Флешка с путешествиями. Травелог постсоветского человека

Маша Эм

Травелог провинциальной журналистки, написанный задолго до эпохи травелогов. Рассказы о путешествиях в Америку и Англию, эссе о людях, встретившихся в пути.

Алабамские заметки

Сердце Америки

Штат Алабама называют сердцем Америки. Здесь в XIX веке бушевала гражданская война. Сейчас в Алабаме выращивают хлопок, кукурузу, здесь много заводов, самый известный из которых «Мерседес-Бенц» (на нем собирают внедорожники). В городе Хантсвилле расположено одно из подразделений НАСА, занимающееся секретными космическими разработками.

Еще в аэропорту начинаешь понимать, что попал в настоящую Америку, не похожую ни на одну из своих столиц. Здесь никто никуда не торопится, все относятся друг к другу гораздо более внимательно и говорят с необычным южным акцентом, который для них самих здесь — притча во языцех (вроде нашего местного диалекта).

Когда выезжаешь из аэропорта, понимаешь, что и стиль жизни здесь другой. Местность пустынная (везде хлопковые поля), через нее проложены широкие дороги (называются «интерстейты», потому что соединяют один штат с другим). Вдоль дороги попадаются небольшие поселки, в которых все дома расположены на очень большом расстоянии друг от друга. Единственное средство передвижения здесь — это машина. Пешком не дойти никуда, а общественного транспорта нет и в помине.

Трое русских, появившихся в городе Декейтор, потрясли воображение местных жителей. Мы несколько раз своим ходом возвращались из ближайшего магазина (40 минут ходьбы). Ощущение весьма своеобразное. Шесть рядов машин (три в одну сторону и три в другую), а вдоль обочины, прижавшись к краю, идем мы (никаких пешеходных дорожек там просто нет). Водители на нас оглядывались, а некоторые интересовались, не сломалась ли наша машина.

Город — это одноэтажные частные дома и большие моллы (магазины). Центра в привычном нам понимании нет, да и город мы ощутили только в последний день, когда нас повезли показывать элитные дома маллионеров. Наш отель стоял в чистом поле, и считалось, что это — недалеко от редакции, куда нужно ехать 20 минут.

«Декейтор Дейли»

Так называется газета города Декейтор. У нее — 25 тысяч читателей, в воскресенье 28 тысяч. Выходит каждый день, в цвете. Сюда нас прислали изучать, как издание появляется на свет, распространяется и продает рекламу.

Нога русских в редакции уже ступала: здесь уже были на практике две журналистки из России, поэтому каждый считает своим долгом поздороваться на очень ломаном русском языке. Но вообще-то в этом южном штате на жителей нашей северной страны смотрят как на удивительных пришельцев из космоса. Сначала пытаются выяснить, на каком языке «пришельцы» разговаривают, потому что кроме французского, никаких других вариантов придумать не могут. Слово «Россия» производит совершенно ошеломляющее впечатление. Один молодой человек, услышав его, даже начал подпрыгивать от восторга.

О том, что мы — почетные гости, мы догадались на второй день пребывания в Декейторе. Два хозяина газеты: папа и сын — купили для нас билеты на завтрак с губернатором штата и местной политической элитой, который проходил в соседнем городе Бирмингеме (ехать туда — два часа, считается очень близко). После завтрака через пресс-секретаря для нас была организована фотосъемка с губернатором, а через день фотография уже появилась в газете.

Вскоре мы привыкли к тому, что редактор газеты Том Райт везде, куда бы с нами ни шел, рассказывал каждому встречному о том, кто мы такие. Но мы-то уже знали, что на юге Америки так принято: люди там общительные, открытые и добрые. Совсем как наши северные жители.

Поэтому и мы быстро освоились и стали всем про Россию рассказывать — почувствовали себя в роли тех самых «народных дипломатов» — собственно, ради этого и затевались обменные программы. Любимой темой южан, конечно, стала русская зима. Так и не научившись переводить минус 30 градусов Цельсия в температуру по Фаренгейту, мы механически рассказывали о том, как промерзает насквозь толстое меховое пальто, что снег лежит в сугробах во-о-от такой высоты, что на дорогах — лед, и машины ездят на специальной резине… Наши коллеги ежились от холода, потому что для Алабамы и 0 градусов — уже катастрофа: в школах отменяют занятия, чтобы дети, пройдя несколько метров от дома до машины и столько же — от машины до школы, не замерзли.

