Я для себя не мелочь. Записки бывшего отшельника

Марьяна Салмина (2024)

«Я для себя не мелочь» — это новый, честный взгляд на любовь к себе. Высокие горы, глубокие реки, чистейшие озера, буреломные леса и святые поляны есть внутри каждого из нас. Сколько бы ни пытались разлучить грозные духи ограничений, бросая камни сомнений — выход точно есть. Книга может заразить вас духом путешествий, умением встречать и познавать новое, извлекать опыт из каждого разговора, выбирать и открыть себя в этом мире. Елена Дубровских

Остаться, сохраняя? Двигаться, теряя! Начало

В очередной раз стою над пропастью в размышлениях о том, вернуться ли к

тому, что было, латая дыры, либо шагнуть в неизвестность…

Терпеть не могу свой день рождения, потому что, с одной стороны, не люблю быть в

центре внимания, с другой — страшно оказаться никому не нужной в такой день. Так сильнее чувствуешь возраст, будто знаешь, что

одиночество дышит тебе в спину.

Утром, накануне того самого злосчастного дня, меня разбудил телефонный звонок. Это была сестра с предложением ехать в горы. А так как особого выбора у меня не было, я согласилась.

Джинсы, ботинки, пару теплых кофт, зубная щетка — через минуту рюкзак собран, а мой

образ кричал: «Горы, вытащите меня отсюда!»

В поисках Шамбалы

Миф: когда ученик готов, приходит учитель.

Реальность: не веришь себе — ищи учителей.

Я мчалась, лениво развалившись на мягком кожаном сидении чистенького, сверкающего Лексуса. Машина без труда набирала максимальные обороты по хорошей дороге. Кафешки, пирожки… Я то и делала, что жевала. Попутчики обсуждали комфорт своего автомобиля. Горно-Алтайск — последний оплот цивилизации — промелькнул перед глазами, и мы выехали на пустынную трассу. Изредка попадались отдельно стоящие домики. Дорога уходила выше и выше, закладывало уши.

Через час добрались до маленькой базы, которая находилась где-то в глуши. Там пересели на уазик. По старой, усыпанной камнями дороге, раздвигая днищем грязь, очень медленно поползли вверх по крутому подъему. Иногда было страшно: машина будто вставала на дыбы. По мере продвижения становилось холоднее. На листьях появился иней. Еще немного — и все было покрыто белым ковром первого снега.

Автомобиль, рожденный, наверное, еще в Советском Союзе, то ревел над отвесной стеной, то перешагивал колесами поваленные деревья с вывороченными корневищами. Трясло так, что держаться приходилось за что придется всеми частями тела. Посмотрела на подпрыгивающих напротив людей и поняла, что их медовуха была однозначно лишней.

— Ну что? Какая машина самая крутая? — не удержавшись от глумления, спросила я.

— Уаааазик…

За окном со скоростью киноленты менялся вид. Мурашки бегали по коже. В ожидании приключений я вдыхала воздух свободы. Дорога резко взметнулась вверх, высоко на горе стояли домики.

Старые, почерневшие постройки из неровных, грубо обтесанных топором бревен, частично были покрыты мхом. Две жилые и третья — баня. Между ними стояла большая юртообразная беседка из разноцветного поликарбоната. Рядом — покосившийся сарай, который оказался кухней.

Темнело, слабое освещение мерцающего фонаря отбрасывало сонные тени. Вечернюю тишину нарушал грохот бегущей воды, этот звук был слышен со всех сторон, будто десятки ручьев одновременно договорились собраться воедино именно здесь.

Место, куда мы прибыли, называли «верхней базой». Навстречу вышел человек, представился Владимиром. За ним стояли какие-то люди, имен которых я сразу не запомнила. Нас разместили в нижнем домике на склоне и выдали белье. Приземистые двери, потолок, висящий в двадцати сантиметрах над головой. Две комнатушки без дверей, грубо сколоченные из досок кровати, столик, пара гвоздей для вещей, в маленьком коридоре — печка. На каждой кровати по три одеяла: под утро, сказали, будет холодно. Настроение на подъеме, я ехала в горы за красивым видом, поэтому с благодарностью приняла новые условия и начала обживать свои апартаменты.

Утром проснулась с ощущением инея на лице. На пороге появился улыбающийся Владимир с огромными поленьями в руках. Печь раскалилась докрасна — стало жарко. Оказалось, этого тепла хватало часов на пять, потом нужно снова топить. Этим я и занималась в дальнейшем по ночам, так как три одеяла не спасали.

