-то теплым и сладким. Цветами? Нет, фруктами… Да это же запах солнца! Сделал он неожиданное открытие. Она гладила тонкими нежными пальцами его кожу и он зажмурился от удовольствия. Такую нежность он никогда не испытывал, его женщины не одаривали его, он почти всегда брал их силой, или же это были скучные вдовы, которым он после ночи близости кидал несколько монет. Сейчас, вспомнив это, он мысленно содрогнулся, так не вязалось это с теми переживаниями, которые он испытал от близости с Солонго. Они были такой силы, что напрочь лишили его прошлого. Как будто бы все, что происходило до встречи с ней, не относилось к нему, а происходило с кем-то другим. Вся его жизнь, а ведь он уже был очень зрелый мужчина, хоть и выглядел так, что казался молодым парнем. Все благодаря изнурительным упражнениям Сию. Его тело было гибким и не подверглось изменениям времени. Лицо тоже было гладким без горестных морщин его ровесников. Глядя на себя в гладь озера, Куандык думал, что это потому что у него нет бремени семьи. Он даже размышлял над тем, что наличие детей каким-то образом приближает старость мужчины, ведь так они не бывают свободны и этот груз все время тянет их и лишает беззаботной радости. А уж если жена, или две, то и вообще жизненные силы уходят туда. Поэтому он и считал себя счастливцем, что не поддался и не связал себя ни с какой женщиной. А тут… Как он жил без Солонго?…Он бережно погладил ее по волосам, она подняла голову и сказала:

— Милый, ты наверное голоден?

— Голоден? Я теперь всегда голоден! Как лев! — зарычал он, подражая зверю, — но здесь же нет никакой еды! Я тогда съем тебя!

Солонго притворно вскрикнула и резво вскочив с топчана, натянула на себя ткань, прикрываясь от его взгляда. Куандык медленно поднялся и стал приближаться к ней. Солонго не сдвинулась с места. Он взял в свои ладони ее лицо и приник губами к ее лбу, вдыхая ее запах.

— Так чем ты готова накормить меня?

— Я схожу в юрту и возьму лепешки и сыр. А выпить можем отвар.

— Я не отпущу тебя! Пойду с тобой.

Солонго тихо рассмеялась.

— Хорошо, пойдем вместе!

Она тихо прошла в свою юрту, там все крепко спали после ба-ня, взяла еду и вышла. Они решили не возвращаться в душную ба-ня, а прошли вдоль берега и расположились у самой воды. Солонго, отщипывая кусочки лепешки, кормила Куандыка. Он никогда не ел так вкусно! Зажмурившись, он погружался в этот вкус, чувствуя все его оттенки, поджаренное тесто пахло теплой юртой, ему было хорошо. Солонго за эти дни дала ему столько любви и заботы, сколько не было за всю его жизнь. У горизонта посветлело небо, оно стало из темно-синего зеленоватым, кромка его отражалась в реке. Запели птицы и Солонго сказала, что пора расстаться, ведь скоро уже надо вставать, у нее трудный день и он, нехотя поднявшись, проводил ее до юрты.

Не успел он заснуть крепким глубоким сном, как почувствовал, что кто-то дунул ему в лицо, он отмахнулся, не желая просыпаться, повернулся на бок и накрылся с головой куском ткани, в которой он так и остался после ба-ня. Кто-то потряс его за плечо, но просыпаться ему не хотелось. Вдруг кто-то ткнул его в бок, он резко сел, протирая глаза. Перед ним стоял Сию

— Ты?! Что случилось?!

— Иди и приведи ко мне лекаря перса. Немедленно. Я буду ждать его в юрте. Пока кочевье спит. Поторопись! — и пригрозил палкой.

Куандык, ворча, нехотя поднялся и огляделся. Со сна он плохо соображал. Сию покашлял.

