Соленые огурцы

Михаил Сергеевич Максимов

Дебютный сборник рассказов молодого сибирского автора, в котором замешаны – немного фантастики, немного философии, немного сатиры, немного иронии над самим собой и окружающим миром. Где заканчивается грань реальности и вымысла? Что делать, когда тараканы начинают разговаривать, а домашние коты превращаются в монстров? Неочевидные ответы на неочевидные вопросы, представлены в этом сборнике. Книга содержит нецензурную брань.

ДЯДЯ КОЛЯ, ИЛИ ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ

Я бежал.

Два квартала казались вечностью. Но именно они сейчас были между этим зимним, ветряным городом и моим домом за 2000 километров отсюда. Здесь, казалось, метели — такое же нормальное явление, как день или ночь. Местные напоминали гномов, возвращавшихся с рудников: сгорбленные, укутанные в кучу тряпья, с безразличным и привыкшим ко всему выражением лица.

Я высокий, в полуоткрытым пальто, в шапке набок — был похож на веточку, с последним листом на дереве. Вот-вот и оторвётся листок и полетит по ветру, чтобы потом упасть и укрыть собою землю.

Я опаздывал на поезд. Жизнь моя осложнялась и тем, что был жуткий гололёд и последний рейс на сегодня, а в кармане — последние двести рублей да билет. Командировка из разряда крайне неудачных.

Я бежал быстрее.

Сократить путь дворами. Поворот. За ним ещё. Резко… не вошёл, поскользнулся и стоп… темнота… холодно.

Когда открыл глаза — а сделать это получилось с трудом: ресницы забились снегом — увидел только черноту с отблеском света на пролетающих снежинках. Около затылка чувствовалось тепло. Кровь. Пожалуй, теперь некуда торопиться.

— С приездом! — раздался хриплый голос где-то сбоку, и тело моё поднялось за подмышки и медленно стало двигаться в известном только обладателю голоса направлении. Дальше опять провал. Темнота…

Очнувшись во второй раз, я почувствовал, что голова моя перевязана, а я прислонён к чему-то мягкому и бесформенному, но главное, было тепло. Рядом стояла старая электрическая плита без верха, внутри полыхал огонь. Крыша над головой была, только вот стены одной не наблюдалось вообще. В проходе, прислонившись боком к стене и опираясь свободной рукой на костыль, стоял «снежный человек». Сквозь сумрак ночи и снега позади, обмотанный разными тряпками, с бородой, которая, казалось, занимала всё лицо, стал проглядываться человек. И особенно ярко были видны глаза, в них плясали недовольные отблески костра. Присмотревшись, я заметил, место левой ноги занимала культя.

— Шо ж, голубчик, добегался? В том месте тока я хожу. Коли бы не было меня, таки и околел бы ты там, — сказал мой спаситель, смачно плюнув в огонь.

— Спаси… бо… — почти шёпотом ответил я. В голове звенели тысячи колокольчиков, губы отказывались шевелиться, — А как Вас зовут?

— Да, как хошь, зови. У нашего народа нет имён. Одни звания: «погорелец», «дурак», «алкаш»…

Конец ознакомительного фрагмента.