(Не) детские сказки. Невеста черного медведя

Мария Лунёва, 2019

«…– Ты отдашь ему женщину из иного мира?! Богиня довольно засмеялась и не удостоила собеседника ответом. Она точно знала, кто станет опорой этому грозному зверю, что рыскал сейчас среди растерзанных тел. Это будет славный союз…»

Глава 1

Земля, наше время

Вытащив из машины большой рюкзак, я поддела ногой дверь и захлопнула её. Да, увидь такое обращение, мой бывший уже бы пилить начал. Зануда. Усмехнувшись, я ещё и сосульку пнула, что наросла на пороге под передним колесом.

Шла первая неделя моей свободы!

Лучший период моей взрослой жизни!

Да! Ровно пять дней назад я нашла в себе силы и послала бывшего жениха далеко-далеко, и желательно так, чтобы ушёл туда, в закат, и остался там навечно.

Но увы. Не дошёл, куда отправили!

Вернула его в мою жизнь нелёгкая. Он не прекращал попыток наладить отношения. Которых, к слову, давно уже как нет.

Пять лет мы встречались. Ещё год готовились к свадьбе: копили деньги, так чтобы у родителей не клянчить, обсуждали сценарий мероприятия, продумывали мелочи — оформление зала, прокат автомобилей, голубей этих белых.

И всё время я чувствовала, что совершаю ошибку.

Это чувство грызло меня, не оставляя в покое. Как будто внутренний голос нашёптывал о том, что в отношениях наших что-то не то. Некий подвох.

Но реальных причин разорвать нашу связь я не находила. Родители на Петрушеньку надышаться не могли. Бабушка внучком называла. А я находила любой повод, чтобы побыть от него подальше. Это получалось как-то неосознанно. Я с удовольствием выходила на работу за свою напарницу. Не то чтобы нуждалась в деньгах.

Нет!

Просто вертясь и бегая, как измотанный взмокший хомяк в колесе, заведуя горячим цехом, я забывалась, стоя у своей любимой плиты. Всё отходило на второй план. В нашем ресторане часто была полная посадка, и это настолько вынимало все силы, что, приходя домой, я падала на кровать, закрывала глаза и проваливалась в сон.

Всё забывалось и становилось неважным.

Но наутро проблемы возвращались. Свадьба, планируемый медовый месяц и мужчина, при виде которого ни одна струна моей души не звенела.

Наверное, любовь — это просто сказка.

Выдумка. Миф.

Но неделю назад всему этому, наконец-то, пришёл конец. Выйдя в очередной раз на смену за напарницу, а по совместительству лучшую подругу ещё с кулинарного техникума, почувствовала себя не очень хорошо. Ближе к полуночи скрутило меня знатно. Гостей в зале ресторана было не так много, так что администратор спокойно отпустила меня домой.

Да и попробуй не отпусти дочь хозяина заведения.

Не знаю, как доехала до дома. Все мысли были только о том, как выпью обезболивающего и упаду в кровать. Открыв дверь своим ключом, сразу поняла, что что-то неладно. Ну, хотя бы, потому что лёгкие зимние сапожки на шпильке явно мне не принадлежали и до боли знакомая белая коротенькая шубка тоже. Да и сумочка на цепочке-ремешке.

Хотя! Вот её как раз купила я, но не себе, а подруге на день рождения.

Не разуваясь, я тихо прошла до спальни и замерла в проёме распахнутой двери, наблюдая весьма занятную картину.

Хм…

Петенька в постели никогда не блистал. А тут ну совсем котик на лежбище. На нём, извиваясь, скакала моя подруженька, за которую я, на минуточку, сегодня вкалывала.

Вот в это мгновение я и поняла, что меня совсем не задевает факт измены. Мне за предательство подруги больнее.

Наверное, со мной что-то не так.

Но этот мужчина, предсказуемый, меланхоличный, с противным брюзжащим характером, считающий каждую копейку, и неспособный на авантюру, мне не нужен совсем.

— Знаешь, Олесь, вот если он тебе так нравится, могла бы и сказать. Я бы подвинулась, — не удержавшись, громко заявила вслух.

Эффект оказался мгновенный: завизжав, подруженька соскочила с моего благоверного и прикрылась моим же халатом. Вот наглость!

Петенька продолжал лежать, как бревно, и по-дурацки хлопал глазками с длинными ресничками.

— Лизонька, это не то, что ты думаешь, — наконец, проблеял он. — Она сама, явилась, я не хотел. Я тебя люблю.

Так противно стало. Не хотел он! Самая последняя низость в такой ситуации, которую может сделать мужик, — это свалить всё на женщину. Олеся молчала, видно было, что ей не по себе: и взгляд прятала, и даже покраснела.

— Он тебе так нужен? Это стоило нашей дружбы? — обидно, что столько лет я считала её чуть ли не сестрой, а она вот так.

— Я… — подруга запнулась и, наконец, посмотрела на меня. — Не знаю, как так вышло. Влюбилась я.

— Да, забирай, — я вспылила и швырнула в жениха трико. — У тебя десять минут, чтобы сложить вещи и убраться из моей квартиры, — это уже я адресовала ему.

