Демонстрация силы

Михаил Нестеров

Лихой команде морских спецназовцев во главе с Женей Блинковым по прозвищу Джеб расслабляться некогда. По заданию российской разведки они должны втереться в доверие международного террориста Хакима и обезвредить его. Первое – не так сложно. Парни Джеба легко проникли на яхту террориста, продемонстрировав ему свои способности. Хаким оценил это и предложил участвовать в подготовке нового теракта. Но вот второе задание будет потрудней – террорист решил использовать их втемную. И кто кого обезвредит раньше – вопрос…

Глава 1

Сокровища старого Хьюга

1

Красное море, четырнадцать лет спустя

Морской буксир HUGE под номером 017 возвращался на американскую военно-морскую базу в Бур-Сафаге. Он шел из Эйлата, названного моряками «приграничным городом»: к нему, как к острию копья, сходились границы трех государств — Израиля, Египта и Иордании. На самом деле ничего «приграничного» в израильском Эйлате не было. Это небольшой городок с маленьким портом, солеварнями, роскошными пляжами, развлекательными шоу по образцу Лас-Вегаса. Другая сторона Эйлата — это и серые дома, собранные из готовых панелей, похожие один на другой, как близнецы, и причалы для стоянки нефтеналивных судов.

Гребные винты «Хьюга-017» пенили воды Акабского залива, оставляли за кормой широкий серебрящийся след. За буксиром, имеющим внушительные размеры, шли два катера охраны, отчего «Хьюг» издали походил на ледокол.

Акаба был довольно глубоким местом — до двухсот метров. На выходе в Красное море — поблизости от египетского Шарм-эль-Шейха, мимо которого проходил буксир, — не больше ста.

Его борта были покрыты сине-зеленой краской; этот камуфляж в первую очередь говорил о принадлежности «Хьюга» к военному флоту. Катера охраны, ощетинившиеся пушками и крупнокалиберными пулеметами, имевшие на бортах номера 340 и 349 — в кильватере и 350 — на фланге, будто несли сопровождающий транспарант: «Осторожно! Военный груз!» Действительно, на широком юте стояли в ряд несколько контейнеров, прикрытых камуфлированной сеткой. Они протянулись от оперативной лебедки до кормового ограждения; иллюминаторы на палубе могли сойти за счетные кружки абака: их было столько, сколько контейнеров, и располагались они друг над другом.

Миновав изрезанный бухтами берег и всемирно знаменитый египетский курорт, американский конвой вышел на оперативный простор: под килем все те же двести метров; на правом траверзе легкая дымка, скрывающая далекую Хургаду; слева по борту ряд рифов. Вода пенилась у подножия скал; чайки казались порождением волн: они то взмывали над неспокойной водой, то пропадали в ней. Такое же беловатое и крикливое облако преследовало «Хьюг» на протяжении всего пути.

Стояла прекрасная погода. Море было ярко-синее, солнце ослепительно белое.

Матросы буксира и военные, охраняющие груз, столпились после обеда на кормовой площадке и скармливали чайкам остатки еды. И только с появлением боцмана прекратилось кормление птиц.

— Кто будет убирать помет с ограждений и поручней? — обрушился он на команду и прикомандированных на «Хьюг» военных.

— Я так и знал, что он нам обломает кайф, — заметил молодой матрос, раздетый до пояса, демонстрирующий накачанные мышцы.

Его реплика не осталась без внимания боцмана. Он определился с выбором и приготовил для мускулистого подчиненного соответствующие слова и выражение лица.

«Хьюг-017» миновал один из островков, у которого дрейфовало небольшое судно с вертикальным ярусом — крючковой снастью. Дело обычное, это рыбаки вели здесь свой нехитрый промысел. Совсем иначе смотрелся, не вписываясь в рыбацкую рутину, катер с высокой рубкой. Он на большой скорости выходил из-за острова и разворачивался в сторону буксира. На миг он показал надпись на своем правом борту, и волосы боцмана, уже набиравшего в грудь воздух, чтобы выпалить в лицо матроса наказание, встали дыбом. Это судно — по классификации спасательное — называлось HUGE и несло на борту трехзначный номер: 017. «Этого не может быть», — пронеслось в голове моряка. И он, отчетливо представляя, что случится в следующую минуту, громко выкрикнул:

— Брандер!

