Против Сентября

Мария Фомальгаут

Ничего времени. Совиная сень по розе: в гостиную плоть большой мор. Прямо плачут часы, лабиринтом еще жизн часы, это они могут – идти… Королева гневается. Я продал мало два шахматного тира…Не то…Холодный, холодный оконный ветер… узорчатый час занавески Казнил окно, только потом признался, что у него жуткая фобия на котов, и выйдет он иногда весь прекрасный…Не то…Часы короновали полночь, призрачная площадь велик бежал круглым хвостом. Сто королевств и кровей шёлковая связьЕще нетее…

Добраться до негорода

Мне говорят — это рискованно.

Так говорит переводчик, сидящий у меня на плече.

Немножко думает, добавляет — тут не рискованно, тут другое что-то, какая-то смертельная опасность, такая, о которой даже не говорят вслух.

Я повторяю.

Терпеливо.

Настойчиво.

Как.

Добраться.

До Таймбурга.

Таймбург.

Сердце делает сальто.

Таймбург.

….чем дальше я шел по извилистым улицам Таймбурга, чем больше огибал уютные старинные домики, тем больше на меня накатывало ощущение чего-то мистического, сказочного, что произойдет вот здесь, вот тут, вот сейчас. Возможно, вечерний туман был тому виной, или усталость после тяжелого дня — но я чувствовал и еще что-то, уж слишком подозрительно качались фонари без ветра и шевелились голые кроны деревьев с остатками листвы. И я уже нисколько не удивился, когда фонарь на углу расправил перепончатые крылья…

Сегодня вечером я буду на острове, говорю я себе.

Сегодня вечером.

Снова спрашиваю, сколько стоит лодочка — седоватый хозяин отчаянно машет руками, да что вы, да какая лодочка, да вы в Букбурге переночуйте, отличный городок, и гостиницы тут просто великолепные, кровать в полкомнаты, вечерний чай, а завтраки-то какие, завтраки, а как крылопатку готовят, закачаешься…

Я молчу.

Они думают, что я приехал в Букбург.

Они.

Все.

У меня в туристическом ваучере так и написано — в Букбург.

Они ничего не знают про Таймбург.

Просто.

Не знают.

И про то, что я вечером буду там.

…с самого начала, когда на горизонте показались огни Таймбурга, я сразу же почувствовал, что меня ждет что-то из ряда вон выходящее — нет, не обычные чудеса и приключения в незнакомом городе, а что-то такое, что расскажи мне кто, я только руками бы развел, да быть такого не может. Я подумал, что провести отпуск в таком месте было странноватой затеей — знал ли я тогда, что Таймбург станет моим домом и моей судьбой?…

…Таймбург.

Я увижу его.

Сегодня.

Бросаю прощальный взгляд на берега, на белые камни, поросшие лесом, — где-то там за холмами прячется Букбург, уютный городишко, в котором можно переждать непогоду, выпить вечерний чай, настоянный на настоящем букбургском вечере, потом забраться в широченную постель, которая по местному обычаю подвешена к потолку на манер гнезда…

Сжимаю зубы.

Нет.

Я проделал слишком долгий путь, чтобы отступить перед какой-то непогодой.

Слишком.

Долгий.

Путь.

Включаю мотор — ветер гонит лодку в седой туман, дальше, дальше, в молочно-белесую пустоту осени, в холод океана.

Навигатор молчит, неожиданно вспархивает с моего плеча, уносится в темноту подступающей ночи.

…Таймбург не переставал поражать меня — то, что в обычном городе было бы банальным происшествием, в Таймбурге стало бы из ряда вон выходящим приключением, выбраться из которого было бы ой, как непросто. Я сразу понял, что труп фонаря на перекрестке — это не просто несчастный случай, тут все намного серьезнее…

Море бросает лодку из стороны в сторону, лодка делает сальто, беспомощно вертится на месте, ну давай же, вперед, вперед, впер-р-р-ед…

…тщетно.

Если бы здесь был навигатор, он бы нашептывал мне, что нужно разворачиваться к берегу — но навигатора нет, он вспорхнул, он улетел, я дал ему вспорхнуть и улететь, что-то подсказывало мне, что он будет мне только мешать, мешать, нашептывать, что нужно разворачиваться, скорей, скорей, скорей.

Нет.

Я слишком долго добирался до Таймбурга, чтобы отступить.

Годы.

Века.

Тысячи лет.

Снова раскрываю книгу, снова читаю драгоценные строки:

…этот месяц был особенным — в нем оказалась не одна луна, а целых две. Мы вежливо раскланивались перед каждой из лун, мы чествовали обе луны, мы приглашали луны в гости — по очереди, чтобы они не столкнулись друг с другом. Я уже не помню, по чьей вине это случилось — кажется, просто досадная оплошность, что две луны встретились в маленьком кафе, по иронии носящем название «Одинокая Луна» — мы старались сделать все, чтобы они не заметили друг друга, мы обступили их, предлагали выпить — но в разгар вечера они столкнулись лицом к лицу. Стоит ли говорить, что за этим последовала нешуточная дуэль, в результате которой…

Я думаю, о каких двух лунах он говорит.

О месяце, в котором случилось два полнолуния, или о том, что в Таймбурге знали про вторую луну, которая иногда появляется на небосводе….

Волны качают лодку, хотят перевернуть.

Смотрю на мерцание маяка бесконечно далеко.

Еще можно вернуться, беззвучно говорит мне маяк.

Вернуться.

На улочки неприметного Букбурга, маленького городишки, затерянного среди холмов, где на ветру качаются одинокие фонари, где из маленьких трактиров пахнет жареными крылопатками…

Ударяю в весла.

Гребу.

Туда, где погибель.

Туда, где Таймбург.

Увидеть Таймбург.

Увидеть могилу Родуэлла, воспевшего Таймбург.

Увидеть…

….дальше не знаю.

Неважно.

Неважно.

Переворачивается мир…

…опрокидывается сам на себя…

…швыряет меня в ледяные волны….

…хватаюсь за…

…нет, не за соломинку, нет тут никаких соломинок, за воду, за воздух, за самого себя, так, не паниковать, расслабиться — легко сказать, расслабиться, когда опора уходит в никуда, интересно, кто-нибудь пробовал это делать…

Хватаюсь за…

…за что-то…

Да.

Есть.

Не сразу понимаю, что сжимаю в руке вожделенную книгу, — любой другой зашвырнул её подальше, виновницу всех бед, но только не я, не я, — держу в руках, наконец-то заставляю себя расслабиться, покачиваться на волнах.

Раскрываю.

Уже что-то подсказывает мне, что я не выберусь из пучины бесконечного тумана, листаю страницы, хватаюсь за последние воспоминания о Родуэлле, о Таймбурге, о самом себе…

…основным прототипом Таймбурга из романов Родуэлла стал город Букгург, в котором писатель провел все детство и юность, куда неизменно возвращался после дальних странствий, где обустроился на старости лет. Там-то юный Гарри и смотрел первый раз на белые скалы далекого безлюдного острова, там-то и появились в его мечтах первые образы несуществующего города на острове — города с крылатыми экипажами, с говорящими домами, летающими фонарями и деревьями, с которых собирают урожай лун. Сам автор никогда не бывал на безлюдном острове, — к счастью для самого Родуэлла, который не успел разочароваться в причудливых белых скалах.

Еще толком не понимаю, что именно я прочитал…

…туман смыкается над головой с легким всплеском….