Украсть собственную жену

Мишель Рид, 2007

Леона по любви вышла замуж за Хасана Бен Халифа, принца небольшой, но богатой арабской страны. Спустя пять лет она покинула дворец своего супруга и решила развестись, потому что не смогла подарить ему наследника. Но Хасан и не думал сдаваться, он вернул жену, и, как прежде, покорил ее своей любовью и нежностью. Леона снова сгорает от страсти в его объятиях, вот только проблемы никуда не делись…

Глава 2

— Что происходит? — От испуга и волнения у нее перехватило дыхание. Хасану не удалось ответить. Итан выкрикнул ее имя, а потом послышались звуки потасовки. Леона уже хотела рвануть к нему, но Хасан схватил ее за руку.

— Помоги ему! — закричала она.

— Молчи, — ответил он ледяным тоном.

Леона была по-настоящему шокирована, потому что ни разу за время их совместной жизни он не говорил с ней таким тоном. Повернув голову, она удивленно уставилась на него, но Хасан даже не смотрел на нее. Его внимание было приковано к воротам. Он щелкнул пальцами, и его люди забрали с собой молчаливого Итана.

— Куда они ведут его? — с тревогой спросила Леона.

Хасан не ответил. Другой мужчина подошел к ней сзади, и она, оглянувшись, увидела еще одно знакомое лицо.

— Рафик? — пробормотала она, но Хасан отвлек ее внимание, обвив рукой за талию и притянув к себе. Их тела соприкоснулись, а взгляды встретились. Происходящее было похоже на провал в небытие. Хасан казался сердитым и таким…

— Тихо, — предупредил он. — Ты должна делать то, что я говорю. По набережной едет машина, и свидетели нам не нужны.

— Свидетели чего? — недоумевая, спросила она.

Он холодно усмехнулся и мягко произнес:

— Твоего похищения.

Стоя в его объятиях и чувствуя себя в ловушке, Леона промолчала и затаила дыхание. Фары машин внезапно осветили их. Рафик шагнул в сторону, и в следующую секунду на голову Леоны надели мешок из черного муслина. Затем Хасан отпустил ее, и мешок спустился ей до лодыжек. На ней была абайя, которую она никогда не надевала.

— Теперь у тебя есть два варианта, моя дорогая, — мрачно произнес Хасан у ее уха. — Либо ты тихо идешь с нами по собственному желанию, либо мы с Рафиком позаботимся о том, чтобы ты нам подчинилась.

— Я никогда тебе этого не прощу, — тяжело выдохнула она и пошла вперед, зажатая между Хасаном и Рафиком. Она понятия не имела, куда ее ведут.

Хасан сжал пальцами ее локоть:

— Успокойся. Я рядом.

Сквозь тонкую подошву туфель она почувствовала ребристую металлическую поверхность и холод.

— Что это? — неуверенно спросила она.

— Трап моей яхты, — ответил Хасан.

— Яхта? Новая игрушка, Хасан? — насмешливо сказала она.

— Я знал, что тебе понравится, — произнес он. — Осторожнее! — предупредил он, когда носок ее непрочной туфли зацепился за металлический выступ. Она едва не свалилась в воду. Хасан быстро подхватил ее на руки и понес на палубу.

Как только Хасан опустил ее на ноги, испуг Леоны сменился яростью. Она стащила с головы абайю и уставилась на своих похитителей. Хасан и Рафик стояли в дверных проемах каюты. На обоих были длинные черные туники под темно-синими плащами, стянутыми на талии широкими черными поясами. Темно-синие гутры обрамляли их худые темные лица. Один был с аккуратной бородкой, другой — гладко выбритый. Оба держались с ленивым высокомерием и ждали реакции Леоны.

Она подошла к ним. Волосы выскочили из ее пучка и теперь, как языки пламени, падали ей на плечи, она потеряла шаль и туфли. Она сжала кулаки.

— Я хочу видеть Итана, — холодно заявила она.