И еще раз, срывая голос:

— Брандер!!

Корабль-камикадзе был легок на ходу и изящен. Он не кривился черным пиратским флагом, но насмехался над жертвой ее продублированными названием и номером. Он издали показал американскому судну смертный приговор и торопился привести его в исполнение. Он шел поперек курса военного конвоя на скорости 30 узлов, ревя дизелем и позванивая спасательным колоколом; его язык бился так же часто, как и сердце боцмана. Как и всех, кто не мог оторвать взгляд от этой страшной и завораживающей картины.

Чайки, предчувствуя катастрофу, взмыли в небо, но тотчас снизились и пошли на бреющим полете к соседнему рифу.

Издав металлический скрип, похожий на предсмертный, пушки катеров сопровождения развернулись в сторону брандера. Крик шкипера «Хьюга» заставил вздрогнуть механиков:

— Стоп, машина! Полный назад!

Но скорость брандера была велика. Им управлял опытный моторист; и он успел зафиксировать штурвал сцепным устройством. До цели было не больше полкабельтова, когда рубку судна-камикадзе прошили первые 20-миллиметровые снаряды. Голову единственного члена экипажа разорвало в кровавую пыль, и он на миг предстал безголовым посланником из ада. Только на миг — следующая прицельная очередь с 350-го, сбросившего скорость, откинула его изуродованное тело от приборного щитка.

Казалось, скорострельные орудия сделали свое дело — на брандере раздался взрыв, и в небо взметнулся черно-красный столб. Но то взорвался небольшой заряд в носовой части судна. Основная масса взрывчатки находилась, поделенная надвое, на обрезе рубки и на месте буксирного устройства и водоотливного механизма.

По палубе «Хьюга» пронесся вздох облегчения. Кто-то успел перекреститься, приняв взрыв на брандере как спасение. Однако все до единого замерли, ухватившись за поручни и скобы, ожидая столкновения. Оно было неизбежным и пришлось на середину удлиненного бака. Матрос на трюмной палубе успел отпрянуть от иллюминатора. Он развернулся и ничком бросился на пол. Но бешеное дыхание взрывной волны тут же подбросило и швырнуло его на переборку. В следующий миг буксир разорвало пополам. Его половины сошлись бортами, давя обезображенные человеческие тела и останки брандера. Носовая часть вдруг закрутилась, выпуская затхлый воздух трюма и истекая соляром, и стремительно пошла ко дну. Вслед за ней опустилась корма, а вместе с ней и контейнеры с особо опасным грузом.

2

Военно-морская база США «Атолл-44», Бур-Сафага, Египет^[1]

Губы адмирала Маккормика посинели и мелко подрагивали. Перед глазами американского военачальника пронеслась целая жизнь, заканчивающаяся на стыке трех государств. Вот он простой матрос, драит палубу на минном тральщике, вечером садится за стол и пишет письмо родителям в Джэксонвилл о том, что служба идет хорошо. На нем погоны лейтенанта ВМС США, он наблюдает за матросом, который драит палубу; новоиспеченный лейтенант вечером звонит невесте в Новый Орлеан и говорит, что любит и скучает по ней. Он — полковник все тех же ВМС, представляет морскую разведку и точно знает имя новоорлеанского мачо, который в этот момент, может быть, шлет по электронной почте любовное послание его жене и получает от нее ответ и «прицеп» в виде графического файла; бывшая благоверная копирует фрагмент картины Анри Тулуз-Лотрека «Женщина, натягивающая чулки», вгоняющий в состояние сумасшествия. («Шлюха!») Он — адмирал, от скуки не осталось и следа, потому что последние дни тащил на своих плечах занятное дело. Спецслужбы Иордании, входящей в ряд «проблемных» стран, в рамках программы по предотвращению угроз международного терроризма (использование террористами ядерных отходов и прочей отравы), выдали США ядерные заряды советского производства — шифр РА-115, предназначенные для совершения диверсий на территории противника в случае войны.

