Расплата по чужим счетам

Наталия Антонова, 2020

Сонное спокойствие небольшого города нарушает серия страшных убийств: некто нападает на молодых мужчин и зверски с ними расправляется. На первый взгляд жертвы никак не связаны между собой. Все теряются в догадках: ритуальное убийство? Дикие выходки какого-то безумца? Следователь Александр Наполеонов нащупывает то одну, то другую ниточку, но все они обрываются. На помощь ему приходит подруга детства – очаровательная Мирослава Волгина, владелица частного детективного агентства. Совместными усилиями они выходят на след преступника и, уже обнаружив его, с трудом верят, что этот человек и есть чудовищный убийца, за которым тянется длинный кровавый след.

Глава 3

Личности трех жертв уже установлены.

Первый, обнаруженный в арке продавцом Куренковой, Александр Васильевич Косицын, шел со свидания с девушкой. Родители его встревожились в тот же вечер, ночью они уже обзванивали больницы, а утром — друзей Александра. Номера телефона его девушки они не знали. Сама же девушка встревожилась лишь после того, как Александр не позвонил ей в течение дня и не ответил на ее звонки. Только после этого она осмелилась позвонить на его домашний телефон и узнала от отца, что Саша домой не пришел. Полиция приняла заявление на третий день, и вечером его уже опознал родной дядя.

Ни родственники, ни друзья не смогли сказать ничего, что помогло бы следствию. На работе его охарактеризовали как отличного молодого специалиста, подававшего большие надежды. Любимая девушка Александра Татьяна винила во всем себя. В тот вечер они расстались позже обычного. А если бы она отправила его домой раньше, то ничего бы такого с ним не случилось.

— Это я, я во всем виновата, — повторяла она сквозь слезы.

— Ни в чем вы не виноваты, — попытался переубедить ее следователь.

Но ничего у него из этой попытки не получилось. Близкий друг Косицына сказал, что Саша всегда ходил домой через арку.

— Собственно, через нее ходят все, кто там живет. И мы, когда ходили к Саше, тоже через эту арку шли.

— Мог ли кто-то там специально поджидать вашего друга? — спросил на всякий случай следователь.

— Не думаю, да и зачем?

— Может, у Александра были враги?

— Не было у него никаких врагов.

Однако позднее выяснилось, что враги все-таки быть могли, вернее, один враг. Дело в том, что свою девушку Александр отбил у своего коллеги Бурякова Станислава Владимировича. Косицын и Буряков были приятелями, даже вместе ездили отдыхать в Адлер два года назад, но восемь месяцев назад Буряков привел в ресторан, где отмечали юбилей другого коллеги, свою девушку Таню Пономареву. И так случилось, что Таня весь вечер танцевала не со Станиславом, с которым пришла, а с Сашей Косицыным. Как потом говорила влюбленная пара, у них случилась любовь с первого взгляда. Буряков же все принял настолько близко к сердцу, что не смог видеть Косицына каждый день и уволился из фирмы, хотя имел перспективы роста и продвижения по службе.

Таня утверждала, что она больше никогда не видела Бурякова, и она не верила, что Станислав мог мстить, тем более таким изуверским способом. На вопрос, угрожал ли ей или Саше Буряков, она ответила твердо — нет. Сослуживцы тоже не слышали угроз. Выходило так, что они даже и не выясняли отношения. Просто после того, как Татьяна сказала, что она полюбила Сашу и будет с ним встречаться, Буряков написал заявление на увольнение. Вот и вся история…

Наполеонов же решил, что необходимо все же встретиться с Буряковым и выяснить, есть ли у него алиби на время убийства Косицына. Адрес он без труда получил в фирме и вечером следующего дня поехал домой к Бурякову. Предварительно звонить ему Наполеонов не стал, уверенный в том, что неожиданность — лучшая союзница следователя. Он нажал на звонок нужной ему квартиры, и ему открыли, даже не спросив, кто там… По лицу открывшего мужчины следователь догадался, что он кого-то ждал.

Удивленно посмотрев на Наполеонова, мужчина спросил:

— Вам кого?

— Если вы — Станислав Владимирович Буряков, то вас.

— Да, это я. А кто вы?

— Следователь Александр Романович Наполеонов.

— Следователь? — казалось, еще больше удивился хозяин квартиры. — И зачем я вам понадобился?

— Мы можем пройти в квартиру?

— Я, вообще-то… Впрочем, ладно, проходите.

— Вы кого-то ждете?

— Да, телевизионного мастера, он обещал приехать с минуты на минуту.

— Я вас надолго не задержу…

— А что случилось-то?

— Убит Александр Васильевич Косицын.

— Сашка?! Как, то есть, убит? Кем?

— Мне бы тоже очень хотелось это знать.

Наполеонов посмотрел на растерянное лицо Бурякова и спросил:

— Что вы делали вечером одиннадцатого числа этого месяца?

— Вы подозреваете меня? — догадался Буряков.