Очевидно, они меньше всего ожидали такого требования. Рафик замер, а Хасан выглядел так, будто она сильно его оскорбила. Махнув рукой, он выпроводил Рафика из каюты.

Дверь закрылась, и наступила удушающая тишина. Ни один из них не двинулся с места и не заговорил тридцать долгих, душераздирающих секунд. Хасан холодно смотрел на Леону, а она пялилась на какую-то темную точку у его правого плеча.

Леона мучительно вспоминала годы любви к этому мужчине. Пять лет воплощенных мечтаний в браке, который, по ее мнению, был настолько прочным, что ничто не могло их разлучить. Теперь она даже не могла смотреть в лицо Хасана, боясь, что чувства, которые она с трудом подавляла, вырвутся наружу волной горя. Их брак закончился. Они оба знают, что все кончено. Он не должен был так поступать с ней.

Хасан, сдержанно выдыхая, заговорил.

— Чтобы не нарушать гармонию, я предлагаю тебе воздержаться от упоминания Итана Хейса в моем присутствии, — посоветовал он, прошагал мимо нее и подошел к полированной деревянной стойке, занимавшей всю стену.

Леона проследила за движениями его стройного тела любящими глазами и почувствовала спасительную ярость.

— О ком еще мне спрашивать, если я видела, как твои люди избивают его и утаскивают прочь? — Она пошла за ним.

— Они не били его. — Он распахнул дверцу шкафа. Это был холодильник для алкогольных напитков.

— Они набросились на него, как хулиганы!

— Они не позволили ему устроить драку, — сказал Хасан.

— Он защищал меня!

— Это моя прерогатива.

Она презрительно хохотнула.

— Иногда твое высокомерие ошеломляет даже меня! — язвительно заявила она, и он с глухим стуком захлопнул дверцу холодильника.

— А твой глупый отказ следовать мудрым советам ошеломляет меня! — Хасан обернулся, и она увидела, что он рассердился. Его взгляд помрачнел, выражение лица ожесточилось, губы были поджаты в тонкую линию. Он держал в руке бутылку с минеральной водой, которую швырнул поверх шкафа, и зашагал к Леоне, решительно и угрожающе.

— Я не понимаю, что с тобой! — растерянно выпалила она. — Почему на меня нападают, если я ничего не сделала?

— Как ты смеешь спрашивать меня об этом? Мы целый год не виделись, а ты думаешь только об Итане Хейсе.

— Итан тебе не враг, — упорно настаивала она.

— Нет. — Его глаза сверкнули, и у нее замерло сердце. — Но он твой…

— Я не понимаю, о чем ты, — произнесла она.

— Замужней женщине, открыто живущей с мужчиной, который не является ее мужем, полагается суровое наказание в Рахмане.

— Ты смеешь предполагать, что я сплю с Итаном? — От обиды она округлила глаза.

— Разве нет?

Его вопрос походил на пощечину.

— Ни в коем случае!

— Докажи это, — потребовал он.

От удивления она попятилась.

— Ты же знаешь, что у нас с Итаном нет таких отношений.

— Я повторяю, — сказал он. — Докажи это!

У Леоны окончательно сдали нервы, когда она поняла, что Хасан не шутит.

— Я не могу. — Она побледнела и прибавила: — Ты же знаешь, Хасан, я бы не стала с ним спать. Ты знаешь это.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, — настаивал он, — как мне убедить моих подданных в твоей верности, если ты живешь под одной крышей с этим мужчиной?

— Но мы с Итаном ни разу не ночевали на вилле одни, — возразила она. — Мой отец всегда был с нами, но сегодня он задержался в Лондоне!

— Хватит. — Хасан кивнул. — Теперь ты понимаешь, что тебя спасли от величайшего греха в глазах нашего народа. — Он снисходительно взмахнул рукой. — Я твой спаситель, и я обязан тебя защищать.

Повернувшись, он отошел от Леоны, которая не нашлась что ответить.

