(Не) детские сказки. Невеста черного медведя

Мария Лунёва, 2019

«…– Ты отдашь ему женщину из иного мира?! Богиня довольно засмеялась и не удостоила собеседника ответом. Она точно знала, кто станет опорой этому грозному зверю, что рыскал сейчас среди растерзанных тел. Это будет славный союз…»

Глава 5

С трудом поспевая за медведем, я передвигала ноги на чистом упрямстве. И пыталась не сойти с этой узкой звериной тропы. Правда, всё больше мои мысли занимали местные кустарники, наверное, под ними так удобно лежать. От усталости я дремала на ходу.

Кровь на спине пропитала подклад куртки и запеклась. При этом я чувствовала, что ткань прилипла к ранам, и каждое движение причиняло боль. Не сильную, но дёргающую.

Как я куртку снимать буду, ума не приложу?!

Это же отдирать придётся. И пусть на спине раны неглубокие, судя по ощущениям, но менее болезненными они не становились.

Не умела я терпеть такие муки. Да, я даже в детстве коленки не раздирала. Синячок — уже трагедия. Порез на пальце — сразу пластырь и мирамистин в ранку. А тут высекли! Ни за что! Ну, дай Боги, свидимся с этим сморчком, удушу гада и не пожалею.

Никто никогда не смел поднимать на меня руку!

Сердито вздохнув, осознала, насколько устала. Я не бегала, наверное, со времён учёбы: тренажёры в спортивных залах не в счёт. Это совсем не то. Моё тело оказалось просто не готово к таким нагрузкам. Да и по голове меня знатно приложили.

Перед глазами плавали странные чёрные мушки, а в висках отдавался каждый звук. В какой-то момент я просто остановилась и согнулась пополам. Мне нужен был передых.

Хотя бы пару минут.

На яркую вспышку я даже внимания не обратила.

— Что такое? — голос перевертыша резанул по ушам, и я сжала голову ладонями.

— Помолчи, — взмолилась, мечтая прилечь, где в тепле и темноте. И ещё есть хотелось страшно.

— Так устал? Или рана серьёзная? Только не ври и не умалчивай, — мой нежданный спаситель положил ладонь на мою спину, отчего я зашипела змеёй и выгнулась, сделав шаг вперёд.

— Спину покажи, — скомандовал воевода.

— Нет, — рыкнула я.

— Я сказал, спину оголи? — рявкнул он и дёрнул за полу куртки.

— А больше ничего тебе не оголить?! — не разгибаясь, проворчала я и выдрала из его ладоней ткань.

— Рана серьёзная? — не унимался лесной перевертыш.

— Нет, я просто устал. Меня ударили по голове и всё, что я хочу — это минута отдыха.

Зажмурившись, я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь справиться со слабостью.

Вспышка света и перед моими глазами появились две мощные звериные лапы.

— Я не могу дальше, — шепнула заплетающимся языком. — Иди сам. А я отдохну.

В голове помутилось, и я качнулась. Попыталась за что-нибудь ухватиться и поймала рукой шерсть, дёрнув её. Но зверь и виду не подал, что я причинила ему боль. Уткнувшись носом мне в колени, медведь просунул между моих ног свою голову, и буквально взвалил меня на себя. Правда, при этом, мой нос ткнулся в его короткий хвост, что меня слегка в чувство-то привело. Встрепенувшись, я села ровнее, но всё равно как-то это неправильно было — спиной вперёд ехать.

— Погоди, — захрипела я, — дай перевернуться.

Как древняя старуха, проклиная этот мир и его обитателей, что организовали мне огромную шишку на затылке, я перекинула ноги и села правильно.

Мы снова двинулись вперёд.

Я старалась не думать на чьём горбу еду к вечерней трапезе. Всё, что меня волновало — это как согреться и чего бы съесть.

Сжимая в ладонях густой мех, боролась с соблазном прилечь и использовать этого то ли медведя, то ли мужика, как мягкий матрасик. Спать хотелось ужасно.

Но нужно помнить, что в его глазах я мужчина, и вести себя соответствующе.

Мы все шли и шли.

Шли и шли.

И снова шли.