— Времени мало. Быстрее! Я буду ждать в юрте! — и не оборачиваясь ушел. Куандык подумал, что обернутый в ткань он может и испугать кого-то, но одеваться было некогда, он проскользнул мимо юрт и спящих у своих прилавков некоторых купцов. Кое-кто расположился в большой гостевой юрте, но многие предпочитали не удаляться далеко от прилавков с товарами. Куандык остановился у шатра Хасана и прислушался. Внутри было тихо. Он приоткрыл полог и увидел сидящего на ковре в привычной уже позе со скрещенными ногами бродячего лекаря. Куандык зашел. В полутьме шатра он не сразу заметил, что его глаза открыты и он смотрит на Куандыка. Хасан показал на место напротив, приглашая гостя сесть, Куандык замялся. Он остался стоять и быстро выложил то, что ему поручил Сию, торопя его. Хасан спокойно поднялся, движения его были четкими и размеренными. Он прихватил свой баул с инструментами и средствами и они быстро прошли через спящее еще кочевье. Рассвет уже начался, но они успели проскользнуть незамеченными. Когда они вошли в юрту к Сию, китаец наказал Куандыку ждать рядом с юртой и не уходить далеко, если он будет нужен, Хасан позовет.

— Приветствую тебя, Хасан! Я послал за тобой моего ученика потому что перед отходом из кочевья мне нужно кое-что сказать тебе. Наверное ты уже знаешь, что мы уже завтра пустимся в путь.

— Да, я увидел изменения в пространстве. Ожидал этой вести. Ночью смотрел на звезды, многое прочитал.

— Хорошо. Очень хорошо! Теперь слушай меня внимательно. Монахи, которые пришли первые в стан Оуюна расчищают пространство для всех, кто решил прийти на Учения, но волна силы Бадмажуная гонит разных сущностей из низших измерений прочь от места, где он будет давать Учение, поэтому они будут чинить разные препятствия и мы должны удерживать защиту нашего каравана. Иначе многих мы потеряем, не все смогут дойти. Возьми вот эликсир, он поможет тем, кому будет особенно плохо, придаст сил. Все время в пути мы должны сохранять присутствие. А у меня еще и девочка, Айзере. Через нее будут стараться проникнуть. Хоть я и знаю, что темных пятен у нее почти нет,она чиста, как ее белоснежные рубашки.

— Я знаком с ней. Она следует Учению Заратуштры. В священной книге пишется, что нужно носить белые рубашки.

— Да знаю я, знаю, — усмехнулся Сию, — если бы все, кто носит белые рубашки и бережет жизнь Священного Огня были также чисты, как она, было бы проще жить и зла было бы меньше. Нам нужно сконцентрировать волю и удерживать кольцо Света, защитный круг. Куандык тоже поможет, раньше бы я на него не расчитывал, но теперь, к счастью все изменилось. Его душа очистилась и теперь он несет ответственность за Солонго. У нас все получится, только нужно сохранять внимание в течение всего пути. Обычно путь занимает три дня конного хода, но раньше чем за четыре, пять дней мы не доберемся.

— Я предвидел, что нам придется нелегко и что ты с нами, это большая удача и радость для меня, — низко склонив голову, сказал Хасан.

— И еще вот что. Ты знаешь, что на Солонго было покушение. Куандык предотвратил его. Сейчас опасность миновала, но враг может еще предпринять попытку. В караванах купцов теперь часто встречается всякий сброд. Особенно если его возглавляет такой проходимец, как Жоош. Ты что-нибудь знаешь, кто может замыслить недоброе?

— Точно не знаю, но если внимательно присмотреться, то след мы без труда найдем.

— Я знаю, что это хазары, алчные и жестокие. Исполнителя убил Куандык, еще одного убрали прямо на глазах у всех, пока его допрашивали. Но кто стрелял я еще не смог выяснить. А один из злоумышленников исчез, но что-то подсказывает мне, что скоро мы найдем его мертвым. В любом случае скоро все раскроется. А сейчас иди, Хасан. И позови ко мне Куандыка. Уже с минуты на минуту придет Айзере. Если застанет тебя здесь, то опять встревожится, подумает что дедушка заболел, — улыбнулся Сию.