Маккормик вспомнил слова командира конвоя, упокоившегося вместе с «Хьюгом», о том, что «секретная директива командования запутала само командование». Что «транспортировать опасный груз, не бросаясь в глаза» — говорит об обратном. Если есть КОНВОЙ, значит, есть что конвоировать.

Ядерные устройства — вес каждого 40 килограммов, мощность 0,2 килотонны — перевозились на американскую военную базу «Атолл-44» — группировка ударных сил. Она была развернута «на передовом плацдарме» и считалась частью стратегии, преследующей цели «глобального охвата». То есть боевое воздействие на вероятных противников, создающих реальные военные угрозы безопасности США, с целью их решительного поражения, лишения способности развязывать и вести войну.

Именно эта чертова официальность и сыграла, по мнению Дэвида Маккормика, злую шутку. Ядерные боеприпасы стоило перебросить в ракетный центр Штатов, развернутый на Аляске, на транспортном самолете. Однако вся подлость заключалась в следующем. Степень защиты — кодовые устройства, предотвращающие взведение и взрыв советских боеприпасов, на всех десяти боеприпасах были взломаны. То есть при попытке подобрать код боеприпас не приводился в нерабочее состояние. Можно набрать любое число, и боеприпас готов к применению. Либо поставить взрыватель, реагирующий на детонацию. Эффект тот же, «бризантный».

Поэтому было решено: прежде чем отправлять опасный груз на Аляску, исследовать его на «нейтральной территории» Египта.

Маккормик вспомнил, с какой тщательностью готовился груз к отправке. Каждый боезаряд был помещен в свинцовый ящик, закрыт металлическим и помещен в контейнер.

В данное время адмирал занял офис начальника разведки базы полковника Шульца. Раскурив сигару и глотнув виски, Маккормик вызвал к кабинет, окрашенный в коричневатые цвета, командира катера охраны лейтенанта ВМФ Майлза Уолкера.

— Садись, — адмирал кивнул на свободный стул. — Значит, ты видел на борту брандера идентификационный номер его жертвы.

— Да, сэр, — ответил Уолкер, присаживаясь и проводя рукой по стриженной наголо голове. — Заглавные буквы HUGE и номер 017.

— Ты понимаешь, к чему может привести твоя гребаная зоркость?

— Я не понимаю вас, господин адмирал.

— Сейчас поймешь, — пообещал Маккормик. Он решил загрузить лейтенанта дополнительной информацией, которая точно не даст ему раскрыть рот. — Лично ты конвоировал транспорт с ядерными боезарядами. Два десятка таких зарядов за тридцать миллионов долларов и две тонны опия чеченская мафия продала бешеному бен Ладену.^[2] Наша разведка много лет охотилась за ними, и вот результат… Ты веришь, что нападение на конвой — это случайность?

— Я уверен в целенаправленной акции, господин адмирал. Брандер нес бортовые номера «Хьюга».

— То есть ты говоришь об утечке информации.

— Да, сэр, — с небольшой с заминкой ответил Уолкер. И снова вытер вспотевшую голову.

— Выкинь это из своей башки! — ледяным тоном приказал адмирал. — Я запрещаю тебе и твоему экипажу говорить об этом. Иначе с нас голову снимут. За откровенный провал операции — а это гибель американских военнослужащих, гибель транспорта и потеря груза. Тебе не кажется, что даже в этом офисе попахивает военным трибуналом?

