Теорема мести

Наталия Доманчук (2024)

Что делать человеку, когда все думают, что он погиб в автокатастрофе, а он выжил?Сначала Богдан наблюдал за «вдовой», но, чем больше он узнавал нового о жене, тем сильнее в нем зарождалась обида и месть.Говорят, что последнее блюдо лучше подавать холодным, чтобы голова остыла и улеглись эмоции.Только ведь месть — искусство изящное, требующее острого ума и выдержки, иначе это тонкая наука раздавит не только жертву, но и мстителя.

Многие начинают мстить раньше, чем их успели обидеть

Богдан открыл глаза и еще раз внимательно посмотрел на женщину.

Точно, тогда в коридоре была она и ее не впустили в палату. Она плакала, просила доктора спасти мужа.

Богдан снова открыл пудреницу и поднес к глазам.

Да, без всяких сомнений на него смотрел Геннадий Вячеславович Горячев. Это лицо он часто видел в корпоративных журналах и в электронных письмах, когда их руководитель рассылал отчеты или поздравлял с праздниками. В самом конце письма всегда была визитка: должность и небольшое фото.

Геннадий Вячеславович слыл жестким, если не сказать жестоким человеком, правда, за глаза. В офисе предпочитали говорить, что он сложный и принципиальный.

— Геночка, — рядом сидевшая женщина взяла его за руку.

Захотелось резко отбросить ее ладонь, но Богдан сдержался. Он уже понял, что его каким-то образом перенесло в тело Горячева, только вот что делать дальше, он пока не знал.

Богдан прикрыл глаза. Все же так думалось легче.

Если он сейчас начнет говорить, что он — это не он и что его затянуло в чужое тело, пока дух Геннадия Вячеславовича бродил по коридору в поисках сигарет, то его, Богдана, примут за умалишенного. Ну а кто поверит в эту чушь?

Он непроизвольно издал тяжелый вздох, и рядом сидевшая женщина вскочила:

— Геночка, больно? Я позову доктора?

— Все нормально, — прорычал Богдан.

Да, голос у него как у медведя. Да и сам он был похож на этого зверя: тучный, огромный, весь волосатый. В офисе много шутили по этому поводу и обзывали генерального директора кто Винни Пухом, кто Гризли.

И что теперь Богдану делать?

Он вдруг резко поднялся на кровати, когда представил, что то же самое могло произойти с его телом. Вдруг они поменялись телами с этим Геннадием? И он лежит в соседней палате? И где Олеся? Если он попал в аварию, значит, и она могла пострадать?

Валентина испуганно смотрела на супруга.

— Гена, у тебя была клиническая смерть, — тихо произнесла она. — Понимаешь?

— Что я должен понимать? — огрызнулся Богдан.

Эта женщина, хоть и была милой, но все равно его раздражала. Ему бы спокойней было, если бы она ушла и он находился в палате один.

— Что тебе нельзя сейчас волноваться. Тебе провели вчера срочную операцию.

— Какую?

— Стентирование.

— Это что еще за хрень?

Странно, но разговаривал он с женщиной легко и даже с таким говором, как это делал Геннадий Вячеславович.

— У тебя была непроходимость какой-то артерии, а стентирование расширяет просвет. Это мне Женя объяснил.

— Иди домой, — тихо сказал Богдан, прилег и закрыл глаза.

— И не надейся!

Ладно, все же она жена этого Геннадия. Богдан хоть и смутно, но помнил краткую биографию генерального директора: тот женился на дочери банкира, у них есть дочь, он ее даже видел совсем недавно — приезжала на мотоцикле. Такая симпатичная, с короткой стрижкой, больше на пацана похожа. Сам Богдан окончил тот же ВУЗ и даже тот же факультет, что и Геннадий Вячеславович, — Московского авиационно-технического института имени Циолковского по специальности инженер-механик летательных аппаратов. Потом он работал где-то на металлургическом предприятии и параллельно стал генеральным директором горно-обогатительного комбината.

На фотографиях Богдан видел его в обнимку с самыми влиятельными миллиардерами страны. Уж точно у этого Геннадия и самого капитал в несколько миллиардов.

Богдан криво улыбнулся. Ну хоть что-то хорошее. Теперь осталось узнать, что с его телом и где оно. И как Олеся.