Хасан низко поклонился и вышел. У входа его ждал Куандык. Его тоже взволновало желание Сию пригласить лекаря. Даже мелькнула мысль, что старик может и занемог, но признаться в этом никому не хочет, вот и зовет к себе тайно Хасана, но потом, подумав, успокоился. Хасан сказал, что Сию ждет его.

— Куандык, слушай меня внимательно, — сказал Сию, не упусти ничего и запомни то, что я скажу тебе. У нас не будет возможности в дороге остаться без посторонних глаз, а ты должен знать, что ты должен делать. Сейчас, до отъезда каравана пройдись по берегу, там ты скорее всего найдешь мертвое тело одного из злоумышленников. Внимательно осмотри его так, как я учил тебя. Ты должен это сделать до того, как его обнаружат другие. Найди те следы, которые могут помочь понять кто мог замыслить убить Солонго, важно все, осмотри само тело, одежду, в общем все детали важны. Придешь ко мне, скажешь, что проведать и расскажешь все, даже если мы не сможем сейчас обнаружить заговорщиков, они вернутся в следующий раз. После ухода каравана Солонго должна будет объявить всем, что мы тронемся в путь раньше чем думали.

Куандык удивленно поднял брови, откуда Сию все знает?! Он никак не мог привыкнуть, что от китайца нет никаких секретов. Казалось, что все новости он узнает первым из окружающего пространства.

На протяжении всего пути в Стан Оуюна ты должен находиться рядом с Солонго. Будь бдителен. В дороге будет много неожиданностей. Вот, возьми это драгоценное лекарство, — протянул он маленький красивый флакон, в котором светилась темно-коричневая жидкость, похожая на жидкий, расплавленный камень, — оно поможет сохранить присутствие в особо трудные моменты. Несколько капель можно налить в воду и дать тому, кто будет на грани жизни и смерти, или тем, кто подвергнется панике и страху. Такой же эликсир есть у Хасана. Пространство вокруг каравана может вдруг стать враждебным, прошу тебя ничему не удивляться и сохранять присутствие духа. Помни, что ты ответствен за Солонго, а она за весь караван. Это тяжелая ноша для женщины. Но она истинная дочь своего отца. Он незримо будет рядом и поможет ей. Используй силу своего ума для помощи и защиты. Помни, что твоя мысль, твое намерение, если оно чисто, имеет несокрушимую силу. Напротив, даже маленькое сомнение может разрушить все, поэтому будь уверен и непоколебим в своих мыслях. А теперь иди, сынок, я уже слышу легкие шаги Айзере, она как всегда идет накормить меня из своих нежных рук.

