Становление демоницы

Мария Липанова (2024)

Она жила обычную жизнь и её всё устраивало в ней. Да, может быть, она была не такой красочной и яркой, как у других, но по-своему нравилась девушке. Однако после встречи с одним незнакомцем, жизнь Иллеи кардинально меняется. В лучшую ли сторону?

3. Здравствуй

Иллея

Шла я коротким путем в основном мимо жилых домов и магазинов. Также дорога моя вела через парк. Днём, когда выдавалась свободная минутка, мне нравилось прогуливаться там. Ведь там было множество деревьев, тропинок, клумбы с цветами и даже небольшой фонтан.

Я шла небыстрым шагом, чтобы подольше любоваться закатом. И вдруг ни с того ни с сего возникло ощущение, будто бы за мной наблюдают."Ну конечно, ты же не одна тут" — произнес мой внутренний голос, пытаясь успокоить и унять еле заметную тревогу, что появилась из ниоткуда.

Смутно знакомое ощущение опасности шло за мной по пятам, а я пыталась от него отмахнуться. Пока не заметила его.

Тот самый незнакомец, которого я видела у церкви. Он, поняв, что его увидели, быстро сократил расстояние между нами. Я не успела ничего сделать.

— Здравствуй, — произнес он, обнажая ряд белоснежных зубов. Его улыбка была похожа на оскал хищника, готового растерзать добычу, что так глупо пришла сама к нему в лапы.

Страх мурашками пробежался по телу, на лбу выступил холодный пот."Этого не может быть. Просто не может быть" — твердил мой разум и не давал мне двинуться с места, я не могла ни пошевелиться, ни ответить на его слова.

Мужчина аккуратно взял меня за руку и потянул на себя. Я инстинктивно попыталась вырваться, но в этот момент он перехватил мою вторую руку. Я поняла, бороться бесполезно. Он отвел меня от тропинки куда-то вглубь парка и прижал к дереву. Мужчина был сильнее меня, поэтому все мои сопротивления были напрасны.

— Будешь сопротивляться… — произнес незнакомец и схватил меня за шею. Он с силой сжал руку на ней так, что остались красные следы, однако, ненадолго, чтобы не задушить, а всего лишь напугать. И я действительно испугалась.

Мужчина опустил руку на мою грудь и крепко сжал её. Я молчала. Думала, что все уже предрешено и этой участи мне не избежать. Так оно и оказалось. Незнакомец трогал меня во всех неприличных местах, обжигая моё ухо своим горячим дыханием. Он с силой потянул меня за верхнюю часть платья, притягивая к себе для поцелуя. Жестокого, страстного. Я ощущала его животное желание каждой клеточкой своего тела и не могла не поддаться, ответив на поцелуй. Мне не было приятно, однако тело всё равно остро реагировало на каждое прикосновение, и было готово ко всему, что мог с ним сделать незнакомец. Мужчина двумя руками схватился за ткань платья и потянул её в разные стороны, разрывая. На мне осталось лишь нижнее белье, с которым он также быстро расправился. Я попыталась закрыться, но он мне не позволил, прижимая мои руки к дереву. Незнакомец расстегнул ширинку и для меня начался Ад. Мужчина заходил все дальше и дальше. Как страх заполнил мою душу, так и он заполнил мое тело своей жидкостью.

— Теперь ты грязная шлюха. Тварь, что не имеет право находиться рядом с нормальными людьми, — произнес кто-то. То ли он, то ли мой внутренний голос. Я упала на землю и заплакала.

Я, правда, стала грязной. Я стала шлюхой, которая спит с первым встречным. Я… Я низко пала. И Бог… Он меня не простит, не примет такую, грязную. Он от меня отвернется. Я никогда не смогу замолить свои грехи.

Почему я не закричала тогда, не позвала на помощь? Мне было так страшно и стыдно, что я оказалась в таком положении, что просто не могла этого сделать.

Я долго лежала на земле, пока не зазвонил мой телефон. Звонил Эндрю. И в этот момент я поняла, что предала его, предала любимого человека.

Хотелось скрыться от всего мира, убежать, раствориться, забыться. Хотелось найти гибель, ведь спасения не было и не нашлось бы для такой как я.

Все было предрешено.

Придя домой, я пошла в душ и постаралась смыть с себя всю грязь. Тело казалось грязным, испорченным, второсортным.

Тоже было и с моей душой. Она, как и тело, будто мы не принадлежали теперь мне, будто были чем-то общим, публичным. В душу могли заглянуть, плюнуть, да вообще не растоптать. А тело… С ним тоже могли делать что угодно и кто угодно. Я бы даже не сопротивлялась.