Поединок во тьме

Михаил Соловьев, 2015

Отставной сотрудник милиции Птахин, копаясь в частном архиве заброшенного рудника в Иркутской области, обнаруживает в дневнике покойного главного геолога следы загадочной истории, что началась еще в довоенное время. Пытаясь разобраться, о чем говорится в зашифрованной части архива, Птахин связывается с семьей покойного и вместе с его сыном пытается разгадать секрет. В то же время в Иркутск приезжает банда уголовников с заданием: найти и расправиться с неким бывшим «ментом». По фото главарь опознает своего давнего врага – следователя Птахина. Банда отправляется по пятам за Птахиным и его командой, решившими спуститься в рудник. Но ни те, ни другие даже не подозревают, с чем им придется столкнуться во тьме подземелья!..

6. Р. Пашян

Все оказалось, как и думал. Можно было и за пару минут пояснить, но протрепались больше получаса.

Старшие фаршировать мне голову долго не стали. По всему завороту становилось ясно, что правильно не стал я землякам звонить. Придется, видимо, нам с Левашей поизобретать чего.

Ответили не воры, а их парняга, который этим кабаном иркутским занимался. Урке же хватило пяти минут меня в строй поставить.

— Получишь денег, — сообщил он, — десятку баксов, и заделаешь для меня этого пассажира начисто.

Я аж воздух выдохнул. Ничего себе. В душе полагал, конечно, что сейчас будут навязывать поездку за свой счет, но если это оплаченная работа, то с радостью — совпадение интересов, господа, совпадение интересов. Сумма генеральская. Таких денег за обычных пассажиров не платят, а значит, и задачка будет непростой.

Так и вышло.

— Громкая смерть не нужна, — продолжил московский зубр, — парень сейчас с «Олимпстроем» завязан. Искали мы его сначала не таясь, а базары и утекли, куда не надо. Просило меня руководство пока его не трогать, а, с другой стороны, я уже сестре пообещал разобраться, так что придется тебе, Роин, несчастный случай ему организовать…

Загрузил меня старый и трубочку своему парняге передал.

Тот, когда говорить начал, в голове моей слова о несчастном случае ворочались. Первые минут пять и въехать толком не мог, про что инструктор с той стороны базарит. Но с середины истории сообразил, что задачка легкой не будет.

Паренек рубоповцем оказался, да не из простых. Много чего они тогда, в девяностые, начудить успели. Как я и думал.

Для начала, в девяносто третьем году, переворот организовали всей преступной власти иркутского управления. Как выяснилось, там грузины наворачивали, так вот они одного развенчать умудрились, второго кто-то убил в девяносто четвертом. Потом в этой мутной войне прибрали местные блатные еще двух залетных грузинских урок. А под конец этот свинорылый умудрился закрыть молодого езидского вора, а того осудили на пятилетку.

Так-то мента можно и благодарить. По всему раскладу виделось, что и наш земляк в этом водовороте жив бы не остался. Но тут родственные дела примешались. Освобождали его в свое время через Тбилисскую крытую. Переводили туда всех, кто на территории Грузии родился, — была такая лазейка в законе. Паренек как раз в Улановке раскрутился на восемь. Конвоира порезал. Перевели его в Грузию, а там вчистую освободили, и поехал парнишка обратно в Иркутск. Чего уж он там начудил?

Осудился по вымогательству на пятерочку. Я после прибросил, что свинорылый ему судьбу не сильно-то и поменял. С учетом срока по Улановке освобождаться ему было в девяносто девятом, а после клещей рубоповцев — так же. Так что вся комбинация с переводом в Тбилиси — зря.

Частенько такие ситуации бывают: сначала освободят близкого из плена и радуются, а потом винят кого-то в его смерти, не думая, что он сам все проблемы соорудил. К отсидкам философски относиться надо: ведешь преступный образ жизни — будешь сидеть.

Я вот постоянно пытаюсь судьбу обмануть. На дела часто не бегаю, хотя помалу не щиплю. Может, поэтому и рекордную сорокалетнюю отметку в нашей профессии пережил на воле? Мало у кого это получалось.

Картинка внятная рисуется: привезут нам через пару дней десяточку баксов, и поедем мы с Левашей в соседний регион несчастный случай устраивать.

Я даже загрустил немного. Поделился сомнениями с Москвой, но меня успокоили: мол, паренек этот громкий. Почти московский чиновник. Если не в командировках, то живет по месту прописки не таясь. Так что все как на ладони. Машину, если надо, грузины из Ангарска организуют, но я решил на своей «хонде» ехать. Проверено.

А тут и почта из Москвы подоспела. Все как есть. Адрес. Рожа евонная с гитарой. Досье… Читать сразу не стал. Оставил на вечер. Леваше пока подробности ни к чему. Парнишка сейчас единственным огорчен, что на трассу не поедем сегодня.

— Ничего, брат, — утешаю, — получим московское лаве, заделаем дело, да так разгонимся на иркутской земле — чертям тошно станет.

Заулыбался братишка. Спрашивает:

— А если па дароге пошерстыть каго?

Поясняю, что не стоит:

— Вдруг угорим, не сделав, о чем старшие наказали? Вот то-то. Отработаем несчастный случай, отчитаемся честь по чести, а потом хоть потоп.