Петя даже не думал выползать с кровати.

— Лизонька, прости! Такого больше не случится. Это первый раз, — блеял он, и вид такой невинный.

— Да я только за прошлый месяц пять смен за Олеську отпахала. Какой первый раз?! Сколько это уже длится? — мой взгляд метнулся к подруге.

— Два года, — пробормотала она.

Я растерялась.

Два года эти двое морочили мне голову. Зачем? К чему было делать мне предложение. Планировать свадьбу, если всё это время он изменял мне с подругой, а может, и не только с ней. Не настолько я наивна.

У меня слов не было.

— Рот закрой, курица, — услышала я гневное шипение Петеньки.

Это он так с Олеськой?! Я сейчас словно иными глазами на жениха взглянула. Весь такой правильный воспитанный утончённый молодой человек позволяет себе оскорбить ту, с кем вот только что любовью занимался!

— Петя, — Олеська, кажется, расплакалась.

— Пошла отсюда. Вякнешь чего ещё — кулак в рот запихаю.

Я села. Вот как стояла, так и плюхнулась на прикроватную тумбу.

Теперь всё встало на свои места. Не зря же я ощущала некую фальшь в нём. Моё подсознание всё это время вопило, что что-то с избранником моим не так.

И вот она — истинная морда Петруши!

— Олеся, стоять, — прорычала я, когда подруга сделала пару шагов в сторону выхода.

— А ты, — я ткнула в мужчину пальцем, — пошёл вон!

— Успокойся, любимая, мы всё уладим, — улыбнувшись, он в успокаивающем жесте развёл руками.

— Пошёл отсюда! — вскочив с прикроватной тумбочки, я метнулась к шкафу, открыла его и сгребла в охапку весящие на вешалках деловые костюмы. Смяв, бросила их посреди комнаты. — Собирай свои манатки и исчезни из моей жизни.

Он, наконец-то, соизволил сползти с кровати.

Медленно натянув штаны, поиграл мышцами груди. Да, он был хорош собой: утончённые черты лица в сочетании с внушительной фигурой. Женщины часто смотрели на него с вожделением. На это же, ещё будучи девчонкой, купилась и я.

Гордилась, что такой парень и бегает за мной. За девчонкой с вечными косичками, веснушками на носу и такими скучными серыми глазами, а рядом ведь красавицы, — блондинки и брюнетки, яркие, чего скрывать, сексуальные. Но, нет! Петя видел только меня. Дёргал шутливо на занятиях в техникуме за русые косички и шутил, что меня в нос солнышко поцеловало.

Он обожал мои веснушки, а ещё, походу дела, ему нравилось прокатиться по моим ушам и обвешать их лапшой, которую он прекрасно катал.

— Зачем? — этот вопрос сам сорвался с моих губ. — Зачем я была тебе нужна? Только давай, без этих бредней про вечную любовь до гробовой доски. В такое я не поверю никогда. Хоть раз, Петя, скажи правду.

— Я люблю тебя, девочка моя, — произнёс он с придыханием.

— Не называй меня так, — вспылила я, — какая я тебе девочка?!

— Да, ресторан ему нужен, — напомнила о себе Олеся. — Не ты, а наследство твоё. Мечтал, что отец отойдёт от дел и всё достанется ему.

Я открыла рот и тут же его прикрыла.

И точно. Мой старший брат семейным бизнесом не занимался. Он ему не нужен был и даром. У него прекрасно работала сеть автомастерских.

А ресторан должен был достаться мне.

Я, собственно, поэтому и выучилась на повара да на менеджера. Отец желал, чтобы я изнутри изучила кухню. Знала все нюансы. И его совсем не волновало, что мне это не особо интересно. Нет, готовить я любила, а вот управление… Да, это я бы точно отдала в загребущие руки Пети, как только родители спихнули на меня ресторан.

А они бы это сделали очень быстро.

Я ребёнок поздний нежданный, хоть и горячо любимый. Папа уже устал и желает отдохнуть.

— Какой продуман, — выдохнула я, — конечно, в колледже ведь все знали, что у меня за родители. Принцессой обзывали. Молодец, ничего не скажешь!

Лицо моего жениха приобрело озлобленный вид. Понял, видно, что дело дрянь.

— Да, что ты эту потас…

— Не смей, — рыкнула я перебивая. — Не смей всё сваливать на Олесю. Не хотел, она бы на тебя не залезла.

— Да, она меня соблазнила, — прижав к груди футболку, эта жертва обстоятельств смотрела на меня, как побитая собака, — заявилась с вином. Ну, и давай задом крутить. Я же мужик, что мне делать, если она уже голая передо мной стоит.

— Я сейчас заплачу от жалости, — иронизировала я, — она, наверное, насиловала тебя раз за разом.

Признаться, Олеся умом особым никогда не обладала, а вот кукольной внешностью да. Красивенькая фигурка, точёная. Видная девушка, но вечно ей какие-то придурки и кретины доставались. И надо же, мой тоже в сторонке не остался.

