Мир Аматорио. Неделимые

Мари Мур (2024)

Отказаться от Кимберли — моя самая большая ошибка, за которую мне пришлось заплатить слишком высокую цену. Я собственноручно превратил мою жизнь в ад. Но спустя три года у меня появился шанс все исправить. Я начал со лжи, пытаясь вернуть Кимберли. Но она уже не та невинная и наивная девушка. Она больше не прощает предательств. И пусть я не достоин ее, но ради нее я готов спуститься в преисподнюю и сжечь весь мир, чтобы уберечь ее от опасности. Я пойду на все, чтобы больше никто не причинил ей боль. Последняя ошибка. Последний шанс все исправить. И я больше никому не позволю встать между нами.

Глава 9

Нью-Йорк

Я сижу во главе стола и слушаю тиканье настенных часов. По правую сторону от меня сидят Фрэнк и Киллиан. Напротив них занимают места двое мужчин. Папа сказал, что это лучшие адвокаты в Нью-Йорке, и он им полностью доверяет.

С тех пор как мы оказались в кабинете, они все время молчат. Похоже, эти люди в числе тех, чье каждое слово имеет слишком высокую цену. Об этом же говорят их дорогие костюмы, сшитые на заказ.

— Черт возьми, где он?! — нетерпеливо спрашивает Фрэнк. — Он опаздывает уже на восемь минут.

По его интонации я догадываюсь, что папа сделал над собой немало усилий, чтобы сказать «он» вместо «сукин сын» и «ублюдок».

— Надеюсь, этот придурок не придет, — заявляет Киллиан с привычной невозмутимостью. — Я поспорил с Оуком на сотку.

Я моргаю. Что?

— Киллиан! — я с возмущением смотрю на брата. — Ты делаешь ставки на моем разводе?!

С той же невозмутимостью Киллиан пожимает плечами.

— Почему бы и нет, — отзывается он.

— Вчера у меня был телефонный разговор с его отцом, — говорит Фрэнк. — Маркос обещал, что он явится в суд.

— Так или иначе, у меня есть дела поважнее, чем ждать всяких придурков. Я сижу еще пять минут и ухожу, — Киллиан смотрит на меня. — Советую тебе поступить так же. Алекс и Майкл решат все без нас, — он обращается к адвокатам. — Нам ведь необязательно присутствовать на заседании, верно?

Один из адвокатов кивает.

— У нас есть все согласия и доверенности. Вы можете уйти прямо сейчас.

В этот момент я слышу приглушенный звук шагов в коридоре. Он становится все громче и громче, пока дверь не раскрывается, и в кабинет без стука входит Кэш.

Его взгляд находит мой, и в нем я вижу тепло и еще много эмоций, похожих на тоску, отчаяние и надежду. Мы смотрим друг на друга, и я с трудом отвожу взгляд. Но на сетчатке отчетливо сохраняется его образ.

Темно-каштановые волосы.

Кожаная черная куртка, блестящая от капель дождя.

В руке мотоциклетный шлем.

И синие пронзительные глаза.

— Ты опоздал на десять минут, — с упреком говорит Киллиан.

Я поворачиваюсь и наблюдаю, как Кэш проходит вглубь кабинета. Его походка представляет собой уверенное заявление. Скучающим взглядом он окидывает адвокатов, прежде чем оставить шлем на столе.

— Ты не слышал, что я сказал? — настойчиво повторяет Киллиан. — Ты опоздал на десять минут.

— Если ты ждешь от меня извинений, то их не будет, — Кэш отодвигает стул и садится в другой конец стола.

Мы оказываемся друг напротив друга. Его взгляд снова останавливается на мне. В нервном жесте я откидываю за спину волосы и прикладываю руку ко лбу.

Я не могу думать о Кэше без слез. Что говорить о том, когда он сидит от меня в нескольких футах?

— Мистер Аматорио, мы ждем кого-нибудь с вашей стороны? — интересуется адвокат.