Адмирал демонстративно потянул носом воздух и жестом руки отпустил лейтенанта. Едва Уолкер дошел до двери, Маккормик остановил его:

— Я распоряжусь, чтобы водолазы уничтожили оставшиеся на обшивке брандера название и номер. Надеюсь, это укрепит наш сон. Иди, лейтенант, и хорошенько подумай о нашем разговоре. В конце концов, это ты не уберег груз. Проворонил катер-камикадзе!

Прежде чем пригласить в офис командира спасательного судна «Атлас», имеющего на борту глубоководный аппарат, который способен проводить операции на глубинах до трехсот метров, а также декомпрессионную камеру и водолазный колокол, адмирал еще раз припомнил обнадеживающий факт. На боеприпасах установлены специальные датчики распознавания окружающей среды, которые предотвращают взрыв боеприпаса во всех случаях, если он предварительно не испытал на себе расчетного физического воздействия окружающей среды. Советские боеприпасы целы, с ними ничего не случится в ближайшее время. Главная задача — исследовать груз. А поднимать его на поверхность (с учетом взлома кода) можно было только в контейнерах. Разрезать несколько слоев защиты под водой, добираясь до ядерного заряда, было чрезвычайно опасно.

3

Иерусалим, Израиль

Камилю Хакиму пришлось лично встретиться с агентом — оперативный псевдоним Артур. Вот уже больше года Артур — представитель военной разведки Израиля в Москве — работал на Хакима. Его звали Юлием Завадским. Он был завербован по классической схеме, известной как «медовая ловушка». В роли вербовщика выступил сам Камиль, в качестве инструмента — три танцовщицы из его стрип-бара. Первая носила имя царицы Нефрусебек, вторая — Хатшепсут, третья — Нефертити. Завадский попробовал себя в роли фараона с царицами из XII и XVIII династий. На второй день его ублажала сама несравненная Нефертити с украинскими корнями. На третий день он просмотрел себя в записи, причем очень качественной, со звуком Dolby Surround. «Ловушка» и в этот раз оправдала себя. Еще и потому, что Завадский попросил время на размышление. Если бы он отказался сразу, то Камиль, может быть, не стал бы искушать судьбу. Это время сыграло с Артуром злую шутку.

Если бы Завадский предложил встретиться в Хургаде, Хаким отверг бы его предложение. Он назначил встречу на территории национального мемориала Яд ва-Шем, сооруженном у горы Хазикарон в западном Иерусалиме. Точнее, в исследовательском центре, где постоянно действует художественная выставка.

Камиль Хаким был молод — тридцать четыре года — и независим. Имел свой торговый флот. Он и Усама бен Ладен были знакомы больше десяти лет. В чем-то они были похожи, но в общем — разные люди. Бен Ладен жил в Судане с 1991 по 1996 год. Он владел строительной компанией Hijra Construction и построил в этой стране дорогу от столицы Хартума до порта Судан. За что правительство расплатилось с ним кожевенным заводом в Хартуме. Бен Ладен владел также сельскохозяйственной фирмой Blessed Fruits, на фермах которой выращивал арахис, пшеницу, подсолнечник, различные фрукты, кукурузу и кунжут.

Знакомство Бена и Камиля состоялось по следующей причине. Поскольку против Судана действует режим международных санкций, сельхозпродукция будущего террориста номер 1 перенаправлялась в другие страны, в частности на Кипр, откуда экспортировалась в Европу и Америку как товар, произведенный на Кипре. Камиль Хаким (владелец нескольких судов, объединенных в частное пароходство) и занимался доставкой по морю товаров Большого Бена. Однако и по делу о взрывах американских посольств в 1998 году в Найроби и Дар-эс-Саламе, и о нападении на Торговый центр в Нью-Йорке Хаким не проходил даже свидетелем. На одном из допросов он назвал Большого Бена Свинопасом, а себя — Синдбадом. И ничего не добавил к этому — он был по-восточному лаконичным человеком. Он предоставил следствию контракты, заключенные его морской конторой с фермами «Свинопаса». Конечно, он не знал о том, что фермы Большого Бена служили «Аль-Каиде» учебными лагерями. Что с его слов в протоколе было записано верно и закреплено его витиеватой подписью.