Куандык поспешил из юрты и направился вдоль берега туда, куда ему указал Сию. Он внимательно вглядывался в прибрежные заросли. Было чудесное яркое утро, роса блестела на траве драгоценной россыпью, он вдыхал свежий утренний воздух, наполненный разными запахами. С тех пор, как Куандык осознал, что то, чего он избегал всю свою жизнь и во что отказывался верить все же произошло. Хотел он этого, или нет, но зародившаяся любовь к Солонго снесла, как весенние воды бурной реки, все те представления, которые он сохранял всю жизнь. То, что он считал нормальным, все, что он строил на желании власти, которой он добивался через насилие, все рухнуло и теперь то, на что он не обращал особого внимания, запахи и звуки природы, красоту окружающих гор и степи, все это проявилось так ярко, таким мучительно прекрасным ему казалось сейчас все вокруг. Он залюбовался порхающей невдалеке щебечущей птичкой позабыв цель своей прогулки, просто наблюдал за ней, ощущая с ней какое-то радостное единство. Она скрылась в зарослях камыша и он подумал, что наверное там ее гнездо и решил посмотреть. Он раздвинул осторожно, чтобы не спугнуть ее, отросшие гибкие стебли и вдруг увидел сначала странно вывернутую руку лежащего наполовину в воде человека, а потом уже и всю фигуру мужчины. Он лежал лицом в воде, набегающие волны то слегка поднимали его, то вдруг откатываясь, опускали на прибрежный песок, будто укачивая. Куандык тут же собрал все внимание и подошел к телу. Он нагнулся и перевернул его чтобы посмотреть кто это. Это был один из хазар, тот, которого уже отметил про себя Куандык когда наблюдал за ним в гостевой юрте. Он с ненавистью смотрел тогда на Солонго. Сейчас, осматривая его посиневшее лицо, он увидел след от удавки. Значит его задушили. Удавка валялась неподалеку, край ее был мокрым, ее бросили сразу же, как только человек упал, Куандык стал рассматривать ее, видно было, что сильный мужчина старался вырваться, а это значило, что тот, кто напал на него превосходил его в силе. Значит среди купцов надо искать такого. Значит он был молод. Но… нет. Ведь, например Сию. Разве он молод? А смог бы он задушить Хазара? Нет. Скорее всего он бы использовал один из своих приемов. Но здесь все было сделано достаточно грубо. На него напали у реки. Что он тут делал? Значит его сюда зачем-то позвали. А где он пропадал все эти дни? Ведь его всюду искали, но никто не видел его. А может быть его убили сразу? Нет, тогда жара, вода и всякая живность уже изменили бы его вид. Да и трупный запах бы уже почувствовал кто-нибудь проходящий мимо. Куандык стал рассматривать заросли камыша в надежде увидеть что-то еще. На берегу, где почва была влажной и илистой он заметил след ноги. Рядом второй… Вглядевшись он увидел, что следы разные. Вроде бы это были следы одного человека, но что в них не так?…Он остановил и рассеял взгляд как учил Сию для того, чтобы увидеть невидимые на первый взгляд детали, а точнее то, за что ум не зацепился и не отметил и застыл, затаив дыхание, будто боясь спугнуть и рассеять картинку. Детали стали четче и он понял, что след от одной ступни казался уже и эта ступня имела слегка другую форму. Почему? — задал сам себе вопрос Куандык и опять затаил дыхание, как бы нащупывая ответ в пространстве. В уме пронеслись образы, какие-то лица и вдруг промелькнуло что-то… он почувствовал, что на правильном пути. Да! Точно! Такие ноги бывают у хромых вследствие травмы, или болезни, перенесенной в детстве! Значит надо искать хромого, у которого нога немного усохла. Быть может этого сразу не будет заметно, он наверняка скрывает это под одеждой, но след был от босой ноги. Сегодня во время сбора и ухода каравана можно незаметно осмотреть всех отъезжающих. И Куандык решил пойти на площадь, там уже просыпались купцы и начинались сборы, в момент которых были задействованы все помощники, но до этого он захотел увидеться с Солонго. Он остановился у уже привычной телеги и стал ждать пока она выйдет. Вскоре показалась Маха, она пошла за водой, а за ней выскочили дети и показалась Солонго, поискав кого-то глазами, она встретилась взглядом с Куандыком и позвала его:

— Куандык, иди быстрее пить чай, я как раз искала тебя! — улыбаясь сказала она.

Для него голос любимой был самой сладкой музыкой, он моментально наполнился счастьем и поспешил на ее зов.

— Милая, я ждал тебя! — надвигаясь на нее и заключив в объятья, лаская ее, сказал Куандык не в силах сдерживаться. Она не старалась высвободиться с удовольствием отвечая ему и тоже использовала каждый момент когда они оставались одни. Плоть его напряглась и она, чувствуя это, потерлась об него. Куандык застонал и прошептал, что если так пойдет дальше, то сдерживаться он уже больше не сможет и подхватив ее на руки унесет в ба-ня, где им было так хорошо этой ночью. Солонго тихо рассмеялась, лаская его шею и мочку уха:

— Пора прекратить и тебе тоже дразнить меня! Я не меньше тебя хочу этого!