В Алабамском университете студентам отделения журналистики пришлось объяснять, что в России за недоброжелательные слова в адрес правительства в лагеря больше не ссылают, и что можно прожить на 200 долларов в месяц…

— Что здесь напоминает вам о России? — таким вопросом журналистка газеты «Декейтер Дейли» застала меня врасплох. В принципе, не напоминало ничего. Но, подумав минуту, я ответила:

— Конечно, люди. Такие же добрые, открытые и приветливые.

Естественно, за две недели, проведенные в Алабаме, не удалось глубоко вникнуть в особенности алабамской жизни, но удалось почувствовать колорит этого места.

Как они работают

В Алабаме принято очень рано вставать. Наши коллеги-журналисты приходят на работу в 6 утра, потому что первый выпуск газеты у них в 10.30. Встают полпятого. Официантка в кафе, с которой мы разговорились, призналась, что она поднимается каждое утро в три!

В 7 утра уже самый расцвет деловой жизни. На это время планируются разные ответственные мероприятия. Например, мы ездили к семи утра на завтрак к мэру города Декейтер, на котором встречались представители деловых кругов, чтобы обсудить важные городские проблемы. Подобные мероприятия проходят в местных гостиницах, где снимается большой зал и подаются закуски.

Все вопросы обсуждаются быстро и четко. Когда все съедено и выпито, повестка дня обычно уже исчерпана.

Но иногда проходят и деловые ланчи, то есть ранние обеды, на которых разговор ведется в таком же бешеном темпе. На ланч мы ездили к рекламодателям газеты «Декейтер Дейли», представителям ассоциации строителей, в другой отель. Никакого спиртного днем, даже легкого вина не подадут никогда — людям ведь надо потом на работу!

Конвейеры

Наши друзья свозили нас посмотреть чудо американской индустрии. Завод «Мермедес-Бенц», расположенный в Алабаме, производит дорогие внедорожники, половина из которых отправляется к Европу, а другая половина продается в самой Америке.

Завод проводит экскурсии для обычных людей, считая их хорошим маркетинговым ходом для продажи машин. Тем более что поразить воображение и стимулировать покупку на заводе есть чем.

Желающие посмотреть легендарное производство собираются сначала в специальном центре для посетителей, где продаются билеты и расположены музей и магазин сувениров. Там всех сажают на специальный автобус, выдают плейеры с наушниками, в которых будет хорошо слышна речь экскурсовода даже при сильном шуме, и везут прямо в цеха.

Огромные стеклянные помещения, невероятная чистота и безупречная организация производства — в таких условиях появляются внедорожники на свет. Везде — конвейеры, отгороженные от зевак стеклом. Там колдуют рабочие вместе с автоматами и роботами. Сначала движутся голые джиповые скелетики, потом они постепенно обрастают панелями, сиденьями, дверями, деталями, на остов наращиваются механические и электронные устройства, потом уже стадия косметическая, когда появляются разные обивки и обшивки. И вот уже стоит красавец-внедорожник, при виде которого любой автомобилист содрогнется! Правда, люди со средним достатком содрогнутся и от его цены — больше ста тысяч долларов. И вот заветный момент: в машину садится человек и едет через разные препятствия — это тесты. Тут-то уже у многих экскурсантов и пробуждается заветное желание, ради которого экскурсия проводилась.

Понятно, что предприятию и доход дополнительный (экскурсия стоит не очень дешево), да и с точки зрения продвижения товара очень полезно. Когда потенциальный потребитель видит, в каких идеальных условиях появляется на свет это чудо, конечно, его «аппетит» разгорается.

Ну, и конечно, мы посетили и музей мерседесов, где нам показали и ту пресловутую маленькую модель, которая в Америке, кроме как в музее, нигде не прижилась!

Еще один огромный конвейер мы посмотрели в дистрибьютерском центре «Таргет» (Цель). У этой фирмы — огромная сеть магазинов по всей стране, а товары туда отправляются со склада. Этот самый склад представляет собой огромный (несколько, наверно, квадратных километров) конвейер с множеством компьютеров, где движутся в разных направлениях большие и маленькие коробки, распределяясь по отсекам для отправки в разные магазины. У выхода из каждого отсека их заберет большой грузовик и отвезет именно в тот магазин, который заказывал товар. Участие человека — минимально, потому что все считают и распределяют компьютеры.

Трудно описать ощущения, когда стоишь в огромном пространстве, где едут, едут коробки, все гудит, движется, и почти нет людей… Но мы стали свидетелями коробочного затора, исправить который компьютер не мог, поэтому кучу разгребали люди, и даже не рабочие, а сам генеральный менеджер, проводивший нашу экскурсию.

