Снегурка в постель

Мария Зайцева

Новая жизнь для меня.

Я закрываю за собой дверь в комнату и тут же приваливаюсь к ней спиной. Потому что ноги тупо не держат.

Блин, хорошо, что платье ниже колен.

Виктор не видел, как они дрожат.

Вот прям как начали с того момента, когда дверь ему открыла, так, кажется, до сих пор и ходят ходуном. Странно, что не упала нигде.

Сашка, ты взбесилась?

Что происходит-то?

Ну, пришел сын хозяев, ну посмотрел на тебя.

Ну, спала ты с ним когда-то… Не так давно, кстати…

И что?

Вот, что?

Из-за этого надо, как дуре, в полуобморочном состоянии ходить? Да?

Нет!

Я злюсь на себя, бью несколько раз со всего размаху по щеке. Боль отрезвляет. И это хорошо. А то весь вечер, как в кумаре проходила. Под его взглядом. Какого черта смотрел-то, вот что интересно?

Ведь сам сказал, что недоразумение. Что не будет ни настаивать, ни…

Опомнись, овца!

Он и не настаивал! Он вообще ничего не делал! Ну, смотрел. И что? Может, просто оценивал, справляюсь, или нет…

Сейчас наверняка еще у матери выспросит…

Хотя хозяйке явно не до меня. И сказать ничего, кроме того, что я незаметная и вроде как не лажаю, не сможет.

Валентина Борисовна вот, карга старая, много чего скажет. Она, наверняка, досье на меня ведет, и все косяки записывает. Чтоб по итогу испытательного срока вычесть из зарплаты.

Откуда я это все знаю?

Так она сама сказала! Хуже надсмотрщицы в тюряге, ей-Богу!

Вообще, сама работа мне даже нравится.

Не то, чтоб я мечтала быть прислугой, но, если по честному, чем продавец, например, обуви, отличается от прислуги в богатом доме? Ничем. Тот же обслуживающий персонал. Только ему за день приходится сто разных чужих ног ощупывать, молнии, там, застегивать, шнурки завязывать.

А я большую часть времени вообще одна. Ни с кем не общаюсь. Кроме грымзы старой, само собой.

Работа несложная. Прибраться, все по местам расставить, куда не надо, не ходить, накрыть на стол, убрать со стола, загрузить посуду в посудомойку, сгонять по разным делам.

Нормально и не пыльно.

Тем более, что в самом доме, несмотря на большую площадь, очень чисто. Два раза в месяц вызывается специальная служба, которая генералит все от и до. А на мою долю остается только поддерживать порядок.

Готовят тоже либо приглашённые повара, либо грымза.

Она же ведет, я так понимаю, все домашние дела, весь бюджет.

Сам хозяин, генерал Евгений Петрович Старицкий, дома вообще редко бывает. Только ночует. Его жена, Мария Васильевна, мать Виктора, от мужа не отстает и тоже целыми днями где-то лазит.

Есть еще дочь, Светлана. Она моя ровесница.

И не сказать, что появляется чаще отца здесь.

Короче говоря, я вообще не понимаю, нахрена им прислуга, если их в доме не бывает.

Но это, по сути, не мое дело.

Главное, что тепло, кормят отлично, и комната у меня своя. Да такая, что, первый раз зайдя, я реально обалдела.

Просторная, квадратов четырнадцать, наверно, кровать большая, мягкаяяя…

И отдельно душ и туалет.

И шкаф!

И даже туалетный столик!

И телевизор!!!

Да блин!

Это вообще самые лучшие условия, в которых я когда-либо жила!

Правда, на той квартире, куда меня подполковник привел сразу после нашего разговора в ресторане, тоже было неплохо, но там все равно попроще.

А тут…

Я тогда, после собеседования с грымзой, еле дождавшись, когда она свалит, гикнула радостно и поскакала исследовать доставшиеся мне сокровища. И прямо сдерживалась, чтоб не завизжать от восторга!

А потом, всласть повалявшись на кровати, врубила телек и под него чуть не вырубилась.

Впервые за долгое время почувствовав себя в безопасности. Сытой и довольной.

Как мало человеку надо для счастья, мама дорогая!

И понять меня сможет лишь тот, у кого перспектива была на вокзале ночевать. До которого еще добраться надо было, ага. По зиме.

Короче говоря, заценив все плюсы предложения подполковника, я поняла, что вытащила-таки счастливый билет.

Не факт, что меня тут вообще искать будут.

Я, так-то, не рассказывала, куда пойду, никому.

Идти же самой, проявляться перед Ванькой и Козловскими… Да ищите дураков!

Нет, я тут буду сидеть тише воды, ниже травы, работать спокойно, бабки откладывать для поступления осенью на дизайнерский.

Здесь мне все равно те бешеные тысячи, что пообещала грымза, тратить не на что. Шутка ли, целый тридцатник! В месяц! Да это же охереть, как много!

И на что их спускать? За квартиру платить не надо, за еду — тоже. И даже форму выдадут!

Сейчас январь, самое начало практически, до сентября девять месяцев… И это, если не тратить… Блин!

Это целых двести семьдесят тысяч!!!

Ох, ё!

Меня настолько поразили подсчеты, что я даже ущипнула себя. Не веря в реальность.

Неужели, все-таки, год хороший будет?

Встретила-то я его охерительно… Работает примета! Работает!

Одни ведь плюсы!

Работа в тепле. Платят хорошо. Соц пакет, мать его! Да еще и бабки копить можно!

И, главное, подполковник на сексе не настаивает!

Очень хорошо!

А то, что, когда он так быстро согласился с моим условием, я чуть не заплакала… Так это от облегчения, да!

Но, вообще, конечно, он гад.

Мог это все и покорректнее как-то обставить.

