По дороге на Оюту. Наперегонки со временем

Мария Лунёва, 2019

«…Мы входили в атмосферу Титана. Изображение поддёргивалось оранжевой дымкой. Рядом со мной восторженно охали туристы, которых непонятно как занесло на экспресс для местных. Эту часть планеты приезжим не показывали. Не тот колорит. Бегло осмотрев их, пришла к выводу, что сии путешественники, скорее всего, с планет земной группы. Только их ещё можно было удивить ледяным миром наших спутников. Насмотрелись передач о диком туризме и сунулись не туда, куда стоило бы. Задние карманы залётных землян заманчиво оттопыривали, рюкзачки на магнитных липучках низко свисали с их плеч. Осталось только стрелочки над ними зажечь, чтобы наверняка обчистили…»

Глава 3

Пару минут напарница молчала, но все же любопытство венерянку подвело.

— Да ладно, не чужие же. Я тебя вижу чаще, чем своих домашних. Чего чёрная такая? — напарница, не сводя с меня взгляда, запустила второй ящик. На ленте появилась брешь, и снова пополз лук. Вонь в разы усилилась.

— Дочь заболела, — мне вдруг действительно захотелось выговориться. — Всё утро пластом пролежала.

— Дочь? У тебя? Да, откуда? — женщина замерла на мгновение, но опомнившись, взмахом руки смела горсть склизкой мелочи в ящик. — Ты сама-то давно взрослой стала?

— Давно, — я ещё раз напрягла память: нет, не помню я, как там её звать. Нара, Нюра, Нора?! Надо будет у кого потом шёпотом спросить.

— Тебе сколько годков-то, Криста?

— Девятнадцать мне, — нехотя пробурчала я. На сенсорном экране загорелся красный сигнал. Ящик укомплектован.

— А девочке твоей, что грудная? — напарница нажала на рычаг смены тары. На заполненном контейнере автоматически закрылась крышка. Зажглись три зелёных сигнальных огонька и ящик отъехал в сторону, уступая место пустому.

— Нет, ей пять, — пробормотала я, разгоняя ленту.

На лице женщины застыло удивление.

— Рановато ты хвост перед мужиками задрала. А на вид не скажешь, что на передок слаба.

Я рассмеялась.

— Да, ладно, Криста, как ты умудрилась? Ты же ухажёров от себя как блох гоняешь. И вдруг такая взрослая дочь. Что, кто силой взял?

Моя улыбка стала шире.

— Племянницу я воспитываю, — сжалилась я, наконец, над женщиной.

— Ааа, тьфу на тебя, а я уже понапридумывала. Мало ли, ты девушка красивая, видная, фигуристая. Краски на лице многовато, но это дело молодое. Повзрослеешь, и даже красоту наводить лень станет. Я тоже портативными «МейкАпами» по молодости грезила, а сейчас блеск на губки и красотка. Племянница, значит.

— Да, я её с пелёнок таскаю. Как она родилась, так я сюда и пришла.

— А болеет чего?

— Сердце.

— Так всё серьёзно?

Я кивнула.

— Да, — протянула рыжеволосая, — не снасильничали, так чужое больное дитё подсунули. Денег-то поди на лекарства и врачей прорва уходит?

— Много, — я автоматически скидывала лук в утиль, — но прока от них нет. Не помогает ничего. Доктор каждый раз новое выписывает. Что за диагноз, толком не говорит. А Юле всё хуже.

— Ну, а сама чего?

— А что я, — послав тяжёлый взгляд напарнице, замедлила ленту, — ну посмотрела я его записи, официальной-то карты нет. Синдром какого-то мужика, я о такой болезни и не слышала. Был бы полис медицинский — уже вылечили давно. А так нет ребёнка — нет и болезни.

— Тяжело, а мать-то где её? — женщина, кажется, и вовсе о работе позабыла. Видя, что от нас укатывается гнильца, я снова сбавила обороты.