Он прислушался к шуму в коридоре и не открывая глаз спросил:

— Где мой телефон?

Женщина зашуршала чем-то, и, когда Богдан открыл глаза, она протянула ему айфон.

Богдан покрутил его. Вторая рука была занята капельницей, да и пароля он не знал. Он протянул телефон и попросил Валентину:

— Разблокируй.

Она испуганно на него посмотрела:

— Я не знаю пароль.

«Хорошие отношения между супругами, ничего не скажешь», — подумал Богдан. Впрочем, такие же, как были и у него в семье. Пароль от телефона Олеси он не знал. Пару раз попытался просто взять его в руки, но жена возмутилась и сказала, что это личное, а лезть в личное неприлично.

— Так он от лица может разблокироваться, — посоветовала Ваалентина.

Богдан вспомнил, что в новых айфонах есть такая функция, у Олеси она тоже была. Ее папочка почти сразу раскошелился на новый телефон, а Богдан пользовался старым самсунгом. Олеся его за это называла лохом. Впрочем, не только за это.

Он поднес телефон к лицу, и на экране высветилась фотография девушки. Богдан сразу узнал в ней дочь Геннадия Вячеславовича. Вот бы еще вспомнить, как ее зовут…

— Выйди из палаты, — пробасил Богдан.

Он сам удивился, как четко отдал приказ. Видимо, где-то в подсознании у него отложились воспоминания, как несколько раз Геннадий Вячеславович отчитывал нерадивых сотрудников. К счастью, его приказ и тут сработал и женщина кротко кивнула и вышла из палаты.

Номер Олеси он помнил наизусть. С трудом набрав кнопки на скользком экране, он поднес телефон к уху. Лишь бы она подняла! Лишь бы она была жива и здорова!

— Але! — буркнула в трубку Олеся.

Богдан так обрадовался, что услышал ее голос, что растерялся. Захлопал ртом, в глазах появились слезы, в горле пересохло. Его Олеся жива!

— Але! Вас не слышно!

Богдан кашлянул:

— Добрый день. Это Олеся?

— Да, а вы кто? — спросила девушка. — Если из полиции, то я ничего не помню, я еще вчера вашим парням сказала. Из меня свидетель никакой, я не слежу за дорогой.

— Из полиции? — не понял Богдан. — Нет, я по другому поводу. Могу я поговорить с Богданом Тимофеевым? Все утро звоню ему, но он не поднимает. Он на работу сегодня не вышел, — быстро нашел, что сказать он.

Олеся выдохнула в трубку:

— Богдан вчера погиб в аварии.

— Как погиб? — не сдержался от вопроса мужчина.

— Потерял управление и врезался в грузовик. Там вчера было жуткое месиво. Два грузовика и дюжина автомобилей.

— И кто виноват? — спросил Богдан в надежде, что не он.

— Полиция это выясняет.

— Понятно. Но вы говорите, что он врезался в грузовик?

— Да я откуда помню такие нюансы? Может, вы все-таки из полиции? — возмутилась Олеся.

— Нет. Когда похороны?

— На третьи сутки, как у всех примерных православных!

В трубке послушался один короткий гудок, и она отключилась.

Богдан откинулся на подушку. То, что Олеся жива это замечательно и судя по бодрому говору — не пострадала. А вот то, что виновником аварии является он — ужасно. Жуткое месиво? Неужели из-за него погибли люди?

Дверь в палату резко распахнулась, и в помещение ворвалась девушка с короткой стрижкой. Она подбежала к кровати, на которой лежал Богдан, и схватила больного в охапку, тихо причитая под нос:

— Вот что ты творишь, а? Решил меня тут одну оставить? А как я буду без тебя жить, не подумал?

Она отстранилась и взяла лицо Богдана в теплые ладони:

— Плохой мальчик! Очень плохой!

И, не заметив его удивления, снова прильнула, почти легла на грудь и прошептала:

— Эх, папка, папка…

От девушки пахло мятой и какими-то лесными ягодами, на ее руках звенели браслеты, а сама она была худенькая, как тростиночка. Богдан по-отцовски положил на нее широкую ладонь и погладил по спине.

— Ты же знаешь, как я тебя лю? Правда? — девушка подняла на него темно-зеленые глаза.

— И я тебя лю! — ответил Богдан, и его глаза увлажнились.