— Нет, — отвечает Кэш. — Я приехал один.

Адвокаты обмениваются между собой недоуменными взглядами. Но не проходит и пары секунд, как один из них произносит:

— В таком случае, если никто не возражает, мы можем начать, — сообщает он деловым тоном. — Это кабинет досудебных переговоров. Перед вами документы о разводе, и вы можете с ними ознакомиться. Мы готовы обсудить все спорные вопросы, если таковые имеются. Вам есть что сказать? — адвокат обращается к Кэшу.

— Есть. Я хочу поговорить с Кимберли.

— Вы можете сделать это прямо сейчас.

— Я хочу поговорить с Кимберли наедине, — Кэш выделяет последнее слово.

С правой стороны стола Киллиан выдает тихое ругательство.

— Боюсь, это невозможно, — сухо произносит адвокат. — Наша клиентка недостаточно квалифицирована в вопросах юриспруденции и семейного права. Поэтому все переговоры возможны только в нашем присутствии.

Глаза Кэша вспыхивают. И еще до того, как он успевает открыть рот и сказать то, что заставит потерять контроль моего брата, я произношу:

— Все в порядке, — я окидываю взглядом присутствующих и останавливаюсь на Фрэнке. — Дай нам пять минут. Пожалуйста.

Молчаливое напряжение пронизывает воздух так густо, что его можно буквально ощутить кожей. Киллиан сидит с хмурым лицом, пока адвокаты ждут решения Фрэнка.

— Пять минут, — наконец, говорит он. — Мы будем за дверью.

Последнее предложение Фрэнк адресует Кэшу с нотой предупреждения. После чего поднимается из-за стола и выходит из кабинета. За ним немой тенью следуют адвокаты. Киллиан остается на месте.

— Иди сюда, сын, — требует Фрэнк.

Киллиан бросает на Кэша прищуренный взгляд.

— В последний раз, когда моя сестра осталась с тобой, она вышла за тебя замуж. Ты будешь разговаривать с ней только в моем присутствии.

— Все, что происходит в этом чертовом кабинете — тебя не касается, — рычит Кэш сквозь сжатые челюсти.

Обычно, Киллиана трудно вывести из себя. Но Кэш обладает способностью находить в людях уязвимое место. Видимо, он что-то задел внутри Киллиана, отчего тот резко встает из-за стола. Его стул с грохотом падает на пол.

— Ты перешел черту, мать твою, — рявкает Киллиан.

— Киллиан, прошу, — я хватаю его за плечо. — Оставь нас.

Взгляд Киллиана останавливается на мне. Выражение его лица становится чуточку менее грозным.

— Если он сделает тебе больно, я убью его. И меня не остановит, что в здании толпа полицейских. Я посажу его гребаное мертвое тело напротив судьи.

С этими словами Киллиан идет к выходу из кабинета. Он замирает в проеме и не стремится закрывать за собой дверь. Но это делает Кэш, когда поднимается из-за стола, идет к Киллиану и захлопывает дверь перед его носом.

Густая удушающая тишина наполняет кабинет. Я понятия не имею, что сказать, и что сделать.

— О чем ты хотел поговорить? — спрашиваю я, и мне хочется прикусить язык за свой глупый вопрос. Очевидно, что речь пойдет о разводе.

Кэш поворачивает голову, и мы смотрим друг на друга. Я чувствую, как между нами разрезается воздух. Невидимые нити, что связывают нас, становятся почти осязаемыми. Это одновременно наводит ужас и трепет.

Внезапно я осознаю одну вещь: возможно, это незримая связь станет единственной в моей жизни.

Я опускаю взгляд и пытаюсь сконцентрироваться на дыхании. Мне нужно перестать смотреть на Кэша.

В кабинете раздается звук шагов, и дрожь пробегает по коже. Я знаю, что Кэш приближается и совсем скоро будет рядом. В поле моего зрения попадают темные ботинки, а затем в нос просачивается аромат его парфюма.