— Мы всех подозреваем.

— Что я делал одиннадцатого числа? — задумался Станислав. — А одиннадцатого у меня был отгул!

Он хлопнул себя по лбу.

— И десятого тоже. А девятого вечером мы с Чижиком уехали на рыбалку. И вернулись только двенадцатого около десяти вечера.

— Кто может это подтвердить?

— Чижик, конечно.

— Он что, умеет разговаривать?

— Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил Станислав.

— Ну, ваш чижик, он что, разговаривает?

— Он болтает, — рассмеялся Станислав, — не закрывая рта. Чижик — это Анатолий Чижов, мой приятель.

— Его адрес, телефон.

— Да, пожалуйста. — Станислав продиктовал следователю то, что он требовал.

— А кроме Чижика, может это кто-то еще подтвердить?

— Моя соседка Мария Никифоровна. Я ей рыбы дал, а то девать некуда, а у них семья большая.

— Еще есть кто-то?

— Если вы съездите в деревню Калачевскую, то подтвердят родичи Чижика.

— У Чижова родственники живут в деревне?

— Да, родители и два брата. Мы у них околачивались все время, что не удили.

— Давайте адрес деревни и родственников, — вздохнул следователь.

— Вы серьезно туда ехать хотите? — усмехнулся Буряков.

— Придется…

— Давайте я вам лучше сотовый отца Чижика дам.

— Давайте.

Записав номер сотового Чижова-старшего, Наполеонов спросил:

— Когда вы в последний раз видели Александра Косицына?

— В последний день своей работы на прежнем месте, — вздохнув, ответил Буряков.

— А Татьяну Пономареву?

— За день до подачи заявления об увольнении, — помрачнел Буряков.

— Она дала вам от ворот поворот?

— Да, Танька сказала, что теперь будет встречаться с Сашкой, что у них любовь с первого взгляда.

— А вы?

— Что — я?

— Вы, наверное, ее любили?

— Почему любил, я ее и сейчас люблю.

Наполеонов с любопытством посмотрел на Станислава.

— Почему же вы отступили без боя?

— Что вы имеете в виду? — удивился Буряков.

— Вы могли бы сражаться за свою девушку.

— Драться, что ли? — усмехнулся Буряков и добавил печально: — Сердцу не прикажешь. А кулаками ничего не докажешь.

— Возможно, вы и правы, — согласился Наполеонов и спросил: — И вы никогда больше не пытались увидеть Татьяну?

— Нет, — он помотал головой, — зачем душу себе травить.

— Что ж, пока у меня к вам вопросов больше нет, но, если появятся, не обессудьте, потревожу.

— Чего уж там, — вздохнул Буряков, — не маленький, понимаю.

В это время в дверь позвонили.

— Вот и ваш телевизионный мастер, — сказал Наполеонов, направляясь к двери.

— Надеюсь, — пробурчал Станислав, топая следом за ним.

Наполеонов осторожно обошел вломившегося в квартиру великана с улыбкой во весь рот, спросившего: «Мастера вызывали?»

— Вызывали, — не менее радостно отозвался за его спиной Буряков.

И у следователя, грешным делом, промелькнула мысль: совсем не приходу мастера так бурно радуется хозяин квартиры.

Станислав Владимирович не отрицал, что по-прежнему любит Таню Пономареву. И теперь у него снова появился шанс на взаимность. Наполеонов, пожалуй, и вцепился бы в Бурякова, несмотря на его алиби, если б не одно «но». И заключалось это «но» в том, что все три жертвы были убиты одним и тем же способом.

Следователь сел за руль своей белой «Лады Калины» и выехал со двора. Примерно через пятьдесят минут, ругая сквозь стиснутые зубы пробки на дорогах, он въехал в другой двор. Здесь в одном из уютных двухэтажных домиков, построенных еще в первой половине прошлого века, не так давно жил убитый вечером в парке Матвей Иванович Малов. Следствию уже было известно, что Малов после второй смены всегда ходил через парк. Торопился попасть домой. Жил Матвей Иванович вместе со старенькой матерью, разведенной сестрой Ольгой Ивановной Касьяновой и маленькой племянницей Аришей.

Следователь заранее позвонил Ольге Ивановне, и она предложила встретиться не у них дома, а во дворе. Ей не хотелось лишний раз травмировать и без того убитую горем мать. Наполеонов, несмотря на то что это было для него не слишком удобно, согласился, хотя сначала хотел вызвать Касьянову к себе. Но потом передумал. Подъехав к дому, он собрался позвонить Ольге, но тут заметил стоящую на крыльце женщину, которая явно кого-то ждала. Увидев машину, она быстрым шагом заспешила к ней. Наполеонов опустил стекло.

— Вы следователь? — спросила она, пристально вглядываясь в его лицо.

— Он самый, садитесь, в машине поговорим, чего торчать на радость всем любопытствующим, как три тополя на Плющихе.

