Против Сентября

Мария Фомальгаут

Ничего времени. Совиная сень по розе: в гостиную плоть большой мор. Прямо плачут часы, лабиринтом еще жизн часы, это они могут – идти… Королева гневается. Я продал мало два шахматного тира…Не то…Холодный, холодный оконный ветер… узорчатый час занавески Казнил окно, только потом признался, что у него жуткая фобия на котов, и выйдет он иногда весь прекрасный…Не то…Часы короновали полночь, призрачная площадь велик бежал круглым хвостом. Сто королевств и кровей шёлковая связьЕще нетее…

Голод о городе

Меж этими событиями нет никакой связи…

…или есть?

Он спешит, он торопится, он боится не успеть — и даже нет, даже не так, он знает, что не успеет — но все-таки бежит, надеется непонятно на что. Он крутит педали, он подгоняет старенький байк — откуда-то прицепилось это слово к велосипедной цепи — байк, и не оторвешь. Он торопится, он смотрит в темноту подступающей ночи. Знать бы, сколько осталось — но этого никто не скажет.

Успеть.

Любой ценой.

Успеть.

Хотя бы увидеть огни далекого города в серых осенних сумерках, хоть бы последний проблеск заката на высоком шпиле. Холод окутывает, холод оковывает тело, но это не первые заморозки октября, это что-то другое…

Путник догадывается.

Вот оно, началось.

Земля вырывается, выпрыгивает из-под колес, её приходится придерживать ногами, потом и руками тоже.

Ползти.

До города, до которого он не успеет добраться.

Поднимает голову.

Просто так.

А вдруг.

…откуда…

…откуда мостовая в свете фонаря, откуда вывеска какого-то уже закрытого на ночь кафе, откуда, откуда…

…неважно.

Он смотрит, жадно впитывает каждый штрих, каждый вдох, каждое мгновение незнакомого города, в изнеможении опускается на скамейку, понимает…

…он спасен…

Между этими событиями нет никакой связи…

…или есть?

— Ну а теперь, может, будете так любезны, объясните нам, как это остановить?

— Никак не остановить.

— И что… вас не смущают сорок восемь умерших?

— Сорок восемь? Нехило.

— И вас не пугает эта цифра?

— Очень пугает.

— И, тем не менее, вы отказываетесь что-то делать?

— Я этого не говорил. Я сказал так — я уже не в силах изменить что-то…

Эти события никак не связаны меж собой…

–…цель приезда?

— Туризм (спокойно, спокойно, спокойно).

— На сколько дней вы едете?

(Навсегда).

— На пять дней.

— Что-то мало…

(рушится мир)

— Ну… насколько денег хватило…

— Где гарантия, что вы вернетесь по истечению указанного срока?

— Ну… вот обратные билеты… и…

— Вашу руку, пожалуйста.

— Это что… ай-й-й-черр-р — р-рт…

— Все, все хорошо… ступайте… Приятных вам впечатлений… хорошей поездки…

Бежать. Бежать. Прямо здесь, прямо сейчас, вежливо раскланяться перед пограничниками, и на улицу, и такси, такси, как там по-ихнему, сколько стоит, не знаю, а вы мне на бумажке напишите, спасибо, спасибо, да-да, в столицу, скорее…

Бежать.

Бежать.

Навсегда.

Затеряться так, чтобы не найти самого себя.

…посмотреть на календарь.

Почему так сжимается сердце, почему так тревожно, почему хочется бежать назад, так бывало, когда школу прогуливал, и вроде сказал себе — не пойду, вот не пойду, и все тут, а все равно тянет что-то, надо, надо идти…

Нет.

Сжать кулаки, сказать себе — нет.

И еще раз — нет.

Кто-то из местных бормочет по-своему, да ты не боись, не будут искать…

…искать…

…вот теперь искать хоть какую-то работу, хоть собирать опавшие звезды, хоть чистить луну, хотя, говорят, там без страховки, без тросов, прямо вот так. Или замешивать тесто из лунной пыли. Или… да много есть всяких или, разберемся на месте, искать, искать…

Выйти на улицу, споткнуться на ровном месте, сказать спасибо фонарю, который подхватил под локоть, посмотреть на свои руки, почему они тают, почему, почему, почему перехватывает дыхание, почему я теряю самого себя, я не это имел в виду, когда говорил — хочу потеряться…

И эти события тоже никак не связаны…

Сегодня последний день — говорит Бетти.