Плюнув на свой мнимый пол, я таки увалилась на медведя, и изобразила раненого бойца. Помирающим можно и поспать на боевом товарище.

Он и ухом не повёл, а значит, всё нормально.

Темнело, под лапами зверя хрустели сухие ветки. Над нами долбил дерево дятел. Холодало и снова повалил снег. Вокруг дремучий лес стеной, ни намёка на цивилизацию.

Куда он меня тащит? В какие дебри?

Наконец, мы обогнули небольшой ельник, и вышли на широкую поляну, в центре которой горел огромный костёр.

Я всё же выпрямилась и попыталась слезть с моего временного извозчика, но его грозный рык меня остановил. Замерев истуканом, только и прижала к себе мешок со своими вещами.

Что, опять попала?

Ну, надеюсь, хоть закапывать не станут?

Услышав громогласный рёв, в нашу сторону побежали два воина. Оба обнажённые по пояс: хотя тут все светили голыми торсами. Сглотнув, я приготовилась к неприятностям.

Прямо перед моим лицом вдруг вспыхнула шкура и, странно крутанувшись в воздухе, я неожиданно даже для себя оказалась на руках своего спасителя.

— Вы чего это? — пропищала я. — Поставьте на землю. Я что вам — лань трепетная, что вы меня на ручки подняли.

Здоровяк поймал мой взгляд и снисходительно улыбнулся. Его бровь медленно поползла на лоб.

— Нет, ну, что ты, мальчик, какая же ты лань, — услышала я от него.

— Вот и поставьте меня на ноги, — зашипела я.

— Конечно — конечно, такого сурового парня так унижать, — к счастью, он действительно спустил меня с рук. Выпрямившись, я разве только не рыдала. Спина саднила жутко, перед глазами чёрные круги плывут.

— Вот вам… мальчик, — медленно произнёс военачальник своим людям, — обогреть и накормить. И пристройте к Фаву. Чтобы ни волоска с его головы не слетело.

Мужчины странно на меня глянули, подозрительно улыбнулись, но промолчали.

— И лекарю его покажите. Кровью несет за милю, — грубее приказал воевода.

— Ушёл он уже, — один из воинов махнул рукой куда-то на лес.

— Так рано? — медведь осторожно положил свою ручищу на моё плечо и подтянул к себе.

— Ну, кто же знал, чёрный, — с долей сожаления пробубнил второй воин. — Мы проследим за парнем. Если плохо станет — кто из быстрых метнётся за ним. Запах скажет, если крови станет больше.

Я сглотнула. Как-то не подумала, что от меня запах есть. Осторожно отогнув ворот куртки, принюхалась. Ужас. Мне срочно нужен душ или что тут у них есть.

— Ну что же пойдем… паренёк, — хохотнули мужики и подхватили меня под руки, выдирая из объятий медведя.

— Отпустить! — взревел мой спаситель, да так, что я подскочила как ужаленная.

Его тяжёлый взгляд прошёлся по моей фигуре, скрытой под длинной курткой. И было в его глазах что-то такое, что у меня щёки покраснели от стыда.

— Да, поняли мы, Чёрный, что это за парень такой: никто не тронет и пальцем.

Оскалившись, военачальник кивнул, а я как-то растерялась. Это какой такой я парень. Вот не понравилась мне эта конкретизация. Тем временем меня снова подцепил под локти, и утащили в сторону костра. За ним обнаружилась полевая кухня.

Еда!

Еда! Еда! Еда!

Боги с ними, с мужиками и их странным поведением.

Главное, что кто-то сейчас будет кушать! Еду!

Все свои тревожные думки, я отодвинула в сторону. Передо мной обрисовалась цель номер один — добыть провизию.

— Фав, ты где?

За наспех сложенной из досок и чурок лавкой проглядывалась нечто огромное. Оно лежало на земле, и главное, это что-то храпело. Услышав крик, гора стала подниматься. Передо мной предстал самый косматый человек из всех мною виденных. Лицо полностью закрывала борода, только глаза и видны были. Густая спутанная кудрявая шевелюра спускалась на плечи.

Снежный человек не иначе.

— Опять пьёшь, лось? Иоран тебе вот мальчика прислал в подмогу. Пылинки с него сдувай, чтобы сыт и обогрет был.