Я задерживаю дыхание, чтобы не вдыхать его запах. Это опасно. Как и все остальное, что исходит от Кэша.

Он садится на край стола рядом со мной. Теперь его бедра и молния джинс находятся прямо напротив моих глаз. Пульс резко учащается, в груди загорается огонь. Реакция моего тела на Кэша почти разочаровывает меня.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь отодвинуть стул, Кэш протягивает руку и касается моего лица. Его большой палец проводит по щеке, прежде чем обхватить подбородок и запрокинуть мою голову.

Я поднимаю на него взгляд и встречаюсь с темными, полуприкрытыми глазами с веером длинных ресниц. Над ним горит лампа, одновременно освещая и оттеняя его выразительные черты: высокие скулы, темные нахмуренные брови и умеренно полные губы.

— У тебя круги под глазами, — говорит Кэш.

Я напряженно сглатываю.

— Этой ночью я плохо спала.

— Я тоже, — признается Кэш и добавляет. — Не только сегодня. Все дни с тех пор, как… — он замолкает, но мы оба прекрасно знаем, что Кэш имеет в виду.

Он все еще держит мое лицо, и тепло прокрадывается по телу. Его прикосновение, его присутствие, его взгляд. Все это делает меня сверхчувствительной.

— Знаешь, я тут подписался на одного чувака… — хрипло протягивает Кэш. — Он был в отчаянии из-за того, что ему пришлось расстаться с женой. Она ушла от него, и он рассказывал, как каждую долбаную секунду проводил в спортзале. Бедняга специально выматывал себя так, что у него не оставалось ни времени, ни сил на сожаления, — Кэш выдает шумный вздох. — Все последние дни я не вылезал из спортзала. Но, как видишь, это ни хрена не работает.

Я откидываю назад голову и не верю ему. Если Кэш пытается убедить меня, что выглядит плохо, то пускай научит меня, как перестать смотреть на него с восхищением.

— На самом деле я живу так последние три года. Я наивно думал, что живу в кошмаре, — продолжает Кэш. — Но я ошибался.

Он опускает голову и замолкает. И только сейчас я замечаю, что он действительно выглядит… измученным.

— Я ошибался, — повторяет Кэш и произносит едва слышно. — Что такое реальный кошмар, я понял только сейчас.

Одинокая слеза выступает из глаз и скатывается по щеке. Я поднимаю руку, чтобы вытереть ее, но Кэш опережает меня. Подушечкой большого пальца он убирает слезу, а затем обхватывает обеими руками мое лицо.

Я задерживаю дыхание, пока он несколько секунд пристально на меня смотрит. Затем наклоняется и прижимается своим лбом к моему. Его пальцы зарываются в моих волосах.

— Мы не должны тут находиться, — шепчет Кэш. — Давай уйдем отсюда? И никто ничего не сможет с этим сделать. Это наша жизнь, и только нам решать, как ее прожить.

Он глубоко вздыхает, его грудь высоко поднимается. Теплое дыхание овевает мое лицо, и приятная дрожь сотрясает меня. Мягкие губы Кэша так близко с моими, что я почти могу ощутить их на вкус.

— Я знаю, что смогу сделать тебя счастливой, — говорит он и не отводит от меня глаз. — Я люблю тебя.

Я зажмуриваюсь, чтобы сдержать слезы и не дать волю чувствам.

Я люблю тебя.

Пусть этот момент станет якорем среди всех воспоминаний. Я всегда буду возвращаться к нему.

Я буду помнить его до конца жизни.

Поднимаю руки и накрываю ими ладони Кэша. Убираю их с моего лица и отпускаю его руки. Холод мгновенно обрушивается на меня. Меня начинает трясти, словно я оказываюсь на морозе.

Кэш смотрит на меня и молчит. Проходит несколько секунд тишины, после которой он тянется к внутреннему карману куртки и достает оттуда… бордовую бархатную коробочку.

