Любовь и смерть в социальных сетях

Наталья Андреева, 2012

Любовь Петрова – дипломированный психолог, дама серьезная, приключений на свою голову не ищет, они ее сами находят… Явился, к примеру, давний друг Стас Самохвалов и попросил помочь расследовать крупные кражи в компьютерной фирме, куда он устроился на работу начальником службы безопасности. Надо составить психологический портрет преступника, используя социальные сети. Любовь Александровна как раз собиралась защищать диссертацию по этой теме. Она даже не думала, что, всерьез занявшись социальными сетями, поймет, насколько опасным может быть это безобидное на первый взгляд развлечение. Так, умный взрослый человек, создав для подростков группу с интригующим названием «Анgелы Sмеrти», подталкивает их к суициду. Цель преступника – избавиться от кого-то одного, кто ему очень мешает. Уже есть три жертвы, и Люба понимает: она просто обязана остановить убийцу…

«Анgелы Sмеrти»

— Ну что, нашла? — спросил он с порога.

— Да.

— Кто он?

— Проходи, мне надо с тобой серьезно поговорить. — Люба посторонилась.

— Нужны доказательства, — взволнованно заговорил Стас, гремя крышками кастрюль. Он, как всегда, был голоден.

«Любовница его не кормит, — с грустью подумала Люба, — хотя темперамент «продвинутого пользователя» использует на всю катушку. Даже похудел, бедняга».

— Стас, сядь.

— Ага.

— Я тебя покормлю.

— Вот спасибо! — обрадовался он, выдвигая из-под стола табурет. — Понимаешь, на работе запарка, я питаюсь в кафешках, наспех, а дома шаром покати…

— Я поняла.

— Как только отрапортую начальству, поведу тебя в дорогой ресторан. Клянусь!

— Я, похоже, раскопала убийство, — взволнованно начала Люба. — И способ, которым избавились от девушки, нетривиальный — современные технологии. Я всегда говорила, что Интернет — это мощнейшее на сегодняшний день оружие массового поражения. Все гениальные открытия рано или поздно использовались во зло. Социальная сеть — это гениально. Так же как и атом, открытие которого совершило революцию в науке. Но потом люди создали атомную бомбу, и два города были стерты с лица земли. То же самое и с Интернетом. То, что призвано объединять людей, разрушает каждую жизнь в отдельности. Я уже слышала, что информацию с социальных сайтов использовали похитители детей, что одна предприимчивая дама продавала квартиры похожих на нее женщин, что судебные приставы ловили должников на фото молодой красивой блондинки. А теперь и до убийства дошло…

— Постой, — напрягся Стас. Ложка у него в руке замерла. — Как ты сказала? Убийство?

— Да. Это бомба, Стас. Я вышла на них через Парамонова.

— А кто вор-то?

— Этого я не знаю.

— Постой, — повторил он. — Ты хочешь сказать, что занималась совсем не тем, о чем я тебя просил?

— Я занималась именно тем, но через одного из подозреваемых случайно вышла на…

— Постой, — в третий раз сказал он. И встал, отшвырнув ложку. — Черт знает что такое! Вот почему я не хотел к тебе обращаться! И почему мы с тобой расстались! Ты уникальный человек, Люба. Из всего делаешь проблему. Даже из того, что лично тебя не касается. И сексом ты занимаешься так, будто делаешь одолжение, думая при этом о чем-то глобальном. Знаешь, как трудно в одиночку удовлетворить весь земной шар? А на групповой секс тебя не уломать. Твоих комплексов тоже хватит на все человечество.

— Это оскорбительно. — Она тоже встала.

— Я просил тебя о мелочи. Какого черта ты полезла в дебри?

— Неужели тебе не интересно?

— Нет, — отрезал он. — Если честно, мне плевать. Кого там, говоришь, убили?

— Шестнадцатилетнюю девушку.

— Пусть об этом думают ее родители.

— Но они ничего не знают!

— Вот и пусть остаются в неведении. — Стас сел. — Вернемся к нашему делу. Послушай, — сообразил вдруг он, — давай я тебе заплачу!

— Ты всерьез полагаешь, что я возьму от тебя деньги?! — Люба чуть не рассмеялась сквозь слезы. Стас сильно ее задел. Неужели она так безнадежна в постели? Потому и личная жизнь не складывается?

— Параллельно с тобой работает группа психологов, — хмуро сообщил он. — За большие деньги, между прочим.

— Почему ты мне сразу не сказал?!

— А тебе нельзя говорить правду, — злорадно ответил Стас.

— А врать, что денег у фирмы нет? Оптимизация расходов, мол.