— А! — космач окинул опешившую меня нечитаемым взглядом. — Это будет забавно. Ну, что же, оставляй сие сокровище. Готовить-то умеешь?

— Естественно, — пробормотала я, — а лось — это прозвище.

Ну, не могла я не спросить.

— Нет, это моё второе лицо, — недовольно пояснил бородач.

— Лось! — я приподняла бровь.

— А что? — недовольно проворчал он.

— Да, нет, — я пожала плечами и, не удержавшись, хихикнула, — ничего.

Фав что-то пробурчал себе под нос и кивком указал на узкую лавку возле стола.

— Садись, покормлю. Голодный, наверное.

Ещё бы. Дважды повторять не пришлось. Бросив свою сумку на землю, я уселась, куда сказали, и схватила большую деревянную ложку. Мой взгляд заметался по огромным чугункам, стоящим у импровизированной печи: по сути, яма, накрытая металлической решёткой. Оттуда выглядывал весёлый огонёк, согревая пространство вокруг.

Здесь действительно было теплее.

Пока я обсматривала обстановку, передо мной поставили большую миску с мясом. Густой аромат тут же ударил в голову, вызывая обильные слюнки. Но, как только я заглянула в тарелку, мне сплохело.

Огромные жирные варёные куски мяса, жилы, кости.

Поковыряв в этой мешанине ложкой, недоумённо глянула на повара. Я, конечно, понимала, где нахожусь, что это полевая кухня и стейк под грибным соусом мне не подадут. Но, всё же.

— Извините, а бульона нет? — жалобно пропищала я.

Фав приподнял бровь, не понимая, чего мне не нравится.

— А что такое? — он развёл ручищами. — Коль назвался мужиком, так и ешь как мужик. Или ты, парень, не мужик?

— Да, мужик я, дядька, мужик, — обречённо вздохнула я. — Ну, может, вилка есть?

Лицо лося приобрело крайне задумчивый вид.

— Чего? — всё же уточнил он, так, видимо, и не сообразив, что от него требуют.

— Ясно, вилок здесь не водится: будем изобретать, — пролепетала я.

Мой мозг, смертельно уставший за этот бесконечный день, соображал, что делать. Есть хотелось жутко, но я не привыкла к столь жирной пище. Мне плохо станет. Даже если выберу постные кусочки, ну, не руками грязными их есть.

Кстати!

— А руки-то вымыть можно? — растерянно поинтересовалась я.

— А то, вон в ведре, — мне указали в сторону печи.

Вскочив, спешно подошла к ведру и тут же отступила на шаг.

— Так, грязная же вода. Там посуда замочена, — проворчала я.

И тут же осмотрелась: может, где ещё какой таз стоит.

— Так и ты не чистые руки мыть собрался, — недовольно пробубнил повар.

— Это же антисанитария, — возмутилась я.

— Энтикто? — косматая бровь уползла на лоб.

Ну, ясно. Никакого понятия о гигиене. Куда я попала?! Знала бы, ящик влажных салфеток с собой прихватила. Хотя, такую грязь, что была у меня на руках, только водой да мылом отмывать.

— Где чистая вода? — ровно спросила я, особо уже и, не веря, что найду такую роскошь.

— А в реке, — проворчал космач, — тебе надо — ты и иди.

— Хм, ну и пойду, — огрызнулась я. — Куда топать?

— Так вот прямо через кустарник, — огромная лапа взвилась перед моим лицом и указала путь — дорожку.

Гордо подняв подбородок, пошла, куда послали. Пролезла через кусты, исцарапала и без того разбитое от ударов лицо. Но чего уж там: с грязными руками не полезу я в тарелку, и всё тут.

Вышла на берег, скорее ориентируясь на звук.

Река?! Нет, это ручей шириною в три шага. По обеим сторонам росла высокая трава. Берег илистый: шагнув вперёд, тут же увязла ботинком в грязь. Почесав затылок, прошлась дальше и нашла-таки подход к воде — большие плоские камни.

Выбрав наиболее безопасное и сухое место, я пробралась к водной глади и принялась спешно отмывать грязь с ладоней: задрала рукава, и, отбивая зубами дробь, стирала разводы с кожи.