Послышались детские голоса и шаги Махи. Она внесла ведро с водой и, поставив его на подставку, но сразу вышла. Куандык и Солонго только и успели отскочить друг от друга. Дети спорили на улице из-за чего-то, Хоргонзул разнимала мальчишек, Куандык выглянул чтобы посмотреть в чем же дело и увидел, что Мэргэн отнимает у маленького Тумэна какой-то предмет, подойдя ближе он увидел, что это кусок рукописи и часть смятого футляра от нее. Мальчишек привлек яркий шнурок, которым она была завязана. Куандык подошел и прикрикнув, отобрал у них свиток. Тот был порядком намочен, некоторые слова размыты, но в общем стало понятно, что это чье-то письмо. Он аккуратно развернул его, стараясь не повредить еще сильнее и вглядевшись стал читать:

“…теперь мне нужно скрыться в твоем племени, иначе мне грозит опасность, они получили от меня все, что хотели, я стал ненужен им. Поэтому, дорогой брат, жди меня уже на новой луне, путешествовать мне будет просто, так как сейчас в Великой Степи Перемирие. Я привезу тебе то, что обещал. Мой гонец отдаст тебе письмо, пока что все подготовь, я не задержусь долго…….с Гая…. опять… как всегда… кроме…. оружие…”

Чье это было письмо и что еще хотел сказать брату написавший его, было размыто.

Сзади к нему подошла Солонго, он показал письмо, она взяла его в руки и стала рассматривать, потом прочла и, опустив его, задумалась.

— Гая значит… В этом замешан Гая…

Куандык, подумав, решил, что это письмо было написано задушенным хазаром, но заколебался, стоит ли рассказывать Солонго о трупе. Или же он был чьим-то гонцом, который должен доставить его. Возможно его убили из-за письма… но нет, тогда бы письмо забрали, а оно ведь было найдено детьми на берегу… загадок становилось все больше. Он задумался и не услышал то, что ему говорила Солонго.

–… потому что я не согласна с решениями Тархана, — услышал он конец фразы.

— Прости, я не понял. Какие решения принимал он? С чем ты несогласна?

— Да много с чем. А теперь они решили убить меня. Но они забыли, что племя, которое я возглавляю — племя моего отца и он поставит править такого человека, который будет слушать его, по-другому быть и не может.

— А если они просто хотят захватить племя?

— Нет. Так не получится. Все мои соплеменники верны мне и моему отцу. И еще у нас сильный боевой отряд. Никто не посмеет, Куандык. Если такое случится, злоумышленники будут раскрыты. Моя смерть ничего не изменит. Я понимаю насколько они глупы.

— Нам все равно нужно найти их. Я пойду пожалуй… времени у нас мало.

Куандык повернулся и пошел в сторону базара, там сборы были в самом разгаре. Он превратился весь во внимание, несколько раз вдохнул и выдохнул и старался чтобы мысли его не возвращались к Солонго. Он настроился на пространство и, глядя себе под ноги, размеренно шагал по пыльной земле. Интересно, что убитый должен был привести брату? Наверное что-то важное. Сначала все равно нужно выяснить личность убитого. Купцы торопились, выйти нужно до полудня. Куандык знал это. Он шел между рядами и думал, автоматически остановился у прилавка с письменными принадлежностями и различными текстами, вспомнив, что так и не купил ничего для Солонго. Купец приветливо улыбнулся, его прилавок был уже пуст, он убрал все, что осталось от торговли.

— Эй, парень! Надумал покупать текст про путешествия? А то я все уже убрал.

— Да, конечно! Куплю этот текст, — Куандык задумался и решил купить еще рисовой бумаги и палочки, вдруг пригодятся. Он не был запасливым, ему это было не нужно, все, что требовалось ему, появлялось сразу же. Все его окружение, зная его нрав, старались угодить, — А рисовая бумага есть у тебя? И футляр. Еще палочки и краска.

— Рисовую бумагу найду, а футляр со шнурком для завязки вчера забрали.

Куандык насторожился.

— Разве здесь много грамотных?! — сделал вид, что удивился Куандык.

— Да вот, один из наших взял. Хазар, помощник купца оружейника. Я и сам удивился, путешествовал с ним и не знал, он казался совсем неотесанным.

— Это такой здоровый детина в грязном жилете?

— Да, такой рыжеватый.

— А как его звать?

— Не помню, Азарга знает. Его прилавок рядом. А зачем тебе?