— А что мне оставалось? Я обещал боссу, что урою этих психологов.

— Свинья! — разозлилась она.

— А как мне, по-твоему, делать карьеру?

— Убирайся!

— Давай поговорим спокойно. Сядь.

Она нехотя села.

— Тебя, как я понял, зацепило это убийство.

— Да, потому что…

— Погоди. Социальная сеть как способ убийства — прекрасная тема для диссертации.

— Я вовсе не собиралась…

— Это ее украсит. Тебя заботит твоя карьера, меня — моя. Давай баш на баш? Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Я копаю материал для твоего диссера, ты сдаешь мне вора.

— Это хамство.

— Это деловой подход.

— Ну, хорошо…

Она попыталась взять себя в руки. Без Стаса ей это дело не раскопать. Только он, используя старые связи в полиции, может собрать доказательства того, что для Любы вчера вечером стало очевидно: Юлю Парамонову убили.

— Что ты нарыла?

— А мою проблему ты не хочешь узнать?

— Говори, — нехотя согласился он.

— Это справедливо, потому что твою проблему я знаю. Выслушай меня. Это интересно.

— Я весь внимание. — Стас тяжело вздохнул.

— У меня в друзьях случайно оказалась дочка моей школьной подруги, семнадцатилетняя девушка. Некая Арина Тупилина. В новостной ленте находят отражение последние события жизни людей, которые числятся у тебя в друзьях.

— Да знаю я, — с досадой сказал Стас. — Короче.

— Однажды я случайно пошла по ссылке со странички Арины и натолкнулась на группу под названием «Анgелы Sмеrти». Чтобы тебе было понятно, там три русские буквы заменены английскими: Г, С и Р. Возможно, в этом есть какой-то смысл. Или просто дань моде, я в этом еще не разобралась. Это подборка рассказов о несчастной любви. Вернее, все так вывернуто, что истинная любовь представляется как непременная жертва. Либо он умирает, либо она. Оставшийся в живых, наконец-то оценив любимого или любимую, всю жизнь хранит ему верность. Например: «Я его так любила, была ему верна, а он забывал дарить мне цветы Восьмого марта и о моем дне рождении вспомнил только к вечеру. Он пришел с букетом алых роз и плюшевым мишкой и увидел меня в ванне с перерезанными венами. Я успела сказать ему последнее прости. А он мне, рыдая, о том, что всю оставшуюся жизнь будет мне верен». Или: «Он меня так любил, а я это не ценила. Воспринимала знаки внимания как само собой разумеющееся, цветы небрежно ставила в вазу, а плюшевых мишек складировала в нашей огромной спальне, в шкафу-купе. И вдруг однажды я поняла, что он для меня значит. И принялась ему звонить, чтобы поделиться своим открытием. Мы объяснились друг другу в любви, и тут раздался визг тормозов. Связь внезапно прервалась. Потом чужой голос сказал, что его больше нет. Мое сердце разбито. Я каждый день хожу на его могилу и храню ему верность».

— И что тут такого? — хмуро спросил Стас. — Подростки забавляются.

— Ага! Ты сразу понял, что это подростки!

— Судя по обилию плюшевых мишек… Если ты, конечно, не пошутила.

— Нет. Не пошутила. И тут-то начинается самое интересное. Вот скажи. Ты, например, создал в социальной сети группу. Какой твой интерес?

— Люба, я этим не занимаюсь.

— Правильно. У тебя и без того жизнь насыщенная. Тебе хватает реальных приключений, друзей у тебя полно, женщин тоже, и ты не пытаешься себя реализовать в каких-нибудь Одноклассниках. С психологической точки зрения ты, как интернет-пользователь, абсолютно безнадежен. Но далеко не все такие. Почему идея социальной сети имела такой глобальный успех? Это способ самореализации. Шанс стать успешным и значимым. Завести кучу друзей. Когда человек начинает писать в ЖЖ или активничает в социальной сети, его цель привлечь к себе внимание. Стать в Инете персоной. Известные блоггеры к тому же неплохие деньги зарабатывают. То есть в Инет идут за славой, и цель каждого — собрать огромную аудиторию. Логично?

— Пока да.

— Идем дальше. Итак, надо собрать аудиторию. Для этого активно рассылаются приглашения в группу. Я совершенно случайно зашла к «Анgелам», и некоторые рассказы меня тронули. Они были очень недурно написаны. Чувствовался литературный талант. Поэтому я записалась в группу. И даже сама решила что-нибудь написать. Тем более там были комментарии под каждым рассказом, которые мне тоже показались интересными. Я ведь психолог и пишу диссертацию об интернет-пользователях. Каково же было мое удивление, когда на следующий день я не увидела у себя на страничке «Анgелов Sмеrти». В моем личном списке групп по-прежнему осталось пять, но «Анgелы Sмеrти» куда-то исчезли. Как и не было их. Меня выкинули из группы и даже не прислали никакого сообщения. Я, не будь дурой, нашла их в общем списке. И во второй раз сильно удивилась, когда меня туда не пустили. «Приват, только для посвященных». И — замок.