Итак, немного о людях, которые были на базе. Со стороны казалось, что это большая дружная семья, где каждый занимался важным и нужным делом, и никому из них не было скучно. Позже выяснилось, что это — совсем незнакомые друг с другом люди: бывшие бизнесмены, чиновники, домохозяйки и студенты.

К вечеру мужчины затопили баню, женщины накрыли на стол, сели ужинать. В аиле я услышала десятки волшебных историй. Расходиться совсем не хотелось. Волна позитива перекрыла тревоги, печали и разочарования — я успокоилась и окончательно расслабилась.

Пока присутствующие обменивались байками, ко мне подсел хозяин базы, человек с проницательным взглядом.

— Вас приняли, — едва слышно произнес он.

— Кто? — удивленно спросила я.

— Хранители гор, но все их называют духами, — смеясь, ответил он.

— А бывает, что не принимают?

— Конечно, очень часто туристы разворачиваются и уезжают.

Такого поворота я не ожидала. Мы долго и много говорили. Время остановилось. Моя личная жизнь, здоровье, профессиональная деятельность — все, что меня волновало, было понятно этому загадочному алтайцу. Я получала простые, но в то же время мудрые ответы, даже не успев задать вопрос.

На следующее утро, после завтрака, мы компанией отправились на прогулку, прыгая вдоль ручьев. Я отставала от группы, потому что была с фотоаппаратом, задыхалась то от крутого подъема, то от непередаваемой красоты этих мест. Белоснежные вершины гор на фоне лазурного неба, ленивые облака медленно тянули свои лапы к теплому солнцу. Мягкий воздух наполнял грудь. Звук шагов раздавался в тишине. Через час романтика закончилась — ботинки были насквозь мокрые, и мы, уставшие, вернулись на базу.

— У нас бывают организованные и неорганизованные туристы, — сказал Владимир.

Принес обувь и теплый военный камуфляж. В нем я стала похожа на «бывалую» и слилась с пейзажем. «Интересно, что бы сказали мои девчонки, которым я советую, как одеваться, глядя на меня в таком наряде?» — промелькнуло в голове. Но теперь это было не важно: тепло и забота обо мне согревали каждую клеточку замерзшего тела и даже мозга.

Сердцем базы оказался аил, вернее, печь. Казалось, что внутри все обладало магическими свойствами. Переполненные чайники кипели и шипели, подобно слаженному оркестру. Благоухание заваренных в них трав дурманило воздух. Под потолком висели метелочки заготовленных растений. Языки пламени жадно заглатывали кедровые поленья. Плачущая от утреннего похода обувь нежилась вокруг очага, расправляя сморщенную кожу. После литра выпитого чая я почувствовала легкость, от утренней слабости не осталось и следа.

Белые, клубящиеся кудри ароматного дыма мощным столбом вырывались из раскаленной трубы, оповещая, что пора идти в баню. В почерневшей избушке был второй выход, который вел к маленькому бассейну-купели, сложенному в реке между камней. В предбаннике лежали свежие пихтовые ветки. Здесь их применение уникально — вместо мыла и мочалки. Это было даже забавно, но потом оказалось, что иголки намертво прилипают к коже. Смывать хвою пришлось в купели. Нырнула, дрожа от страха: всё-таки снег вокруг. Эффект превзошел ожидания, кожа пахла пихтой, была мягкой и гладкой! Эх, знали бы об этом в спа-салонах.

Морозное утро. В полудреме медленно спускаюсь к реке. Навстречу идет Володя, приветливым взглядом встречает меня.

— Сегодня вы пойдете на гору без меня, с проводником Женей. За шесть часов управитесь, собирайся, — сказал он уверенно.

— А куда мы идем? — сонным голосом пробормотала я.

— Там духи, место силы. Когда был пацаном и пас скот, времени было много, каждый день бегал в разные места. Да, все было не то, и однажды нашел его…

— Володя, а что там?

— Сама увидишь.

— А что там надо делать?

— Сама поймешь, — уходя, бросил шаман.

С первых минут похода я безнадежно отстала от экспедиции. Группе приходилось многократно останавливаться и ждать, пока я, истекая потом и пыхтя, иногда ползком, догоняла.

