Женщина бандита

Мила Дрим

Я люблю его.Властного, справедливого, неповторимого.Бандита, который уверенным шагом идет к своей цели.А я? Я — теперь его женщина, которую он полюбил.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Я и не думала, что можно приготовить такие крошечные пельмени, что плавали в моей тарелке. В одной столовой ложке помещалось аж девять штук!

Первая мысль при виде них — блюдо для малышей, но когда я проглотила первую пельмешку, то поняла, что они созданы для изысканных гурманов.

Ароматное, приятно жирное мясо, специи, тонкое, упругое тесто… Мм… Даже несмотря на то, что я сегодня хорошо ела, я с огромным аппетитом накинулась на дюшбара.

Мы сидели на кухне.

Я, Искандер, Эмиль, Амин и Гаджи.

Рядом вертелась Гюнаш.

Как Искандер назвал её? Тетя Гюнаш. Так и я буду обращаться к этой улыбчивой женщине.

— Тетя Гюнаш, а соус можно еще? — Амин, обернувшись на женщину, широко улыбнулся ей.

— Сейчас! — тетя Гюнаш поставила на стол несколько пиал, наполненных золотистой, ароматной жидкостью.

— Это — уксус с чесноком, — подсказал мне Искандер. — Хочешь?

— Мне и так вкусно, — я улыбнулась.

Бульон, правда, тоже было очень вкусный. Густой, наваристый, ароматный…

Я ела с аппетитом, наслаждаясь каждой ложкой, отправленной в рот.

— Рассказывай, как там, в солнечном Баку? — Амин выжидающе посмотрел на Эмиля, и я заметила тоску в глазах брата Искандера.

— Баку процветает и радует сердце, — ответил Эмиль. — Солнце любит этот город, чего не скажешь про Москву. Холодно тут.

Придавая веса словам, он передёрнул широкими плечами.

— Я тоже, по первой, мерз тут, — улыбнулся Искандер, — да чего таить, и сейчас, порой, тоже, как начинается октябрь, испытываю желание вновь оказаться в любимой стране… Но нельзя.

— Да, теперь тебе туда нельзя, — Эмиль понимающе вздохнул.

— А что такое, почему тебе нельзя? — вырвалось у меня.

Да, знаю, надо было молчать. Но я не смогла.

Искандер скосил на меня глаз. Я, спохватившись, сделала единственное, на что была сейчас способна.

Захлопала глазами, как дурочка.

— Потому, — одаривая меня многозначительной улыбкой, ответил Искандер. В его взоре прочиталось предупреждение.

— Извини, — прошептала я и опустила глаза.

Почувствовала себя ребенком, которого взрослые были вынуждены взять на свою встречу. И сразу ужин потерял прежний вкус.

— А помнишь Носорога? — сменил тему Эмиль, чем вызвал у меня благодарность.

— Как же, — голос Искандера наполнился весельем, — помню, конечно.

— Он, короче, кафе открыл. Пригласил местную знаменитость, певицу, на открытие. Голос у неё такой, знаешь, мощный, аж стены дрожат, — Эмиль усмехнулся. — Народу собралось… И братки подтянулись. В общем, певица-то эта, приглянулась Носорогу. Вот только он ей не особо понравился. Она, оказывается, в мента влюблена была. И там случилась перестрелка. Носорога откачали в больничке, а певичка свалила заграницу. Такие дела.

— А мент? — раздался голос Гаджи.

— А мент звездочки получил, — Эмиль приобнял Искандера за плечи, и я сдвинулась вбок, чтобы чужая рука не коснулась меня.

— Брат, а помнишь, ты мечтал о погонах? Эх, были времена! — с неким сожалением выдохнул гость.

Я замерла. Вот это да… Кажется, Искандер не рассказывал мне про это… Или рассказывал?

— Помню, но дорога туда оборвалась в тот день, когда я отомстил за отца, — Искандер откинулся назад, на спинку дивана, и Эмиль был вынужден убрать руку.

— Тетя Гюнаш, пожалуйста, можно чай? — попросил Искандер. — Ща по стаканчику чая — и спать.

— Шутишь? — в голосе Эмиля зазвенело удивление. — Я думал, покумекаем немного перед сном.

— Покумекаем, но не сегодня. День долгий был.

Тетя Гюнаш, как волшебница, поставила на стол поднос с прозрачными стаканами в жестяных, цветных подстаканниках.

— Осторожно, Лиза, я сам, — Искандер поставил поближе мой стакан, добавил две ложки сахара.

Я улыбнулась. Помнил, сколько я обычно кладу. Маленькая приятность, согревшая моё, немного обиженное, сердце.

— Можно спрошу? — произнес Эмиль.

Искандер кивнул головой. Я улыбнулась. Столько царственности было в этом простом кивке.

— А что с рукой у девушки? Несчастный случай?

Вот этот вопрос я точно не ожидала.

Я сглотнула и замерла, ожидая ответа любимого.

— Несчастный случай, который произошел по моей вине, — убийственно ледяным тоном ответил он.

Бум. Сердце со всей силы ударило в ребра. Пораженная, я посмотрела на любимого.

На несколько секунд в кухне воцарилась звенящая тишина. Даже тетя Гюнаш перестала мыть посуду.

— Я почему спрашиваю, может, стоит показать её кистевому хирургу? — поинтересовался Эмиль.

— Пока причин для этого нет, но спасибо за совет, — Искандер поднес к губам стакан с чаем.

Сделал глоток, а я, как завороженная, наблюдала за ним.

— Милая, ты что не пьешь? — Искандер повернулся ко мне и ласково улыбнулся. — Наелась?

— Да, наелась, — тая от любимой улыбки, выдохнула я.

Щеки мои защипало, и желание, чтобы Искандер скорее обнял меня, стало почти нестерпимым.

— Сейчас, допью чай, — он положил руку на мою бедро, — и спать.

Я вспомнила о книге, которую забыла в гостиной, на диване.

Вдруг, завтра мне придется сидеть в спальне? Мало ли? Поэтому, я решила забрать её.

— Я пока книгу заберу, — произнесла я.

— Книгу? — Искандер с удивлением посмотрел на меня.

Неужели он удивлялся тому, что я читаю книги?

— Да, в гостиной оставила.

— А, ну иди, забери, — кивнул он, и только тогда я вышла из-за стола и обратилась к тети Гюнаш:

— Тетя Гюнаш, спасибо! Очень вкусный ужин!!!

Она обернулась. Её смуглое, красивое лицо озарилось улыбкой:

— На здоровье, дочка.

Ощущая ласковое тепло в груди, я прошла до гостиной и взяла книгу. Я прочитала почти половину! И как-то грустно становилось от мысли, что она скоро закончится.

В голову закралась идея попросить Искандера, чтобы он купил мне еще книги, а лучше — свозил меня в книжный магазин.

Это же Москва! И я только представляла, каким большим должен был быть книжный магазин.

Размышляя над этим, я неспешно пошла в сторону кухни. Нарочно не торопилась. Надеялась, что к тому времени, когда я подойду, Искандер допьет свой чай.

— А что, на счет свадьбы?

— Свадьбы не будет. Жениться я точно не собираюсь, — ответил Искандер, и я почувствовала себя так, словно у меня отняли что-то ценное…