Она кивнула и, проскользнув в салон, села на сиденье рядом с ним.

— Вы не против, если я объеду дом и остановлюсь там?

Она согласно кивнула. Наполеонов остановил машину позади дома, в небольшой аллее, засаженной старыми тополями.

— Вы давно живете здесь? — спросил он.

— Давно, с самого рождения. Правда, я не жила здесь два года: когда вышла замуж, поселилась в квартире мужа, вернее, у свекрови, но, когда не срослось, вернулась к маме и брату вместе с дочкой.

Наполеонов кивнул и тихо спросил:

— А ваш брат жил здесь всегда?

— Да.

— Он не был женат?

— Нет, — тихо вздохнула женщина.

— Но девушки у него, конечно, были?

— Конечно, — подтвердила она. — Но какое отношение это имеет к убийству моего брата?

— Не знаю, — признался он, — но зато знаю по опыту, что иметь отношение к преступлению может все, что угодно.

Она пожала плечами.

— Я понимаю, что вам трудно говорить о брате, и, возможно, некоторые мои вопросы покажутся вам бестактными, но…

— Я понимаю, — перебила она, — спрашивайте.

— Были ли среди девушек брата такие, с кем он плохо расстался?

— В смысле?

— Возможно, он на ком-то из них обещал жениться?

Она горько усмехнулась:

— Вы мыслите несколько патриархально.

— Возможно. Но девушки по-прежнему стремятся выйти замуж.

— Честно говоря, брат никогда не обсуждал со мной своих девушек, и я почти ничего не знаю о его личной жизни.

— А кто может знать?

Она задумалась.

— Если только Володя.

— Кто это?

— Его близкий друг. Они даже в армии вместе служили.

— Имя, фамилия, адрес.

— Владимир Челдышев. Живет в доме напротив, в 6-й квартире.

— Телефон?

— Не знаю.

— Он женат?

— Да, у него маленький ребенок.

— А работали они вместе?

— Нет.

— Не знаете, ваш брат не брал у кого-то взаймы?

— Нет, — твердо сказала она.

— А сам никому не давал денег в долг?

— Нет.

— Не ссорился ли он с кем-то из знакомых или на работе?

— Нет. На работе его ценили. Весь цех был на похоронах, и именно завод взял на себя почти все финансовые затраты.

— Может быть, вашему брату поступали звонки с угрозами?

— Нет, что вы!

— И вы, Ольга Ивановна, никого не подозреваете?

— Я уверена, что Матвей был случайной жертвой.

— Хорошо, спасибо, я довезу вас до подъезда.

— Нет, спасибо, я выйду здесь, мне надо еще в магазин забежать.

Он помог открыть дверь, и она вышла. Наполеонов же вернулся во двор и зашел в подъезд дома напротив. Дверь 6-й квартиры ему открыла совсем молодая женщина с грудным ребенком на руках.

— Следователь Наполеонов Александр Романович, — представился он.

Она посмотрела на него удивленно.

— Вы жена Владимира Челдышева?

Она кивнула.

— Мне нужно поговорить с вашим мужем.

На ее лице отразился испуг.

— Зачем?

— Он был давним другом Матвея Малова, которого…

— Да-да, я знаю, — быстро заговорила она, — но Володи нет дома. Он на работе.

Она хотела закрыть дверь, но Наполеонов не дал ей этого сделать.

Вместо этого он спросил:

— Как вас зовут?

— Марина.

— Ну так вот, Марина, вам нечего бояться. А поговорить вашему мужу с нами, так или иначе, придется.

— Но Володя же был в это время дома, и он ничего не знает.

— У вашего мужа есть сотовый?

Она кивнула.

— Продиктуйте мне номер.

Тяжело вздохнув, она продиктовала требуемые цифры.

— До свидания, — сказал он и, не оглядываясь, спустился с лестницы.

«Почему она так волнуется? — думал Наполеонов. — Просто странно».

Позднее Мирослава представила ему два объяснения на выбор. Первое — женщина только родила, и психика ее может пока еще быть неустойчивой. Вторая причина может заключаться в том, что ее мужа в тот вечер не было дома.

— Как это — не было? — удивился Шура. — Где же он, по-твоему, мог быть?

— Он мог задержаться на работе, пойти с приятелями в кафе.

— В то время, как жена с грудным ребенком дома? — хмыкнул Наполеонов.

Мирослава пожала плечами.

— И, наконец, он мог быть у любовницы.

— С ума сошла!

— Ты просил версии, я тебе их назвала.

— И что мне теперь прикажешь делать с твоими фантазиями?

— Забыть или проверить каждую из них.

Наполеонов вздохнул.

— Вечно ты из меня веревки вьешь.

Несмотря на все его показное недовольство, и он сам, и Мирослава знали, что версии эти он проверит.

— Морис может пойти пообщаться с соседями, — предложила Мирослава.

— Он не работает в полиции, — буркнул Шура.

