Добейся меня, герой

Мейси Эйтс, 2018

Джошуа Грейсон, успешный бизнесмен и убежденный холостяк, возмущен тем, что отец решил искать для него жену через объявление в газете. Он подает в газету другое объявление, о поиске неправильной жены. Его план состоит в том, чтобы представить родителям абсолютно неприемлемую кандидатуру и тем самым дать понять отцу, что не надо вмешиваться в жизнь сына. На его объявление откликается Даниэль Келли, весьма подходящая кандидатура для роли «неправильной жены». Несмотря на это, вскоре Джошуа понимает, что его великолепный план рухнул…

Глава 2

Следуя за Даниэль по коридору, Джошуа сожалел о том, что у него нет домработницы. Какая-нибудь пожилая британка очень пригодилась бы в сложившейся ситуации. Ей Даниель с ребенком пришлась бы по душе, а вот о нем такого сказать было нельзя. Его не покидало ощущение, что его захватили. Это, конечно, было глупостью, так как он сам все затеял, правда только после того, как увидел отцовское объявление. И не важно, что у отца мягкое сердце и что им движут благие намерения. Главное — это то, что он устал от постоянного давления, от муссирования этой темы на всех семейных сборищах, от требований создать семью.

Этому не бывать.

Когда-то он думал, что его будущее станет именно таким. Он с нетерпением ждал его. Но потом ему стало ясно, что людям, уверявшим его, что лучше любить и потерять, чем совсем не любить, никогда не доводилось переживать потерю.

Его вполне устраивал холостяцкий образ жизни. А когда ему бывало одиноко, он вызывал к себе женщину и проводил с ней несколько часов в постели или на заднем сиденье своей машины. Любовь не входила в его планы.

— У тебя большой дом, — сказала Даниэль.

В ее голосе он услышал нотки осуждения, которые ему показались неправильными, учитывая обстоятельства. Как-никак, он тот, кто платит ей за то, что она притворяется его женой. И тот, кто живет в этом огромном доме. С другой стороны, она единственная откликнулась на объявление, размещенное абсолютно чужим человеком. Так что получается, что ей не пристало что-либо критиковать здесь.

— Да, большой.

— А зачем? В смысле ты живешь здесь один?

— Размер имеет значение, — ответил Джошуа, не обращая внимания на то, что младенец у нее на руках начал хныкать и извиваться.

— Ну да, — сухо произнесла она, — я жила в многоквартирных домах поменьше этого.

Джошуа остановился и повернулся к ней:

— И что дальше? Я должен тебе посочувствовать? Укорить себя за то, что живу в большом доме? Поверь мне, я начинал с малого. Но я предпочел жить лучше, нежели мои родители. И я добился этого. Заслужил.

— Ах, ну да. В таком случае я заслужила свое тяжелое положение.

— Я ничего не знаю про твою жизнь, Даниэль. А самое главное, что и не хочу знать. — Джошуа вдруг сообразил, что впервые назвал ее по имени.

— Великолепно. Аналогично. За исключением того, что я буду жить в твоем доме, так что мне поневоле придется узнать какие-то стороны твоей жизни. И тогда может возникнуть разговор вроде этого. Кстати, если ты собираешься что-то предполагать обо мне, то будь готов, что я отвечу тем же.

— Я не обязан. Насколько я знаю, я работодатель, а ты работник. И это значит, что если я захочу поведать тебе о своих детских психологических травмах, то тебе придется лечь на мою кушетку и послушать. И наоборот, если я не хочу ничего знать о твоих травмах, то не обязан узнавать. Все, что мне нужно, — это вкладывать в тебя деньги, пока ты не замолчишь.

— Ух ты. Я всю жизнь ждала именно такого предложения. Я как раз люблю поговорить. И меня трудно заткнуть. Это означает, что я еще очень долго буду получать деньги.

— Не испытывайте мое терпение, мисс Келли, — сказал Джошуа. Ему совершенно ничего не хотелось знать о ее детстве или что ее сюда принесло, какое у нее прошлое. Его не волновало, кто отец ребенка и как она оказалась в такой ситуации. Это его не касалось и ему было безразлично.