Камиль был насквозь пропитан морским духом. Он с успехом совмещал как легальный, так и нелегальный бизнес. В частности, ввозил в Судан различные товары в обход международных санкций. В противовес «сухопутному» террористу, освоившему, однако, небо, Камиль разбил свой небольшой флот на два отряда, преследуя главную цель — противостоять группировкам морских пиратов и террористов.

Камиль возмутился, когда на сайте Большого Бена, лишившегося всех толковых офицеров-планировщиков, обнаружил оскорбительную для себя информацию: его флот вдруг оказался флотом «Аль-Каиды»! Впрочем, после в этом заявлении Бена, подрастерявшего авторитет, чье имя давно не появлялось в рубрике «Страшилка недели», Хаким нашел для себя много полезного. С подачи апостола международного терроризма он стал теневым командующим флотом, который подчинялся ему, и только ему: Камиль никогда не разбрасывался. Это в отличие от Ладена, который с середины 80-х годов работал в тесном контакте с представителями американских спецслужб, координируя значительную часть усилий моджахедов в области разведки и тылового обеспечения. После чего разочаровался в окислившейся даме с факелом над головой и политике Дяди Сэма. В марте 1998 года он издал фетву:^[3] «По приказу Аллаха убивать американцев по всему миру».

Камиль ничего подобного не издавал, но причислял себя к той категории сильных личностей, которые, чтобы вызвать внимание, не довольствуются хлопком по плечу, а бьют молотком по голове. Завоевывая авторитет среди морских группировок, первый удар Хаким нанес по России, уничтожив команду российского судна и затопив его; то случилось ровно год назад. Он привык сравнивать, и далекая заснеженная страна в его воображении предстала безответным увальнем. Пока что бородатая маска Большого Бена помогала ему готовить очередной теракт.

У него было все — деньги, флот, неплохие команды. За исключением едва ли не главного: по-настоящему боевых единиц морского десанта. Он видел в деле индонезийских пиратов и саркастически ухмылялся: «Не то». Они были обычными разбойниками с комплексом завышенной самооценки.

Камиль не без интереса просматривал работы художников, надолго задерживаясь у каждого полотна. Он был одет в строгий английский костюм и темную рубашку. Его личный телохранитель Шахин не отпускал босса более чем на пять-шесть шагов. И успешно делал вид, что картины мастеров, уцелевших во время холокоста, привлекают его внимание.

Завадский опоздал на четверть часа. Он появился на экспозиции, пройдя по Аллее Праведников, в 12.45. Как раз в это время Камиль бросил взгляд на часы. Потом на своего агента, также одетого в костюм. Завадский был в темных очках. Фальшивая рыжеватая бородка и усы делали его неузнаваемым.

Камиль одобрительно улыбнулся, пожимая Завадскому руку. Юлий ответил мрачноватым взглядом, скрытым за стеклами очков.

— У меня могут возникнуть проблемы, — ворчливо попенял он Камилю. — Две недели — две встречи. Дважды мне пришлось сочинять обоснование для выезда из Москвы.

— И что ты сочинил в этот раз?

— А-а, — махнул рукой Завадский, скривившись. — Тетка заболела. Она действительно при смерти. Живет неподалеку, на Штраус-стрит.

— Район Меа-Шеарим?

— Да. Откуда ты знаешь? Хотя… — И Завадский снова бессильно махнул рукой.

— Ты беспричинно жестикулируешь, мой друг, успокойся, — притворно мягко посоветовал Хаким. — Докладывай, что тебе удалось узнать.

Завадский несколько секунд настраивался на ответ.

— В районе гибели «Хьюга» американцы развернули щит из трех кораблей. Провели несколько погружений со спасательного судна.