— Петя, собирай свои вещи, пока я их не спустила с окна, бери под ручку любовницу и выкатывайтесь из моей жизни. Свадьбы не будет. Ресторан уплыл у тебя из-под носа. Всё! Ищи другую дурочку.

Поднялся, ухмыльнулся, хлопнул себя по бёдрам.

— Ты остынешь, девочка моя, — ласково защебетал он, — поймёшь, что бывает у мужчин такие моменты. Не удержался. Но лучше меня тебе ведь не найти. Я у тебя ведь первый и единственный. Простишь.

Я закатила глаза. Да, станцую, как он уберётся отсюда. Мне сейчас так хорошо было. Избавилась. Словно камень с души упал. Не будет свадьбы. Не будет этого подонка в моей жизни.

Развернувшись, я вытащила из шкафа чемодан. Распахнула и принялась закидывать туда всё без разбору: от носков до курток.

— Так, вроде всё, — захлопнув крышку чемодана, с силой подпнула его к теперь уже точно бывшему, — остальное передам через твоих друзей. Чтобы и духу твоего рядом со мной не было. Все! На этом точка.

Натянув футболку, Пётр поднял чемодан и закрыл его на молнию.

— Пожалеешь, Лизонька, — на его лице было столько снисхождения. — Сама прибежишь мириться.

Ага, уже спешу и спотыкаюсь.

Подняв руку, я указала на выход.

Послушался. Чемодан тяжело покатился по полу. Я перевела взгляд на Олесю, которая всё ещё стояла голой и прижимала к себе мой халат.

— Одевайся и дуй следом. Ты уволена, — я хмыкнула, вот что подруги лишилась — это действительно плохо. Любила я Олеську, дурочка, но как мне казалось, бесхитростная, а она вот какая ушлая.

— Я не хотела, Лиз, оно само как-то. Ну, помнишь, мы в бассейн ходили, ты пару раз пропустила, и я одна с Петенькой осталась. А он красивый такой, обходительный. Ну, прости. Я не знала, как мне быть. Я влюбилась.

Покачав головой, только вздохнула. Ну, ума, вообще, ни извилины.

— А что он на мне жениться собирался, а тебя в любовницах держал, тебя не коробило? Самоуважение где твоё?

— Ну, я же не одна у него, — она только пожала плечами.

— Дура ты, Олесь, — я махнула на неё рукой, — одевайся и беги, догоняй. Он теперь свободный. А у тебя родители тоже не бедные — все шансы имеешь.

Да, это был сарказм. Но она этого не поняла. Всё приняла за чистую монету: заметалась по комнате, собирая свои шмотки.

Развернувшись, я ушла на кухню. Мне нужно было выпить и лучше, чтобы это был непросто кофе, а что покрепче. Но плохое самочувствие никуда не делось. Так что выпила я только обезболивающего.

Входная дверь тихонько хлопнула. Убежала ковать своё счастье с этим бабником. А потом женщины ноют, что им изменяют. Смешно даже. Неужто шесть кубиков пресса затмевают разум настолько, что готова мириться со всем. Два года он её как подстилку использовал.

Я была разочарована в подруге.

Никакого самоуважения.

Закрыв дверь на засов, отправилась спать. Всё теперь заживу по-новому. Найду мужчину, такого, чтобы сам кремень, пересмотрю свои взгляды на управленческую сферу своей деятельности. Постепенно начну сама заниматься делами ресторана. И никакого Петеньки в моей жизни больше не будет.

Свобода!

И вот теперь пять дней спустя я решила ускользнуть из города подальше. Петруши хватило на два дня, после чего началось маниакальное преследование. Телефонные звонки, поджидания на работе, он даже к родителям моим попёрся.

Выбесил так, что зубы при виде его физиономии сводило.

И хуже всего, что родители его поддержали, мол, оступился мальчик. Олеська его с пути истинного сбила, чуть ли не опоила зельем приворотным. Мать поведала душещипательную историю, как отец ей однажды изменил, а она простила. Потому что детки были.

Вот только у меня деток не было, и сохранять отношения мне было незачем.

Устав от всех и сразу, я напросилась на выходные к подруге. Неблизкой, но общались неплохо. Она жила далеко за городом: коттеджный посёлок практически в лесу, от трассы двадцать километров. Но она заверила меня, что дорогу чистят от снега.

И я купилась.

От снега-то чистят.

Только снег ещё вчера весь стаял, и дорога представляла собой ледяное месиво. Начало декабря. Сугробы лежать должны, а у нас грязи по колено. Эти двадцать километров дались моей машинке с трудом. Дважды буксовала, но выбралась. Мойка теперь обеспечена. Подъехав к дому, остановилась и вышла, зло пнув дверь. Знакомый джип стоял тут же.

Петрушенька, чтоб его черти разодрали, и тут нашёл.

Ясно, выходные на природе отменяются. Но я так устала с дороги, что мысль развернуться и уехать показалась кощунственной. Тем более что морозом потянуло. Погода у нас была непредсказуемая. С утра могло припекать по-летнему тёплое солнышко, а вечером уже снегопад.