Держу тебя

Наталия Романова, 2023

Сергей тяжело переживает измену и уход любимой жены. Он больше не верит женщинам, избегает серьёзных отношений, не отказывая себе в мимолётных развлечениях. До тех пор, пока не встречает Машу, девушку с хорошеньким, прямо-таки кукольным личиком, не заслуживающую никакого доверия, но сводящую его с ума.

Глава 2

Дети были распределены по вагону так, чтобы старшие присматривали за младшими, плюс взрослые, на десять детей — один взрослый сопровождающий, ехать можно. Добираться до места почти двое суток, под стук колёс и бесконечный детский гомон время пролетало незаметно — только сел, а первые сутки на исходе. Старшие ещё не спали, собравшись компаниями по интересам и возрасту, а младшие дрыхли без задних ног, уставшие от шквала впечатлений и предвкушения новых.

— Давай за Новый год? — негромко спросил Марат, устроившись напротив Серёги, через стол в купе. Нехитрая закуска — сырокопчёная колбаса, сыр, хлеб, солёные огурцы — красовалась на столе на одноразовых подложках из супермаркета.

— Не, дети, доберёмся до места — отметим.

— Мы чуть, — Марат показал бутылку коньяка. — Дядька привёз, отличная вещь.

Сергей не стал уточнять, какой именно дядька, родственников у Марата было несчётное количество, и все ближайшие, даже если считались седьмой водой на киселе.

— Ладно, — Серёга махнул рукой, напиваться он не собирался, никогда не злоупотреблял, а от пятидесяти грамм в голове не зашумит.

Под перестук колёс хорошо разговаривать. Спать не хотелось совсем, оставаться один на один со своими мыслями, пялиться в серую полку плацкарта, нависающую над верхней — спал Сергей всегда на верхней, — тем более.

— Как новый год встретил? — поинтересовался Марат. — С этой, Оленькой?

— Оленькой, Оленькой, — отмахнулся Сергей, давая понять, что беседовать на эту тему не желает.

— И как она? — Марат сделал вид, что намёка не понял.

— Оленька и Оленька, — пожал плечами и отвернулся Сергей.

Что он мог сказать про Оленьку? Двадцать семь лет, не замужем, куда стремится изо всех сил. Почему-то решила, что Серёга — отличный вариант, хотя он повода-то не давал, несколько раз встретились, переспали — вот и все «отношения». И Новый год он не хотел с ней встречать, в голове женщины — это уже знак, символ серьёзных отношений, намёк на «долго и счастливо», как минимум, и поход в ЗАГС, как максимум. Думал поехать домой, к родным, сестра как раз в ноябре пацана родила, а он в глаза ещё племянника не видел, но выслушав очередную гневную тираду от матери, передумал.

Мать понять можно: её ребёнка, хоть и двадцативосьмилетнего лба, обидели, она никак не могла успокоиться, раз за разом распинаясь на тему: «А я тебе говорила!» и «Мать надо слушать!». Говорила, она говорила, а он не слушал. По глубокому убеждению матери, Рита — молоденькая, часто истеричная, в придачу с приплюснутой на всю голову мамашей, не подходила её сокровищу — Серёженьке. Сокровищу же было начхать на слова родительницы, ему Маргарита подходила по всем статьям, только вышло, что он ей не подошёл.

Ну и правильно. Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Значит там, с другим, Ритке лучше. Он даже злиться толком на бывшую не мог, хотел, а не мог. На кого была злость, так на Олега — тоже бывшего, бывшего друга. Интересно, он хотя бы примерно представлял, куда вписывался и насколько Ритка непростой человек? Серёга сомневался, но не вести же с ним беседы, в самом деле.

— У тебя серьёзно с ней?

— С кем? — опешил Сергей, выдернутый из собственных мыслей.

— С Оленькой.

— Да ну на… — Серёга усмехнулся. — Я ещё не развёлся даже, ближайшие лет пять никакого «серьёзно», — он скривился.

— Кстати, ты знаешь, что Красава приезжал?

Красава — Олег Евсеев, бывший друг, мировая, мать его, знаменитость, стараниями которого и отсвечивает Серёга Витальевич рогами на весь белый свет, вызывая сочувствие и шлейф говёных шепотков за спиной.

— Откуда мне знать? — Серёга притворялся равнодушным, гася, хотя бы снаружи, гнев. Никому не интересны его эмоции, остаётся только тупо смотреть в темноту за окном, равнодушно кивать головой и делать вид, что его это никаким боком не касается. — Ты-то откуда знаешь?

Бывший друг заявился в город, где живёт бывшая жена — с кем не бывает. Ах да, девяносто девять процентов, что примчался он ко всё ещё официальной жене Серёги Витальевича и трахал её под ёлочкой. Романтика, мать её.

— В инсте мелькали фотки из Пулково, — и, наконец, кажется, врубившись, что собеседнику неприятна тема, Марат сменил её: — Так как Оленька?

— Никак, — Серёга пожал плечами. — Не огонь, — он равнодушно пожал плечами: — С её техникой минета вполне логично обойтись пуховиком, — почти процитировал ходившее в интернете стихотворение.

— Другую найдёшь, — загоготал Марат. — Тебе и искать не надо, сами на тебя вешаются. Счастливый сукин сын! Сколько тебе надо времени, чтобы завалить бабу?

— Я не засекал.

— Ладно, не засекал, новая твоя «ученица» как быстро опрокинулась на лопатки?