— Но зато среди соседей Челдышева непременно отыщутся девушки и дамы, которые за одни красивые глаза Миндаугаса и его завораживающую улыбку не только расскажут все, что они знают о Владимире и его семье, но и поведают тайны его предков до седьмого колена.

— Вы преувеличиваете, — тихо сказал Морис.

— Но ненамного. А у тебя, Шура, вечно работников не хватает, — заметила она с укоризненной иронией.

— Я, что ли, в этом виноват?! — тотчас ощетинился тот.

— Не ты. Но тебе предлагают помощь.

— Можно подумать, что я отказываюсь, — пробурчал Наполеонов.

Шура выбрал на блюде кусок пирога, который показался ему самым большим. Хотя Морис умудрялся нарезать их так, что они почти все были одинаковыми.

Вздохнув, он решил взять два. А когда запил их чаем, спросил:

— И когда, викинг, вы отправитесь покорять дам и барышень, живущих в одном подъезде с Челдышевым?

— Завтра, — вместо Мориса ответила Мирослава, — но почему же только одного подъезда. Он охватит весь двор. Неизвестно, где можно получить информацию.

— Эдак он целый месяц проходит, — проворчал Наполеонов.

— Я управлюсь быстрее, — вклинился не выдержавший Миндаугас.

На том и порешили. И никто из них троих не подозревал, что необходимую информацию дадут Морису вовсе не юные барышни и прекрасные дамы, которые и впрямь зачарованно на него глядели, а милые старушки, немало пожившие не только на этом свете, но и в данном дворе.

На следующее утро Миндаугас уехал довольно рано, надеясь застать тех, кто собирается на работу. Начал он с квартиры, расположенной рядом с квартирой Челдышевых. Дверь ему открыл кряжистый мужчина средних лет. Одет он был в старую рубашку и поношенные брюки, заляпанные краской.

— Здравствуйте, — произнес Морис с легким акцентом, — могу я увидеть хозяев этой квартиры?

Миндаугас раскрыл перед лицом мужчины свое удостоверение.

Мельком взглянув на удостоверение частного детектива, мужчина, представившийся Серегой, заявил Морису, что он бы с радостью помог правоохранительным органам, но не в теме, так как здесь не живет и никого не знает.

— Но вы же здесь, — резонно заметил Морис.

— Так я здесь временно. Ремонт делаю. Хозяева уехали за границу отдыхать, а мне оставили ключи.

— А когда они вернутся?

— Уже скоро, — обрадовал его Серега, — через три недели.

Мориса, естественно, такой ответ не обрадовал, но он вежливо поблагодарил мужчину и, когда тот закрыл дверь, направился к другой квартире, надеясь, что там ему повезет. Но ни на звонок, ни на стук никто не отреагировал.

— Нет там никого, — пробурчал Серега, приоткрыв свою дверь, — они рано уходят на работу.

— Спасибо.

Но Серега уже скрылся.

Дверь квартиры напротив открыла барышня лет шестнадцати. Она уставилась на Мориса и не могла оторвать глаз.

— Я Морис Миндаугас, частный детектив, вот мое удостоверение.

— Как интересно, — пропела девушка.

— Дома есть кто-нибудь из взрослых?

— Я сама взрослая, — сморщила маленький курносый носик девушка и озорно стрельнула в него светло-голубыми глазами, — заходите.

— Я думаю, что мы можем поговорить и здесь, — оставаться с юной прелестницей в закрытой квартире не входило в его планы. За то время, что Морис жил в России, он успел многому научиться.

Барышня пожала плечами:

— Как хотите, — в ее голосе послышалось разочарование.

— Как вас зовут? — спросил Морис.

— Инна.

— Инна, скажите, пожалуйста, вы хорошо знаете своих соседей из шестой квартиры?

— Челдышевых, что ли? — хмыкнула она.

— Да.

— Володьку — с детства, — ответила девушка и добавила с улыбкой: — Разумеется, с моего. А Маринку не очень. Он привел ее, когда у нее уже пузо на нос лезло.

— А Владимир Челдышев жил здесь раньше один?

— Зачем один, — пожала она плечами, — со своими родителями, дядей Васей и тетей Леной.

— Куда же они делись?

— Съехали пять лет назад. Дяде Васе квартиру от работы дали, а эту они Володьке оставили.

— Значит, Владимир жил здесь до женитьбы один? — уточнил Морис.

— Да. И как говорит моя бабуля — шалман водил.

— Кого водил? — не понял Миндаугас.

— Не кого, а что, — усмехнулась девушка. — Шалман. Ну, друзей своих, девчонок.

— Понятно. И вы, наверное, знали Матвея Малова?

Она кивнула.

— Конечно. Они с Володькой были друзья не разлей вода.

— Челдышев и Малов не ссорились?

— Нет, — покачала она головой, — если и дрались, то всегда на одной стороне.

— А с кем они дрались? — заинтересовался Морис.