Последний день, — вторят остальные.

Ждут сопровождающего.

Волнуются.

Сердятся.

Ну, еще бы, последний день, а он не идет.

Город окружает, город обступает со всех сторон, город, который еще недавно был таким желанным, таким бесценным, город, от которого теперь хочется бежать, бежать…

Появляется сопровождающий, бормочет какие-то извинения, люди сердятся, люди хлопают крыльям, кудах-тах-тах, мы из-за вас тут чуть не погибли…

…садятся в автобус.

Спешат.

Гид успокаивает, сегодня же вечером будем в Букбурге, все хорошо будет…

Едут.

Кто-то хватается за горло, кого-то одергивают, хорош придуриваться, ничего с тобой за пять минут не случится…

…или связаны?

Въезжают в Букбург.

Переводят дух, живы остались, живы…

— Ма, а ка-да домой…

— Да погоди ты со своим домой, ты посмотри, красотища какая, Букбург же!

— Ма, а да-мой?

— Да погоди ты про домой, вкусностей хочешь?

— Ма, а да-мой! Да-мой!

— Ну, пошли, пошли домой, горюшко ты мое…

— Ма, а не в гостинцы, а да-мой!

— Да не в гостинцы, а гостиница это называется, гос-ти-ни-ца! Вот это сегодня дом наш будет.

— Ма-а-а-а-а-а-а!

— Да что ты в самом-то деле, с ума меня сведешь!

— Ну что вы так на него… ну не понимает он…

— Да? Я вот тоже не понимаю, какого черта это всё! Я вот тоже на такое, блин, не подписывалась!

— Да успокойтесь вы, мы тут сами все на грани нервного срыва!

— А что поделать, попали так попали…

…эти события не могут быть связаны…

…или могут?

— Пропустите… пропустите их скорее!

— Да куда вне очереди-то?

— Да как вы не понимаете, туристы они, ту-рис-ты!

— Да здесь все туристы, что теперь, помирать всем?

— Да, вот так незадача… ну черт с вами проезжайте, что поделать-то…

— Да стойте, куда вы их, а если не туристы никакие?

— А тебе надо, чтобы они тут на границе кони двинули?

— К-какие кони?

— Да ну тебя нафиг…

Между этими событиями…

— Так он теперь в международном розыске?

— Ну, разумеется.

— Н-да-а, хотел с миграцией бороться, и чем кончилось…

— Да поговаривают, он и не с миграцией бороться хотел, а половину человечества уничтожить… не нравятся ему, видите ли, эти, которые не из наших краев…

— Да нет, тут, говорят, другое…

— Да говорят, поймали его уже…

— Да какое поймали, бежал, как пить дать, бежал!

— Да не было его вообще никогда!

…разное время, разные дни, разные места — ничего общего…

Он спешит, он торопится, он боится не успеть, он крутит педали своего байка, он видит стены города далеко впереди. В изнеможении останавливается, стучит в ворота, хмурый стражник отрицательно качает головой.

— Но вы поймите… я… турист…

— Ну, вы нас тоже поймите, у нас туристов за сегодня знаете, сколько было?

— Но…. Но не умирать же мне теперь!

— Ну, вы нас тоже поймите, городу-то нашему тоже не умирать!

— Да что вы… что вы… — турист пятится назад, — я же… я же ничего плохого… я же… что я вам там, стекла перебью, что ли, или сожгу там чего… да не террорист же я в самом-то деле…

— Да вы не понимаете, — отмахивается стражник, — город-то он тоже много туристов выдержать не может… тоже восстановиться надо…

— Ну что мы там, намусорим, что ли, мостовые истопчем…

–…да вы же его пожираете!

— А…

–…взглядами своими пожираете, обгладываете дочиста, так от города вообще ничего не останется!

Турист понимает, туриста прошибает холодный пот. Он уже понимает, что бесполезно просить, он все-таки просит — сам не знает, зачем, ну пожалуйста, ну я всего-то ненадолго, ну что тут с меня с одного будет, с одного-единственного…

Стражник вскидывает самострел.

Турист понимает.