Хаким видел «Атлас» собственными глазами: яхта египетского миллионера прошла в полумиле от него. То было универсальное судно с американской военно-морской базы. Оно было способно проводить любые аварийно-спасательные работы — буксировку, снятие судов с мели, заделку пробоин, тушение пожаров, откачку воды, снятие людей с тонущих судов и даже спасение экипажей затонувших подлодок. Единственно, чего «Атлас» не мог, так это поднять груз со дна моря. Хотя глубина там порядка ста пятидесяти метров. Для этого нужен не универсальный корабль, а специальное судно. Плюс подробный и обоснованный план по поднятию.

— На американской базе есть такое судно? — спросил Камиль.

— Нет. Ты прав — сейчас американские военные разрабатывают программу по поднятию «Хьюга». В Бур-Сафагу идет специализированная баржа Epic.

— Гражданское судно?

— Да. Оно принадлежит управлению по подъему затонувших судов.

— Когда американцы планируют поднять «Хьюг»?

— Не раньше чем через полтора месяца. Водолазы поднимают мелкие обломки и свозят на базу. Там работает комиссия во главе с адмиралом Маккормиком. Он представляет в Израиле и Иордании военно-морскую разведку США.

— Да, я знаю.

«Я говорил об этом», — существенно поправил собеседника Завадский. Как и о многом другом. В частности, почему руководство «Амана» посвятило в секретную операцию именно его. Он представлял военную разведку Израиля в Москве, контактировал с российскими разведчиками, мог сопоставить разрозненные фразы, дать поэтапные заключения: в курсе ли российская сторона «сепаратных» переговоров США и Израиля в секретной миссии «Хьюга».

— Почему именно этот адмирал возглавил комиссию? — продолжал спрашивать Хаким.

— Все просто: он был ответственным за отправку груза из Эйлата. В Тель-Авиве он оставил своего помощника.

— Значит, у нас есть полтора месяца, — покивал Камиль. — Ограничим срок пятью неделями. Время терпит, но у меня так и нет профессиональной команды. Где бы найти настоящих экспертов по диверсиям? — спросил он, улыбнувшись.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Завадский.

— У меня тоже могут возникнуть проблемы. Мои интересы в этой области могут быть дешифрованы спецслужбами, и мне перекроют кислород. Боюсь, поверхностная информация уже просочилась. Ты что-нибудь слышал об этом? Что говорят в коридорах «Амана» и офисах российских разведок?

— Об этом я ничего не слышал. Кстати, — Завадский похлопал себя по карману, — я сменил номер сотового телефона. — Он продиктовал новый. Камиль кивнул: «Да, я запомнил». И спросил:

— Беннет знает об этом?

— Нет.

— Я сам свяжусь с ним и продиктую твой новый номер. Беннет остается с тобой на связи.

— Мне он не нравится.

— Мне ты тоже не очень-то симпатичен, а куда деваться? — резковато перебил Камиль. — Докладывай ему обо всем, что касается этого дела. — Египтянин вынул из кармана пачку долларов и незаметно передал Завадскому. — На лечение твоей тетки. Не очень-то ты ее любишь.

Завадский счел за благо не отвечать. Он положил деньги во внутренний карман пиджака.

Наступила пауза. Хаким прошел к следующей картине. Завадский остался на месте. Он краем глаза наблюдал за египтянином, клял и его, и себя. Информация о секретном грузе вылилась в трагедию. Завадский не мог предположить, что Камиль так быстро сориентируется и отреагирует. За неделю он успел подготовить брандер и спланировал операцию по уничтожению, вернее, затоплению американского буксира.

Что еще он запланировал? Узнать бы это. Хотя желания предотвратить очередную драму у Завадского не было. Он, конечно, мог сбросить инкогнито секретные данные в родной «Аман», но поплатившись за это своей головой.

