Хрупкие души

Мари Микитас (2024)

Спустя двадцать один год в город Вистбург возвращается девушка Джулия. Причиной этому послужило пришедшее на почту письмо от ее биологической матери Элис. Мать ушла, когда девушке было всего пять лет, оставив малышку одну на пороге собственного дома. Теперь Джулии предстоит встретиться с человеком, который однажды предал ее и бросил. Погрузиться в давно забытый мир и почувствовать на себе его снова. Узнать, где была ее мама в эти долгие годы разлуки? А так же выяснить, какие тайны хранятся в стенах родного дома и кто знал об этих тайнах, оберегая их, как свои?

Глава 3. Встреча.

Путь к дому, больше напоминал коридор памяти. Джулия вжалась в кресло, осознавая свое присутствие, в этом до боли знакомом месте. Хотя до письма Беллы, она даже не подозревала откуда родом. Иногда ей казалось, что весь этот город, всего лишь плод детского воображения. Проехав огромный супермаркет, бар «Юджин», и парк с озером, который Джулия все еще помнила, они остановились на большом перекрестке. Обычно маленькие удаленные города, вскоре умирают, но этот был исключением. Дальше, путь лежал мимо больницы, где в четыре года ей зашивали колено, так прошло знакомство с велосипедом. В окно промелькнула часовня, магазин с вывеской «Все для дома», и кофейня «У Синди». Ни один шоколадный брауни, не сравнится с их эклерами. Когда машина повернула на нужную улицу, девушка замерла. Ей вдруг захотелось вернуться в поезд, потом в самолет, а оттуда домой, в привычную ей жизнь.

Дом, в котором прошло ее счастливое детство — расцвел. В нем обновили, двери, окна и кровлю, крыша стала приятным зеленым цветом. Веранда сменилась на более широкую, теперь туда вмещались два плетеных кресла, и несколько огромных горшков с молодыми деревьями. По обе стороны крыльца и тропинки, что вела в дом, разрастались разноцветные цветы, некоторые из них доставали до окон первого этажа. Машина остановилась у забора, и Джулия первые ощутила слабость собственных ног. Генри достал из багажника чемодан, и закрыв автомобиль направился к дому по аккуратной каменной тропинке, которой раньше точно не было.

— Вас ждать? — спросил он, повернувшись к девушке.

— Разумеется! — ответила она, продолжая, испытывать чувство нескончаемого волнения.

Окна кухни были раскрыты, оттуда доносились сладкие запахи жареных овощей, ярче всего ощущался лук. На секунду, девушка представила свою красивую молодую маму танцующей у плиты. Из граммофона струится инди-поп, а маленькая кудрявая Джулия завороженно наблюдает за происходящим. Время стерло это воспоминание, но запах из кухни оживил его. Как и те чувства беззаботной, свободной, и такой особенной жизни. Жизни наполненной любовью.

Подойдя к дверям, Генри постучал. Этот стук, вернул девушку обратно в реальность. В доме послышались шаги, а через матовое стекло стала заметна фигура. Джулия замерла, ей вновь стало так страшно, что она едва ли могла пошевелиться. Внутри все дрожало, словно раскаленное стекло, готовое вот-вот разбиться. Замок щелкнул. Девушка сжимала в руках сумку, стараясь хоть немного перенести напряжение. Дверь открылась и на пороге появилась темнокожая женщина лет сорока пяти, с кудрявыми черными волосами и аппетитными формами.

— Добрый день! Как я рада вас видеть! Заходите скорей, не стесняйтесь, а то, у меня там в печи индейка! — весело проговорила она и тут же убежала на кухню. Это была, та самая Маргарет, о которой упоминал Генри.

Затаив дыхание, Джулия переступила порог столь знакомого, но в то же время, чужого дома. Двадцать один год прошел с момента, когда вся ее жизнь осталась в этих стенах. Любимые игрушки, наряды, уютная комната, смешные рисунки, и конечно, душевное спокойствие. Теперь, в доме был сделан свежий ремонт, гармонично подобранна мебель, на полках стояли цветы, а пол у дверей, больше не скрипел. Так странно, Джулия не припоминала о любви матери к цветам, возможно, это было дело рук Маргарет. И хоть дом выглядел иначе, но расположение комнат, лестница, люстра в гостиной, и книжный шкаф остались прежними. Их явно отреставрировали, потому что выглядели они, иначе. Генри смело пересек гостиную, зайдя в кухню, где за огромным кухонным островком хлопотала счастливая Маргарет.

