Москва. Автобиография

Группа авторов

Этот город за восемь веков своей истории повидал немало. Об этом городе говорили, что он стоит, подобно Риму, на семи холмах, что церквей в нем сорок сороков, что он хлебосолен и радушен – а еще не верит слезам... Именно с этого города после избавления от татаро-монгольского ига началась история государства Российского, и именно этому городу было суждено стать столицей. В этом городе жива память о прошлом, и все же он всегда современен. Этот город – Москва.

Поход на Москву Ивана Болотникова и Тушинский вор, 1606–1607 годы

Пискаревский летописец

Боярская дума провозгласила царем Василия Шуйского. Новый царь перенес из Углича в Москву останки царевича Дмитрия, церковь причислила последнего к лику святых, однако по стране вновь поползли слухи о том, что Дмитрий жив. В частности, в Рязани выдавал себя за Дмитрия дворянин Прокопий Ляпунов, к которому примкнул с отрядом крестьянин Иван Болотников.

Пискаревский летописец сообщает:

И немного спустя начался мятеж в северских градах и в украинских, и стали говорить, что жив царь Дмитрий, утек, не убили его. И с тех мест стали многие называться воры царевичем Дмитрием за грехи наши всех православных христиан. И назвался некоторый детина именем Илюшка, послужилец Елагиных детей боярских, нижегородец, а назвался Петр царевич, сын царя Федора Ивановича, а жил в Путивле и много крови пролил бояр и дворян, и детей боярских лучших, и всяких людей побил без числа. А воеводы от него приходили с Тулы со многими людьми Истома Пашков, сын боярской, веневитин, да Ивашко Болотников, холоп князя Андрея Телятевского. А стояли в Коломенском, и их московские воеводы побили. А Пашков приехал к Москве, а Болотников побежал в Калугу. И воеводы большие ходили с Москвы под Калугу со многою силою и стояли много времени и крови многие проливали, а Калуги не взяли. И по грехом из-под Калуги полки все дрогнули и гонимы были Божиею силою и побежали иные к Москве, и иные в Серпухов. А Болотников пошол на Тулу к Петрушке, которой и назвался царевичем (имеется в виду казацкий атаман Илейка Горчаков, называвший себя Петром, якобы сыном царя Федора. — Ред.). И князь великий ходил под Тулу сам и под Тулою стоял многое время, а взял водою подтопил острог, воду взвел на Упе на реке. И Тула добила челом за крестным целованьем. И Петрушку, и Болотникова взяли; и Петрушку повесили, а Болотникова сослали в Каргополе, и там его в воду посадили. И после того назвался иной вор царевичем Дмитрием, а сказывают, сыньчишко боярской Веревкиных из Северы, и пришел под Москву в Тушино со многими людьми с литовскими и русскими. И стояли у Москвы больше двух годов и били, беспрестанно кровь христианскую лили… А сам князь великий стоял за городом на Ваганькове в обозе многое время, и вся рать, бояре и воеводы, с ним. А на Москве в то время был голод великой, рублев в пять и в шесть, и в семь четверть ржи купили, потому что дороги все отняты были. И того вора литвины хотели изымать и в Литву к королю отвести. И он не со многими людьми побежал из Тушина в Калугу. <…>

И после того опять собрались литовские и русские многие люди, а с ними изменники Михайло Салтыков да торговый человек Фетька Андронов, иные изменники московские пошли к Москве. И князь великий Василий послал против них воевод своих князя Дмитрея Шуйского да князя Андрея Голицына со многими людьми с русскими и с немцами. И воеводы московские сошлись за Можайском в Цареве Займище. И судом Божиим, а грехом нашим литовские люди московских и немецких людей побили. И с того дела всякие люди пошли врозь, немецкие люди пошли к немцам, а русские иные к Москве, а иные к вору в Калугу. И та литва опять пришла вскоре к Москве… А с другой стороны пришел вор из Калуги, которой назывался царевичем Дмитрием. И в ту пору стало на Москве волнение великое в боярах и в дворянах, и в гостях, и вся чернь восстала… И московские люди почали бить челом королю (Польши. — Ред.) да сыну его королевичу, чтоб король пожаловал, дал на Московское государство сына своево королевича и крестится б ему велел… А литва крест целовала, и в город их пустили.