— Иногда мне кажется, что ты призрак, — покачиваясь, бросила она ему вслед. — Тебе никогда не приходило в голову, что я не хочу постоянно рисковать и прыгать с края обрыва?

Хасан стащил гутру с головы и взял бутылку воды.

— Тебе пора перестать дуться. — Он распахнул дверцу холодильника и взял бутылку белого вина. — Тебе надо выйти из тупика.

— Тупик? — переспросила Леона. Он считал, что их неудачный брак просто зашел в тупик. — Я не вернусь к тебе. — Она отвернулась и притворилась, что оглядывает каюту, зная, что его мрачное молчание лишает ее права выбора.

Широкий диван, занимавший почетное место у обшитой шелком стены, точно указывал, какова функция этой каюты. Хотя на самом деле внимание Леоны привлек не диван, а два больших мягких кресла у низкого столика. Ее сердце болезненно сжалось — она узнала и кресла, и столик.

Хасан заметил, что она увидела кресла. Леона казалась крайне хрупкой в тонком золотистом платье. Он отпил белого вина и почувствовал, как алкоголь обжигает его желудок.

— Ты похудела, — объявил он, наблюдая, как она поднимает голову, а ее чудесные волосы спускаются по изящной спине. Леона медленно вздохнула, чтобы успокоиться, и повернулась к нему лицом.

— Я болела гриппом, — резко ответила она.

— Это было несколько недель назад. — Он пристально наблюдал за ней на расстоянии. — После гриппа человек быстро восстанавливается.

— Ну, ты же специалист, — язвительно протянула она, зная, что Хасан никогда ничем не болел.

— Я знаю твою привычку впадать в депрессию.

— Я болела, у меня не было депрессии.

— Ты скучала по мне. Я скучал по тебе. Зачем это отрицать?

— Можно мне вина?

— Держи. — Он протянул ей бокал.

Она посмотрела на бокал, длинные темные ресницы закрыли ее красивые зеленые глаза. Она поняла, что Хасан ждет, когда она подойдет и возьмет бокал. Она прошагала по кремовому ковру и остановилась в пределах досягаемости бокала.

— Спасибо. — Взяв бокал, она сделала глоток и только потом поняла, что ее губы прикасаются к бокалу в том месте, где его касались губы Хасана.

Она сглотнула и затаила дыхание. Он знал, что она не смотрит ему в лицо точно так же, как она перестала смотреть на него за несколько недель до отъезда из Рахмана. Ему захотелось прижать Леону к себе и заставить ее взглянуть на него.

Но сейчас не время играть роль требовательного мужа. Она отвергнет его, как отвергала много раз год назад. Больше всего в воспоминаниях о тех мрачных временах его ранило не собственное гневное разочарование, а мрачное осознание того, что Леона отрицает свои желания.

— Вечеринка на яхте Петронадеса была предлогом? — внезапно спросила она.

Он усмехнулся, потому что искренне верил, что Леона думает только о том, как близко они стоят друг к другу. Но нет. Как всегда, разумная Леона удивила его.

— Вечеринка была настоящей. А вот твой отец неспроста не смог в ней участвовать.

Услышав его откровенное признание, она нахмурилась и недоуменно посмотрела ему в глаза, потом уставилась на его правое ухо.

— То есть меня схватили, потому что мой отец был…

— Ты по многим причинам сейчас стоишь здесь передо мной, моя дорогая, — прервал он ее. — Поговорим о них позже.

Она ощетинилась, услышав обращение «моя дорогая». От мысли о том, что ее собственный отец замышлял против нее, Леона помрачнела.

— Расскажи сейчас, — настаивала она.

Но Хасан только покачал головой.

— Я хочу насладиться тем фактом, что ты вернулась туда, где ты должна быть.

— Благодаря похищению? — Она вздернула подбородок, выражение ее лица стало презрительным. — Ты при помощи заговора лишил женщину права принимать самостоятельные решения.

Он скривился от ее точного описания.