— Ну где она, Генри? — проговорила женщина, ожидая появления в кухне Джулии.

— Пусть осмотрится. Как сегодня Элис? — спросил он.

— Сегодня не очень. С утра возится в саду, будто чувствует, что, что-то должно произойти, но не понимает, что именно. Места себе не находит. Вот, решила порадовать ее любимым овощным рагу.

В этот момент, на пороге кухни появилась Джулия. Маргарет с добротой и грустью посмотрела на нее.

— Значит, она не узнает меня? — волнительно спросила девушка.

— Я не знаю, милая. Это слишком сложно предугадать. Если она узнает тебя, скажем всю правду, но если не узнает, я скажу, что ты моя кузина. Завтра будет новый день, и, возможно, все будет иначе. В любом случае, она ждала тебя, ждала, кажется, всю свою жизнь. Будет лучше, не травмировать ее, если вдруг она все же не вспомнит сама, дать ей немного времени. — пожав плечами, проговорила женщина.

— Хм, получается меня можно травмировать, а ее нет? Мне потребовалось потратить большую часть своей жизни, чтобы вылечить эти травмы. — возмутилась девушка.

— Поверь мне Джулия, жизнь достаточно наказала ее. Большего она не заслуживает, так же, как и ты. Я даже не представляю, что тебе пришлось пережить, но, позволь ей все исправить. Позволь себе простить свою маму, ведь только через прощение приходит спокойствие. — проговорила Маргарет, у которой вдруг блеснули глаза. Генри молчал. Джулия поджала губы, отвернувшись в сторону. Ком горечи был слишком близок, и еще хоть одно доброе слово, могло вызвать водопад слез. Сейчас, это было бы лишним.

— Я давно простила ее! С вашего разрешения, могу я осмотреться? — проговорила девушка, и не дождавшись ответа вышла из кухни. Маргарет тревожно взглянула на Генри, тот лишь беспомощно пожал плечами.

Джулия зашла в гостиную, которая раньше была наполнена фотографиями и детскими рисунками, теперь же в ней не было ничего из прошлого, лишь картины и цветы. Всюду царила чистота и порядок, за домом следили, и это было хорошо. После слов Генри о том, что у ее матери Альцгеймер, ей вдруг стало страшно, от мыслей как она ухаживает за собой, как живет и как справляется. Однако, на первый взгляд все выглядело неплохо, не считая того, что возможно Элис, никогда больше не вспомнит свою единственную дочь. Еще, ее смущал вопрос финансов матери. Дом выглядел не дешево, а нанять юриста и поселить подругу в качестве помощницы, удовольствие дорогое. Вряд ли, у них с отцом были какие-то накопления, может быть какая-нибудь страховка, или лотерея, так или иначе, этот вопрос стоило поднять. Ведь, если речь идет о кредитных картах, то есть вероятность, что Джулии как единственной дочери, придется помогать покрывать их.

Обойдя первый этаж дома, девушка испытала не только тоску по родным стенам, но и осознания того, что вся ее жизнь прошла мимо. Просто в один момент, одна ситуация, одно действие, навсегда перечеркнуло такое счастливое детство. Все стало иначе, в ту самую странную ночь. Какая судьба ждала ту пятилетнюю девочку, теперь можно лишь гадать. Была бы она счастлива в этом доме со своей настоящей семьей, сложно сказать, возможно, судьба уберегла ее, понять бы только от чего именно. Подойдя к дверям, которые вели во внутренний двор, Джулия увидела женщину, сидевшую у забора в окружении цветов. Рыжие, чуть потускневшие волосы, убранные в аккуратный хвост, темная футболка, на пару размеров больше чем надо, и легкие светлые шорты. Такая домашняя и уютная, задумчивая и живая. Сердце девушки заколотилось так что, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Знакомые движения рук и покрытое веснушками тело, все это говорило о том, что перед ней человек, которого она так долго ждала. Набравшись смелости, Джулия вышла на улицу. Воздух был наполнен свежестью и сладким ароматом спелой вишни, который казалось, пьянил. Внутри росло чувство счастья, плотно граничившее с тревогой и страхом. На заднем дворе стояла летняя беседка и зона барбекю, их построил еще отец девушки. Однако со временем, они тоже дождались обновки и небольших изменения. Справа под яблонькой располагалась качель, а рядом раскладушка с книгой. Между деревьями и домом висели гирлянды, которые видимо включались по вечерам. Когда до женщины оставалось расстояние вытянутой руки, Джулия вдруг пожалела о своем решении подойти, но уходить было слишком поздно.

