Кленовая стрела

Наталия Антонова (2024)

Детективу Мирославе Волгиной досталось очень странное дело — в городе появился убийца, стреляющий в людей из лука. Причем все стрелы сделаны из клена. Жертвы маньяка никак не связаны между собой, хотя… все они передвигались в парке на самокатах. Неужели это безобидное развлечение вызывает ненависть убийцы? Это и предстоит узнать Мирославе Волгиной…

© Антонова Н.Н., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Действующие лица и события романа вымышлены, сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно…

От автора

Стоял тихий сентябрьский день. После недавно отшумевшего дождя выглянуло солнце. И светило оно так ласково и безмятежно, точно все бури, тревожившие до этого мир, исчезли навсегда.

Только покой и тишина, нарушаемая время от времени посвистыванием синиц и шуршанием листвы, охваченной ярким нетерпением осенних красок.

Возвращаясь в коттеджный посёлок из города, детектив Морис Миндаугас остановил машину недалеко от старой кленовой рощи, ему захотелось вдохнуть полной грудью древесный аромат столетних деревьев и вообще побыть одному вдалеке от шума и бури человеческих чувств и эмоций.

Хотя, по правде говоря, эти эмоции бушевали в его собственной душе.

Причиной душевного разлада, конечно же, была Мирослава Волгина, владелица детективного агентства «Мирослава», в котором он работал, и, как он смел думать, его будущая жена.

Впрочем, думать он мог всё что угодно. Сама Мирослава, несмотря на то, что знала о его любви и сама была неравнодушна к нему (по крайней мере, он верил в это), замуж за него выходить не собиралась по той простой причине, что узами Гименея она не желала связывать себя ни с кем.

Морис же, в свою очередь, не желал занимать вакантное место фаворита с туманными перспективами на будущее.

Так они и жили под одной крышей, больше чем друзья и коллеги и ничуть не любовники.

Друг детства Мирославы Шура, он же следователь Александр Романович Наполеонов, не раз бросал Морису в сердцах:

— Сошлись бы вы уже, что ли. Что ты из себя красную девицу строишь!

Миндаугас в ответ одаривал его холодным взглядом.

Наполеонов всплёскивал руками, точно прачка из старого советского фильма:

— Это в тебе твоя аристократическая смесь говорит!

Морис уже устал вдалбливать в голову друга, что его мама — преподаватель французского языка, а отец — капитан рыболовецкого судна, Наполеонов продолжал числить его потомком литовских князей.

Миндаугас положил руку на буровато-серую растрескивающуюся кору одного из клёнов, ласково провёл по стволу сверху вниз, с наслаждением ощущая ладонью каждую шероховатость, потом поднял голову и посмотрел на раскидистую крону, купающуюся в небесной сини.

Он невольно вспомнил о том, что стихией клёна считается воздух. В египетской мифологии клёну покровительствовал сам бог природы Осирис, который, если верить мифу, отдал ему частичку своей души. И с тех самых времён клён делился этим даром с людьми для того, чтобы не прерывалась связь человека с природой.

«Интересно, — подумал Морис, — помогло это человеку или природе?»

Ответа на этот вопрос у него не было. Хотя природе дар Осириса навряд ли помог. А вот человеку… Зависит, какому именно. Ему, как он почувствовал, клён помог восстановить душевное равновесие, он вновь почувствовал уверенность в том, что сумеет рано или поздно растопить упрямство Мирославы своей искренней и преданной любовью.

— Спасибо тебе, кленовая роща, — тихо проговорил Морис вслух.

Он посмотрел на красивые кленовые листья, устилавшие ещё не успевшую полностью просохнуть от влаги ночного дождя землю, поднял несколько из них, самых ярких и упругих, и, вернувшись к дороге, сел в машину и продолжил свой путь.

У ворот его встретил красивый пушистый кот Дон. Чёрная шелковистая шерсть кота искрилась на солнце.

— У-р-р, — приветливо проурчало животное.

— Я тоже рад тебя видеть, — ответил Морис, поставив машину в гараж. — И где же хозяйка? — спросил он.

Кот вильнул хвостом.

— Понятно, ты знаешь, где она, но мне не скажешь.

Дон, видимо, согласился с его предположением, и они вместе зашагали в сторону дома.

Мирослава нашлась в гостиной. И была она не одна. Рядом с ней на диване сидел друг детства Шура, и вид у него был не ахти.

— Ты здесь? — удивился Морис. — А где же твоя «Лада Калина»?

Ни во дворе, ни в гараже действительно не было никаких машин, кроме Мирославиной «Волги».

— Я на метле сегодня прилетел, — отозвался Шура голосом, лишённым каких-либо оптимистичных нот.

— Понятно, — принял Морис его ответ как должное.

Но Мирослава сочла нужным пояснить:

— Шура приехал на такси, его автомобиль в ремонте.

— Угу. А чего такой хмурый? Из-за машины, что ли?

— Если бы, — буркнул Шура.

— На него навесили дело об убийствах, — проговорила Мирослава.

— Об убийствах? — переспросил Морис. — А разве не этим он и занимается изо дня в день?

— Да. Но эти убийства не вписываются в рамки привычного. Хуже всего, что их несколько. И они однотипные. Шура, — Мирослава толкнула Наполеонова в бок, — что я тут за тебя отдуваюсь, расскажи сам.