— «Не испытывайте мое терпение, мисс Келли», — повторила Даниэль, и Джошуа догадался, что она его передразнивает.

— Серьезно? — спросил Джошуа.

— Что? Ты что, рассчитываешь, что тебе не прилетит за твое свинство?

— Я рассчитываю, что могу делать что угодно, так как я плачу тебе.

— Ты же не захочешь, чтобы я наряжалась в костюм медвежонка Тедди и пылесосила?

— Что?

Даниэль переложила младенца с одной руки на другую.

— Слушай, чувак, это многим по душе. Им нравятся плюшевые игрушки, точнее, им нравятся люди, одетые, как мягкие игрушки.

— Мне нет.

— Какое счастье.

— Мне нравятся женщины, — сказал он. — Одетые как женщины, ну и раздетые, в общем.

— Я не собираюсь тебя судить. Твой отец же по какой-то причине поместил объявление в газете. Очевидно, что он хочет тебя женить.

— Да. Только он не понимает, что не все хотят жить так же, как он. Он счастливо жил со своей семьей в доме на ферме. Но никто из нас не проникся этим, и в этом нет ничего плохого.

— Никто из вас так и не женился?

— Только один. Единственный брат, который тоже хотел жить на ферме.

Джошуа остановился перед дверью в конце коридора. Он заранее выделил эту комнату для той, что должна была ответить на его объявление, и сейчас увидел, насколько правильным оказался его выбор. Теперь младенец будет вне зоны слышимости.

— Сюда? — спросила Даниэль.

— Да, — ответил он, открывая дверь.

У нее отвисла челюсть, когда она увидела комнату. Джошуа понравилась ее реакция. Она выглядела… Что ж, она выглядела ошарашенной. Как будто оказалась перед великим произведением искусства. А это была всего лишь спальня.

В комнате стояла большая кровать полированного дерева. Вместо столбиков, обычных для такого ложа, от пола до потолка тянулись стволы, где заканчивались кроной, казалось, сюда перенесли уголок леса. На взгляд Джошуа, спальня была вычурной. Его собственная комната была более скромной. Но на Даниэль обстановка, очевидно, произвела впечатление.

Хотя ему все равно.

— Я определенно жила в квартирах поменьше этой комнаты, — сказала она, обнимая обеими руками ребенка и поворачиваясь к Джошуа. — А там что, чердак? — Она посмотрела вверх, на галерею, которую поддерживали три ветки, отходившие от ствола.

— Не знаю. — Джошуа предполагал, что там галерея для занятий сексом. Если бы он жил в комнате с галереей, то наверняка занимался бы сексом только там. Именно для этого и создаются креативные поверхности.

— Она напоминает мне один случай в первом классе.

Он скептически нахмурился.

— В смысле в первом классе школы. Наша учительница обожала книги. И ей нравилось, что мы все читаем. Мы могли лежать посреди класса с книгой и… — Она резко замолчала, поняв, что делает. — Не важно. Тебе это неинтересно. В любом случае я буду здесь читать.

— Принести твои сумки из машины?

Даниэль искренне удивилась.

— Ты не обязан ничего носить.

Джошуа предложил помочь исключительно из вежливости, как учил его отец. Если у женщины есть тяжелые вещи, то ты не мужчина, если не предложишь помощь.

— Мне не трудно.

— У меня всего одна сумка, — сказала Даниэль.

Джошуа был поражен. Она же женщина. Женщина с ребенком. Матери обычно путешествуют с большим багажом.

— Всего одна сумка?

— Да. Мы путешествуем налегке.

— Я принесу. — Он вышел из комнаты и разозлился, когда услышал ее шаги за спиной. — Я же сказал, что принесу.

— В этом нет необходимости, — сказала Даниэль, спускаясь за ним по лестнице. — Машина закрыта, — добавила она, но Джошуа проигнорировал ее и прошел через площадку к припаркованному коричневому монстру.

Покосившись на спутницу, он посмотрел на дверцу машины. Она висела немного криво, и ему пришлось приподнять ее и дернуть, чтобы открыть.

— Не совсем.

— Ты ужасен, — сказала Даниэль, нахмурившись.

Джошуа наклонился в салон и увидел на заднем сиденье изношенную вещевую сумку со сломанной молнией — когда-то сумка, судя по всему, была темно-синей.