Поднявшись наверх, мы увидели чистую столовую и много разных залов для семинаров, в том числе и оборудованных компьютерами. Прошли по административному кабинету, где штат — не больше 10 человек и все сидят вместе, только за перегородками.

Оплата труда рабочих здесь, по американским меркам, невелика, в работа тяжеловата, но тем не менее у входа мы видели огромную очередь в отдел кадров — наверно, фирма солидная.

Как отдыхают

После адской работы, естественно, хочется отдохнуть. Куда же податься в американской глубинке, кроме собственного уютного двух-трехэтажного дома и лужайки с садиком?

Лучшее место для отдыха в небольших городах — это огромные торговые центры, они называются моллы. Здесь можно не только походить по многочисленным магазинам (на любой кошелек: от дорогих до очень дешевых), но еще пообедать, покатать детей на карусели, сфотографироваться, посидеть у какого-нибудь фонтанчика, сделать массаж в специальном водном аппарате (раздеваться не надо, вода массирует лежачего человека через специальную водонепроницаемую ткань), пообщаться с друзьями.

Но по магазинам любят ходить не все. Люди более старшего поколения предпочитают вечеринки у себя дома. Вечеринки проходят совсем не так, как русское застолье и отличаются не только по количеству выпитого, но и по продолжительности.

Часам к шести-семи к дому подъезжают гости, бросают пальто в одной из спален прямо на кровать и начинают гулять по комнатам. На кухне берут бокал вина или маленькую бутылку пива, легкие закуски, перемещаются в гостиную, где уже затоплен камин, и непринужденно общаются, обсуждая последние новости. Когда вино выпито и закуски съедены, то все передвигаются в столовую, где уже накрыт стол. Хозяйка иногда готовит сама, но очень немного, а чаще всего заказывают на дом пиццу. Тут выпивается еще бокал вина и продолжается общение о том о сем. Когда последний кусок пиццы съеден, подается десерт. И хотя общение еще в самом разгаре, все уже понимают, что скоро надо уходить. Самая популярная в Америке фраза: «Мы понимаем, что хозяевам (гостям) надо завтра рано вставать…». После этой сакраментальной фразы делается последний глоток кофе, и все встают из-за стола.

Очень весело и очень ненавязчиво.

В пятницу и субботу вечером принято обедать в ресторане. Поэтому ни в один ресторан не попасть. В очереди можно простоять больше, чем полчаса, потом еще долго ждать, пока тебя обслужат. Но в принципе, уже уик-энд, можно никуда не торопиться…

Церковь

На юге Америки люди очень религиозны. Здесь огромное количество церквей разных направлений. Южане никогда не начнут есть, не прочитав молитву. Риджина, жена редактора, очень хотела нам показать свою церковь, потому что российские православные церкви поразили ее своей неслыханной красотой и полным отсутствием всякого комфорта во время службы.

Американская методистская церковь поразила нас не меньше, но как раз таки своим комфортом. Это целый культурно-спортивный комплекс. В церкви — большой спортзал, детский сад, библиотека, комнаты для дискуссий, кухня, обеденный зал, место для молитвы с рядами удобных стульев, разные удобства… В здании — несколько этажей, везде необыкновенная чистота, с детишками наверху занимаются педагоги. О том, что это церковь, можно только догадываться.

— А на какие деньги все это существует? — спросили мы Риджину.

— На пожертвования прихожан, — с гордостью ответила она, и рассказала, что деньги они отдают совершенно добровольно, что есть какой-то минимум, но все стремятся отдать как можно больше. Потому что знают: в церкви — жесткий бюджет, а из их денег платится зарплата священнику, оплачиваются все коммунальные платежи, ведется строительство, ремонт… И что здесь у них место, где всем прихожанам всегда будет хорошо.

Плантация

Быть на юге и не увидеть плантации рабовладельца наши коллеги не могли нам позволить. Поэтому в один прекрасный день сотрудник газеты повез нас на настоящую плантацию. Конечно, сейчас это музей. Плантация очень напомнила дворянскую усадьбу в российском провинциальном городе: старый дом, живописная местность вокруг и такие же преданные своему делу сотрудники. Самое интересное, что из-за вечной нехватки денег на реставрацию все находится в полуразрушенном состоянии, но ремонт все же идет благодаря энтузиазму тех, кто здесь работает.