— Не могу, у меня уже язык одеревенел. Расскажи лучше ты, — отозвался еле слышно Наполеонов.

— Ладно, — согласилась Мирослава. — Какой-то псих убивает молодых людей кленовой стрелой.

— Чем-чем? — удивился Морис.

— Стреляет из лука в людей стрелами и убивает их.

— Где же он взял лук?

— А то ты не знаешь! — не выдержал Шура. — Сейчас всё что угодно можно найти в интернете! Пожалуйте, вам любая инструкция от приготовления торта до космического корабля!

— Ты преувеличиваешь, — мягко возразил Морис.

— Ничуть! Тебе ли, доке по интернету, это не знать!

— Хорошо, — не стал спорить Миндаугас, — допустим, кто-то сделал лук и стрелы. Но зачем такие сложности? Не проще ли купить огнестрельное оружие?

— Кому как, — неопределённо отозвался Наполеонов.

— Неважно, как их убивают, важно — за что.

— Способ убийства и оружие не менее важны, — резонно заметила Мирослава. — Они могут вывести на преступника.

— Согласен, — медленно проговорил Морис. — Есть какие-то версии?

— Практически никаких, — в отчаянии развёл руками Наполеонов.

— Может быть, это маньяк?

— Ничего нельзя исключать. Но погибшие мало напоминают жертв маньяка, — ответил Наполеонов.

— Должно же их хоть что-то связывать!

— Представь себе, ничего! У них разный пол, разные профессии, интересы, возраст, они живут в разных местах. И как нам удалось выяснить, нигде и никогда не пересекались.

— Может, они футбольные фанаты? — спросил Морис.

Наполеонов посмотрел на него озадаченно и покачал головой.

— Я думаю, что, несмотря ни на что, в первую очередь нужно выяснить, что всё-таки может их связывать. Ниточка может быть очень тонкой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что они, например, могли покупать продукты в одном магазине, ходить в одну парикмахерскую или заправляться на одной бензоколонке.

— Это нереально! — вырвалось у Наполеонова.

— Что именно? — удивилась Мирослава.

— Раскопать подобные мелочи.

— Что ты, друг мой милый! Это как раз и не мелочи, а крупности. Мелочи могут быть намного мельче, вплоть до почти полной незаметности.

— И как же мне их выискивать? — жалобно спросил Шура.

— Что-нибудь придумаем, — обнадёжила его Мирослава. — А пока просто работай.

— Ну да, буду заниматься ворошением сена вилами. Авось отыщу в стоге иголку.

— Не горюй, сам знаешь, что и в мусоре можно найти жемчужину.

— Меня заинтересовало то, что стрела сделана из клёна, — обронил Морис.

— Ты думаешь, что это может иметь какое-то значение? — спросила Мирослава.

— Возможно. Что вы помните о клёне?

— По-моему, это было любимое дерево Леля, по крайней мере, судя по легендам, он проводил под ним большую часть своего свободного времени.

— Навряд ли Лель замешан в убийствах, — горько усмехнулся Наполеонов.

— Это точно! — согласилась Мирослава. — Но есть ещё Психея!

— Что Психея? — не поняли оба парня.

— Психея — душа. И клён имеет с ней какую-то связь, только не помню какую…

— Психея всех успокаивала, — неожиданно вспомнил Шура.

— И клён обладает теми же свойствами — дарить умиротворение и спокойствие, — подсказал Морис.

— Стоп! — сказала Мирослава. — Если это маньяк, то больше подходит древнеримская богиня молодости Ювента, именно с ней связывали клён римляне.

— Ну и что?

— То, что среди твоих жертв только молодые люди!

— Не среди моих жертв, — обиженно проговорил Шура, — а среди жертв маньяка. Ты что же, думаешь, что этот маньяк повёрнут на мифологии древних?

— Я пока ничего такого не думаю, просто перебираю версии. Вот ещё вспомнила!

— Что?

— Солнцепоклонники делали из перебродившего сока клёна священное вино.

— Только солнцепоклонников нам не хватало! — воскликнул Наполеонов, воздевая руки вверх в порыве искреннего отчаяния.

— А может быть, всё проще? — предположил Морис.

— В смысле, проще? — повернулись в его сторону Мирослава и Шура одновременно.

— Я где-то читал, что клён, так же как и ясень, олицетворяет воинство света, но, в отличие от ясеня, его сила агрессивна. Так калёная кленовая стрела убивает нежить. А у нас, насколько я понял из ваших рассказов, орудием убийства как раз и является такая стрела.

— Только нечистой силы мне не хватало! — закричал Наполеонов, вскочил с дивана и забегал по гостиной.

— Нечистая сила тут, как мне кажется, ни при чём. Но калёная кленовая стрела может указывать на мотив.

— На какой же? Убитые не были сатанистами!

— Нет, Шура! Но человек с больной фантазией может рассматривать их как нелюдей и за что-то им целенаправленно мстить.

— Что же это надо такое сделать, чтобы тебя посчитали нечистью?

— Пока не знаю.

— Ладно, вы тут думайте, а я хочу есть и спать, — сказал Наполеонов очень грустным голосом.