4

Хургада, Египет

Пьер Фини, имеющий итальянские корни, перебрался с семьей на родину — в Тулон аккурат на свой 45-летний юбилей и устроился на работу в научно-исследовательскую группу, занимающуюся изучением и решением проблем человека под водой; эта работа ему быстро надоела. Сейчас бывшему морскому пехотинцу сорок девять. Он невысокого роста, приземист, с широкими седыми бровями. Ищет сезонную работу.

Одетый в пеструю рубашку с короткими рукавами и синие потертые джинсы, Пьер стоял перед Камилем Хакимом и отвечал на его вопросы.

— Какую школу вы закончили?

— Школу подводного плавания в Сен-Мандире.

— Насколько я знаю, она имеет три отделения, — уточнил Камиль. Он сидел на роскошной оттоманке от Маартена Бааса. Через открытый иллюминатор в каюту проникал полуденный голос моря. Яхта миллионера дрейфовала в полумиле от Хургады. Французского моряка на борт доставил разъездной катер.

— Да, мсье, — кивнул Пьер. — Я выпускник отделения водолазов-минеров. Я обучался шесть месяцев, последние три недели в Бресте, где проходят тренировки в холодной воде. После двухмесячной стажировки проходил службу в составе кораблей минно-тральных сил. Участвовал в боевой операции в Суэцком заливе…

— Меня это не интересует, — прервал собеседника Хаким. — На какой наибольшей глубине вы работали?

— В легком снаряжении я опускался на двести метров и проводил на глубине до полутора часов. С французским аппаратом «Оксимикс».

— Итальянский «ARO» вам знаком?

— И очень даже хорошо.

— Садитесь.

— Отличный комбинированный аппарат, — похвалил Пьер, принимая приглашение. Он пристроил бейсболку на колене и продолжил: — С ним можно опуститься и на двести пятьдесят метров.

— Так глубоко вам опускаться не придется.

— Можно узнать насчет характера работы?

— Она сопряжена с риском.

— Как и любое погружение.

— Для начала нужно исследовать состояние груза на одном затопленном судне.

— Старинное судно? — проявил интерес Пьер Фини.

— Современное. Сокровищ там нет. Но его охраняют так, словно его трюм набит жемчугом. — Камиль встал, предложил гостю сигарету и щелкнул зажигалкой. Ответив кивком на благодарность француза, хозяин яхты возобновил разговор, став у центрального иллюминатора. — Над ним позиционированы три военных корабля. Я знаю, что на судно, которое интересует меня, опускался глубоководный аппарат и группы легководолазов. Я хочу узнать, какие работы ими были произведены. На борту судна — это буксир — находятся десять контейнеров. Открывались ли они при помощи технических средств, вам и предстоит узнать. Это первый этап. В зависимости от того, как вы справитесь с ним, мы обсудим дальнейшие шаги. Возможно, вам предстоит поднять груз весом примерно сорок килограммов. Такое возможно?

— Конечно, мсье. В одиночку можно буксировать на ластах груз до пятидесяти килограммов, нужно лишь прицепить к нему поплавки. Или при помощи надувного колокола отбуксировать груз под водой.

— Хорошо. Я вам даю три дня на подготовку. Опробуйте снаряжение, внесите, если потребуется, изменения. Затребуйте необходимое оборудование. Мои специалисты в вашем распоряжении.

— Можно будет посмотреть на место предстоящей работы?

— Вот этого пока делать не стоит. — Камиль снова занял место на оттоманке и забросил ногу за ногу. — Вы профессионал, Пьер, и вода для вас — родная стихия. Ее состав одинаков и под килем моей яхты, и над флагштоком затонувшего буксира.

— Сколько вы платите?

— Пятьсот долларов в день и полторы тысячи за погружение, идет?

Пьер улыбнулся:

— Идет.