Директор музея заставила нас надеть белые хлопчатобумажные перчатки и достала из потайного места альбом с фотографиями владельцев плантации. Потом долго и подробно рассказывала биографии всех обитателей, как будто была с ними лично знакома.

А уже на обратном пути наш коллега (он темнокожий) признался, что его предки когда-то была рабами на этой самой плантации. Он как раз работал над большой исторической книгой, посвященной разоблачению светлого образа героя гражданской войны и обнажающей его бесчеловечную сущность по отношению к темнокожему бесправному населению.

Путешествие на американскую автомобильную свалку

Чтобы понять, насколько Америка автомобильная страна, не обязательно туда даже ехать — можно, например, почитать разоблачительно-фельетонные портреты этой страны, вышедшие из-под пера скандального документалиста Майкла Мура. Призывая соотечественников к экологической ответственности, он делает попытку бороться со страстью американцев к большим машинам (призывает пересесть на маленькие, чтобы тратить меньше бензина). Автор двух книг, несколько лет назад ставших бестселлерами и сделавших его главным врагом американского государства, можно подумать, ходит пешком и ездит на экологически чистых троллейбусах или в крошечном жуке, потребляющем газ или органическое топливо…

Еще один способ убедиться в «автомобильности» страны — посмотреть обычный голливудский боевик, в котором главный герой по прекрасным дорогам с хорошо организованными развязками удирает на больших машинах от многочисленных преследователей.

Большая страна, большие дороги, большие машины. Ну, и привычки, которые трудно изменить, сколько бы книг ни писал Майкл Мур.

И действительно, когда оказываешься на огромных американских просторах, то понимаешь, почему такие привычки существуют. Кстати, когда фирма «Мерседес» пыталась внедрить на американский рынок свои разработки — крошечные автомобильчики, надо ли говорить, чем эта попытка закончилась…

И вот во время нашей экскурсии по плантации, когда мы осмотрели дом с садом, старые фотографии и документы, мой российский коллега вдруг спросил нашего гида:

— Не знаете ли вы, где можно раздобыть старые американские номерные знаки? Мой приятель их коллекционирует, и я обещал ему привезти.

Темнокожий журналист думал совсем недолго.

— Конечно, это очень просто. У меня есть приятель, владелец автомобильной свалки, мы просто к нему сейчас возьмем и съездим.

И снова мы на огромных просторах Алабамы выруливаем туда-сюда среди полей кукурузы…

Минут через двадцать показалась та самая свалка.

Честное слово, ощущение было таким, будто мы находимся на съемках боевика, в тот моменты, когда главный герой от всех преследователей уже удрал. Разбитые и искореженные машины, причем, таких невиданных марок! В таком высокохудожественном беспорядке!

Как ни странно, владелец свалки ничуть не удивился нашей просьбе.

— Ща снимем! — так бы в вольном переводе звучала бы его готовность предоставить нам экзотические номерные знаки.

Мы выбрали несколько, которые он тут же и открутил. Причем, самый старый номерной знак никак не хотел поддаваться отвертке, пришлось немало потрудиться и побить его различными тяжелыми инструментами.

Мы посидели в разбитых (не до самой крайней степени) автомобилях — где еще можно было сидеть, пофотографировали невиданные раритеты, поблагодарили хозяина за такую необыкновенную экскурсию и радостно прибрали ценные железки в сумки.

Так у меня дома и хранятся два совершенно потрясающих старых номерных знака: один — годов пятидесятых, другой, наверно, лет на десять помладше. Кроме названия штата «Алабама», там еще написано загадочное «Heart of Dixie».

— Сердце чего? — спросили мы темнокожего коллегу.

— Дикси — это старое название Америки. То есть сердце Америки. Алабама ведь и есть сердце страны.

Конечно, имелось в виду географическое расположение штата. Но надо сказать, что и люди здесь самые сердечные во всей, пожалуй, стране — добрые и открытые, чем-то похожие на наших северян или сибиряков.

Театр, Буш и порядок

Театр в Америке начинается не как у нас, с вешалки, а…с парковочного гаража. И не удивительно для страны, где автомобиль уже много десятков лет — просто обычное средство передвижения.

Многоэтажные гаражи — это часть любого американского города. Конечно, место в них стоит изрядно — оплата в основном почасовая, в офисных зданиях — помесячная (от 300 долларов). Час меньше 10 долларов — такое найти трудно. Во всяком случае, в американской столице. Ну, а в Нью-Йорке, разумеется, — еще дороже.