— Вынь вещи, я ее утром сожгу.

— Это моя единственная сумка.

— Я куплю тебе новую.

— Было бы лучше, если бы это пошло в дополнение к зарплате.

— Обещаю, что профинансирую тебе покупку всего необходимого для того, чтобы ты вписалась в окружение, а я не подхватил чесотку.

— У меня нет чесотки.

— Я не сказал, что она есть у тебя, я предположил, что она есть у твоей сумки.

— У нее нет. Она чистая. Я чистая.

Джошуа повесил сумку на плечо и пошел в сторону дома, Даниэль поспешила за ним. Он чувствовал, как она прожигает его взглядом, четко между лопатками. Что ж, она не из тех, кого легко запугать.

Ее ожесточенность навела его на мысль, что с ней нужно обращаться бережнее. Не потому, что ей этого хочется, а для того, чтобы избежать стычек. Только он не знал, как это — бережнее. К тому же он платил ей чрезмерно много, чтобы она терпела его таким, какой он есть.

«А еще она притащила в дом ребенка», — напомнил себе Джошуа.

— Тебе необходимы кое-какие вещи, — сказал он и внезапно сообразил, что влечет за собой появление в доме младенца. Ведь комната, в которую он ее поселил, оборудована для одного взрослого.

И едва ли в ее старой сумке есть то, что необходимо для нормальной и комфортной жизни.

— Какие?

Они прошли в ее комнату, он бросил сумку на пол.

— Кровать для ребенка. Ну, я не знаю, что еще ему нужно.

Даниэль посмотрела на него убийственным взглядом, потом раскрыла сумку и достала из нее бутылочку и банку. Бросив их на кровать, она вынула из сумки одеяло и расстелила на полу, затем положила на него ребенка.

Выпрямившись, Даниэль обвела рукой комнату:

— Ну, мы получили от тебя больше, чем у нас когда-либо было. И да, думаю, было бы неплохо иметь детские принадлежности. Но у меня их никогда не было. Мы с Райли прекрасно обходились. — Она опустила глаза и принялась выковыривать грязь из-под ногтя. — Хотя, возможно, не прекрасно. Иначе я не откликнулась бы на твое объявление. Но мне не надо больше того, что я имею. Не сейчас. Когда ты мне заплатишь, я куплю дом. Я собираюсь изменить нашу жизнь.

Джошуа нахмурился.

— А что с отцом Райли? Он же должен оказывать вам материальную поддержку.

— Должен. Только я понятия не имею, кто он. То есть я не знаю, как связаться с ним. Он не оставил контактов. Я даже не уверена, что он назвал свое настоящее имя.

— Я позвоню своей секретарше, Поппи. Уверен, она знает, что тебе нужно. — Формально Поппи являлась помощницей его брата, Исайи, но периодически выполняла просьбы Джошуа и Фейт. — Поппи все организует.

— Честное слово, ничего не надо… Ты не обязан все это делать.

— Я хочу убедить своих родителей, что собираюсь на тебе жениться. И они вряд ли мне поверят, если я допущу, чтобы вещи моей невесты уместились в одной сумке. Нет. Все должно выглядеть правдиво. Считай это бонусом к зарплате.

— Хорошо. Буду так считать.

Джошуа ожидал, что она начнет спорить. Хотя зачем ей спорить, возразил он самому себе. Ведь она оказалась здесь ради материальной выгоды. Так зачем ей ее уменьшать?

— Договорились. Мы с тобой особо пересекаться не будем. Я постоянно работаю. Через несколько дней у нас будет ужин с моими родителями. До тех пор дом и территория вокруг в твоем распоряжении. Изучай. Это также и твой дом. На данный момент.

Джошуа распорядился так не из щедрости. Он просто не хотел отвечать на ее вопросы, куда можно ходить, а куда нельзя. Хотел забыть о ней и ее ребенке, пока она не понадобится ему в качестве удобного аксессуара.

— Правда? — Ее недоверие было вполне оправданным.

— Я очень занятой человек, мисс Келли, — сказал он. — Я не собираюсь быть нянькой. Ни при ребенке, ни при тебе.

С этими словами он повернулся и вышел.