(Не) Царевна-лягушка

Мора Крайт (2024)

Я была великой и могущественной черной жрицей, а стала лягушкой, ведь мой храм разрушен, лес заболочен, а тело запечатано в саркофаге. Все, что я теперь могу, так это летать над гробницей и вселяться в жаб, чтобы доскакать до каменного круга и призвать на помощь Чернобога, который вызволит меня из заточения. Чтобы вернуться в свое тело, я должна провести черный обряд, а для этого нужно заставить царевича поцеловать себя в образе лягушки и выйти за него замуж покойницей. Но как мне это сделать, если мой избранник такой же злой и жестокий, как и я?

Глава 3. Магическая связь

Он назвал меня «болотной старухой»?

Меня, великую, могущественную и прекрасную черную жрицу, повелительницу сил хаоса и тьмы, владычицу Храма Змей, способную одной силой мысли обратить время вспять и оживить армию мертвецов?

Какой-то грязный царевич-оборванец в вонючих обносках посмел запихнуть меня в нагрудный карман своей засаленной куртки, чтобы продать на какой-то толкучке, словно жалкую рабыню?

О, Чернобог! Ты слишком суров ко мне!

Этот человек испытывает мое каменное терпение, но месть — это блюдо, которое надо подавать холодным, поэтому я обязательно отплачу этому гадкому, мерзкому…

— Хватит квакать, красавица, — тихо пробормотал бродяга и похлопал себя по карману. — Не привлекай внимание. Меня вообще-то ищут. Будь умницей.

Быть умницей?!

Да я сейчас надорву жилы, но сделаю так, чтобы тебя схватили и отрубили голову, проклятый смертный!

Еще какое-то время и дико и яростно квакала, мерно покачиваясь в темноте, а потом погрузилась в некое подобие сна, из которого меня вырвал гул вопящих голосов:

— Покупаем свежую кровь! Свежая человеческая кровь! Для черных обрядов, порчи и злобного колдовства!

— Чудесное зелье! Омолаживает с первого глотка. Правда, есть побочный эффект — кожа может отвалиться, старая, конечно. Новая потом отрастет. А вот и мазь, которая усилит ее рост!

— Говорящий попугай, одержимый духом злобной болотной ведьмы! Предскажет будущее всего за один рубий! Подходи, налетай, судьбу узнавай!

Высунув голову из кармана, я потрясенно квакнула.

О, черные боги.

Я впервые была на этой самой толкучке, и этот балаган напомнил мне табор бродячих шутов, которые по ошибке забредали в мои леса, чтобы бесследно сгинуть на жертвенных алтарях.

Мы были в деревянном городишке, построенном на болоте, улицы которого были вымощены почерневшими от сырости досками. Со всех сторон нас окружили грязные дырявые палатки, в которых хромые, косые и горбатые смертные продавали хлам, на который не позарится даже нищий.

Закопченные желтые фонари с трудом разгоняли клубы плотного тумана, клочьями висевшего над землей. Сквозь марево были едва видны луковичные деревянные купола прижавшихся друг к другу резных перекошенных домишек.

Да уж, в мое время даже крысы жили лучше.

Вдруг царевич-оборванец схватил меня за лапу и отдал уродливой старухе в черной палатке, которая с интересом обнюхала меня горбатым пупырчатым носом, а потом лизнула синюшным языком.

— В ней нет яда. Сто восемьдесят рубиев, — прошепелявила она.

— Э, нет, бабуля. Я самолично осушил, — с усмешкой возразил бродяга и скрестил на груди руки. — Двести.

— Какая же я тебе «бабуля»? Я вообще-то моложе тебя. Это все чернуха и откаты. Яды тоже красоты не добавляют, поэтому за намек на мой возраст — сто пятьдесят рубиев.

— Э, нет, шельма…

— Меня вообще-то Шемахой зовут.

— Не важно! — потерял терпение немытый царевич. — Это чистокровная угарка! На себе проверил!

— Врешь. Ее яд смертелен, — возразила старуха.