Если не желаешь пользоваться услугами гаража, то можешь припарковаться на улице — это будет стоит две двадцатипятицентовых монетки, но машине положено стоять не больше двух часов. Через положенное время ее либо эвакуируют, либо выпишут штраф. Да и таких парковочных мест в Вашингтоне не очень много. На большей части улиц стоят знаки: не парковаться ни в какое время! И это правильно, потому что движение на улицах — понятие священное, и никто не хочет, чтобы были пробки.

Когда любитель театра приобретает билет или видит объявление о спектакле, для него уже приготовлена информация о том, куда деть машину. Написано название улицы с ближайшим гаражом и пожелание подъехать пораньше, чтобы успеть занять место.

Если театр за городом, то гараж обычно достигает таких размеров, что само помещение, где идут спектакли, можно рассматривать как небольшую пристройку к гигантскому паркингу. Зато всем удобно. В таком театре в штате Мэриленд (пригород Вашингтона) мы слушали оперу «Порги и Бесс» Гершвина.

А что касается вешалки, то она совсем не актуальна. Гардероб в театрах если и есть, то в основном платный (если размер платы не указан, ты обязан оставить чаевые). Поэтому большинство театралов предпочитают одежду брать с собой и укладывать ее либо себе под ноги, под спину, на ручку сиденья, в общем — кто во что горазд. Так и в оперном театре, и на концерте классической музыки, и на бродвейском мюзикле… И никто строгим голосом не прикажет отправляться в гардероб — свобода выбора. Так же с одеждой поступают и в ресторанах, и на мероприятиях — тебя не будут заставлять отдавать пальто, если ты сам не хочешь.

В общем, гораздо более животрепещущ вопрос с парковкой автомобиля.

Как возят Буша

Если коротко, то и Леониду Ильичу Брежневу такого не снилось.

Однажды вечером мы вышли в центр Вашингтона, и вдруг около перекрестка нас завернул полицейский. На противоположной стороне людей тоже активно заворачивали. Машины с улицы, ведущей к Белому дому, куда-то пропали. В общем, наступил непонятный паралич всего пространства в центре американской столицы. Но скоро все прояснилось.

Сначала мы услышали дикий рев, похожий на звук сирены пожарных машин, но еще громче и пронзительнее. Потом вдалеке показались несколько мотоциклистов, несущихся с бешеной скоростью по пустынной улице. Их широкие мотоциклы были обвешаны сигнальными огнями и напоминали изощренно подсвеченные новогодние елки. После того, как эти персонажи компьютерной игры исчезли из глаз, поехал сам кортеж. Сколько же в нем было машин — никому не ведомо. Они ехали и ехали… И, конечно, догадаться, в которой из них сидел Буш, было невозможно — на это и рассчитано! Когда проехал последний джип-грузовичок, то из кузова на нас направился целый лес автоматных дул… И завершили процессию еще несколько сверкающих мотоциклов. Рев наконец поутих. Полицейские еще немного подождали и махнули замершим людям — дескать, ладно уж, идите.

— Почему же так помпезно? — спрашивала я многих американцев.

— Потому что Буша пол-Америки хочет убить, — таков был один из самых остроумных ответов.

Автомобильная выставка в Вашингтоне

Поскольку американцы сами не свои до машин, то и автомобильные выставки (или даже шоу) здесь проходят с большим размахом. Мы заглянули в огромный выставочный зал уже к вечеру, так что пробежали по этажам бегом. Но и этого времени хватило, чтобы увидеть, как американцы любят железных коней.

Выставка делилась не насколько частей: машины американские, европейские, класса люкс, раритеты. Во всех можно было фотографироваться. И, конечно, очереди выстраивались к Хаммерам и Поршам.

В основном, в очередях стояли черные. Они в большинстве своем небогатые, и знают точно, что никогда не смогут себе позволить такую роскошь. Белых на выставке было гораздо меньше.

Большим спросом у американцев пользуются, как ни странно, не свои собственные авто, а немецкие! (их любят за надежность). Сейчас автомобильная индустрия в США в полном загоне, и Детройт, где производят машины, по словам жителей штата Мичиган, пустеет на глазах, а уровень жизни там катастрофически падает.

***

Самое главное, что поражает в американской столице — на улицах города здесь полный порядок. Жизнь на колесах прекрасно организована, отрегулирована. Конечно, сделано это при помощи надежных и жестких рычагов — финансовых. Штрафы и суды никто не любит, потому что и то, и другое — в США вещи серьезные. Поэтому жителям ничего не остается, как уважать правила дорожного движения.

