Год Свиньи и другие приключения времени. Проза и стихи

Маркус Виль

Сборник малой прозы и поэзии ориентирован на широкий круг читателей, жанровые эксперименты, экспрессия и метафоричность, смех и слезы, радости и печали бытия. Книга содержит нецензурную брань.

Сила Улисса

Всю волшебную силу творчества Джойса Василий Мазур ощутил поздним вечером, в городском парке, когда миновал «мостик влюбленных» (с прикрепленными к железным перилам замочками) и ступил на тускло освещенную фонарем тропинку. С увесистым фолиантом «Улисса» Василий держал путь к девушке, у которой взял почитать книгу и теперь, значит, ее возвращал. Через парк Вася пошел, чтобы срезать расстояние, иначе, если идти в обход, путь был раза в два длиннее. «Улисс» пролежал в его квартире примерно полгода (последние два месяца с закладкой на одной и той же странице). Поначалу, Мазур с энтузиазмом, словно альпинист на Эверест, взбирался на глыбу мировой литературы. Держать в руках книгу, вес которой составлял не меньше, а то и больше килограмма, было приятно. Вместе с Леопольдом Блумом он выходил из дома с мыслью о покупке бараньих почек, посещал один из дублинских баров, закрывался в сортире и попадал на похороны. Но постепенно, от страницы к странице, в голову Мазура закрадывалась предательская мысль, что пройти с Блумом весь маршрут ему не суждено. Глаза слезились, взгляд увязал в плотности текста, много раз Вася клевал носом и засыпал, вследствие чего «Улисс» выпадал из рук, обрушиваясь всей тяжестью на васино лицо. Мазур просыпался, хлопал глазами и со злостью смотрел на портрет автора на обложке. Джойс, в свою очередь, смотрел на Васю с задумчивой иронией. Нет, конечно, Мазур любил читать, но том «Улисса» стал для него неподъемной тяжестью. Ту, у которой книга занимала почетное место в домашней библиотеке, звали Марией, впрочем Вася (видимо желая блеснуть оригинальностью) называл ее разными именами: от просто Мари, Мэри до изысканно-утонченного Мэруэрт. Мария была весьма хороша собой, заканчивала четвертый курс филфака и носила очки, придававшие ее лицу ангельской строгости. Она хотела писать по Джойсу диссертацию. Когда Вася озвучил просьбу (а можно взять почитать?), то Мэруэрт, как ему казалось, посмотрела на Васю с уважением. Не то, чтобы он хотел выпендриться, щегольнуть интеллектом (хотя не без этого) — просто Василию очень нравилась Мария и он подумывал убить сразу двух зайцев — приобщиться к великому и прекрасному, а заодно и сократить путь к девичьему сердцу. Увы, «океан Улисса он так и не пересек.

Перед визитом к Машеньке Мазур заботливо отер с книги пыль, из-за чего белая тряпка приобрела пятьдесят оттенков серого.

Итак, держа в правой руке «кирпич Улисса» (корешком к небу, толщей страниц к земле) Вася шагал через темный вечерний парк, усиленно прокручивая в голове краткое содержание романа, прочитанное им в Википедии. Что, что, а выглядеть в глазах Мэруэрт профаном и тупицей, Мазуру не хотелось. Тем более, свидетелем его маленького вранья (у-ух, наконец-то дочитал!) успел стать телефон. Витая в далеких мыслях, от которых веяло туманами и промозглым дублинским ветром, он не сразу заметил, как из-за ели, в его сторону, скользнули три долговязые тени. Вслед за ними, буквально из тьмы возникли и хозяева теней, преградившие Мазуру путь. В едва разбавленном электричеством сумраке, лица были не отчетливы, но Вася пребывал в твердой уверенности, что и при дневном свете, приятными их не назвать. Вечерние тени обманчивы — самый высокий из этого гоп-трио оказался Василию по подбородок (с ростом плюс-минус метр восемьдесят), остальные гораздо ниже. Что у них было общим, так это прическа и будь Мазур негром — решил бы, что по его душу пришли скинхеды.

— Братан, закурить не будет? — подал голос тот, что стоял посередине. Согласно классике жанра, голос был хриплым и низким.

Как назло, последнюю сигарету Василий выкурил перед тем, как войти в парк. Обычно в подобных просьбах он не отказывал, но тут пришлось.

— Закончились, ребята — с досадой ответил Мазур и для убедительности похлопал ладонями по карманам, и даже виновато улыбнулся.

— Хуево… — заключил средний и указав пальцем на книгу издал мерзкий хохоток: ты что, чувак, из библиотеки вышел? Что за книга? Можно глянуть?.

Чувствуя, как в теле растет напряжение, Вася поднес «Улисса» к скуластому лицу гопника.

— У-ли-сс… — по слогам прочитал тот и тут же вернулся к своим вопросам и предложениям.

