Десять лет странствий. Теория хаоса

Михаил Ка…

Завершающая глава истории о противостоянии Серых и Человечества.Открытие последних тайн и животрепещущих вопросов.Кто выйдет победителем в этой схватке, и каким станет мир?

Глава 12 Три стены

Что является самым страшным наказанием? Приговор что выносит суд? Смертная казнь, заключение на длительный срок, или же те муки которыми мы сами себя подвергаем вне зависимости от того места где находимся. Мое наказание включает все это, но вот в чем ирония я знал, что так будет, знал мне это сказали, а я не поверил, что сам возведу эту тюрьму, буквально и нет. Я здесь, потому что заслужил быть, здесь. — Где же это здесь? Вопреки мнениям фантастов, об огромных станция, планетах, континентах, населенными, такими как я. Все иначе, так же как и дома, те же масштабы, только сбежать не возможно, это была главным требованием. — Догадались? Я там, где обитают, те, кто переступили грань, вернее та часть что попалась, только я здесь по своей воле. — Я в остроге!

В литературе часто пишут о будущем, о фантастике, об огромных кораблях, залитых хромом, отсеках с ослепляющем белым светом, о господстве минимализма во всем, но это не так. Мир хоть и опережает наш на несколько шагов, он все так же грязен, так же порочен, если даже не больше, только все эти пороки скрыты под блеском и лоском, под светом, и тоннами лжи, льющийся отовсюду. — Может я устал и поэтому оказался здесь, да нет эта расплата. — Да когда было нужно я не ничего не сделал, именно поэтому я здесь.

Острог находился на планете под ироничным название «Воля», в секторе 67нк19, правда там была не только она. Было население, природа, в общем, все атрибуты разумной жизни. — Почему здесь? Все очень просто Иридий, там былое настолько много, что даже если мне придет мысль сбежать я это не смогу проделать. Так что я все продумал. Апартаменты что были мне любезно предоставлены, не отличались повышенной комфортностью. Острог был высечен в скале и глубоко вглубь уходил в ее тело, так что кое-где еще были не отколотые сталагмиты, свисающие с потолка, и продирающие свой путь через поверхности. Кроме меня данный мир населяли и другие пленники, только они были здесь по иным причинам. И за что бы каждый из них здесь не отбывал наказание, все это в разы меркло по сравнению с теми вещами, которые я когда то творил. И если взять все ту совокупность этих поступков, абстрагироваться от мотивов и целей их совершения, то, не задумываясь ни на толику секунды вынесете более жестокий приговор, и будете правы. Но вот в чем ирония, я не могу принять этот приговор, не потому что не согласен с ним, отнюдь, все немного глубже и запутаннее. По двум причинам, первая это слишком простое наказание, и вторая оправдывающая первую, и одновременно объясняющая — я не могу умереть, буквально. — Как, мне и самому необычайно интересно почему? Толи это наказание, или же со мной еще не закончено?

Но по каким бы мотивам я не выбрал такую учесть, главным для меня было пройти этот путь искупления, до конца, именно по этому я выбрал это место. Не знаю, сколько по времени, проведу я в этих месте, но, сколько бы не прошло, я заслужил каждый день, так же как и те существа, что находились здесь. Их величайшее разнообразие, были даже те, что я не видел прежде. Одно только перечисление и описание их внешности заняло бы у меня порядка нескольких часов, не говоря о том, как они говорят, ходят и прочие атрибуты, разумных сущностей. Если кратко то там были: серые человечки, пара великанов, фантомы — существа едва различимы, представлявшие собой едва видимые потоки воздуха, големы разных мастей, ящерицы, рептилоды и еще порядка сотни разумных существ. Столь разношёрстная публика, оправдывала свой вид еще более разнообразными преступлениями. Там были и банальные кражи, убийства, шантаж, но были и ювелирные работы, один сидел за то, что продал федерации планету, с ресурсами которой как не существовало уже 1000 лет, причем попался он просто, потому что необычайно гордился этим фактом и раструбил его повсеместно. Другой узник, сидел за фальсификацию практически всего, начиная от личностей, заканчивая предметами искусства и историей. Эти представители так сказать «красивых» злодеяний составляли большинство населяющего люда данного места. И вот какой факт меня более всего удивлял в них, они не расстраивались по поводу того что были здесь, они жалели только о том что не могли «творить» дальше. Вот что я понял там в этой игре под названием жизнь, а именно в ее маленьких аспектах таких как: игра, преступления, любовь и прочее главное вовремя остановиться и посмотреть на пройдённый путь, а не идти сломя голову иначе тебя ждет, неминуемы крах. Я да же не помню тот роковой момент когда стоило остановится, не приходит на ум не одно из событий.

Заключение, как ни что, стимулирует наш разум работать, анализировать, думать, так как никогда прежде. Сидя в трех стена наедине с самим собой ничего другого не остается, и это самобичевание может свести с ума, или дать ответы настоль животрепещущее вопросы, те, что терзаю тебя. Но пока ничего из выше перечисленного не происходило, я был на этом длинной пути, и казалось что конца ему нет. О как же я был не прав…

Это был один из многих однотипных дней, какой точно я не могу сказать, просто потому что не следил за номерами и названиями. Все как всегда началось с переклички, надзиратель прошёлся по блоку и, подходя к каждой из камер смотрел на обитателей, что-то спешивал у каждого. Поразительный факт, но у каждого он спрашивал совершенно разные вещи, причем вопросы не просто не повторялись, их тон манера речи менялась от одного к другому. Так что единого мнения о том кем являлся, глава это заведения просто не было он был индивидуален для каждого. Один и одновременно многолик, но одно черта была едина для всех, он всем нравился, да же тем кто… Но тогда что-то сразу пошло не так.