Другие американцы

Если в Алабаме русская речь — это повод для сбора вокруг тебя зевак, то в Нью-Йорке ею никого не удивишь. На некоторых станциях метро там даже стоят автоматы по продаже карточек с инструкциями на русском (!) языке.

А уж чтобы наслушаться вдоволь русской речи и заодно поесть русской еды, в этом городе принято отправляться на Брайтон-Бич. И то, и другое здесь вызывает гомерический хохот, как и нравы жителей района.

Брайтон-Бич

После того, как целый час трясешься в вагоне метро, проехав весь Бруклин, оказываешься на конечной станции — Брайтон-Бич. Как и на всех других станциях нью-йоркского метро, здесь очень грязно и неуютно. Зато, в отличие от центра, не капает с потолка, потому что станция — наземная, а скорее — надземная. Спускаешься вниз и оказываешься на самой центральной улице района — Брайтон-Бич авеню. После респектабельного (да и то местами) Манхеттена впечатление — ужасающее. Вся авеню расположена под железной дорогой метро, которая загораживает дневной свет. По краям улицы — небольшие грязноватые домики с обилием кафе и магазинов, надписи на многих из них сделаны на русском языке.

Подходим к известному кафе «Арбат». Изучаем меню, в котором, естественно, борщ, щи, пельмени и другие русскообразные блюда. Открываем дверь, и навстречу из гардероба нам выползает швейцар с совершенно зверским выражением лица без всякого намека на ставшую привычной лицемерную американскую улыбку в сфере обслуживания.

Вместо того, чтобы любезно пригласить нас пройти, швейцар почему-то загораживает нам вход и грозно произносит:

— Обедов нет!

Мы, растерявшись, не знаем, как реагировать. Если нет обедов, зачем тогда вывешивать меню?

Увидев наши смущенные лица, швейцар почему-то разжалобился и прокомментировал свою загадочную фразу не менее загадочной:

— Есть только то, что в меню!

Вконец запутавшись, мы приняли решение удалиться из этого заведения и поискать другое, не такое мудреное.

Тут швейцар осознал свою ошибку и буквально вцепился в одного из наших людей, чуть ли не насильно пытаясь снять с него куртку. Пока мы шли по улице к соседнему кафе, швейцар долго втолковывал нашему коллеге, что у них очень здорово и большой выбор блюд… Но было уже поздно.

В другом кафе сервис был гораздо обходительнее, и даже почти совсем не напоминал советские времена. Молодой человек с ярко-оранжевыми волосами быстро подскочил к нам, сдвинул столики и вежливо предложил:

— Давайте я ваши польта унесу, — тут мы все прыснули, но быстро сделали благообразно-вежливые лица.

Конечно же, заказали пельмени. А когда по американской привычке попросили воды, то он не понял и переспросил:

— Из-под крана?

Обычно в южных штатах об этом даже не спрашивают — просто наливают и приносят с большим количеством льда в гигантском стакане.

— А что, в вашем районе из-под крана воду не пьют?

И тут он сказал потрясающую фразу:

— Вообще-то американцы (!) пьют…

В этот момент подтвердилась наша догадка, что в этом районе — другая страна. Странный гибрид Советского Союза годов 70-х и развитого капитализма, а может, резервация, которую создали для себя наши бывшие соотечественники. Не худшее, надо сказать, место, так как расположено прямо на пляже. Туда-то мы и отправились после обеда.

Зима в Нью-Йорке весьма холодная, а эта выдалась особенно суровая, так что на пляже, естественно, лежали большие белые сугробы. Около пляжа стояло кафе под названием «Volna», что тоже напомнило 70-е годы. Над Атлантикой летали чайки, присаживаясь на холодный снег.

Тут мы увидели женщину, идущую решительной походкой к океану. Она прямо на ледяном ветру сбросила свою дубленку, оставшись в купальнике, и так же решительно вошла в воду, о температуре которой можно было только догадываться.

Поплавав, она вышла. Этот момент заснял на видеокамеру коллега из нашей группы, задав ей вопрос по-русски:

— Как водичка?

— Хорошая, — на таком же чистом русском ответила моржиха. Конечно, какой американец при минус 7 градусах полезет в воду?

Вообще, здесь многое напоминало и о России. На тротуарах подстерегали настоящие «минные» поля, сделанные собаками. А на парикмахерской большими буквами было написано по-русски: «Туалет не работает».

В общем, отсюда поскорее захотелось сбежать. Но поезд метро тащился и обратно больше часа.