Тили-тили Тесто

Нара Андреева, 2014

Тили-тили тесто, жених и невеста – неслось им вслед с садика. Красивая светловолосая умница и юный талантливый хоккеист были невероятно гармоничной и дружной парой. Им с самого детства казалось, что они любили друг друга всегда. Оба были уверены, что их любовь будет вечной! Но прозвучал последний звонок. Дети выросли. Что же ждет их дальше? Так ли сильна их любовь, как они оба думали?

Глава 2

Вика вышла из подъезда, старясь ступать величественно, как, по её мнению, это делала бы принцесса. Мама расстаралась и сшила ей невероятно красивое платье. У бабули в деревне сохранился шёлк небесно-голубого цвета, а Вике этот цвет был очень к лицу.

Вопреки советам подруг, она не стала делать"химию", а распустила волосы и закрепила в них жемчужную нитку, подаренную Стасом, так, чтобы она проходила через лоб.

Увидев её, мама всплеснула руками и расплакалась, сетуя, что её малышка Викуся выросла так быстро. Но потом, промокнув слезы платочком, с гордостью заметила, что она превратилась в настоящую красавицу.

Вика же была счастлива — выпускные экзамены позади, на балу её будут чествовать как золотую медалистку. Так что сейчас время для праздника. Время скинуть с себя надоевшую до оскомины школьную форму и, облачившись в нарядное платье, гордо идти на свой первый бал. То, что у неё не было опыта ходить на каблуках, не пугало. В последний месяц она много тренировалась дома, используя туфли на пятисантиметровой рюмочке как домашние тапочки. Так что сейчас ноги почти не дрожали, и она ни разу не споткнулась.

Её настроение не омрачало даже то, что за последний месяц Стаса она видела всего несколько раз. На последнем звонке и на экзаменах. Сегодня на вручение аттестатов он пришел с опозданием и ушел, как только получил корочку. Поговорить с ним не получилось, и Вика понятия не имела, придет ли он на бал.

У подъезда она дождалась подружек — они договорились, что Катя и Лена зайдут за ней и, весело переговариваясь, они направились в школу через парк, нарочно, конечно же. Потому как очень хотелось похвастать новыми платьями.

Стас сидел на лавочке в самом конце парка. Увидев её, он встал и, кивнув девчонкам, отозвал в сторонку.

— А ты чего так одет? Неужели собираешься идти на выпускной в джинсах? — удивилась Вика. — Смело.

— Нет, — Стас нахмурился, будто что-то обдумывая. — Я через два часа уезжаю.

— На сборы? Неужели тренер не даст тебе поблажку? Дмитрий Ефимович ведь…

— Меня взяли в ЦСКА, Вика. Я уезжаю в Москву, насовсем.

— О… Ну это прекрасная новость, — Вика призвала все свои силы и улыбнулась. — Ты об этом мечтал столько, сколько я тебя знаю.

— Я пришёл попрощаться, в общем… — казалось, Стасу очень неприятен этот разговор, потому что с каждым словом он хмурился всё сильнее. — Сборы на всё лето, пока предсезон, потом отработка в команде, а затем и чемпионат СССР стартует. Я понятия не имею, когда меня отпустят навестить родителей. В ЦСКА очень строгие правила. Клуб-то армейский.

— Мамуля сказала, что к осени нам проведут телефон, — Вика с надеждой заглянула Стасу в глаза. — Я тебе напишу номер в письме. У нас индекс поменяли, не забудь, последние цифры — семь ноль…

Стас перебил её, схватив за плечи, затянул за пушистые ивушки.

— Ты что… — Вика ахнула, когда он без разрешения начал целовать её, а его руки принялись бесстыдно поглаживать ниже спины.

— Да расслабься ты! — прошипел Стас, задирая подол её платья. — Что ты трясешься от каждого поцелуя, как ребенок, ей-богу!

— Немедленно прекрати это делать! — Вика не понимала, откуда силы взялись, но смогла выкрутиться из его рук, отскочив, словно от огня.

— Да я ничего и не сделал, — нехорошо усмехнулся Стас. — Пытался, да, но без толку. Никакого удовольствия, одно расстройство. Начиталась своих книжек, да?"Умри, но не давай поцелуя без любви".

— Причем здесь книжки? Я люблю тебя, и ты отлично это знаешь, — Вика расправила платье и принялась укреплять съехавшую на глаз жемчужную нить. — У меня нет никаких проблем с поцелуями. Мне не нравится твое неуважение. Здесь полно народа, нас могут увидеть.

— Это у тебя-то нет проблем с поцелуями, моралистка? — улыбка Стаса стала прямо издевательской. — Да ты краснеешь как рак каждый раз, когда я целую тебя! Трясешься, так тебе стыдно, а говоришь…

— Ты дурак, Стас, — Вика вдруг почувствовала, как на неё накатывает огромная волна раздражения. — Краснею я потому, что уродилась блондинкой с очень светлой кожей, и когда кровь приливает к лицу, это заметно. А трясет меня потому, что мне нравится до темноты в глазах, когда ты меня целуешь и, как я полагаю, кровь к лицу приливает поэтому тоже.

— Нравится? — Стас надвинулся на неё, нахмурившись, словно туча. — Тогда почему ты всегда останавливаешь меня?

— Странный вопрос, — нитка тем временем укрепляться совсем не хотела, и Вика вытащила её из волос. — Мы с тобой год назад обсуждали это, решили, что подадим заявление сразу после школы и тогда…

— Это ты так решила! — сверкнул глазами Стас. — Сейчас я спрашиваю: ты хочешь пойти ко мне домой, прямо сейчас? Родители ушли в ночь, у них дежурство в больнице. Вся квартира в нашем распоряжении. Я уеду завтра.