— Ты что, обиделась? — хмыкнул Стас.

— Представь себе, да! И даже хотела создать собственную группу, тоже какой-нибудь «Приват». И перетянуть туда аудиторию «Анgелов». Строила планы интернет-мести. Но потом собралась и проанализировала свои чувства. Почему мне так обидно? Нормальная человеческая реакция, когда тебя куда-то не пускают. Начинает казаться, что там нечто необычное, не для простых смертных, даже если там сроду ничего нет. Это как с закрытыми ночными клубами, где все то же самое, что и в открытых, а то и хуже, но зато избранное общество, которое платит большие деньги, чтобы к ним кого попало не пускали. Человек без комплексов над этим посмеется и пойдет есть лучшую еду за гораздо меньшие деньги, запивая ее теми же коктейлями, но в два-три раза дешевле. А примат, зомбированный СМИ, так и будет ломиться к избранным, да еще и устраивать по этому поводу истерики. Как же! Меня не пускают! Я человек второго сорта! Для некоторых это становится смыслом жизни — попасть в закрытый ночной клуб. Но это же убожество! Приравнивать парня, ответственного за фейсконтроль, к апостолу Петру, в руках у которого ключи от ворот рая! Если бы все были здравомыслящими людьми и понимали это, закрытые клубы перестали бы существовать. Они бы разорились. Люди сами создают себе проблемы. Позволяют собой манипулировать. Богатых меньше, чем бедных, и проще сделать изгоями их. Там неоправданно дорого, и мы туда не пойдем. И все. Просто включить мозги. В моем случае тоже пришлось включить мозги. Меня не пустили к подросткам, но ведь я и в самом деле взрослая тетя. А творчеством можно заниматься на любом литпортале. Я успокоилась и вскоре об этом забыла.

— Что случилось сегодня? — зловеще спросил Стас.

— Сегодня я взглянула на проблему с другой стороны. Подростки не просто развлекаются — это изощренная месть. Дети вообще жестоки. Недалекие, из неблагополучных семей банально друг друга избивают. А ролики выкладывают в Инете. Но есть социальная прослойка так называемых «продвинутых пользователей». Тихие отличники, дипломированные «олимпийцы», будущие студенты элитных вузов. Эти не будут махать кулаками. Но они тоже обожают сводить счеты. Меня выкинули из группы не только потому, что я взрослая тетя. Я еще и психолог. Профессию человека не так-то сложно вычислить. Есть группы: «Выпускники вуза такого-то». Или: «Производственное объединение «Вымпел». Подписи к фотографиям: «Я на работе», «Это мой придурок-шеф», «Наш дружный коллектив». Понятно, если на фото десять мужиков в камуфляже, то человек имеет отношение к охране. К какой? Надо смотреть лычки. Буквы на охраняемом объекте. И такое бывает: профи сдают себя с потрохами, даже не задумываясь о последствиях. Мою профессию вычислить несложно. «Психфак МГУ». Я и не шифруюсь. Плюс эфиры. Ток-шоу Людмилы Ивановой очень популярно, а меня она зовет регулярно. Был эфир на радио в ночное время…

— Хватит, хватит! — замахал руками Стас. — Я уже понял, что ты звезда! Как ее убили?

— Довели до самоубийства. Юля спрыгнула с крыши небоскреба. Ей внушили мысль, что ее мальчик будет всю жизнь ей верен, если она умрет. Мол, единственный способ сохранить его любовь — умереть. Сначала Юлю затянули в группу…

— Кто?