Настроение у Левашки сразу лучше стало. Завспоминал, как мы тогда на выезде до Канска два года назад на трассе с водил шерсть сдирали. Пофартило тогда. На экспедитора напоролись, что караван с паленой водкой сопровождал. Денег — целый мешок. В кофейне их срисовали. Крепкий такой парень за главного, портфель на коленях. Леваша еще волыну у него под курткой углядел, и ясно стало: вот он, нашенский куш.

На рожон переть не стали. Вдруг у них отписка от кого из блатных? Несолоно хлебавши уходить нет резона, да и рожи лучше не светить.

Оказалось, на восток они шли.

Пробацал просто — подкатил поинтересоваться, есть ли менты по трассе в сторону Красноярска. Манеры у меня интеллигентные, акцента нет — никого не насторожу. Парень толково все объяснял и, хоть внешне спокоен был, сам глазами высверливал.

Четыре фуры с ним отошло. Он на хвостовой устроился — «вольво». Самая модная, салон в ней — будто купе пассажирское. Любил комфорт этот фраерок.

Мы сначала их отпустили, а Леваша перед стартом высмотрел через окошко, что портфель гусенок под сиденье свое сунул. Прямо под задницу.

Упали на хвост и пошли понемногу — метрах в трехстах. Такой тихой погони у нас давно не было, а парни не спешили. Разморил их, похоже, ужин, так что через пару часов они лагерем и встали.

С трассы ушли.

Когда мы в спецодежду переоделись и по лесу подтянулись на огонек, мне сразу Гойко Митич со своими индейцами вспомнился. Сильно хотелось на кураже заорать: «Повозки в круг!»

Встали ловко. Просмотр на все четыре стороны. Наверняка в каждой машине стволы лежат. Костров нет.

Парняга с портфелем как раз фуры обходил и с водилами базарил. Потом в свою «вольво» полез.

Вот и все. Фуры, даже самые комфортные, сортирами не оборудуют. Так что через час-два на улицу кто-нибудь и выскочит. Подкрались к тачке. Устроились каждый около своей двери, и давай ждать. Первым водила вышел. Леваша вырубил его, и мы нырнули в салон.

Паренек-экспедитор проснулся, да поздно — у мальчишки моего ножик, как у Рэмбо. Он его к глотке тому и приставил.

Договоренность была — базарю я. С прибалтийским акцентом. На рожах маски.

Ультиматум зачитываю, а от тесака Левановского глаз не могу отвести. Самому страшно становится.

Портфель так и обнаружился в тайнике под сиденьем. Паренек такому раскладу сильно удивился.

Вопросов не задавали. Требование одно — лежать! И сразу в закрома. Пускай меж собою позже разбираются, кто информацию слил.

Паренек, правда, именами покозырял немного, да и понял, что срать нам на их папашек. Угрожать не угрожал, а только попросил отписку воровскую оставить: мол, в портфеле она, но этот фокус его тоже не проканал. Некогда нам в сердобольность играть. А может, там и сюрприз какой имеется.

Вырубил его Леваша рукояткой ножика в висок, и ушли мы в темноту.

Чутье меня тогда не подвело. Я нащупал возле замка портфеля что-то вроде картошки. Открывать не стал, а распорол с другой стороны тесаком Левановским. Так и есть. Полезь я в горячке за отпиской этой, не сидеть бы мне сейчас здесь. Там наступательная граната оказалась настороже, и не зря. Денег живьем полтора миллиона рублей и векселей Сбербанка еще на три лимона. Но тогда не до этого было. Ноги уносили.

Затарились в Богучанах и отлеживались почти месяц. Когда приехали в Красноярск, все полагали, что нас уже нет. Мы ведь «без никому» отчалили. Потом разные ходоки являлись да гости нечаянные. Все присматривались, вынюхивали. Хвосты по делюге той искали.

Я тогда Леваше лишь пару соток из его доли отдал. Изображали для окружающих, что по крысовой отработали. А парнишка мой за пару недель гулянок снова пустой остался. Молодость.

Закончили воспоминания, и попер я домой, досье по свинорылому читать. Еду и сам думаю: «Что же там еще интересного имеется?» По всему выходит, непростой парняга. Тут и «Олимпстрой» тебе, и работа Москва — Иркутск. Шухер этот с несчастным случаем…

«Ну, — думаю, — там видно будет».

Дочитал уже в первом часу ночи. Паренек — семи пядей. Он после увольнения в девяносто четвертом частным детективом стал и перекрышевал почти полгорода. Причем в общак ничего не платил, а заделал фонд содействия РУБОПу, и никто из блатных к нему не лез. Заезжал пару раз под арест, но ненадолго. Несколько раз в розыск объявлялся.

К ворам в Грузию ездил в девяносто седьмом. С урками славянского крыла работал. Короче, хоть книги пиши.

Самым забавным оказалось то, что числился он в настоящее время, невзирая на «заслуги» перед родиной, пенсионером МВД. Со всеми регалиями и льготами. Означать это могло только одно: какое-то спецподразделение, а гусик наш из позапрошлого года — казачок засланный.

Теперь ясно, за что воры так расщедрились и почему на несчастном случае настаивают…