— Эти пионы прекрасны! — произнесла она, чтобы хоть как-то дать о себе знать. Женщина повернула голову и улыбнувшись посмотрела на девушку.

— О спасибо! Это австралийский сорт. — она встала на ноги и сняла перчатки. — Простите, я не заметила, как вы подошли. Мы с вами знакомы?

Сердце Джулии сжалось, нет, она все-таки не узнала свою единственную дочь. Внутри росла тревога и непреодолимое желание убежать. Однако, смотреть в такое родное лицо, было неким блаженством. Джулия узнала эти зеленые большие глаза, родинку над губой, и веснушки. Рыжие волосы чуть потускнели их разбавила аккуратная седая прядь, но они все так же были прекрасны. Тонкие руки, худые плечи, острая ключица, шрам от качелей на подбородке, и ямочки на щеках. Ее лицо излучало свет, ровно, как и двадцать один год назад. Элис улыбнулась, и девушка почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Простите, я вас обидела? — проговорила женщина, коснувшись руки незнакомки. От этого касания Джулия замерла, она помнила эти мягкие, нежные руки. Помнила даже выступающие вены и череду родинок от мизинца к большому пальцу.

— Нет, это вы простите меня, все хорошо. Простите… — проговорила девушка, вытирая слезы с покрасневших щек.

— Пойдемте в дом, я дам вам воды. Что с вами случилось? — Элис внимательно изучала лицо девушки, ожидая хоть какого-то объяснения.

— Эти пионы, напомнили мне о моем любимом человеке. Он недавно умер, а пионы, были его большой любовью. Прошу прощения, я Аманда, кузина Маргарет! — Джулия протянула руку.

— Очень приятно, Аманда! Я Элис, ваша тетушка — мой ангел хранитель. Примите мои соболезнования, мне жаль, что эти цветы вызвали у вас чувство грусти. — она пожала девушке руку и одарила улыбкой. — Вашей любви повезло, ему досталась такая красивая и добрая сердцем женщина. Думаю, эти слезы огорчили бы его, ведь, пока мы живы, нам нужно быть сильными. Спасибо, что вы приехали. Уверенна Маргарет предупреждала, а я такая рассеянная, что снова все забыла.

— Ничего страшного, я ненадолго, в городе ждут дела. — ответила Джулия, и они вместе пошли в сторону дома. Это было так странно, словно обрывок какого-то сна.

— Очень жаль, в нашем доме редко бывают гости. Как дорога? Вы, наверное, проголодались? — задумчиво проговорила Элис.

— Спасибо, но я заехала пообедать. — скромно ответила Джулия все еще не веря происходящему.

— Как вы могли! — рассмеялась женщина, и смех этот был все так же беспечен. — Ваша тетушка готовит отменное рагу, а вы перебили весь аппетит, полагаю, заехали в придорожное кафе?

— Нет, заехала в заведение, «Сочная курочка», там оказались вкусные сырные шарики. — Джулия нарочно это сказала, она хотела понять, что сохранилось в памяти матери, и как далеко ей придется копать, чтобы напомнить о себе.

— Сырные шарики, да. Сколько же лет я там не была. Раньше я любила это место. — Элис немного взгрустнула, но было ощущение, что она не понимает откуда появилась эта грусть, и от этого сердце Джулии обливалось кровью.

— О! Я погляжу вы уже встретились! — проговорила Маргарет выглянув на улицу, желая выяснить обстановку.

— Твоя кузина застала меня врасплох! — Элис добрым жестом коснулась плеча девушки, что вызвало очередную волну дрожи. — Маргарет, пахнет превосходно! Ну как тебе это удается?

— Нет, нет я не раскрою свои секреты! Вы ведь помните, я и сама люблю поесть, вкусно вам вкусно и мне. Кстати Генри пришел, хотел узнать, как самочувствие.

— Правда?! С чего бы вдруг? — задумчиво проговорила женщина и зашла в дом, пропустив сначала гостью. Первым делом, она свернула в туалетную комнату, чтобы умыть лицо и руки. Джулия последовала за Маргарет на кухню.

