Запах лимонных листьев

Мария Кархут (2025)

Мало кто знает, но где-то напротив Италии среди тысячи маленьких, солнечных островов есть остров, скрытый от мира лимонными, оливковыми и кедровыми деревьями. К осени воздух настаивается, и выходя на веранду я вдыхаю как можно глубже — ни с чем не сравнимый, такой пьянящий и дорогой моему сердцу запах — запах лимонных листьев. Жизнь здесь похожа на сон, и я пишу об этой жизни, любви и больших мечтах…

Мало кто знает, но где-то напротив Италии среди тысячи маленьких, солнечных островов есть остров, скрытый от мира лимонными, оливковыми и кедровыми деревьями. К осени воздух настаивается, и выходя на веранду я вдыхаю как можно глубже — ни с чем не сравнимый, такой пьянящий и дорогой моему сердцу запах — запах лимонных листьев…

— «Хей, darling…»

Я просыпаюсь от мягких поцелуев, осыпающих мое обнаженное плечо. В комнате тепло и тихо, только еле заметный шум электрического обогревателя. Он ложится рядом со мной и шепчет, щекоча своим дыханием ухо:

— «С веранды опять видно дельфинов, совсем рядом… Пойдем смотреть?»

— «Конечно…» — сонно улыбаюсь я и встаю почти незамедлительно, укутавшись в толстое одеяло — снаружи прохладно. Уже светло, но солнце еще только готовиться подняться окутывая остров розовой дымкой. Я устраиваюсь на стуле, поджав босые ноги и слегка ежась, а он ставит чайник и спускается в сад — набрать свежей мяты и пухлых фиолетовых инжиров. Дельфины и правда совсем рядом, мне даже не нужно вглядываться — резвятся и играют в лазурной, утренней воде. Ты, наверное, не знаешь, но дельфины — они такие прямо как будто пятилетние дети — выныривают друг за другом, словно смеясь, а иногда выпрыгивают, закрутившись в воздухе, и тогда внутри меня замирает какой-то очень счастливый восторг. Мой человек приносит две чашки, маленький фарфоровый чайничек полный горячей воды, блюдце с инжиром и горьким шоколадом, пучок мяты и три лимонных листа. Я опускаю лимонные листья в воду и их аромат смешивается с соленым утренним бризом…

— «Красота… Только как же спать хочется, я опять до поздна засиделась…»

— «Писала тот сценарий про нас?»

— «Ага.»

— “Thats impressive…”

Я беру один из инжиров, мягкий и сочный, с легким медовым привкусом. Их тут так много, и такие они вкусные, что у меня на них уже аллергия, но я все равно их ем — то, что надо к чаю…

— «Вот бы мне такую мотивацию, — выдыхает он. — А то ты уже второй сценарий пишешь, а я альбом как начал, так и никак не добью…»

— «Дай себе время» — зеваю я и сонно улыбаюсь.

Птицы, проснувшись поднимают радостный гомон. Он смеется: мол, мы встаем раньше всех, раньше даже, чем эти птицы. Малиновый край солнца поднимается из воды, неспешно и осторожно, раскрашивая небо…

Он молчит, глядя вдаль, и я знаю, о чём он думает — мы оба так часто думаем об одном и том же, что иногда даже слова не нужны.

— «Как же я надеюсь, что однажды мы этого добьемся, — тихо говорит мой sweetheart, отрывая взгляд от воды, — Ты — своего большого фильма. Я — альбома, который кто-то, кроме нас двоих, захочет послушать…»

Я ставлю чашку на стол и только думаю о том, какой он все таки красивый — волосы немного растрёпаны, на щеке остался след от подушки, карие глаза в лучах восходящего солнца кажутся темно-медово-оранжевыми. У меня перехватывает дыхание.

— «Знаешь, иногда я думаю, что мы уже всего добились,» — говорю я, протягивая руку и мягко сжимая его пальцы, — «Мы живём на острове, где утро пахнет лимонами, мы видим дельфинов почти каждый день, и мы вместе. Хотя, знаю… Так хочется, чтобы мир знал твою музыку, чтобы мир увидел мои фильмы.»

Он улыбается, слегка приподнимая уголок губ, и отвечает:

— «Ага, особенно твой вот этот сценарий. Мир увидит нас такими, какими мы есть?»

Я смеюсь.

— «Может быть. Ты идеальный герой для фильма.»

— «А ты для моего альбома. Я уже и название придумал…» — он делает паузу, задумчиво глядя в небо. — «Smt about love.”

Я опускаю голову, чтобы скрыть улыбку, но он видит её.

— «Всего мы добьемся,» — поднимаю взгляд. — «Ты — с альбомом. Я — с фильмом. Но даже если нет… нам ведь всё равно будет хорошо, да?»

Он наклоняется и целует меня в лоб, но не соглашается. Для меня так важен процесс — а для него результат, и в этом, видится мне, его большая беда.

Мы возвращаемся в постель, и я растворяюсь в его объятиях и дреме…

Второй раз я просыпаюсь от запаха кофе и круассанов, моих любимых, но на этот раз вставать совсем-совсем не хочется.

— «Пойдем завтракать, darling… У тебя созвон на работе через полчаса…»

Я сонно ворчу что-то в ответ. Он сгребает меня в охапку и пытается приподнять с кровати. Наконец, ему это удается, и он несет меня на кухню, а я утыкаюсь носом ему в ключицу и смеюсь, так у него это нелепо и неуклюже выходит — он же тонкий и изящный, как струна, совсем еще мальчишка — а все равно меня на руках таскает. Он кружит меня перед тем, как поставить на пол, а я обвиваю руками его за шею, заглядывая в искрящиеся глаза: «Доброе утро.»

Конец ознакомительного фрагмента.