— Которая? — равнодушно уточнил Серёга, прекрасно понимая, о ком говорит Марат.

Поведение женщин, честно говоря, вымораживало. Лет в двадцать Серёге Витальевичу это нравилось, он беззастенчиво пользовался своей внешностью, природным обаянием, харизмой — или что там бабы в нём находили? — а сейчас это тупо надоело. Они приходили на индивидуальные занятия, кажется, с единственной целью — трахнуть красавчика тренера. Наверняка его координаты передавались из уст в уста дамочками, страдающими от недолюбви, они заявлялись в клуб и просили индивидуалы именно с Сергеем Витальевичем. Начальство ржало, но с серьёзной миной записывало, и у Серёги появлялась очередная поклонница.

Одно время после развода он пользовался ситуацией, вроде «тряхнул стариной», но быстро надоело, наверное, поэтому и появилась Оленька. С ней он познакомился случайно, помог донести сумку до квартиры. Оленька оказалась соседкой, жила двумя этажами выше, и сама инициативы не проявляла. Хоть какое-то разнообразие.

— Та, знойная брюнеточка.

— Хочешь, тебе отдам?

— Не-не. Ты у нас куртизанка на полставки, ко мне прутся прыщавые подростки да перепуганные дебилами-одноклассниками девчонки.

В это время мимо прошла Мария Константиновна Шульгина. Няня Алёшиных, её место было в первом купе, с синеглазками. Она действительно помогала Серёге, всё у неё получалось споро, с младшими детьми она находила общий язык феноменально, могла бы составить конкуренцию даже Сергею Витальевичу, была бы мужчиной и тренером.

Не мудрено, на поверку Мария Константиновна оказалась учительницей начальных классов, в педагогический поступила явно по призванию, работа ей откровенно нравилась, чего она не скрывала и не стеснялась. В этом она была близка Сергею, где-то даже вызывала уважение. Хорошенькие девушки где угодно хотят работать, но не в школе, что, в общем, понять можно и даже нужно. Сколько зарабатывает молодой специалист? Слёзы! А женщине и выглядеть хочется пристойно, и есть-пить надо, да и квартирный вопрос, как правило, у молодых стоит остро.

На этом их взаимопонимание заканчивалось. Мария Константиновна смотрела на Сергея Витальевича волчком. В общем-то, он её тоже не особо жаловал. Общались они только по делу, исключительно на «вы», даже в отсутствие детей, и старались это самое общение минимизировать.

Мария Константиновна была одета в широкую, бесформенную футболку с надписью «Русский богатырь» и огромные тренировочные штаны. Худенькие руки смотрелись ещё худее под необъятными рукавами. Выбор размера футболок был, клуб, как ни крути, детский, и Мария Константиновна запросто могла взять одёжку по размеру, но она напялила едва ли не пятьдесят второй на свой, дай бог, сороковой.

Крошечная и близорукая. То, что она ни черта не видит без своих огромных очков, стало ясно довольно скоро. Когда Мария Константиновна по какой-то причине снимала очки, она становилась до ужаса трогательной. Серёга сам не знал, почему в этот момент умилялся этой малявке, но факт оставался фактом — он почему-то иррационально млел, когда нянька Алёшиных беспомощно щурилась, пытаясь разглядеть хотя бы собственный нос.

— Как тебе? — шёпотом, заговорщицки, спросил Марат, глядя вслед Марии Константиновне, ведущей в конец вагона одну из синеглазок.

— Никак, — а что тут скажешь?

Действительно «никак». Личико хорошенькое, улыбка трогательная, прямо Настенька из «Морозко», фигурка… а вот хрен знает, какая там фигурка под этим безразмерным шмотьём. Да и не присматривался Сергей, если откровенно, чаще на мордашку миленькую смотрел, когда она не видит, а в целом сторонился. Волчонок, а не Мария… Константиновна.

— Я бы вдул, — заметил Марат как-то отстранённо, Серёга поморщился. Вдувальщик херов. — Только её уже отец Алёшиных шпилит.

— Сестричек Алёшиных? — зачем-то уточнил Сергей, скорее всего от неожиданности, будто есть ещё какие-то Алёшины в их клубе. — Тоже в инсте фоточки запостили? — добавил он с иронией. — Всё-то ты знаешь, прямо бабка на лавочке, все сплетни собираешь.

— Не в инсте, — отмахнулся Марат. — Он на родительском собрании был, — Серёга кивнул, был отец синеглазок, нормальный мужик, как оказалось. Долго беседовал с тренером, расспрашивал, что и как. Было видно, что не по душе ему такое решение, но сестрички — на редкость упрямые особы — отказались куда-либо ехать, даже от предложенного Диснейленда, всё с той же няней, отказались. — Ты остался в клубе тогда, а я вместе с Марией этой вышел, она в машину к отцу Алёшиных села.

— И? Она на него работает, может, до метро подвозил. Обязательно везде говно видеть?

— А дверь машины он ей открыл, руку подал, придержал, только что не поимел тут же, на стоянке, потому что она на него работает, эдакий бонус от работодателя, — сально ухмыльнулся Марат.

— Отлично, — всё, чем прокомментировал Сергей Витальевич новые сведения.

Обратно прошла Мария Константиновна, придерживая полусонную Лису за плечики, Серёга посмотрел вслед девушке. Любовница… Что его поразило больше, что этот миленький одуванчик — любовница женатого мужика с двумя детьми и нефиговыми проблемами в семье, или сам факт, что она живёт половой жизнью, он не смог бы ответить даже себе.