Кажется, я не дышу. Немигающими глазами я смотрю, как Кэш опускает ее на стол рядом со мной. Так близко рядом со мной. Мне достаточно поднять руку, и я смогу ее взять. Мне достаточно протянуть руку, и она станет моей.

Но что-то непостижимое творится с телом. Кончики пальцев покалывают, все остальное превращается в камень. Я не двигаюсь.

— Ким, открой и посмотри, — говорит Кэш глубоким, завораживающим голосом.

Я перевожу взгляд с коробочки на его лицо. Он не сводит с меня глаз, и я замечаю, каким он стал бледным. Его руки нервно сжимают край стола в напряжении.

Я знаю, что Кэш ждет, когда я сделаю шаг. Когда я возьму коробочку и открою ее.

И тогда я дам нам еще один шанс.

Но я больше не хочу причинять боль нам обоим.

Я медленно качаю головой.

— Прости, Кэш. Я не могу.

В комнате снова повисает тишина, от которой я слышу удары сердца в груди. Кэш не сводит с меня глаз, но его взгляд меняется.

За короткое время я вижу, как сперва в его глазах вспыхивает боль. Затем недоверие. Будто он до конца не осознает, что произошло. В завершение его взгляд становится помрачневшим.

И чем дольше он смотрит на меня, тем тяжелее мне его вынести.

Внезапно Кэш поднимается, отворачивается и уходит на другой конец стола. Словно ему невыносимо смотреть на меня и просто находиться рядом.

— Знаешь, в чем была моя ошибка? — спрашивает он. — Все эти три года я надеялся найти Кимберли Эванс. И думал, что нашел ее. Но на самом деле я нашел другую. Рене Гросс. Девушку, которую я не знаю, и которая не знает меня.

Судорожно сглатываю и наблюдаю, как он качает головой.

— Я дышу, а мое сердце продолжает биться только потому, что знаю: где-то на этой планете есть она. Девушка, которую я люблю столько, сколько себя помню, и которая, я знаю, любит меня. Она наполняет мою жизнь смыслом. Она и есть ее смысл. И однажды я найду ее, чего бы мне это не стоило.

По моей щеке скатывается слеза, но я быстро ее вытираю. Кэш поворачивается и встречается со мной взглядом. У меня едва не выпрыгивает сердце.

Кэш впервые смотрит так, будто я для него чужой человек.

— Можешь сделать для меня кое-что? Если ты когда-нибудь встретишь Кимберли Эванс, передай ей, что я охеренно виноват перед ней. Скажи ей, что я ненавижу себя за это. И если бы мог все исправить, я бы это сделал. А сейчас мне остается только ждать. И я буду ждать столько, сколько будет нужно.

С этими словами он обходит стол и пододвигает к себе документы.

— А Рене Гросс пусть валит нахуй из моей жизни, — резко говорит Кэш.

Мое сердце колотится, каждым ударом посылая боль в грудь. Кэш берет ручку и оставляет подпись. Одинокая слеза скатывается по его щеке и падает на бумагу.

Страх заполняет собой каждую мою клетку.

Я потеряла его.

Навсегда.

Откровение становится слишком жестоким. Физически Кэш все еще находится вместе со мной в комнате. Но я знаю, что своей подписью он прощается со мной.

Я перевожу взгляд на коробочку. Она лежит на столе. Яркая и бордовая, словно капля запекшейся крови. Один ее вид ранит больнее ножа. И она ранит не только меня, но и Кэша.

— Это кольцо для нее, — говорит он, и впервые его голос срывается.

Кэш хватает коробочку и убирает ее в карман. Другой рукой берет шлем и быстро идет к выходу, ни разу не обернувшись. Внезапно он застывает у двери. Его побледневшие пальцы цепляются за ручку, плечи напрягаются.

Сквозь слезы я смотрю на него и жду, что он что-нибудь скажет. Но Кэш уходит от меня без единого слова.