Фуллер

Натализа Кофф, 2022

От него лучше держаться на расстоянии. Он несгибаемый и жестокий. Он без сожаления раздавит каждого, кто посягнет на его собственность. Он живет по своим правилам, которые многие боятся нарушить. Но все меняется, когда на пороге его автосервиса «Фуллерит» появится Она – бесстрашная девушка, состоящая из загадок.

© Натализа Кофф, 2022

Глава 1

День выдался кошмарным. Не просто кошмарным, а убийственным.

Я шла, немного сутулясь от усталости и тяжелых пакетов с покупками, с трудом поднималась по лестнице на девятый этаж. Как обычно, лифт в нашей старенькой высотке не работал. И каждый раз, возвращаясь домой, приходилось покорять Эверест, состоящий из лестничных пролетов.

Стоило оказаться на пороге квартиры, как я поняла, что не способна даже пошевелиться, не говоря уже о приготовлении ужина младшему брату-обормоту, которого, судя по царившей тише, дома не было.

Пройдя в комнату, вздохнула и, точно подкошенная, рухнула в любимое кресло, доставшееся нам с братом еще от бабки вместе с крошечной квартиркой «однушкой» на окраине города.

Взгляд сам собой задержался на вещах брата, лежавших на обычном месте: в самом центре комнаты. У младшего оболтуса была вредная привычка, с которой я боролась с детства. Любил мой младший раздеваться в центре квартиры и бросать одежду на пол. За что получал по наглым ушам. Но с привычкой никак не мог расстаться.

Устроив голову на высокой спинке кресла, шумно выдохнула. Глаза сами собой закрылись под тяжестью невидимого груза.

Но спать нельзя! Преодолевая сонливость и адскую усталость, я открыла глаза. Взгляд задержался на ровной стопке ткани, из которой мне, как Золушке, предстояло за ночь выкроить два платья для соседки с третьего этажа. Женщина заказала наряды к грядущим выходным. А я не смогла отказать соседке. Во-первых, Людмила Борисовна была приглашена на семейное торжество, куда еще неделю назад не собиралась. А поскольку Людмила Борисовна до пенсии была директором школы в которой училась не только я, но и мой брат-обормот, то отказать женщине я не смогла. Во-вторых, нам с братом нужны были деньги, которых не хватало. А соседка, пусть не баснословными суммами, но исправно оплачивала мой труд.

* * *

Мелкое недоразумение появилось на пороге квартиры далеко за полночь. Я только-только собиралась приготовить для себя очередную чашку крепкого кофе, как входная дверь распахнулась, и ушастый обормот, которому всего две недели назад исполнилось девятнадцать, явился во всей своей красе в нашем скромном жилище.

Брат, увидев меня, нахмурился. Закрыл дверь на замок, сбросил кроссовки в коридоре и прошел на кухню.

— Опять не спишь? — догадался Феликс, присаживаясь на табурет.

— И чем же мы были настолько заняты, что не смогли ответить на телефонный звонок? — ответила вопросом я.

Феликс сделал вид, что не расслышал моего вопроса. Поднялся на ноги, достал чашку из шкафа и принялся готовить кофе для меня, бутерброды для себя.

— Исаев?! — вкрадчиво воззвала к совести брата.

Широкая спина моего балбеса, выглядевшего гораздо старше своего возраста из-за высокого роста и крупного телосложения, напряглась. А сам балбес вздохнул.

— Что, мамочка? — фыркнул ребенок.

А как его еще назвать, если он до утра играет в компьютерные игры, днем умудряется учиться в университете, а вечерами где-то бродит, словно медведь-шатун?

— Я надеюсь, ты ни во что незаконное не влез? — прищурилась я.

— Нет, мамочка! — продолжал фыркать вчерашний подросток, а сегодня — уже мужчина.

— Я ведь могу и уши открутить! — пригрозила я.

Угроза, пусть и звучала из моих уст серьезно и с пафосом, была смешной. До ушей, которые я собиралась откручивать в случае необходимости, нужно было бы еще достать. А с моим средним ростом это весьма и весьма проблематично.

Но здесь главное уверенность.

— Даже не сомневаюсь! — подмигнул Феликс, ставя чашку передо мной.

Братишка пристально взглянул на меня, на то, как я пытаюсь безуспешно скрыть зевоту, и решительно отодвинул чашку кофе. Сам вновь встал, а спустя пару мгновений передо мной на столе уже стояла чашка ромашкового чая.

— Пей и спать! Вон, уже на тень похожа. Ты себя в зеркале видела? — проворчал мой единственный брат.

— Грозный какой, — все же зевнула я, прав был Феликс, спать хотелось жутко.

Решила, что встану рано утром, и доделаю всю работу. Лучше, чем сонно ковыряться в выкройках, а потом переделывать на свежую голову.

Выпив чай, потрепала макушку единственного мужчины, которого обожала всем сердцем. Тот терпеливо снес все мои телячьи нежности. Даже не отстранился, что радовало. В детстве этот мелкий обормот долго вытирал щеки, если вдруг у меня просыпалась волна нежности к младшему поколению нашей крошечной семьи из двух человек. Значит, и правда вырос мой братик.