— Да просто интересно… не вяжется с ним умение писать… — пожал плечами и сделал равнодушный вид Куандык. Он купил рукопись китайского ламы о разных странах, там была и большая раскладывающаяся карта и, прихватив еще и бумагу, удалился. Он медленно брел в сторону, куда махнул рукой купец и достиг прилавка Азарги. Прилавок был пустой, а купец выглядел довольным и приветливо поздоровался.

— Ты что-то хотел купить, уважаемый? Я уже все сложил.

В это время прибежал чумазый подросток и высоким голосом позвал:

— Таспар! Таспар! Там твоего помощника нашли у реки!

— Какого помощника?! — высунулся из-за мешков сонный хазар.

— Иди к реке, его убили, он там!

— Нет у меня никакого помощника, — лениво сказал купец, нехотя подходя.

Куандык глубоко вдохнул и прикрыл глаза, сложив пальцы определенным образом, что помогало сконцентрировать внимание. Он отошел в сторону чтобы стать незаметным.

— Как нет? — удивился Азарга, — а Эльчин?

— Ах, этот! — махнул рукой Таспар, поведя единственным целым глазом, второй глаз был прикрыт веком, через лоб проходил выпуклый бордово-синий шрам, видно было, что это след от удара саблей, глаз чудом сохранился, но выглядел устрашающим, — так этот тип напросился в помощники, а вообще-то просто попутчик. Наверное подрался… жалею, что взял… характер вздорный, да и пил водку…

Таспар лениво запахнулся и зевая побрел к реке. Длинный халат хазара закрывал ноги, но Куандык заметил, что тот слегка прихрамывал.

Азарга возмутился:

— Как мешки таскать, так помощник, а когда убили, то и пойти посмотреть не хочет! Вот люди сейчас с караваном идут! Всякий сброд собирается!

— А что продавал этот Таспар?

— Заготовки для сабель и кинжалов. У него Тархан раньше менял на оружие. Тоже из Хазар, а они алчные, Не знаю, как он с Тарханом договаривался. А сейчас и совсем непонятно, как он дела с Солонго решает… Я тоже сомневался, продаст ли она мне луки. Еще у Тархана заказывал… она так на меня смотрела, прямо в самую душу, а потом подумала и согласилась…

Куандык хотел пойти на берег, но решил, что послушать Азаргу важнее.

— А ты-то сам куда направляешься?

— Я сейчас оставлю товар здесь, нагружу арбы, все сложу туда и уйду в стан Оюуна, там Учение будет давать сам Великий Бадмажунай, а на обратном пути присоединюсь к другому каравану. С Жоошем не пойду, пойду с Рашидом. Из наших несколько человек пойдут. Воон тот книжник; Хасан, бродячий целитель, я и еще кое-кто.

— Я тоже туда иду вместе с дедом, он уж больно хотел, но стар уже, без меня никак, — решил поддержать разговор Куандык.

— А я много слышал о Бадмажунае, любопытно стало, такая возможность раз в жизни бывает. Я свободен, жена к предкам ушла так и не родив мне, а потом семьей так и не обзавелся. Подумал, что о нем такое рассказывают, говорят, что он чудеса творит. Некоторые даже считают, что он сам Будда, — болтливый торговец продолжал разговор, опершись на прилавок.

Куандык слушал в пол-уха, иногда односложно отвечая. Мысли его уже были далеко. Вся картина еще не сложилась, но некоторые детали стали ясны. Он вздохнул и попрощался с Азаргой.

Тем временем караван уже был почти готов к отходу, когда на площади показалась Солонго в высокой шапке Вождя, что говорило о ее официальной миссии. Рядом был бессменный Бакыт и еще два стражника. Она остановилась посреди площади и сделала знак шаману, шедшему сзади, парня не сразу было заметно, он нес барабан и несколько раз стукнул в него, привлекая внимание.

— Призываю всех купцов и участников каравана собраться здесь!

Все сразу замолчали и собрались вокруг нее.

— У меня в стане убили человека. Все, кто что-либо видел, или знает, подойдите к Бакыту и сообщите. Без этого караван не выйдет отсюда. Убийца должен быть наказан.