— С пацанами, когда подростками были. Но я это не очень хорошо помню, так как маленькая еще была.

— Скажите, Инна, а Марина и Владимир хорошо живут?

— Нормально, только Маринка иногда ругается.

— Из-за чего?

— Ну, как вам сказать… — Она лукаво улыбнулась.

— Желательно так, как есть, — попросил он и улыбнулся девушке в ответ.

— Эх, была не была, — притворно вздохнула она, — нехорошо выдавать чужие тайны, но ради вас…

Она многозначительно умолкла.

Губы Мориса снова дрогнули в нежной улыбке.

— Короче, у Володьки была раньше другая девушка. Но они почему-то резко расстались, и он женился на Маринке. А Маринка уже была беременная. Бабушка говорит, что он женился на ней по залету. И вот теперь Маринка его ревнует.

— К кому?

— Ну, к этой его бывшей любви.

— Он ей дает повод?

— Кто ж его знает, — ответила Инна.

— А где ваша бабушка? — осторожно спросил Морис.

— На даче, вместе с дедом.

— А родители?

— В другом городе деньги зарабатывают.

— А вы не любите дачу?

— Почему не люблю? Люблю. Но у меня экзамены на носу, — вздохнула Инна.

— Ой, простите, — воскликнул Морис, — я вас отрываю.

— Ничего страшного, — успокоила она его поспешно, — приятно пообщаться с красивым взрослым парнем.

Морис опешил от такой откровенности и поспешил ретироваться. Инна посмотрела, как он спускается с лестницы, вздохнула и закрыла дверь.

Этажом ниже, в 1-й квартире, жила пара молодых ученых. Открыв дверь и выслушав Мориса, они объяснили, что квартиру сняли два года назад.

— Два года — это срок, — сказал Морис.

Они переглянулись и принялись объяснять, что оба пишут диссертацию, проводят много времени в лаборатории, в свободное время изучают необходимую литературу и поэтому соседями не интересуются.

— Вы хотя бы знаете их в лицо? — не удержался Морис.

Они снова переглянулись, и муж осторожно заметил:

— Наверное…

— Мы на всякий случай здороваемся со всеми, кого встречаем в подъезде, — добавила жена.

И после этого заявления Миндаугас понял, что добиться от них ничего не удастся.

Дверь квартиры, которая располагалась рядом, ему открыла милая дама. В руках она держала персикового пуделя.

— Вы ко мне? — спросила она, улыбнувшись.

— К вам, если вы хозяйка этой квартиры, — ответил Миндаугас и показал ей удостоверение частного детектива.

— Вы из французской полиции? — спросила дама.

— Почему из французской? — искренне изумился Морис.

— Имя у вас… И я подумала, что вы по обмену опытом.

Заметив его вытянувшееся лицо, она пояснила с улыбкой:

— Я по телевизору видела. В моем любимом сериале была показана подобная ситуация.

— Нет, я живу в России, — улыбнулся он, — работаю в частном детективном агентстве.

— Простите, — ответила она, — заходите.

И объяснила на ходу:

— Я очень люблю французских авторов, последнее время много читаю, благо у меня теперь свободного времени вагон и маленькая тележка. — Она печально вздохнула.

Женщина провела его в небольшую, но очень уютную комнату, интерьер которой слегка напомнил ему вовсе не Францию, а Шотландию. Возможно, из-за того, что на столе была клетчатая скатерть и точно такие же шторы на окне. Чехлы на диванчике и стульях тоже были в клеточку.

— Так, я уже знаю, что вас зовут Морис, — проговорила она, усаживая его на диван, — а меня Полина Степановна.

— Очень приятно. — Морис слегка приподнялся.

— И все-таки вы француз, — рассмеялась она, — от наших мужчин такой галантности не дождешься.

— Нет, я литовец, но моя мама преподает французский язык.

— Ну вот видите, — обрадовалась хозяйка квартиры, — вы все-таки имеете отношение к Франции.

Морис решил не спорить.

— Полина Степановна, я, собственно, потревожил вас, чтобы расспросить о соседях из 6-й квартиры.

— О Володе и Марине? — удивилась она.

— Да.

— И что же вас интересует?

— Вы их хорошо знаете?

— Относительно. Видите ли, я переехала сюда полтора года назад, когда разменяла свою четырехкомнатную квартиру на три однокомнатных, предоставив дочери и сыну отдельное жилье. А полгода назад ушла на пенсию. И вот теперь живем мы вдвоем с Чапом.

Персиковый пудель все это время следовал по пятам за своей хозяйкой, а теперь сел рядом и не сводил с нее преданного взгляда.

— Но за это время вы, наверное, познакомились с Челдышевыми?

— Да, Володю я знаю полтора года, а Марина появилась совсем недавно и весьма неожиданно.

— Что вы имеете в виду под словом «неожиданно»?

— До этого Володя встречался совсем с другой девушкой.

— Вы ее знали?