Где мать? Да кто её знает. Шляется невесть по каким барам. Связалась на мою голову со своим мужиком-недоноском. Одна надежда была на то, что его упекут в колонию и сгноят где-нибудь за Плутоном. Но этот скользкий тип свои мутные дела на районе вёл чисто и аккуратно. Недомерок.

— Не знаю я, где её носит, — потерев нос, я проверила степень наполненности ящика. — Пришла с ночной смены, и её нет и последняя счёт-карта исчезла. Юла не спит, бледная, уши синюшные. А куда мне деваться, пришлось вести в приют. Ей воспитатель доктора уже вызвал, теперь ещё платить ему. А нечем. Всё, что сейчас заработаю, завтра ему и отдам.

Меня, кажется, прорвало. Схватив гнилой овощ, я с силой бросила его в ящик, за ним второй. Меня прямо разбирало от гнева. Я всегда была вспыльчивой и агрессивной. Все говорили неустойчивая психика. Пытались воспитывать, ломать. Только я рано поняла, что по-другому просто нельзя. Лучше быть злой, чем вечно битой.

— Если сестра такая, так гони в шею, — напарница, видя моё состояние, выгребла неликвид и с моей стороны ленты. — Чего паразитку на себе тащить! У меня сын всё с дома тянул. А как дверь перед его носом закрыли — через полгода приполз. Пока как шелковый ходит.

— Не могу я её выгнать, у неё доки есть. Ну и Юла держит, а то возьмёт и заберёт её мне назло.

— Её ребёнок — пусть и возится, — проворчала, кажется, всё же Нора.

— Мой это ребёнок, — возразив, одарила женщину хмурым взглядом. — Я ночи не спала с ней на руках. Первые зубики, колики, всё приступы, больницы — всё через меня прошло. Я сестрицу лучше где пристукну, чтобы не отобрала у меня Юлу, чем рискну её погнать.

— Тоже вариант, — женщина усмехнулась, — иногда такие ситуации бывают, что лучше вот так радикально.

Я мотнула головой. Я любила сестру. Ту Анику, что осталась в моём детстве. Сестру, что учила меня читать и писать, устраивала дома школу и заставляла зубрить свою её домашнюю работу. В отличие от меня она смогла получить образование.

Но вот беда, ту Анику, что существовала сейчас, я ненавидела. У неё было будущее, которое она профукала, а у меня нет. Смачно выругавшись себе под нос, я упаковала полный ящик и нажала клавишу смены товара.

По ленте пополз грязный плохо просушенный картофель.

— Да, несправедливо, когда старшей рождается вот такая непутёвая, — словно прочитав мои мысли, выдала напарница. — У меня тоже первый сын дурак дураком, знала бы, сделала документы младшему. Иногда уже сижу и думаю, случить что с Маехом, заберу его доки и отдам Мару.

— Нельзя так, — шепнула я, — не нужно было просто второго рожать. Есть закон, и он гласит: одна семья — один ребёнок. Вот и не нарушайте.

— Да я и не хотела второго. Переболела, цикл черт-те как пошёл. Поняла, что беременная, когда уже пузо появилось. Всё к врачу было некогда сходить. И что делать? — напарница всплеснула руками. — Не к мясникам же этим шкрябаться идти, последнее здоровье там оставлять. Пришлось рожать.

— Предохраняться нужно, — выдохнула я, — и тогда всё будет замечательно.

— Ну, все бы такими умными, как ты, были, — женщина снисходительно улыбнулась. — А что плохого, что сынок у меня меньшой теперь?

— А что хорошего вот в такой жизни?! — я развела руками и тут же подхватила гнилой клубень.

— Ты себе нагребай, — вдруг спохватилась она, — сегодня Ниал на смене. Он не проверяет сумки и коробки. Хоть пожрать домой притащим.

Я оглянулась в сторону узкой металлической двери. Да смена сегодня была лояльная из контрабандистов. Они никогда не зверствовали и делали вид, что не видят, как работники гнильё домой несут.

Взяв коробку, я поставила её перед собой. Теперь все овощи с незначительной порчей шли в неё. Всё экономия. Моя напарница поступила так же.

Разговор на какое-то время сошёл на нет.