Неизвестная Тэффи

Надежда Тэффи (1926)

В этот уникальный сборник вошли рассказы и фельетоны Надежды Тэффи, не публиковавшиеся более ста лет. А между тем многие из них по своим достоинствам ничуть не хуже тех, которые читателям хорошо знакомы. Мягкая ирония, умение подмечать самое важное, доверительная интонация и философский взгляд составляют неповторимый стиль Надежды Тэффи, которую называли королевой русского юмора.

Праздничное

Вчера моя приятельница Верочка отозвала меня в угол и сказала, что ей непременно нужно поговорить со мной по очень важному делу, и поэтому она заедет ко мне под вечер.

Вид у нее был какой-то подавленный, в глазах дикая решимость. Я испугалась и согласилась.

Что с ней?

Приятельницы мои вообще любят со мной советоваться. У меня очень практическая голова.

Недавно одна молодая вдова три дня ловила меня по всему городу, чтобы только справиться, выходить ли ей замуж за Николая Иваныча.

— Николай Иваныч? А кто же это такой? — спросила я, деловито хмуря брови.

— Он… вы его не знаете, такой маленький брюнет.

— Маленький брюнет? Ну, в таком случае, разумеется, выходите. Я, по крайней мере, совершенно не вижу причин, почему бы вам не быть женою маленького брюнета. Да что — а? Спросите у кого угодно, и всякий скажет вам, что на свете существует множество женатых брюнетов, семьи которых представляют образец счастливой жизни.

— Да… но вы понимаете, такой серьезный шаг, трудно сразу решиться!

— Ну, милая моя, муж не шляпа. Это шляпу — купил, так и таскай весь сезон. А не понравится муж, кто вам помешает развестись? Пора приучиться правильно рассуждать!

Она посмотрела на меня со страхом и уважением. Она будет женой маленького брюнета Николая Иваныча.

В другой раз пришла ко мне барышня тоже советоваться.

— Как быть? Нужно сегодня идти к Ивановым, а мне ужасно не хочется.

— Не хочется, так не ходите.

— Вот еще! Скажите пожалуйста. «Не ходите». Там всегда так весело бывает, единственный дом, где действительно можно развлечься, и вдруг «не ходите»! Какая вы, право!

Я сдвинула брови и помолчала сколько следует. Затем сказала вдумчиво:

— А знаете, что я вам посоветую? Непременно идите к Ивановым. Понимаете — непременно. Эго единственный выход из всей этой тонкой паутины, в которую запутала вас судьба. Верьте мне — я человек практичный и опытный.

Она долго удивлялась и благодарила меня. Такой тонкости проникновения в тайну чужих судеб она положительно никогда не встречала.

Третья пришла и спросила бледными губами: покупать ей белую шляпу с пятью страусовыми перьями или нет.

— Нравится, так купите, — посоветовала я.

— Да у меня денег нет.

Я подумала и сказала вдохновенно:

— А знаете что, — плюньте вы на эту шляпу и на все пять перьев. Ну ее к черту, со всеми пятью.

Дама вскинула руки мне на плечи, крепко меня поцеловала и ушла умиротворенная, с просветленным лицом. Даже губы ее порозовели — она, уходя, подмазала их перед зеркалом.

Итак, когда Верочка сказала, что должна поговорить со мной серьезно, я сразу подумала, что дело идет о каком-нибудь практическом совете.

Но вечером, когда мы увиделись, я после первых же ее слов поняла, что тут что-то поважнее.

— Какой у нас теперь месяц? — спросила она.

— Рождество, — ответила я честно.

— Не Рождество, а Новый год. Святки. Собственно говоря, я хотела сказать вам, что мы должны делать то, что должны, а не то, что не должны.

Я встревожилась:

— Ну, к чему эти предисловия, между своими? Говорите прямо.

Она вздохнула и сказала, понизив голос:

— Мы должны веселиться.

Сердце мое сжалось.

— Что ж, я ничего. Я готова. Что же вы для этого придумали?

— Да я ничего не придумала, я вот к вам пришла спросить.

— Нет, уж раз вы затеяли, так сами и придумывайте. Ишь, ловкая какая!

Она опустила голову, подумала.

— Ведь веселятся же другие — значит, ничего тут особенно трудного нет. Люди без высшего образования — и те как-то умеют. Штука нехитрая.

— Ну, давайте, я ведь согласна. С чего начнем?

— Гм… Вот театры все переполнены, — это показывает, что на праздниках люди стараются поехать в театр. Значит, поедем в театр.

— Хорошо. А в какой?

— Да куда хотите.

— Нет, уж вы начали, вы и придумывайте.

— Ну, едемте в оперетку.

— А в какую?

— А в какую хотите.

— Верочка, я вам что сказала? А?

— Ну, хорошо, на «Даму в красном».

Она сказала и сама испугалась. Но я была спокойна.

— Великолепно. А потом что?

— А потом, кажется, едут ужинать.

— А если не захочется есть?

— Все равно надо. Не заваливаться же спать, когда теперь святки.

— А если захочется спать?

— Ну, потерпите!

Мы замолчали и задумались, и каждая знала, о чем думает другая.

Потом я вздохнула и сказала:

— Хорошо! Это мне все очень нравится. Я так люблю эти бешеные удовольствия.

Она посмотрела на меня злобно.

— Конечно, это хорошо. Хотя за билетом ехать не очень-то весело, а по телефону в кассу не дозвонишься.

— Ну, пустяки! Зато как приятно будет прослушать веселую оперетку.

— Это «Дама-то в красном» веселая? Я к началу опоздала и то до конца не досидела.

— Экая вы, право, непоседа, — зевнула я. — Нужно взять себя в руки. Зато потом как приятно будет поужинать в большом красивом зале ресторана, послушать хороший румынский оркестр.

— У меня от ваших румын если и будет аппетит, так пропадет. Не могу я их завыванье выносить. Я сама готова, как собака, закинуть голову и завыть: ву-у-уау!

— Ну и характер, нечего сказать! Не нравятся румыны, так старайтесь не слушать. Кушайте себе что-нибудь повкуснее, а на музыку внимания не обращайте.

— Мерси за совет!.. Кушайте повкуснее!.. Сами прекрасно знаете, что я не выношу ресторанной кухни, что мне от нее на другой день всегда скверно делается! Это даже неделикатно с вашей стороны давать такие советы!

— Ах, боже мой, какие ужасы, подумаешь! Ну, попьете микстурку день, другой, только и всего.

Верочка вскочила и, подбежав к зеркалу, стала торопливо надевать шляпу.

— Очень вам благодарна за нежное и внимательное отношение к моему здоровью, но я вам в этих ваших глупых затеях не товарищ. Скучать в пошлой оперетке, тащиться в душный ресторан, когда хочется спать, слушать румынский вой и отравляться всякой дрянью! И чего ради, спрашивается? До свиданья. Проделывайте все это одна, если вам нравится, а я еще пока что с ума не спятила.

— Не понимаю! — крикнула я ей вслед. — Ведь веселятся же другие — значит, тут ничего особенно трудного нет! Лентяйка вы, сударыня, вот что!

1912