— Подруги. Подростками как раз несложно манипулировать. Все тайное, запретное их привлекает. Ключевое слово «Приват». Только для избранных, для посвященных. Тех, кто понимает. Второе ключевое слово — «Смерть». Подростков волнует тайна жизни и смерти. Они ведь только начинают жить и смерти боятся. Не хотят в нее верить. Как это? Мир будет таким же, какой он сейчас, или почти таким же, а меня в нем уже не будет? Поэтому у подростков столь популярна вампирская тема. Во-первых, в кино и книгах вампиры живут вечно. Во-вторых, активная фаза их существования приходится на ночь. Подростки тоже ведут ночной образ жизни, потому что родители спят и не могут в это время их контролировать. Плюс тайна. Убийственный дуэт — тайна и смерть. Третье — микс из русских букв и английских. Некий шифр. Подростки склонны все кодировать, опять-таки из-за родителей. Детям ведь в кайф, когда их «предки», которые считают себя самыми умными, чего-то не понимают. И, наконец, главное ключевое слово — «Любовь». Половое созревание, первый сексуальный опыт. Итак, «Любовь». «Смерть», «Тайна». Атрибутика соблюдена. Если бы группа была открытой, опасность оказалась бы гораздо меньше. Но тот, кто ее создал, вовсе не стремится собрать аудиторию. Он решает личные проблемы. Кстати, группа до сих пор существует, но я не могу туда войти.

— И что ты собираешься делать?

— Хочу, чтобы ты завел уголовное дело, — пожала плечами Люба.

Стас расхохотался. Смеялся он долго, а Люба терпеливо ждала. Наконец Самохвалов вытер слезы и терпеливо, как маленькой, принялся ей объяснять:

— Меня из органов год назад ушли. Никакого дела я открыть не могу. Это и раньше было не в моей компетенции, я ведь не следователь. Потом: девица сама спрыгнула с крыши. Поверь, у милиции и так работы хватает.

— У полиции, — машинально поправила Люба.

— Один хрен, — поморщился Стас. — Я могу, конечно, навести справки. Была ли предсмертная записка и кто он, герой ее романа.

— Вот и наведи.

— Что касается отца… Можно воровство на фирме как-нибудь связать со смертью этой… как ее?

— Юли. Не исключаю, — торопливо сказала Люба. — Она наверняка знала, откуда в семье достаток. Если он, конечно, был. Или догадалась. За смертью девушки вполне мог стоять взрослый человек. Доведение до самоубийства — это очень медленный способ избавиться от неугодного. Зато надежный. Не подкопаешься. Видимо, преступник знал, что у него много времени.

— Это другое дело, — кивнул Стас. — Тогда у меня есть повод отработать версию «физическое устранение свидетеля». Проверка не займет много времени. Могу сделать тебе одолжение. Я отработаю Парамонова по своим каналам, а ты уж, будь добра…

— Я поняла. В группу мне ход закрыт, но я могу списаться с Юлиными подругами. С той же Тупилиной.

— А что с остальными? — деловито спросил Стас.

— С кем?

— Остальные четверо из списка. Есть какие-нибудь мысли?

— Пока нет, — ответила Люба. Слишком быстро, и Стас, бывший опер, что-то почувствовал и тут же припер ее к стенке.

— С этого места поподробнее, — жестко сказал он и уставился на нее в упор. Люба увидела, что синие глаза Самохвалова могут быть не только наглыми и ласкающими. Они впились ей в лицо, как два стальных гвоздя, и буквально пришили к стулу. — Говори.

— Это связано с моей лучшей подругой, — промямлила она.

— С Люськой, что ли?

— Точнее, с ее мужем.

— С Серегой?

— Да. Но это такая мелочь…

— А давненько мы не виделись. Я уже по ней соскучился, — оживился Стас. — Твоя подруга гм-м-м… Забавная.

— Она вовсе не горит желанием тебя видеть.

— Потому что я на тебе не женился?

— Ты же знаешь, люди, которые счастливы в семейной жизни, желают того же всем остальным, — сказала Люба, вовсе не будучи уверена в том, что Ивановы счастливы.

— То есть занимаются сводничеством. Люба, мы с тобой не пара.

— Люська это поняла.

— Тогда какие претензии? — Еще один взгляд, отливающий сталью.

— Я ведь до сих пор не замужем.

— Предлагаешь мне устроить твою личную жизнь? — прищурился он.

— Было бы неплохо, — не растерялась Люба.

— Заметано, — кивнул Стас. — А это забавно: выдать замуж бывшую любовницу. Кого предпочитаете, мадам? Блондинов, брюнетов? Впрочем, и так понятно. — Он пригладил свои светлые волосы. — Породистый экстерьер не обещаю, зато зарплата… Зарплата достойная.

— Ты на фирме мне кого-нибудь сосватаешь?

— Yes.

— Один раз тебя уже подвел немецкий, — не удержалась она от колкости, — поэтому не стоит увлекаться английским.

— Поучи меня жизни, — буркнул Стас, но тут же вернулся к интересующей его теме: — Так когда я увижу твою подругу?

— А когда я увижу жениха?