— Да, дело в том, что у нее тоже есть собака, правда, большая — немецкая овчарка. Иногда она ночевала здесь вместе с Корой.

— С кем?

— Кора — это собака. Они гуляли по вечерам, а иногда и утром, и так мы познакомились.

— А как звали девушку?

— Майя.

— Вы не знаете, где она живет?

— Где-то на Петровской, но точного адреса я не знаю.

— Жаль…

— Зато у меня есть телефон Майи.

— И вы мне его дадите?

— При одном условии.

— При каком? — улыбнулся Морис

— Вы попьете со мной чаю. Я с утра напекла ватрушек, а есть их одной скучно.

— С удовольствием составлю вам компанию.

— Я поставлю чайник, — сказала хозяйка, поднимаясь, — а вы пока записывайте телефон. — Она взяла с подоконника записную книжку, открыла ее на нужной странице и протянула Морису. — Вот, видите, Майя и номер телефона.

— Большое спасибо, Полина Степановна.

— Не за что, — и добавила, лукаво улыбнувшись: — Разве я могу отказать такому галантному юноше.

Морис улыбнулся в ответ. Вскоре они уже сидели за столом и пили чай. Ватрушки были очень вкусными, в чем Морис и признался Полине Степановне.

— Как вам удалось сотворить это кулинарное чудо?! Они же просто во рту тают.

Женщина расцвела от удовольствия.

— Я рада, что вам они нравятся.

— Полина Степановна, — осторожно заговорил Морис, — а вы не знаете, почему Владимир расстался с Майей?

— Не знаю, — покачала она головой, — но думаю, что это она его бросила…

— Почему вы так думаете?

— Как мне кажется, они расстались, когда Марина уже была беременна.

— То есть он одновременно встречался с двумя девушками? — попытался уточнить Миндаугас.

— Представления не имею, — честно призналась Полина Степановна.

— А теперь Марина и Владимир хорошо живут?

Женщина задумалась, а потом тихо проговорила:

— Если честно, то, на мой взгляд, Челдышевы не выглядят счастливой влюбленной парой.

— А какое впечатление производит на вас Марина?

— Она довольно замкнутая, необщительная девочка. Когда гуляет с ребенком, то избегает общения и с соседями, и с другими мамочками.

Морис кивнул.

— И еще мне кажется, что она сильно ревнует Владимира, — вздохнула Полина Степановна.

— Почему вы так решили?

— Он часто задерживается, а она потом устраивает ему скандалы.

— Откуда вам это известно? — насторожился Морис.

— По вечерам мы с Чапом долго гуляем и видим, кто когда приходит домой.

— А о скандалах?

— Так слышно же, когда кто-то шумит в подъезде, стены в нашем доме не слишком толстые.

— Спасибо вам за угощение, — сказал Морис, поднимаясь из-за стола, — и за информацию. Вы мне очень помогли.

— А я могу вас спросить?

— Конечно.

— Почему вы интересуетесь Челдышевыми?

— Собственно, не самими Челдышевыми, а Владимиром как близким другом Матвеева Малова.

— Того, которого убили в парке?

Миндаугас кивнул.

— Вы что же, думаете, что Володя убил Матвея? — ахнула она, прижав руку ко рту.

— Нет, я так не думаю. Но ведется следствие, и проверяются все версии.

— Понятно. Я часто встречала Матвея, когда он приходил к Володе. Хороший был парень.

— А он часто приходил сюда?

— До женитьбы Владимира очень часто. А после того, как Володя женился, я Матвея и не видела. Собственно, после того как в его квартире обосновалась Марина, уже никто из его близких друзей не появлялся.

— Но сам Владимир не стал домоседом?

— Нет, — усмехнулась Полина Степановна, — скорее всего, он встречается с прежними друзьями в другом месте.

— А с Майей?

— Не думаю, что они продолжают встречаться.

— Ну что ж, Полина Степановна, еще раз спасибо вам и до свидания.

— До свидания? — засмеялась она. — Неужели вы собираетесь еще навестить старуху?

— Какая же вы старуха?! — Морис сделал удивленные глаза. — Обаятельная дама, приятная во всех отношениях.

Он осторожно взял руку хозяйки и почтительно коснулся ее губами.

— Молодой человек, вы смущаете меня, — проговорила она, кокетливо отворачивая голову.

А Чап переступил с лапы на лапу и тихонько тявкнул.

— Мне кажется, что он ревнует, — улыбнулся Морис и покинул гостеприимную хозяйку.

В остальных квартирах двери не открывали, и Морис вышел на улицу. Он немного подумал и направился к следующему подъезду.

Двери в 9-й квартире ему открыл седой сутулый старик в семейных трусах и застиранной майке. Морис представился и протянул ему удостоверение. Старик пошарил рукой где-то у себя за спиной, нацепил на нос очки и прочитал, что же там написано. Потом буркнул: «Проходите».