— Твоя? А чья? Интересная? Ты ее прочел? Давай ты нам ее подаришь, а?

Пока вожак говорил, его напарники хмыкали, издавали одобряющие смешки. Очевидно, все шло по знакомому сценарию. В это время в парке никто не гулял, так что наглая троица чувствовала себя вполне уверенно.

— В натуре, чувак, если сигарет нет, дай тогда книгу почитать! — вступил в разговор тот, что справа. Он был худ и заметно сутулился.

— И телефон давай, позвонить нада! — стоявший слева требовательно протянул руку.

В мрачных рембрандтовских тонах вечернего парка трое гопников казались единым трехголовым существом. К примеру, Змеем Горынычем. Замерев, Мазур почувствовал, как потеют обе ладон и по коже ползут мурашки.

— Ты чо, братан, сука завтыкал шо ли? — и тот, что посередине сделал шаг вперед. Синхронно его движению правая рука гопника округлилась кулаком, а пальцы Мазура покрепче вцепились в «Улисса».

«Nunc, aut nunquam»! — промелькнуло у Васи в голове. Это была одна из десятка латинских фраз, прикленных к его памяти пару лет назад, когда он «подкатывал» к своенравной, чересчур образованной девице. Кто знает, может эту фразу подсказал Василию сам Улисс, но некая волшебная сила взметнула руку с книгой к лицу вожака. Удар получился смачным и метким, острым книжным углом прямо под вражеские ноздри. Что-то хрустнуло и брызнуло одновременно.

— Ай бля, сука, нос сломал! — закрыв лицо ладонями, сквозь которые хлестало темное, гопник согнулся напополам и попятился назад. Эту картину, так сказать по кадрам, Вася вспомнил потом, а тогда, в унисон руке с книгой, правая нога зарядила в цель слева. Очень мощно, аккурат между ног второму. Тот взвыл и вдвое укоротив свою тень, свалился на колени. Последний из трех (видимо самый хилый) в бой не ринулся, успев отскочить метров на пять.

— Ты чо, сука, ты чо? — срываясь на визгливый фальцет, запричитал гопник.

Взгляд его метался между Мазуром и товарищами, видимо в надежде, что те еще поднимутся.

— Чо, сука, Улисса хочешь почитать? Ну на, держи, хуепутало! — ведомый адреналиновым штормом Вася пошел вперед, готовый раздавить третьего, как пароход лодку.

— Мы тебя, сука, запомнили! Пиздец тебе! — с этим жизнеутверждающим девизом, однако не выдерживая васиного маневра, гопник унесся в темноту так быстро, что казалось, он готовится к ближайшей Олимпиаде.

— Три долбоеба, б****ь! — оглядев поле искрометной битвы, громко сказал Вася и окрыленный своим триумфом пошел дальше.

По дороге к Мэруэрт он подумал, как жаль, что рядом не было ее. Что она не видела эту драку собственными глазами. Рассказывать же про вечерний подвиг он считал ребячеством и бахвальством. Том «Улисса"был также сжат пальцами правой руки (страницами к земле, корешком к небу). И только возносясь в лифте на девятый этаж, к квартире, где жила Мэруэрт, Василий увидел, что «Улисс» изрядно запачкан кровью. Досталось и фотопортртету Джойса, чье интеллигентное, в круглых очках, лицо — было сплошь в красных точках.

«Вот сука» — с досадой подумал Вася и в отсутствие влажных салфеток принялся ладонью стирать с обложки красное.

Но следы все-таки остались. На всей ширине страниц застыла большая бурая клякса, похожая на полуостров Крым.

«Вот черт» — вздохнул Мазур и провел по кляксе локтем, в надежде что пятно побледнеет.

За время, пока «Улисс» пылился в его квартире, отношения с Мэруэрт прошли серьезный путь, от ледников северного полюса к испепеляющему зною экватора. Слава богу, они там пока и дрейфуют, так что о их неминуемом сползании к Антарктиде, еще не думалось.

— Привет, солнышко — переступая порог улыбнулся Мазур и чмокнул Марию сначала в губы, потом в щеку.

— Не прошло и полгода! — взглянув на «Улисса», весело воскликнула Маша. В ее зеленых глазах уже разгорались томные искры.

— Ну как, малыш, домучал сие творение? — игриво спросила она.

— Не сказать, моя милая Мэруэрт, что было легко, но таки да, домучал…

— И что скажешь, понравилось? — Мэруэрт протянула руку к васиному лбу, поправила ему челку.

— Ну что сказать? — задумчиво проронил Вася-очень крепкая книга, я бы даже сказал жесткая! Автор молоток! Вот только… — протягивая Мэруэрт «Улисса» Вася замешкался. На его лбу обозначились три морщины.

— Что только, Василиск? — с нежностью спросила Мэри.

— Короче, так получилось… — замялся Мазур и после трехсекундного молчания признался, вернее, честно соврал: я ее того… малость борщем заляпал… прости…