— Я запойный отравник. Напоминаю, угарки — вымирающий вид.

— Поэтому ценный и дорогой, — пробормотала в ответ Шемаха и хитро прищурила один глаз. — Его может позволить себе только царь. Или его беглый сыночек.

— Не придумывай, бабуля. Я обычный наемник.

— Как и все мы, — хмыкнула в ответ старая женщина.

— Я сказал, что нашел ее на Морильском болоте? Она сидела на каменном алтаре твоего божества. Того самого, чей идол ты регулярно окропляешь кровью в лесу, поэтому сто девяносто рубиев и точка.

— Сперва я должна ее проверить. Если серебро почернеет, то сделка, — деловито прошепелявила женщина и вонзила иголку в мою правую лапу.

***

— Твою ж мать! — выругался царевич и вдруг подпрыгнул на левой ноге.

Боли я не ощутила — так, легкий укол, словно комар укусил, зато левый сапог царевича-оборванца моментально набряк кровью, словно кто-то пробил его невидимой стрелой.

Серебряная игла почернела и упругий мешочек, набитый рубиями, перекочевал из морщинистых рук старухи к вонючему бродяге, который, ругаясь, старательно перевязывал рану на ступне.

Вдруг, довольно хмыкнув, Шемаха ткнула мне в правый глаз желтым сломанным ногтем, и я возмущенно квакнула, но мой крик заглушил поток отборной мужской брани.

— Мой глаз! Прекращай, иначе кишки выпущу, — пригрозил старой женщине немытый.

— Глаз. Точно. Один красный, а другой черный… это не лягушка, — прошепелявила в ответ Шемаха и с интересом уставилась на царевича, яростно трущего правую глазницу.

— И кто же? Леший? — зло отозвался беглый.

— Ведьма.

— Сама ты ведьма!

— Я говорю, ведьма на тебя порчу поставила, сынок. Очень сильную. Через эту лягушку. Кто ей вред причинит, тот и тебя убьет. Любопытно, наоборот действует? Надо проверить, — пробормотала старуха, схватила оборванца за руку и уколола иглой его указательный палец.

На моей лапе вспучилась кровавая горошинка.

О, черные боги. Только не это.

— Так это ты, наверное, порчу и поставила? — с ухмылкой спросил вонючий царевич, пронзив лицо старухи убийственным взглядом.

— Зачем же такой ингредиент на глупости тратить?

— Тогда сними ее!

— Не я ставила, не мне и снимать.

— Я заплачу.

— Я сама заплачу, чтобы узнать, кто это сделал. Это очень древнее и сильное колдовство. Люди так уже не умеют, — со вздохом ответила Шемаха и задумалась.

Конечно, не умеют!

Ни одно ведьме не под силу заколдовать меня даже в теле лягушки! Эти чары наложил на меня Чернобог, и только он может их снять!

Проклятие.

— Квакни один раз, если ты слуга ведьмы, — вдруг пробормотала старуха, и я молча выпучила на нее глаза, хотя мне было что ей сказать о своем высоком статусе.

— Квакни два раза, если считаешь меня красавчиком, — передразнил Шемаху беглый царевич.

Каменный круг, конечно, не порча, но свою гиблую роль сыграл — теперь я связана не со своим телом в гробнице, а с этим идиотом.

— Квакни три раза, если обладаешь человеческим разумом, — прошепелявила старая женщина, и я послушно три раза квакнула, хотя разум у меня определенно божественного происхождения.

— Вот видишь, сынок, это мудрая лягушка, колдовством наделенная.

— Да ты с ума сошла, старая! Это просто совпадение! — воскликнул оборванец и раздраженно прикусил губу.

— Тогда квакни тринадцать раз, если понимаешь мою речь, — сказала мне Шемаха, и в гробовой тишине я тринадцать раз квакнула:

— Как. Же. Меня. Достало. Быть. Лягушкой. Любой. Ценой. Я. Разорву. Эту. Связь. Клянусь.