Азарга подошел к Бакыту и сказал:

— Его звали Эльчин, он помощник Таспара.

В толпе показался Таспар. Его пропустили вперед.

— Говори! — приказала Солонго с неприязнью разглядывая хазара.

— Да не знаю я ничего. Со вчерашнего вечера его не видел, он часто пил водку и кумыс и играл в кости, наверное подрался…Не помощник он мне. Бродяга. К каравану прибился, я и взял его из жалости. Вот он и грузил мне товар. Ничего не знаю о нем.

— Кто-нибудь еще увидел что-то подозрительное? — оглядела она толпу, все молчали. Она подождала немного и сделала знак Бакыту чтобы он занялся Таспаром, а сама направилась прочь, на миг задержавшись. Она поискала кого-то глазами и встретившись взглядом с Куандыком, еле уловимо улыбнулась. Взгляд ее сразу зажег пламя страсти в Куандыке, он ответил ей горящим взглядом, Солонго не поворачиваясь ушла с площади.

После небольшой задержки караван все же покинул кочевье. Как только пыль на дороге улеглась и стало неслышно возгласов погонщиков, Солонго опять появилась на площади, стражники оповестили всех жителей о том, что у Главы Племени есть важное сообщение. Люди нехотя потянулись на площадь, которая была грязна и полна мусора после отхода каравана.

— Люди! Жители моего кочевья! Я получила письмо от моего отца Оюун Хагана. Он приказал всем, кто хочет посетить Учение Бадмажуная уже завтра отправиться в путь. Я выполняю все его приказы, задерживаться не буду. Прошу закончить все дела и приготовиться к отъезду. На рассвете мы выступаем.

В толпе раздался ропот. Она подняла руку, призывая к молчанию.

— Ждать я никого не буду. Если на рассвете не явитесь на край кочевья, буду считать, что вы остаетесь. Оюун Хаган сказал, что важно чтобы все вместе выехали и держались караваном, — она повернулась и гордо прошествовала мимо удивленных людей. Для всех это было большой неожиданностью.

Придя в юрту Солонго сказала Махе чтобы та собиралась. Вещей много не понадобится, украшения она брать и надевать сестре запретила и напомнила, что голову по-прежнему нужно повязывать шалью, накрывая косу и надеть скромную, но чистую одежду. Маха, выслушав, надулась, но перечить не стала. Ей хотелось побыстрее вернуться в кочевье, где она надеялась обрести поддержку матери и, самое главное, Оюун Хагана. Она думала, что сможет уговорить его и остаться в его кочевье. Айзере преждевременному выходу сначала обрадовалась, но потом призадумалась, ведь дедушка сказал, что сразу после Учения уедет со своим противным внуком. Отношение ее к Куандыку немного улучшилось, когда он защитил ее, но все же его небрежное отношение к старому Сию не нравилось ей. Она по-прежнему считала его жестоким и злым. И зачем ему дедушка? — промелькнул вопрос в уме девушки,она на миг задумалась и, когда он уже оформился в четкую мысль, сразу пошла к Солонго.

— Солонго, — обратилась она к ней.

— Айзере, собирай детей, они поедут с нами. Хочу чтобы они с малолетства впитали учение Бадмажуная. Отец приказал прибыть в его кочевье раньше… ты что-то хочешь сказать? — спохватилась Солонго.

— Я подумала, что дедушка хотел уехать сразу после Учения. Его внук не очень-то за ним ухаживает. А мне он как родной дед. Позволь оставить его с нами. Я буду заботиться о нем, — и молитвенно сложив руки застыла в ожидании ответа.

— Это не нам решать, Айзере. Сначала надо спросить Куандыка и деда, если они захотят, то я не против.

Айзере сделалась грустной, но промолчала, решив все-таки спросить у дедулечки, вдруг захочет остаться? Солонго не обращала внимания на девушку, она была занята своими мыслями. До отъезда ей нужно было еще раз обойти кочевье, дать всем распоряжения, проверить все ли в порядке и только потом уделить внимание сборам. В уме периодически мелькали мысли о любимом, Куандык будто стал ее неотъемлемой частью.