Стоило ему приблизиться к створкам моей камеры, как я увидел совершенно иного надзирателе, нежели я знал, его походка невербальные жесты были совершенно другими, не таким он предстал перед моим взором. Хотя я увидел все это и последующие сигналы, почему тогда не придал этому значения, даже не знаю. Предположу виной тому размышления терзавшие меня. Но мы отвлеклись, подойдя к моей клетке, он пристальным взором оглядел меня и начал говорить. — Вас зовут иначе, нежели вы представились. Я встал с кровати и, подойдя к решетке, ответил, — это имеет значение? — Вы сидите здесь за совершенно иного узника, вопрос лишь почему? — Вы хотите мне выпустить, или что-то иное, в любом случае, и при любом раскладе моим словам не стоить верить, — ответил я на вопрос. Надзиратель провел рукой по решетке и вновь заговорил, — меня интересует не кто вы на самом деле, и что вы совершили, нет, не это. — Мне интересно, вы здесь скрываетесь от мира, или скрываете мир от себя? Я улыбнулся в ответ на сие безумную речь и произнес, — это оба не верных ответа! — Тогда все хуже, чем я думал… — Да, — перебил его я. — Именно, вы наказываете себя, и только вам решать, когда вы отсюда выйдете, ведь решетки они у вас в голове? Я приблизился вплотную к решетке и оперевшись об нее лбом произнес, — вот здесь вы не правы, не я решаю, и именно благодаря этому месту я не выйду пока не пройду весь путь. — Вы очень сильно ошибаетесь, друг мой, — ответил надзиратель. — Нет в этом вся и беда я никогда не ошибаюсь, — промолвил я. Смотритель ни чего не произнес на это а, опустив голову, отметил мое присутствие в камере и пошел дальше.

Как часто кажущиеся не связанные на поверху вещи, становятся частями чего большего, огромного механизма. Механизма, который работает столь точно и тонко, что мы поражаемся как это так? Тысяча деталей каждая, из которых выполняет свою роль, каждая в свое время включается и происходит это действо. Но стоит одной выйти из строя, или вступить не в свой час как вся магия исчезает. Именно с таких изречений начиналась книга что я читал она была об иллюзиях, магии, но как точна она передавала все аспекты жизни, и вот что самое поразительно именно она, не психология ни социум дала столь нужное понимание того что со мной происходит, то как и что нужно сделать, что бы наконец простить себя. Как точно сказал некогда мой друг, «Зачастую ответы, что нам так нужны, находится там, где мы менее всего ждем».

От столь необходимого для меня чтива меня оторвал голос. — Для мертвого ты слишком жив? Я поднял глаза у моей клетки возникла фигура. — Наказание и искупление это не одно и то же, — продолжил он. — Да ты прав, но здесь я бы не убью еще одного друга, или еще кого-то, — встав с кровати, ответил я. — За чем ты здесь Дез, и главное с кем с Серыми или с людьми, — продолжил я. — С людьми, а ты здесь скрываешься…. — Нет и вот что, — перебив его начал я. — Здесь не вы, не они, не даже я не смогут выйти, это мой личный ад, здесь все… — Думаешь все, — прозвучал очень знакомый голос, голос человека, что не должен быть здесь. — Невозможно, — произнес я и отошел от решетки на шаг вглубь камеры. Существо, которому принадлежали эти слова, показалось из-за спины Дезмонда. Он вышел на свет и продолжил, — все это слишком скучно. — Псих, значит, — произнес я. — Нет, — ответил тот. Я улыбнулся и, подойдя обратно к решетке и промолвил, — значит, мне не чего боятся! — Я не Псих и не Миша, я оба, компиляция, помню все, — приблизившись к ней, ответил он. — Тогда очень хорошо, что я за решёткой, — съязвил я. — Из — за чего Иридия, — вклинился Дезмонд. — Думаешь, он защитит тебя, или не дает тебе вырваться такой план, — продолжил он. — Да, да, да и еще раз да я это заслужил я предал все, всех тебя и тебя, я должен быть здесь, — выкрикнул я. — Это похоже на тебя не исправлять то, что ты наделал, не доводить все до конца, потому что трудно, — промолвил Псих. — Нет, это не так, я не поверил тебе тогда, и вот результат, посчитал тебя тогда психом… — Есть возможность все исправить поставить точку в этой затянувшейся пьесе, вот зачем мы здесь, — выкрикнул он, перебив меня. Я отошел вглубь камеры схватился за голову и сев на кромку кровати произнес, — нет. Дезмонд посмотрел на Пророка, а тот произнес, — На хер переговоры. Он протянул руку, и решетка буквально вылетела из камеры.

Раздалась тревога, но ни Псих не Дез, были ни чуть не взволнованы, Иридий который должен был лишить их сил просто не действовал, а на Пророка казалась, оказывал прямо противоположный эффект. Они зашли внутрь и, подойдя ко мне, склонившийся Миша промолвил, — Клим мне нужна рукопись та, что у тебя, и второе ты пойдешь с нами, и как ты понял это не просьбы.