— Значит она не узнала вас? — шепотом спросила женщина в фартуке оглядываясь по сторонам словно тайный агент. Девушка отрицательно покачала головой. — Вот черт! — добавила Маргарет осуждающе посмотрев на Генри.

— Не надо на меня так смотреть! Я тут не причем! — пожав плечами, ответил он.

В этот момент на кухню вошла Элис, все такая же солнечная и счастливая, как и двадцать один год назад. Однако кое-что ее все же сдавало — это легкая грусть и усталость, что присутствовали во взгляде. Девушка украдкой смотрела на маму, словно это было запрещено.

— Генри! Привет! Рада тебя видеть! Какими судьбами? — они с Генри крепко обнялись, и девушка нахмурила брови. Нет это была не ревность, а скорее осуждение.

— Просто проезжал мимо, учуял этот запах, и решил, что уж в этом доме, для меня точно найдется лишняя чашка вкусного обеда. — подшутил он.

Теперь, Джулия просто была поражена его резкой сменой поведения и настроения. Да, он однозначно испытывал симпатию к ее матери, но, почему же тогда так грубо повел себя с ее единственной дочерью? Как бы там не было, девушка сделала некоторые выводы.

— Этот хитрец объедает нас! — отшутилась Маргарет, дорезая огромные листья салата.

— Да, ты права, но мы в очередной раз простим его. — Элис улыбнулась. Она подошла к холодильнику, где взяла ручку и на приклеенном листе бумаги что-то написала. — Маргарет, если ты заканчиваешь, я могу начать накрывать стол.

— Да, можете накрывать, предлагаю в честь такого события пообедать в гостиной! — произнесла веселая женщина в нелепом фартуке.

— Хорошая идея, мне нравится, а что за событие? — не сильно вникая в смысл слов, поинтересовалась Элис, доставая праздничные тарелки из шкафа.

Генри, Джулия и Маргарет резко переглянулись между собой. У всех на лице мелькнул страх. Каждый понимал, что если пауза затянется это может плохо закончиться.

— Маргарет, наверное, имела в виду мой приезд! — дрожащим голосом произнесла Джулия, чувствуя, как пересохло у нее в горле.

— Конечно! Моя родная кузина наконец-то добралась до нас. К тому же мне кажется, мы впервые обедаем в количестве четырех человек. Не считая того раза, когда Генри привел с собой друга, для знакомства. Это было забавно!

Они засмеялись, так по-дружески и по родному одновременно. Элис похлопала свою подругу по плечу и понесла посуду в гостиную. Ее худые руки немного дрожали, будто ей было тяжело нести каких-то восемь керамических тарелок. Несмотря на оптимизм и то счастье, которое она излучала, Джулия все же заметила, что ее мать стала медлительна и осторожна. Теперь, было сложно представить ее танцующей у плиты с маленьким ребенком на руках. Но, почему это произошло, ведь Элис еще так молода, что же случилось с ней, за эти долгие годы разлуки?

Девушка, снова почувствовала волну страха и грусти. Ожидание увидеть ту юную счастливую маму разбились на миллионы осколков. Хотя, было понятно, что жизнь давно изменилась, и двадцать один год был тому подтверждением. Ком в горле горчил, а в носу предательски защипало. Очередной порыв слез был слишком близок, и стоило отвлечься, чтобы сдержать его.

— Я могу чем-нибудь помочь. — обратилась она к Маргарет, та наклонилась к девушке, так, что Джулия почувствовала запах чеснока из ее рта.

— Ты очень поможешь, если скажешь мне как ты себя назвала? — Это снова выглядело странно и забавно одновременно, словно она пытается заполучить строго запрещенную информацию.

— Аманда! Я сказала Аманда, я не знаю почему, я переживала, и это было…

— Не важно, все тшшш! — прошептала Маргарет и в ту же секунду вернулась Элис.

— Я схожу в сад, нарежу свежих цветов, в честь все тех же приятных событий.

— Я помогу тебе, все равно сижу без дела. — проговорил Генри, и вышел следом за Элис во внутренний двор дома.

— Мне кажется, или между ними что-то есть? — осуждающе спросила девушка.

— Тебе не кажется. Между ними действительно есть некая связь. Я называю это «трагическое родство душ». Они словно два крыла умирающей бабочки, еще летят, но уже не взлетают, звучит печально, но это так. — проговорила Маргарет, бросив взгляд на задумчивую девушку.