— Что ты тут делаешь? — громом грянуло за моей спиной.

От неожиданности я взвизгнула и села на пятую точку. Обернулась и встретилась взглядом с хмурым Иораном.

— Фух, — вздох вырвался из моих уст, — вы меня напугали.

— Я задал вопрос, — на его лбу чётко прорисовались хмурые морщинки.

— Руки мою, не видно, что ли?! — пробурчала я и отвела взгляд, который постоянно прикипал к торсу мужчины. — А вы тут все принципиально раздетые ходите?

— Я в штанах, — рыкнул он в ответ.

— Ну, хоть что-то, — миролюбиво проворчала и дальше принялась выскребать грязь из-под ногтей. От моего красивого маникюра не осталось и следа.

— Вытащи руки из воды, или уже не холодно?! — взревел медведь.

Никто никогда не смел так со мной разговаривать. У меня от возмущения, кажется, дыхание сбилось.

— Не надо мне указывать, что делать! — зарычала я в ответ ничуть не хуже него.

— Вынь руки из ледяной воды, — шипел зло он. — Лекаря пока нет, а от тебя кровью прёт. Я только не пойму, где рана. На лице следы ударов. Ещё и с лихорадкой слечь хочешь?

Доля правды в его речах была, конечно, но уступить сейчас и позволить собой командовать — да, не дождётся.

— От того, что я вымою руки, ничего не случится, — холодно произнесла я. — Ну, не грязными же есть.

— Там, что ведра с тёплой водой нет? — Иоран, ловко перепрыгнув с камня на камень, приблизился ко мне вплотную.

— Есть, но оно с посудой, — нервно пролепетала я.

— И что? — он склонился и, кажется, принюхался.

— Это неправильно — мыть грязные руки там, где посуда, — проворчала я, отползая от него подальше.

— Чистюля, значит. Какой у нас щепетильный мальчик, однако, — выпалил он и наступил на подол длинной куртки, не давая мне увеличить между нами пространство.

Я захлопнула свой рот и вдруг вспомнила о своей маскировке. Так, на эмоциях и проколоться легко. Вовремя он отдёрнул меня.

Сидя с мокрыми руками, я быстро соображала, обо что их вытереть. Платок у меня в рюкзаке, а вещи я оставила у костра.

— Держи, — кажется, сообразив, в чём проблема, Иоран протянул мне небольшую тряпицу и убрал ногу, позволяя мне встать. — Вытирай ладони и марш есть. Ещё раз увижу тебя здесь — Фав получит за тебя по полной. Ты ведь не станешь его подставлять?

— Подло играешь, медведь, — проворчала я, — на совесть давишь.

— На совесть, на жалость, на всё что угодно, лишь бы сработало, — хмыкнул он. — Быстро в лагерь. Чтобы через час сытым спал. Я проверю.

— А к чему такая опека? — не поняла я, всё становилось очень подозрительным.

— Не нравится, — рыкнул он, — так выкину обратно в лес, помирать.

А вот это уже другой разговор.

— Нет, — я развела руками, — меня всё устраивает.

Обогнув здорового воина дугой, переползла через камни и рванула обратно к столу, в руках так и сжимая тряпицу.

У полевой кухни, кроме Фава, обнаружилась и молоденькая женщина, даже на первый взгляд, крайне неприятная. Окатив меня презрением с ног до головы, она поморщилась.

— Вонь-то какая, что за замухрышек? — прогорланила она. — И точно пацан, а я уж думала, соврали местные сплетники, и бабу Иоран припёр. Мне соперница не нужна. Надеюсь, ту, что задела его сердце, уже сгубили, да и прикопали где.

Услышав такое, я буквально упала на скамейку и вылупилась на эту особу.

— Рот бы ты прикрыла, Крася, — рявкнул Фав.

— А чего? — она повела полными плечами, на которых кое-как держалась куртка. — Я самка слабая: зверь, считай, никакой. А Иоран сильный медведь. Я для него прекрасно подхожу.

— А зверь-то, поди, крыса?! — проворчала я.

— Нет, нутрия, — самодовольно поправила меня она.

— Ну, так и говорю — большая крыса, — усмехнулась я.

Кажется, у меня объявился персональный враг.