В 01.15 к безымянному острову причалила резиновая лодка. На берег высадились два человека. Осмотревшись, они выгрузили снаряжение. Ассистент Пьера Фини помог ему облачиться в гидрокостюм и надеть дыхательный аппарат с гелиевой смесью. Последние три дня ушли на подготовку. Пьер проверил и опробовал итальянский «ARO» в деле — он несколько раз погружался на глубину семьдесят метров. Цикл дыхания в нем осуществлялся как в обычных регенеративных аппаратах. При дыхании инертный газ практически не расходовался, а углекислота связывалась химическим поглотителем.

Затихающая обстановка вокруг затопленного буксира благоприятствовала ночной вылазке. Американские суда, позиционированные над местом гибели «Хьюга», послужили Фини точным ориентиром.

Водолаз подошел к берегу, где глубина достигала пятнадцати метров. Присев на корточки, он бесшумно спиной вперед опрокинулся в воду.

Фини плыл быстро. Ему хватило тридцати минут, чтобы оказаться под американским спасательным судном. Сделав под днищем «Атласа» короткую остановку, водолаз начал медленно погружаться.

Пятьдесят…

Семьдесят пять…

Сто…

Сто пятьдесят метров.

Мощный фонарь высветил флагшток и клотик «Хьюга», ограждение на наблюдательном мостике. Опускаясь ниже, Фини направил луч света в развороченное окно рубки. Тела членов экипажа были подняты. Рядом с путевым компасом лежал ботинок, мимо него проплыла, приводя в движение обрывок бумаги, лупоглазая рыба.

Частью задания была видеосъемка подводного объекта. Фини привел в действие небольшую глубоководную видеокамеру. Удобная рукоятка делала эту работу более чем легкой.

Водолаз опустился еще ниже и сместился к трубе с ограждением. Здесь кончалась передняя часть «Хьюга». Кормовая площадка, которая интересовала ночного пловца, лежала в двадцати метрах. Запечатлев на камеру этот фрагмент, Фини поплыл к другому.

Принайтованные, закрепленные к палубе контейнеры были на месте. Фини обследовал их и не нашел следов работы своих американских коллег. Он был опытным водолазом. Минно-взрывная практика позволила ему прочитать все, что произошло с баржей и на поверхности, и под водой.

Фактически все обломки баржи были на месте, а останки брандера подняты. Причем та часть судна-камикадзе, которая пострадала больше всего: носовая. Кормовая — вместе с двигателем и искореженной взрывом обшивкой — лежала кучей металлолома в тридцати метрах.

Ныряльщик еще раз вернулся к контейнерам. Двери были сдвижными, и направляющие салазки у всех искорежены. Невозможно сдвинуть дверь в сторону. Фини пришел к выводу, что резка толстого профиля направляющих салазок займет много времени; не избежать и работы над верхними салазками. Проще вырезать более тонкую стенку контейнера.

Фини возвращался обратным маршрутом. Дабы не получить кислородное отравление, он на большой глубине дышал газовой смесью, а при подъеме — смесью с увеличенным содержанием кислорода. Медленно всплыв под американским судном, водолаз на глубине десять метров взял направление на остров.

Утром следующего дня Камиль Хаким просмотрел видеозапись и выслушал доклад французского специалиста: контейнеры целы, обстановка вокруг затонувшего транспорта спокойная. Значит, определился Хаким, можно приступать к очередному этапу: подъему боезарядов.

И еще один вывод сделал Камиль. Командование базы замалчивает очень существенный факт — что нападавшим был известен характер груза. И чтобы не вызывать ажиотажа у египетских властей, в том числе и военных, на месте гибели «Хьюга», излучающего ядерный фон, американцы выставили минимум охраны.

Примечания

1

Название и дислокация изменены.

2

Бывший советник Б. Ельцина по экологии А. Яблоков и секретарь Совбеза А. Лебедь в свое время заявляли: из 132 единиц такого оружия, находящегося на балансе 12-го Главного управления Минобороны России, отсутствует 84.

3

Фетва — предписание, принимаемое к неукоснительному исполнению правоверными мусульманами.