— До утра не сиди в своем компьютере, — скомандовала я на правах старшей.

— Так точно, мамочка! — хохотнул мой оболтус.

Я, зевая, отправилась в комнату. Разложила свой диван, приготовила брату его законную подушку, за которую у нас с ним еще с детства шли нешуточные бои. Отнесла все спальные принадлежности на кухню, где у нас стоял старенький диван. Он вполне сносно раскладывался и превращался в приличное спальне место. Феликс уже убрал стол и плескался в душе. Взгляд задержался на его свитере, небрежно брошенном на табурете. И на портмоне, аккуратно лежавшем на подоконнике рядом с ключами от старенькой иномарки, которую брат купил за копейки и на которую мы с ним копили последние несколько лет. Портмоне я подарила ему на день рождения. И очень гордилась, что смогла выкроить из нашего скудного бюджета такую внушительную сумму. Поскольку вещь была качественной, фирменной и дорогой.

Не смогла удержаться и провела кончиками пальцев по мягкой коже аксессуара. Бумажник упал на пол. И когда я подняла его, мне показалась подозрительной его тяжесть.

Исключительно из любопытства заглянула внутрь. Да, вещь принадлежала не мне. Но все эти мысли тут же забылись, стоило увидеть множество крупных купюр, ровненько и аккуратно сложенных в бумажнике.

— Феликс! — закричала я, понимая, что столько денег честным путем заработать просто невозможно.

Но тут же поняла, что из-за шума воды брат ничего не расслышит. Вернув портмоне на место, сложила руки на груди и принялась ждать возвращение брата из ванной.

Обормот явился, практически, сразу.

— Что это? — мотнула я головой в сторону окна.

Брат моментально смекнул, в чем дело. Но предпочел юлить.

— Подоконник, — невозмутимо ответило младшее поколение.

— Откуда деньги?! — потеряла терпение я.

— Даря, — вздохнул Феликс, настойчиво отодвигая меня за плечи дальше от кушетки и разбирая ее, превращая в широкую кровать, пусть старенькую и скрипучую, но зато на ней Феликс удобно помещался с учетом своего роста: — Какая разница? Заработал. Еще вопросы будут? Я спать хочу. И ты спать хочешь. Давай уже спать, а?

— Не заговаривай мне зубы! — повысила голос.

— Иди спать, мамочка! — проворчал Феликс и, застелив простынь, тут же плюхнулся в кровать. — Утром промоешь мне мозги. Устал я сегодня.

Я прекрасно знала характер брата. Лег, закрыл глаза, разговаривать не станет.

Я прищурилась, рассматривая нахальную физиономию Феликса. Топнула ногой.

— Утром поговорим! — сообщила я и, недовольно топая, как стадо слонов, тем самым выражая свое негодование, вернулась в комнату.

Наутро, стоило мне проснуться, как я поняла, что брата в квартире уже не было. А на краю кухонного стола лежали крупные купюры и короткая записка:

«Я тоже тебя люблю, мамочка!»

И веселая рожица с высунутым языком. Вот и весь серьезный разговор в исполнении моего брата. И как его воспитывать?

Вздохнула. Купюры обжигали руки. А странное чувство надвигающихся неприятностей буквально жгло душу.

Спустя несколько дней, когда брат опять пропал, а вернулся уже под утро, в нашей квартире вновь появилась крупная сумма денег. Феликс молчал или уходил от ответа. Я нервничала. Ну, вот откуда у подростка такие финансы?

Понимала, что мой оболтус будет молчать, как партизан на допросе. Выход был один — применить методы воздействия в отношении другого человека, а конкретно — соседской девушки, с которой брат дружил с самого детства, а сейчас — встречался, если судить по частым походам в кино, чаепитиям на территории нашей кухни и редким ночевкам там же.

Дождавшись, когда мой партизан-братец вечером следующего дня уйдет на свидание со своими гаечными ключами, прихватив термос с чаем и пару бутербродов, я помчалась в соседний подъезд.

Сеня сразу же открыла мне дверь. А спустя полчаса уговоров, расспросов с примесью шантажа (да-да, я могу и так, если исключительно для дела!), я узнала, что мой оболтус-братец участвует на чужой машине в каких-то запрещенных соревнованиях. Ключевым было слово «запрещенные». И я впала в отчаяние. Вытребовала у Сени координаты, где проходили эти занимательные мероприятия, и наутро помчалась на противоположную окраину города. Именно там, по словам Арсении, находился автоцентр «Фуллерит», принадлежавший некоему Мэту, который и организовывал нелегальные гонки.

«Что еще за «Мэт»?» — думала я, пока добиралась до нужного мне пункта назначения.

Воображение в голове рисовало разукрашенного татуировками, лысого мужчину средних лет, страдавшего от избыточного веса и от пристрастия к запрещенным препаратам. Почему-то имя «Мэт» отождествлялось у меня исключительно с наркотиками. Я понимала, что явиться со странным требованием в незнакомое место, по меньшей мере, глупо. Однако благополучие брата я ставила превыше всего.

И вот, спустя два часа, мною, наконец, было обнаружено то самое место, если верить вывеске, лениво разместившейся над входом.

* * *