Снова прыгает в седло байка, снова спешит…

…никакой связи…

–…как вам это удалось?

— Ч-что удалось?

— Вы заночевали в городе.

— А… разве это незаконно?

— Отчего же незаконно…

— За гостиницу я заплатил, могу чеки показать… Меня за что арестовали-то вообще?

— Да как вы не понимаете… где вы нашли город?

— Да ё-моё, разве я вспомню сейчас…

— А вы хоть понимаете, что там, где вы были, раньше не было никакого города?

— Ну… так нигде раньше не было никаких городов…

— Нет, вы не поняли… города не было, пока вы там не появились.

— Да ну?

— Ну, да… так как вы сделали… что появился город?

— Ну… да вы понимаете, я помирал совсем, помирал, ну4 что мне делать-то было? Ну что я, убил кого-то, что ли?

— Да нет… мы вас спрашиваем, КАК вы это сделали?

— Ну… знаете… жить захочешь, не так раскорячишься…

— А если вас еще раз в чистое поле выпустить, вы снова город сделаете?

— Ой, увольте…

— Ну, ведь сделаете же?

— А если не получится ничего, если сдохну там?

— Да получится.

— Нет… даже не просите. Категорически, еще не хватало…

…ничего общего между событиями…

–…ой, все-то вам объяснять надо… Машину ему выдайте, навигатор… и пусть едет… в чистом поле окажется, спохватится…

…совсем другие события…

…собираем ужин, несем гиду, еще волнуемся, понравится, или нет. Сегодня у нас новый гид, кто его знает, какой он будет, старый-то злой был, как черт, чуть что не по нему, давай орать, что насильно никого не держит…

Но этот-то вроде ничего. И города у него хорошие получаются, сказочные города, причудливые фантасмагории. Старики, правда, ворчат, что раньше-то лучше было, и спокойнее, и города были понятнее, и фонари на крыльях не летали, и дома не разговаривали, и улицы с места на место не бегали. А тут нате вам, то на деревьях луны вырастут, так мало того, что луны, так их еще и есть можно, как сыр. Или окорока на ветках вырастут, или еще что. Молодежь, ясное дело, радуется, ну еще бы, а вот старики они осторожничают…

…и это совсем другое событие, которое не относится к…

Гнать.

Во весь опор.

Спотыкаться.

Падать.

Снова гнать.

Снова падать.

Еще лелеять какую-то надежду вернуться назад, подобрать то, что осталось от байка — непонятно, зачем.

Спешить.

К городу.

« — Ма, а там город будет?

« — Будет… если захочешь…

Люди ждут.

Смотрят на часы.

Кто-то спрашивает, сколько времени осталось.

Гид отвечает — до полуночи.

На часах без четверти.

Жанна всхлипывает, Жанна смотрит в темноту ночи, куда уехал её сын. Снова бросается на гида с упреками, снова спешно доказывает, что зачем всех-то, зачем всех, куда, куда всех, тут один из десятерых вот такой, а остальных зачем в города гнать, на верную погибель, а?

Гид молчит.

Наконец, спокойно, нехотя бросает — каких всех, каких всех, то все, а то ваш Артур….

Артур останавливается на вершине холма.

Отсюда должен быть виден город.

Нет.

Не так.

Город должен быть прямо здесь.

Здесь.

Нестерпимый холодок побираются к пальцам, сковывает руки, сжимает сердце.

Вот оно.

Начинается.

Артур ждет город, должен, должен быть город…

Ну же…

Ну…

Часы бьют полночь.

Жанна звонит сыну, Жанна слышит — абонент недоступен.

Трясётся в рыданиях.

Гид молчит.

Нет, так-то нам хороший гид попался.

Бывает хуже.

Бывают такие, которые до последнего волынку тянут, завтра поедем, завтра-завтра, а потом в последний момент подскочит, давайте-давайте, скорей-скорей, а-а-а-а-а, и бегут, бегут, бросая вещи, в страхе смерти бегут…

А этот ничего, все у него четко, все по расписанию, все как надо. Скажет — завтра в полдень выезжаем, значит — завтра, в полдень, до вечера на месте будем, главный костьми ляжет, а город новый сделает.

И ходят по миру сотворенные города, города, города…

Хороший главный.

Артуром звать.