А то прямо снисхождение такое чувствовалось, когда смотрел на меня… И говорил свое «будем считать недоразумением»…

Тоже мне, недоразумение! На всю ночь! В разных позах! Да еще и утром!

И слова его тоже считать недоразумением, да?

Все эти «маленькая, Снегурка, нежная, хорошая такая девочка, потерпи, давай сейчас, вот так, сладкая»… И еще много чего! Ух, гад!

Вот что за дурость, на самом деле!

Ведь не хотела продолжения. И спать с ним не хотела. А когда сказал, когда согласился… Расстроилась.

Этому всему, конечно, есть логичное объяснение, Сашка.

Просто ты — дура.

Вот и все.

Хорошо, что он не дурак. И сразу все на свои места расставил.

Теперь-то, тем более. Он — сын хозяина. Я — прислуга. И это нихера не сказка про Золушку.

И слава Богу.

Всю неделю я работала и кайфовала. Несмотря на придирки грымзы, типа, и вилки я кладу не с той стороны и не тем концом, и тарелки не на равном расстоянии друг от друга, и завтраки сервировать не умею, и стиралкой и посудомойкой нихера не знаю, как пользоваться. Чего уж говорить про робот-пылесос и умную швабру! И вообще, откуда я только выползла, и есть ли хоть строчка правды в моем резюме…

Очень сильно иногда хотелось мне вякнуть, что есть. Одна. Год рождения и имя.

Но вовремя себя одергивала.

Серьезно помогало сдерживаться вечернее время.

Когда приходила в свою большущую комнату, мылась с удовольствием, наводя много пены гелем для душа с ароматом клубники, а затем заваливалась на мягкую кровать и включала телек. Смотрела цифровое, сериалы, которых никогда не видела. Про всякие там привидения, и еще про вампиров! Ох, круто! У нас в детдоме только НТВ смотрели, да еще «Построй дом 3». А потом у меня не было денег, чтоб снять жилье с телеком, где цифровое было бы, или кабельное. Только несколько каналов.

А тут… Блин, так круто я еще никогда не жила.

Эта неделя, реально, просто раем каким-то была. Сказкой.

И, если поначалу я боялась, что меня хозяйка будет третировать или хозяин, или их дочка, то потом, поняв распорядок дня жильцов дома, уяснила, что единственный, кому до меня тут есть хоть немного дела, это старая грымза. Да и та только по долгу службы докапывается.

А всем остальным глубоко пофиг на тебя, если делаешь свою работу и не отсвечиваешь.

Ну, не отсвечивать — этому искусству меня в детдоме научили.

А все остальное… Освоила! И даже умную, мать ее, швабру!

И так все хорошо было, блин! Так хорошо!

Пока сегодня вечером дверь не открыла сыну хозяина.

И в глаза его, синие до безумия, не посмотрела.

И все.

И прощай, умная Сашка-тень.

И привет тебе, Сашка-дура.

Сразу, главное, и коленки затряслись, и мозги отрубились. Так бывает вообще?

Думала, что нет.

В прошлый-то раз я почему не словила это ощущение?

Потому что там я вся тряслась от холода. А потом некогда было. Потом я грелась. И ела.

На все остальное сил не оставалось.

А тут на тебе…

Привет от организма глупого.

Он на меня смотрел, а я, дурочка, нашу ночь единственную вспоминала. Его губы, его руки на мне. Его слова, как он приказал подойти в самом начале. И насколько они стали черными. Когда я пошла.

Блин.

Сашка, Сашка… Глупая ты дура.

Тебе бы вспоминать его тон надменный, когда про «недоразумение» говорил. То самое, которое ты ночами во снах всяких видишь…

Или взгляд, с легким недоумением, когда на физиономию твою зеленую смотрел, там, в ресторане…

Но нет.

Это же больно вспоминать!

А вот слова его про «сладкую девочку» и «Снегурку» — приятно!

Поднимаю взгляд от коленок, упираюсь в зеркало на туалетном столике.

Это реально я? Да?

Вот эта сумасшедшая девка, с бешеными глазами и бледной рожей, это — я?

Приехали, Сашка. Все. Конечная. Трамвай дальше не идет.

Как зомби, иду к столику, падаю без сил на пуфик, смотрю на себя.

Щека, по которой нахлопала для приведения одной ненормальной девки в чувство, ожидаемо красная.

А взгляд по-прежнему дурной.

С размаха бью себя по второй. Потом еще раз. И еще.

Приходи в себя, сука! Приходи в себя! Не похерь все!

Не смей!

Он, наверняка, и не имел в виду ничего такого!

Просто смотрел! Просто! Так! Смотрел!

А ты уже напридумывала, дура!

Не смей!

Яростно вытаскиваю шпильки из пучка, запускаю пальцы в волосы, сжимаю у корней в кулаки. Так, чтоб больно было.

И сижу.

Не желая осознавать действительность.

Ту самую, которая нихера не сказка. И в которой не надо ничего придумывать.

А надо радоваться тому, что удалось найти тихое, спокойное место, пересидеть, прийти в себя! И грамотно спланировать будущее. Свое, сука, будущее!!!

Сытое, счастливое, успешное! Где у тебя, при умном подходе, все будет!

И не думать о том, чего у тебя никогда не будет.

Такого мужика, например.

То, что случилось один раз…

Пусть новогодним чудом и останется. Пусть так.

Неизвестно, сколько я себя так уговариваю. Может полчаса. Может меньше.

Может, больше.

Но все эти уговоры становятся пустой потерей времени, когда за моей спиной щелкает замок двери.

Моей двери.

И мне, сквозь бешено застучавшее в горле сердце, даже не нужно смотреть в зеркало, чтоб понять, кто закрыл мою дверь на замок.

Изнутри.