— Моя мама умирает? — спросила вдруг Джулия рассматривая записку на холодильнике. На ней было написано: «Маргарет — домашняя фея, Генри — друг спасатель» рядом висела фотография, где были запечатлены все трое. Снизу она заметила еще один листочек, на котором была всего одна надпись, сделанная несколько минут назад, «Аманда — кузина волшебной феи». Подобных «напоминалок» было немного, но все же, от их наличия по коже бежали мурашки.

— Я не знаю, милая! Если так подумать, мы ведь все потихоньку умираем. Альцгеймер, уже не один год мучает твою маму. Она сильная, по крайней мере старается быть сильной. Странно, что она не узнала тебя. В ее памяти сохранилось немногое, последние годы жизни, проведенной с нами, детство, юность, и твое появление на свет. Иногда, она просыпается и плачет, она ищет тебя… — Маргарет поджала губы и прикрыла тыльной ладонью лицо, а после, сделав глубокий вдох и продолжила говорить, но голос ее дрожал. — Она кричит, «Джулия, крошка, где ты», заглядывает под одеяло, под кровать. Выбегает из спальни в детскую комнату, ищет там, потом падает на колени и просит о помощи. Зачастую это происходит рано утром. Я выскакиваю в одной сорочке и прибегаю к ней. Она помнит меня и начинает рыдать мне в грудь как ребенок. Она кричит, что потеряла тебя, что ее маленькую девочку похитили. А я успокаиваю и даю ей лекарства. Вскоре Элис засыпает, и последнее время этот круговорот действий стал повторяться чаще. — голос Маргарет стал тише, а слезы одна за другой стекали по щекам. — Я думаю, эта болезнь, последствие всех переживаний и всего того через, что ей пришлось пройти.

— Почему она не искала меня, Маргарет? Куда они с отцом пропали в ту ночь? — голос Джулии тоже дрожал, а слезы все же взяли вверх. — Знаешь, в нашу последнюю встречу, она обещала вернуться за мной, но, меня увезли в интернат. Там было много детей в одной большой комнате. Кто-то был младше меня, кто-то старше, но все они просто спали смирившись со своей судьбой. Пролежав некоторое время я решила выйти, осмотреться. Двери были открыты, помню, как шла вдоль коридора справа от него на стене мигали тени от телевизора. И я пошла туда, на звук чьих то голосов. Там был закуток в виде комнаты отдыха, на диване сидели ночные нянечки. По телевизору шло какое-то шоу, но, они не смотрели его, они обсуждали меня. Точнее, обсуждали ужас той ситуации, которая произошла. Они говорили, что моя мать свихнулась и убила своего мужа, то есть моего отца, и теперь маме светит тюрьма, а мне вечное скитание по интернатам, потому что никто не возьмет себе ребенка чьи родители убийцы. Помню, как хотелось закричать, что это не правда, что моя мать не делала этого. Но, я была всего лишь пятилетним напуганным ребенком, который просто молча вернулся в ту неприятную комнату и лег на твердую кровать с головой укрывшись одеялом. И до сих пор, это единственная информация, которая у меня есть. На утро, со мной говорил психолог, она сказала, что моя мама попала в беду, и ей нужно время. Потом пришел какой-то мужчина с полицейскими, и уже он сообщил, что мама больше не вернется. После этого, меня перевезли в другой город, потому что в нашем интернате случился пожар. Примерно через две недели меня усыновили. Хельга, моя приемная мать, знает лишь о том, что моя мама жива, и что она отказалась от меня. Я никогда не говорила ей правду, и думаю уже не скажу. Тем более, я и сама не знаю правда ли все сказанное нянечками или же это просто сплетни.

— Джулия, твоя мать ни делала того, о чем говорили те женщины, все было совершенно иначе… — в этот момент открылась дверь и в дом вошли Элис и Генри. Маргарет быстро подошла к девушке и крепко обняла ее. — …я тоже, очень, очень по тебе скучала! Спасибо, что приехала! — громко проговорила Маргарет сжимая девушку в объятьях. Когда Элис и Генри вошли в кухню, ни у кого из них не возникло вопроса, почему Джулия и Маргарет были заплаканными. Элис, видела в этом прекрасную встречу родных людей. А Генри догадывался, о чем они говорили, боясь что болтушка Маргарет ляпнет лишнее. Ведь в этой истории, были вещи о которых Джулии нельзя было знать, и об этом Генри должен был хорошенько позаботиться.