— Мы по натуре романтики, — произнес он. — Мы любим драму, поэзию и трагические истории о влюбленных, которые теряют друг друга и путешествуют по адским пещерам, чтобы снова быть вместе.

На глазах Леоны выступили слезы. Он поймал бокал до того, как тот выскользнул из ее слабых пальцев.

— Наш брак — это трагедия, — хрипло сказала она ему.

— Нет. — Он поставил бокал на стол. — Ты просто хочешь настоять на своем. Но не можешь заставить себя ненавидеть меня.

— Я ведь бросила тебя.

— А потом регулярно присылала мне письма, чтобы я тебя не забывал, — протянул он.

— Письма с просьбой о разводе! — воскликнула она.

— Содержание писем не так важно, как их истинная цель. — Он улыбнулся. — Ты присылала их один раз в две недели в течение последних двух месяцев. Они меня очень утешали.

— До чего же ты самовлюбленный! Я не понимаю, почему ты не женился сам на себе!

— За что такие оскорбления? — Он вздохнул.

— Перестань преследовать меня, как жертву на охоте! — воскликнула Леона.

— Так, перестань изображать жертву.

— Я не хочу быть твоей женой, — прямо заявила она.

— А я не готов тебя отпустить, — сказал Хасан. — Итак, мы снова в тупике. Кто из нас, потвоему, выиграет на этот раз?

Глядя на него, высокомерного и гордого, Леона точно знала, кто из них в более выгодном положении. Именно поэтому она должна держаться от него на расстоянии любой ценой. Он может сокрушить ее за секунды, и он прав: она не ненавидит его, она его обожает. Она ужасно испугалась, когда его длинные пальцы осторожно коснулись ее дрожащих губ. Леона едва не упала в обморок от ощущений, которые охватили ее с головы до ног.

Она попятилась. Он выгнул бровь и обхватил рукой ее затылок.

— Прекрати. — Она уперлась ладонью ему в грудь.

Она почувствовала его мощное тело, пульсирующее от желания и силы. Во рту у нее пересохло. Она попыталась вздохнуть, но не смогла и беспомощно подняла глаза. Их взгляды встретились.

— Ты смотришь на меня, — мягко насмехался Хасан. — Ты видишь глаза мужчины, в которых хочешь утонуть. Ты не можешь ко мне не прикасаться. И ты обожаешь мои губы, которыми я тебя целую.

— Не смей! — запротестовала Леона, видя, как он опускает голову, и задрожала. Она не хотела, чтобы он узнал, какая она безвольная трусиха.

— Почему нет? — Он лениво растянул губы в чувственной и понимающей улыбке.

— Сначала скажи мне: если я нахожусь здесь, на этой красивой яхте, которая принадлежит тебе, есть ли где-нибудь такая же яхта, где твоя вторая жена ждет своей очереди?

Во внезапно наступившей удушающей тишине Леона вдруг затаила дыхание, глядя, как бледнеет Хасан. Любой араб счел бы ее слова ужасной провокацией. Ее сердце забилось как сумасшедшее, она просто не знала, как отреагирует Хасан. Он обладал суровым характером, хотя никогда не обрушивался на нее.

Он шагнул назад и мгновенно превратился в хладнокровного принца.

— Ты обвиняешь меня в несправедливом обращении с женами? — спросил он.

— Значит, ты взял вторую жену, — прошептала она и решила, что сейчас рассыплется на тысячи осколков.

То, что произошло дальше, стало для Хасана неожиданностью. Он был слишком зол, чтобы видеть что-либо, кроме собственной оскорбленной гордости. Леона повернулась и побежала прочь. К тому моменту, когда он собрался с мыслями, чтобы пойти за ней, Леона уже выскочила за дверь, заливаясь слезами.

Хасан услышал, как Рафик кричит, а потом от вопля Леоны содрогнулся воздух. Она упала на кремовый ковер, который застилал каюты и широкие трапы, ведущие вниз в главную каюту.