Насильно твоя

Мария Устинова (2019)

Меня продали дешево. Ведь мой парень решил, что его жизнь важнее моей. Я досталась хорошему мужчине. Он сильный, взрослый, уверенный в себе, обеспеченный. Почти нежный. Но я стала его женой не добровольно. За это он объяснил мне, что любовь и боль — это одно и то же. Раньше я не знала, что такая любовь бывает: обжигающая, дикая. Любовь больше жизни. Моей жизни. Внимание! Есть жестокие сцены, очень эмоционально! Вынужденный брак с жестоким мужчиной, нежность и жестокость, сложные отношения, сильные чувства. Откровенные сцены.

Глава 15

Ноги со скрипом проехались по кожаному сиденью.

Я не хотела голой остаться в машине, откуда меня все равно вытащат. Решила вылезти сама. У дверцы мужик поймал меня за локоть и выволок из салона.

Голые ступни больно ударились об шероховатый асфальт. Порыв ветра наполнил простынь, она вздулась пузырем вокруг меня. Было холодно — очень холодно стоять босиком на асфальте. Ветер лишил меня остатков тепла, бросил волосы в лицо и пряди прилипли к губам. Дыхание — это все, что осталось во мне горячего. Я продрогла насквозь и не понимала, от страха или от холода меня бьет крупная дрожь.

— Пошла, — меня толкнули к распахнутой двери.

Снизу несло затхлостью и могильным холодом.

Вход в подвал — глубокий и черный, пугал. Я остановилась на вершине лестницы, но меня заставили спуститься. Ноги потеряли чувствительность на ледяных ступенях. Еще немного и их начнет ломить от холода, как зимой.

Вспыхнул свет — он автоматически включался на движение. От лестницы шел длинный коридор с дверями по бокам и меня подвели к ближайшей.

Мужик открыл дверь, с усмешкой кивнул кому-то. Нас ждали.

Простынь не забрали и я надеялась на лучшее: приедет Эмиль, всё уладит и увезет меня отсюда. Главное, чтобы Лазарь сбежал, не успев расколоться… Тогда я буду молчать и никто не узнает, как я оказалась в постели Эмиля.

Пожалуйста… Прошу…

Но один факт царапал меня… Они сказали: «Глеб все рассказал».

Если это и есть тот человек, о котором упоминал Лазарь, получается, они здесь?

Вопросы сводили с ума. Хуже неизвестности и ожидания нет ничего. Разве что…

— Вперед! — он зашвырнул меня в комнату, ударив в плечо.

А в последний момент схватил край простыни и сорвал с меня.

Я повалилась на пол, голая и беспомощная. Плечо онемело после удара, я ушиблась коленями об бетон, но сумела сесть, поджав ноги. Обернулась, словно ко мне подкрадывались.

Тот, кто привел меня, стоял в проходе, гнусно ухмыляясь и комкал простынь в руках.

Комната маленькая, с тусклой лампой, которая отбрасывала тени на серые стены. Со всех сторон веяло холодом — бетон набрал его от осенних ночей.

Здесь были еще двое: мужик около сорока, с маленькими, словно вечно прищуренными глазами, и второй парень, помоложе. Он производил неприятное впечатление из-за выражения лица — свирепого и тупого.

— Девчонка Каца? — спросил он.

— Ага… Вы тут сами, уточню, что делать.

Дверь глухо захлопнулась.

Я полулежала на полу, подобрав под себя ноги и руками закрывала грудь.

Мужчины ходили вокруг, я следила за их тенями. Было страшно шелохнуться, страшно дышать. Я боялась привлечь к себе внимание — спровоцировать их на что-нибудь.

Не двигалась, еле живая от страха. Склонила голову и застыла, не мигая глядя в серый бетон и слушала, как они ходят, стуча подметками ботинок.

Эти двое, кажется, наслаждались моей беспомощностью. Разглядывали со смешками.

— Как зовут? — спросил один из них.

— Дина, — пролепетала я, точно не зная, что лучше — молчать или отвечать на вопросы.

— А дальше?..

Я не успела назвать фамилию — дверь распахнулась. Моей тощей спины и выпирающих позвонков коснулся сквозняк. Я боялась обернуться и не знала, кто пришел, зато узнала голос.

— Привет, курочка.

Я зажмурилась, под ложечкой возникла почти боль — так мне стало страшно. Тот самый, бритый… Раз он здесь, то Эмиль уже должен приехать, только меня не торопились ему отдать.

Он обошел меня, постоял впереди. Я не рискнула поднять головы и лишь краем зрения видела перед собой ноги, обтянутые черными джинсами и дорогие военные ботинки.

— Эмиля давно знаешь? — спросил он.

— Нет-нет, — я затрясла головой, уловив шанс уйти невредимой. — Пару дней назад познакомились… В клубе… Не помню, как его… «Фантом»?

Почему-то казалось важным вспомнить название. Как будто этими незначительными деталями я его отвлеку.

— Самойлова Глеба знаешь? Эмиль о нем говорил?

Я снова замотала головой. Он вроде шел на контакт и голос не злой. Может, удастся выпросить простынь обратно? Я робко подняла взгляд, но было так страшно… Я уставилась на пряжку ремня, которая тускло блестела в местном свете, и выше не смогла.

Взгляд притянуло к боку — за ремнем был пистолет Эмиля. На фоне черной футболки он слабо бросался в глаза.

— А что говорил? — руки уперлись в бока и он раздраженно наклонился ко мне, страшно нависая сверху. Пальцы правой руки легли неподалеку от рукоятки пистолета.

— Ничего, — прошептала я, понимая, что не этот ответ ждут. — Мы отдыхали вместе…

Я могу рассказать, как варить кофе и делать Эмилю минет. Но мне кажется, меня пристрелят, если я поделюсь этой информацией.

— Отдыхали… Ну посмотрим! — я чем-то его разозлила. — Твою мать, отдыхали они. Чё он поехал за тобой, если просто отдыхали вместе, я спрашиваю?

Бритый обошел меня кругом.

Было страшно и холодно сидеть перед ним на бетонном полу, но несмотря на то, что я его взбесила, во мне вспыхнула надежда. Он за мной приехал… Верю, что Эмиль поможет. Все мысли были заняты им.

И они не знают, кто я. Если повезет, отпустят.

— Ну и что ты расселась, красавица? — спросил бритый.

Я насторожилась, не понимая, о чем речь. Их мой вид обрадовал, словно я сделала незапланированный подарок.

Бритый резко схватил меня за локти. Заставил привстать на колени, голую и напуганную тем, что теперь они могут рассматривать мое тело.

— Не надо, — заныла я, но меня за волосы подтащили к стене.

Я не понимала, за что надо мной издеваются.

— Не понимаешь, что от тебя хотят? — проорал он, тыкая меня лицом в холодную стену. — Мордой к стене! Руки за голову! Давай, поднимай!

Он силой попытался заломить руки, сложить на затылке, как делал Эмиль. И был так груб, что везде, где касался, вспыхивала боль.

— Я ничего не сделала! — разрыдалась я.

Я получила удар по пояснице и ноги чуть не отнялись от вспышки боли. Меня впечатали в стену ногой. Я едва успела отвернуться, чтобы не врезаться носом. От стены несло стройкой, холодом и пылью. Подошва военного ботинка бескомпромиссно давила на позвоночник. Меня трясло от боли и холода.

Конец ознакомительного фрагмента.