Вика отступила назад, прижимаясь спиной к шершавому ивовому стволу:

— Уже нет.

— Уже?

— Я хотела, честно. Сама собиралась тебе предложить. Думала об этом, представляла, как всё случится, как раз сегодня, после выпускного.

— И что же изменилось?

— Я… ты… Мы изменились Стас. Я перестала тебе доверять, а ты перестал меня любить. И я так не хочу.

— Да что ты заладила со своей любовью! Для того, чтобы приятно провести время в постели, не нужна никакая любовь. И жениться совсем не обязательно.

— Ух, как уверенно ты об этом говоришь, — Вика прищурилась, — неужто попробовал?

— Не твоё дело!

— Вот здесь ты прав, не моё. Я пошла на бал, а ты проваливай в свою Москву. И не пиши мне!

— Я и не собирался. Больно нужно.

— Скатертью дорога, — Вика швырнула в него жемчугом, развернулась и, выбравшись из ивушек, поспешила в школу.

Ей надо на бал. Необходимо хоть немного радости, пока она ещё помнит, как надо смеяться. Потому что завтра она начнёт новую жизнь, без Стаса и без своего разбитого вдребезги сердца.

***

Стас поднял с травы бусы. Разглядывая неровные речные жемчужинки, он вспомнил, как обрадовалась Вика, когда он подарил их ей на шестнадцатилетие. На тот момент он уже полгода играл в основном составе клуба и получал очень приличную ставку. Вика обняла его, расцеловала и сказала, что очень любит. И каждая бусинка будет ей напоминать о нём, когда он будет уезжать на игры.

Этой осенью, на семнадцатилетие Вики, Стас собирался подарить ей перстень. Дома, в ящике стола, уже хранилась необходимая сумма. Ему оставалось только узнать размер её пальца. Но… видно, пора смириться, что между ними всё кончено. Слишком разных вещей они хотят от жизни. И Вика, хоть ей скоро и семнадцать, всё равно осталась наивной, как маленькая девочка. Она ведь не поняла, совершенно не поняла, почему он так на неё набросился. Не осознавала, что выглядела… как конфетка. Вкусная и желанная. Он хотел её развернуть, смять и выбросить этот голубой фантик, он хотел… Стас даже не мог выразить словами, чего хотел. И это совершенно точно не напоминало то, что он проделывал с веселыми куколками в Москве. Там всё было очень быстро, без лишних слов и эмоций. А Вика его будоражила. Навевая совсем уж неприличные мысли…

Стас нервно сглотнул… Как-то раз он гостил в Ленинграде у друга, родители парня были дипломатами, и дома имелся видак. Вечером приятель предложил посмотреть"одну кассетку". Стас ожидал чего угодно, но там было такое… Название картины он не запомнил, а вот некоторые сцены прочно засели в его памяти, и Стас часто по ночам мечтал, как бы он с Викой…

— Нет, это просто какое-то безумие! — он тряхнул головой, отгоняя навязчивые образы.

— Ты это мне?

Стас огляделся. Он сам не заметил, как примостился на лавочке, а рядом с ним уселся пожилой мужчина характерной внешности.

— Чего вылупился, глазастый? Цыгана никогда не видел?

Стас покрутил в руке Викины бусы и для надежности засунул их в карман.

Мужик захохотал, звонко шлепнув себя по коленкам.

— Думаешь, я тебя обворовать собираюсь? Да кабы я хотел, забрал бы бусины, пока ты тут сверлил взглядом асфальт.

— Ну и чего ва… тебе? — грубо спросил Стас, стараясь избегать внимательного взгляда жгучих глаз. Он помнил, что цыганам нельзя смотреть в глаза, говорят, они умеют заболтать до смерти.

— Да вот, решил, что тебе помочь надо. Хочешь, будущее поведаю? Всю правду расскажу…

Стас недоверчиво хмыкнул:

— А разве у вас этим не женщины занимаются?

Цыган кивнул:

— Женщины у нас работящие, всем занимаются, даже тем, чего не умеют.

— То есть, они врут?

— Бывает, — опять согласился мужчина, — но чаще люди сами хотят слышать ложь.

— Так ты можешь мне рассказать будущее? Бесплатно? — Стас понял, что попал-таки под власть черных глаз незнакомца.

— Э, нет! — покрутил головой цыган, прищелкнув языком. — Достань денежку, а я всё честно скажу.

Стас покопался в кармане и протянул мужику рубль. Тот обрадовался:

— Ох, и щедрый ты, как я погляжу! Ну, за это я тоже буду щедрым. Слушай внимательно, — цыган перешёл на таинственный шепот: — Двадцать первого июня, ровно через тридцать лет, ты в это самое время будешь просить прощения.

Стас взглянул на часы, семнадцать сорок пять:

— Что, прям минута в минуту? И у кого?

— У красавицы, чьи бусы в карман засунул. И да, ровно в это время.

— Хм… — Стас выругался про себя. Что за чушь! С чего ему просить у Вики прощение через тридцать лет? Вот дурак, повелся на цыганские штучки.

— И сразу говорю, она тебя не простит. Придется постараться.

— Угу, — Стас поднялся с лавочки и двинулся прочь. — Ладно, мне рубля не жалко, но мог бы придумать что-то и по интереснее.

— Я всю правду сказал, яхонтовый, — прокричал цыган ему вслед. — Одним"прости"ты не отделаешься, так кажется…

— Маразм! — Стас сплюнул себе под ноги и, перейдя на бег, рванул к дому, решив, что ему сейчас совсем не помешает пробежка. Домой он добрался спустя полчаса, искупался, собрал вещи и направился на вокзал. С родителями он уже попрощался, а больше его в этом городе ничего не держало. И, похоже, никто, кроме родителей, теперь не будет ждать.