Морис прошел за хозяином в комнату, которая, вероятно, считалась гостиной. В ней стоял разложенный диван, два кресла, стенка советских времен, круглый стол, несколько стульев вокруг него и телевизор на тумбочке в самом углу. Старик представился Петром Даниловичем, велел Морису садиться и скрылся. Вернулся он минут через пять. Теперь на нем была полосатая пижама, видавшая лучшие времена.

— И зачем вы ко мне пожаловали? — спросил Петр Данилович.

— Вы хорошо знаете Челдышевых из 6-й квартиры?

— Володьку, что ли? — насупился старик.

— Да.

— Его батьку и матку знал лет двадцать пять, если не больше, ну и его самого, шалопая, с детства.

— Почему шалопая? — удивился Морис.

— Потому что молодежь теперь вся такая, — насупился старик.

Морис промолчал.

И это вдохновило Петра Даниловича:

— Взять хотя бы мою дочку! Выскочила замуж и укатила со своим хахалем на край свет!

— Почему же с хахалем, — осторожно заметил Морис, — если она вышла за него замуж, то он ей муж.

— Это ей он муж, а по мне так хахаль! — отрезал старик, сердито зыркнул на умолкнувшего Мориса и продолжил: — Или взять моего сынка! Тот вообще моряк! Я его десять лет не видел!

Морис подумал о том, что очень хорошо понимает нежелание детей навещать старика. Скорее всего, они сыты его недовольством и нотациями еще с детских лет.

— Наша молодежь любит окружить себя роскошью, она дурно воспитана! Она смеется над своими начальниками и нисколько не уважает старших, — невольно проговорил он вслух.

— Вот видите, — обрадовался старик, — что умные люди говорят.

— Это Сократ из Афин. Он жил в 469–399 годах до нашей эры.

— Значит, уже тогда молодежь начала портиться, — ничуть не смутился старик.

— Петр Данилович, и все-таки, что вы можете сказать о Владимире Челдышеве?

— Да ничего хорошего! Путался с одной, обрюхатил другую. И вот результат! — торжествующе заявил Петр Данилович.

— В смысле?

— Родят дите и бросят!

— Почему вы так решили?

— А что тут решать-то. Он вернется к прежней девке. А она помчится искать другого мужа. До ребенка ли им?!

— Не знаю, — растерялся Морис.

— Так зато я знаю, — отрезал старик.

— Петр Данилович, а Матвея Малова вы знали?

— Знал.

— Они ведь были друзьями с Челдышевым?

— Были. Там и кроме него было много друзей. Но Маринка всех отвадила.

— Как, то есть, отвадила?

— Очень просто, поглядели они на ее кислую морду, послушали бубнеж и другую хату нашли для своих сборищ.

— Понятно. А вы не знаете, Владимир и Матвей ссорились когда-нибудь?

— Чего не знаю, того не знаю, врать не буду. Но навряд ли.

— Почему?

— А чего им делить-то?

— Малова убили…

— Знаю. Но это его, скорее всего, Маринка зарезала, — неожиданно заявил он.

— Как, то есть, Маринка? За что?! — растерялся Миндаугас.

— За яйца, — хмыкнул старик.

— За что?!

— Я же говорю русским языком, что за яйца. Не любит она тех, кто с яйцами.

— Но она же вышла замуж…

— Вышла. Но надолго ли? Отсюда и всякие сдвиги в башке.

Морис поблагодарил старика и поспешил покинуть квартиру. Он направился к выходу из подъезда и, только убедившись, что странный дед закрыл дверь, вернулся и позвонил в квартиру напротив. Глазка, к счастью, на двери Петра Даниловича не было.

Дверь ему открыл крепыш лет шестнадцати. Он посмотрел на Мориса и спросил:

— Вы к бабуле, что ли?

Миндаугас кивнул и был тотчас сопровожден на кухню.

— Ба! Это к тебе! — возвестил подросток и тотчас скрылся.

Морис увидел двух пожилых женщин. По тому, как они выглядели, он догадался, что попал на маленький праздник. Он представился и предъявил удостоверение, на которое ни одна из пожилых дам не взглянула. Одна из них назвалась Катериной Ивановной, а другая Марией Федоровной.

Миндаугас объяснил, зачем он пришел, и его сразу же усадили за стол. Наконец-то ему повезло. Он застал двух соседок, которые праздновали день рождения одной из них, а именно Машеньки, как сказала Катерина Ивановна.

Видимо, закуски уже были съедены, и теперь они пили чай с громадным тортом, на котором красовалась ветка сирени из крема. Выглядела она очень натурально. Мария Федоровна на правах хозяйки налила гостю чай и отрезала кусок торта. Миндаугас поздравил именинницу, извинился за то, что заявился без подарка. Машенька зарделась, точно юная девушка, и кокетливо отмахнулась.