— Ну хорошо, — смягчилась она, — делайте как вам удобно, — итак, — продолжила она, — с нами уйдет Бакыт, но останется здесь его жена Бадма с детьми. Не хочет ехать с нами. Самдан тоже останется, кузнецы будут охранять кочевье, А вот шаман хочет ехать. Я не против. Он удивил и порадовал меня. Поедут также и некоторые купцы и Хасан. А еще хотела ехать одна вдова с маленькой дочкой. Ее привел Тархан из последнего похода. Не успели выдать замуж, слишком уж слаба и уныла она была, да и не хотела замуж, хочет быть повитухой. Всего нас получается взрослых восемнадцать человек. Поедем в юртах, так удобнее, не надо в кочевье отца городить жилища. Она будто размышлала вслух, где-то проскользнуло будто какое-то волнение, его уловил Куандык и Сию, прикрыв глаза, он откинулся на подушки. Солонго вскоре стала спокойной, как всегда. Куандык благодарно посмотрел на старца. Разошлись уже когда сверчки завели свою бесконечную песню и звезды зажглись на летнем степном небосводе. Куандык вышел из юрты и задержался, ожидая любимую. Айзере, держа под руку Сию, опирающегося на палку, прошествовала мимо, отводя его в юрту. Показалась Солонго и сделав знак, завернула за юрту. Он тихо, по-кошачьему последовал за ней. Она шепотом сказала:

— Милый, сегодня нужно собираться, дети и Маха еще не спят, Айзере вот-вот вернется, но я все равно приду за тобой… — и зажала го рот теплой ладонью.

— Я останусь здесь, буду ждать у телеги, увижу, когда ты выйдешь, хоть ночи сейчас и темные, луна все еще убывает…

Она прильнула к нему и бесшумно вернулась в юрту. Маха собирала вещи, вернулась Айзере, дети уснули, а девушки все продолжали сборы. Солонго стала терять терпение. Вскоре она не выдержала и прикрикнула на них:

— Что вы все возитесь, ночь уже, скоро уже и рассвет, а вы еще не ложились! Маха, я сказала тебе, что тебе не надо брать много вещей! Я сейчас проверю твой баул и выброшу половину! Едем всего на поллуны.

Маха, услышав это, скользнула под покрывало и сделала вид, что спит. Айзере тоже легла рядом и, дождавшись когда дыхание их стало ровным, Солонго бесшумно вышла из юрты. От телеги отделилась фигура Куандыка, он подхватил ее на руки и понес к реке, она не сопротивлялась ему. Шепча друг другу нежные слова, они снова и снова предавались волшебной безудержной страсти. Она будто огнем опалила и сожгла все ненужное в уме Куандыка, он чувствовал себя самым счастливым, он обладал самым большим и дорогим сокровищем, которое ему подарила несравненная, единственная для него женщина — Солонго. Мысленно он поклялся ей в верности и любви, обещая защищать и чтить ее. Солонго была расслабленной и нежной, полностью подчинившись ему и потеряв себя в этом потоке счастья и любви, он, как бесконечно текущий водный поток, уносил ее в бескрайние дали. Так продолжалось почти до рассвета, наконец она подняла голову и посмотрела на горизонт.

— Пора, любимый, вот-вот уже все проснутся, скоро в дорогу.

— Ты волнуешься, милая? — заботливо спросил Куандык.

— Да, было немного тревоги, но быстро все прошло, ведь ты будешь рядом. Что меня может страшить? Ведь сильнее и смелее тебя никого нет! Ты мой лев, мой царь, мой мужчина! — прошептала она и Куандык, не в силах противиться своему желанию, прижал ее к земле. Солонго осторожно постаралась высвободиться и прильнула губами к его губам. Он закрыл глаза и принимал ее ласки. Небо на востоке посветлело, оно было теплым и розовым, запели птицы, Солонго уже более настойчиво освободилась от объятий Куандыка и, поправив халат, подпоясалась и пошла в юрту. Он остался у реки. Незаметно для себя он заснул спокойным глубоким сном.