Через некоторое время дошли до избушки с ветхой крышей. Одиночка, построенная возле маленького ручья, стала прибежищем для нуждающихся путников, желающих побыть наедине с самим собой. В сезон здесь останавливались шишкари.

В километре от этого места, на огромном пологом склоне, находилась лужа с белесыми краями. Солончак. Сюда животные приходят лизать соль. Рядом, на высоком кедре, сооружен помост для засады охотников. Женя остановился.

— Мишка прошел, — сказал он, указывая на гигантский отпечаток лапы на свежем снегу.

Внутри все похолодело… Я ускорила шаг, но через некоторое время решимость сменилась на привычную, вяло переступающую ногами усталость. Сердце выскакивало из груди от бешеного ритма. Я остановилась, следя за пульсом, и в этот момент заметила, что лес вокруг зашевелился: за кустами начали бегать какие-то зверьки, прыгали необыкновенно красивые птички, с любопытством смотрели в мою сторону. Но тут меня позвали, и я так и не рассмотрела, кто был в тех кустах.

Впереди показались отвесные скалы, на которые предстояло подняться. Теперь проводник страховал каждое мое движение, пока я неуклюже карабкалась вверх, путаясь в камуфляже большого размера.

— Мы на вершине мира! — воскликнула я, и сердце забилось еще чаще.

Потрясающий вид перекрывал набегающий туман. На базе телефоны не ловили, народ испытывал безынформационную ломку. Здесь была связь, деловые тут же начали звонить.

— Ну все, заканчиваем переговоры, — сказал Женя, — сейчас пойдем в то место.

«О, ужас! — промелькнуло в голове. — Это еще не все?!»

Пройдя насквозь редкий лесок, очутились на склоне лысого холма. Женя скомандовал:

— У вас 15 минут на медитацию, приступайте!

— Что мне делать? — спросила я.

— Смотри вглубь себя и все поймешь, — уверенным тоном ответил довольный проводник.

Народ медитировал, кто как умел. Я выбрала камешек и встала на него, прислушалась к своим ощущениям, через некоторое время поняла, что сижу. Тщетно пыталась услышать голоса в голове или увидеть какие-нибудь картинки, зато усталости как не бывало. Самые нетерпеливые собрались внизу, меня окликнули. Рука нащупала в кармане мандарин, он-то и остался на кем-то сложенной пирамидке из камней.

Обратная дорога по склону была устлана ковром с маленькими ямками проталин, внутри каждой дырочки — синий цветочек, похожий на колокольчик. Как удивителен мир, когда открывает то, что скрыто от первого взгляда!

Путь назад, до базы, был быстрее и короче во много раз. Теперь я шла впереди, рядом с проводником. Снова пересекли медвежью тропу.

Вдоль дороги стояли величавые кедры. В этих местах они покрыты мхом-бородачом, свисающим с веток. Местные используют его в лечебных целях, собственно говоря, как и остальное вокруг. Каждый листочек и травинка имеют целебные свойства и особое действие. Женя сказал, что кедры возрастом до четырехсот лет забирают энергию, а после — начинают отдавать. А рассеченные по всей высоте называют «звенящими», такая древесина идет на амулеты. У кедров просят здоровья, силы и помощи, и, говорят, они выполняют просьбы.

— Фармацевтам нужно продавать лекарства, поэтому информацию о пользе звенящих кедров скрывают, — с сожалением сказал проводник.

Мы спустились. Несмотря на то что я всех тормозила и раздражала, группа оказалась самой быстрой. Вернулись через четыре часа вместо предполагаемых шести. Как такое могло случиться, до сих пор остается загадкой.

Последующие дни я беседовала с Володей, он сам подходил и отвечал на вопросы, которые звучали в голове.

— Умеешь ты спрашивать, — бросил он, поймав мой удивленный взгляд.

Отпуск пролетел быстро. И вот мы уже прощаемся с местом и людьми. Все, кто приехал вместе со мной, сильно изменились. Стали добрее, терпимее, начали помогать друг другу и заботиться друг о друге. Позже я узнала, что такие метаморфозы — обычное дело для тех, кто хоть раз побывал в горах.

— Ко мне очень сложно попасть, — сказал Володя в первый день, — не всех пускают.

— Приезжай ко мне ещё, — пригласил он, прощаясь.

— Обязательно приеду.

— Радуйтесь каждой мелочи и не огорчайтесь из-за каждой сволочи, — сказал он тихо на прощание.