Некоторое время Морис поддерживал разговор о скоротечности времени и выслушивал воспоминания подружек, согласно кивая и вставляя короткие междометия. После второй чашки чая, извинившись, что в такой день ему приходится возвращаться к своим обязанностям детектива, он просил милых дам ответить на его вопросы. Дамы с удовольствием согласились. А когда узнали, что его интересует Владимир Челдышев, выложили не только известное им лично, но и домыслы всего двора. Из рассказа соседок выходило, что женился Челдышев на Марине вовсе не по любви, а потому, что она соблазнила его на какой-то вечеринке и забеременела.

— Соблазнила она его специально, обдуманно, — многозначительно подмигнула Морису Мария Федоровна.

— Да, всем известно, что Маринка по Володьке давно сохла, — согласилась с мнением подруги Катерина Ивановна.

Морис не стал уточнять, кто это все, которым было известно про любовь Марины.

— До этого Володя встречался с Майей.

— С год уже, — вставила вторая подруга.

— Они собирались пожениться.

— Владимир был на той вечеринке без Майи? — спросил Морис.

— В том-то и дело! — воскликнули женщины в один голос.

И стали рассказывать, перебивая друг друга.

— Майя уехала на неделю в столицу. А тут Мотя пригласил Володьку пойти на день рождения Ольги Кружилиной, своей бывшей подружки.

— Мотя — это кто?

— Как кто? — удивилась Катерина Ивановна непонятливости Миндаугаса. — Матвей Малов.

— Его недавно в парке убили, не слыхали, что ли? — встряла Мария Федоровна.

— Слыхал, — вздохнул Морис, подстраиваясь под говор подруг, — собственно, именно из-за его гибели нас и интересует Челдышев.

— Ага, вот, значит, как, — многозначительно переглянулись женщины.

— Значит, Челдышев и Малов пошли в гости к Кружилиной и там…

— Да, именно так.

— Майя сильно расстроилась?

— Еще бы! И во всем винила Мотю, хотя и Володьку, конечно, тоже.

— А Челдышев тоже винил своего друга?

— Этого мы не знаем, — пожала плечами Мария Федоровна.

На лицах обеих подруг было написано явное сожаление.

— Челдышев мог и не жениться на Марине, — осторожно заметил Морис.

— Мог бы! — усмехнулась Катерина Ивановна. — Кабы брат Маринки не работал в прокуратуре.

— Вот как, — только и обронил Миндаугас.

— Именно так. Тут такой скандал был. Мамаша Маринкина приезжала и Володьку стращала. Вот он и женился.

— Понятно.

— Но я думаю, поживет он с ней года полтора и все равно к Майке вернется, — заявила Мария Федоровна.

— А вы не знаете, продолжают ли они встречаться?

— Как бы нет, но втихаря, думаю, встречаются.

— А Челдышев приходит домой вечером сразу после работы?

— Как же! Очень ему надо спешить к постылой жене.

— Не помните ли, когда он пришел в вечер убийства Малова?

— Под утро.

— Даже так? И откуда это известно?

— В этом доме известно все, — авторитетно заявила Катерина Ивановна.

— Он был у Майи?

— Может, и у нее.

— А Матвей с Ольгой Кружилиной как долго встречался?

— Они вместе работали, потом Ольга уволилась, на другой работе завела роман и с Матвеем рассталась, но отношения дружеские они сохранили. Матвей тоже стал встречаться с другой девушкой, но и с этой у него не сложилось.

— Как вы думаете, не мог Челдышев затаить обиду на Малова?

— Из-за Маринки? Нет, они с Мотей дружили крепко, и Володька не винил друга в своей глупости. Видели бы вы, как он убивался, когда узнал…

— Ну что ж, благодарю вас за чай и за информацию.

Морис поднялся из-за стола и направился к двери.

Хозяйка, провожая его, спросила:

— Вы уже все квартиры обошли?

— Не был только в той, что рядом с вами.

— К Зое можете не ходить, она певичка, поет в ресторане по вечерам, а сейчас, небось, дрыхнет, — хмыкнула Мария Федоровна.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил Морис, вышел из подъезда, обошел дом вокруг и снова вошел в подъезд, нажал на звонок квартиры, в которой, по словам Марии Федоровны, жила неведомая ему Зоя. Позвонив в дверь, он замер, опасаясь не столько того, что ему не откроют, сколько появления на пороге двух подружек из квартиры рядом.

Дверь ему открыли сразу. На пороге стояла миниатюрная блондинка лет тридцати в светло-голубом шелковом халате, расписанном райскими птицами. Ее голубые глаза смотрели вопрошающе.

Морису она почему-то напомнила белую фарфоровую кошечку, каких раньше ставили на комод для украшения жилища. Она и впрямь была хороша какой-то хрупкой красотой.

— Я Морис Миндаугас, частный детектив, вот мое удостоверение, — сказал он.

— Зоя Ильина, певица, — улыбнулась она своими небольшими пухлыми губами малинового цвета.

— Очень приятно, Зоя. Мне нужно с вами поговорить.

Конец ознакомительного фрагмента.