— Что, если устроить вечеринку? Я с приятелем, ты со своей подружкой-звездой. Гм-м-м… Надо найти повод. Я над этим подумаю. Итак: Парамонова мы отрабатываем по криминалу. Копаем его связь с убийством дочери и зажимаем в угол: либо колись, либо садись. — Стас, довольный собственной шуткой, рассмеялся. — Иванов с кем из списка связан?

— С Пендраковым, — машинально ответила Люба.

— Пендракова делаем руками твоей лучшей подруги. Чтобы отмазать обожаемого мужа от тюрьмы, она землю будет рыть. А она, как-никак, звезда.

— Стас!

— Мы, кажется, договорились. Я делаю свою работу, ты — свою. Мне нужен вор, — жестко добавил он. — Что с кладовщицей?

— Это у тебя надо спросить.

— Я уверен, что у нее есть любовник, которому нужны деньги.

— Почему?

— Потому что она меня отшила. Значит, место занято. Можешь выяснить, кем?

— Я попробую. Наверняка парень числится у нее в друзьях.

— Главное, не перепутать его с сыном, — насмешливо сказал Стас.

— А у нее и сын есть?

— Милая, как ты искала? Ты же ничего, по сути, не сделала! Уперлась в эту девку. И все.

— Стас, она умерла, — напомнила Люба.

Он вздохнул, но промолчал.

— Что с грузчиком и тестировщиком? — спросил Стас после паузы, почтив память Юли Парамоновой десятью секундами молчания.

— С каким тестировщиком?

— С Максом. Он сборщик тире тестировщик. На фирме сейчас экономят. Как и везде. Так что с Максом?

— С ним все в порядке, — заверила Люба. — Живет полной жизнью.

— Надо выяснить, на какие деньги.

— Я выясню. Попробую, — тут же поправилась Люба. — Что касается грузчика, лично у меня он не вызывает подозрений. По-моему, хороший семьянин.

— Это и есть причина. Он каждый месяц посылает им деньги. Жене и детям. А откуда бабки?

— Можешь мне объяснить, почему только эти пятеро?

— Методом исключения. После первой же крупной кражи всех подозрительных лиц уволили. В первую очередь тех, кто недавно работает на фирме. А кражи не прекратились. Значит, кто-то из «слонов».

— Кого? — удивилась Люба.

— Так зовут тех, кто работает на фирме со дня ее основания, — пояснил Стас. — «Слоны». Парамонов, Пендраков и Ольга Ивановна.

— А Макс с Аланом?

— Алан чисто прошел детектор. Слишком чисто. Но он гастарбайтер. А Макс, напротив, не прошел. Потому что пофигист. Он всегда врет, вот детектор и ошалел. Макс прибор с очередной девкой перепутал, зуб даю.

— Господи, так почему ж его не уволили?!

— Он племянник владельца фирмы. Босс потребовал доказательств.

— Он прав: зачем племяннику воровать у дяди? А почему тогда Макс только сборщик?

— Тире тестировщик. А пес его знает. Но ходят слухи, что парня скоро переведут директором в только что открывшийся филиал. В провинцию.

— Из сборщиков в директора?!

— А что тебя удивляет? — ехидно спросил Стас. — Макс давно бы уже сделал на фирме карьеру, раз он племянник, один затык: воровство на складе.

— У вас там черт ногу сломит! — в сердцах сказала Люба.

— Вот и разберись.

Она приуныла. Казалось, разобраться в пяти соснах гораздо легче, чем в сосновом бору. А на деле вокруг каждой сосны — непроходимые дебри. Пять огромных лесных массивов, и в каждом можно заблудиться. Люба прекрасно помнила, что на стра-ничке Ольги Ивановны не было ее фото с сыном. И даже упоминания о нем. Это ли не странно?

Юрий Парамонов оказался замешан в убийстве. Ведь идея с «Анgелами Sмеrти» могла прийти в голову только очень неглупому человеку, прекрасно разбирающемуся в психологии людей и в компьютерах. Юрий подходит. Отец убил родную дочь, чтобы скрыть, что он вор?!

Человек, без проблем вступающий в контакт с абсолютно незнакомыми людьми и тут же делающий из них друзей, не смог к сорока годам найти вторую половину и обзавестись детьми? Это ли не странность? У Пендракова в друзьях куча женщин, и все с комментариями: «Олег, ты прелесть!», «Какой симпатичный мужчина!», «Ой, какая чудная собачка!» и т. д. Если только Пендраков в разводе? А дети? Собака — друг человека, оно понятно, может, потому что молчит. Олегу Пендракову есть что скрывать, вот он и не откровенничает с друзьями. Прикидывается рубахой-парнем, но это лишь виртуальный образ. А на деле он замкнутый, угрюмый человек, брюзга и скряга.

Племянник босса занимает на фирме низшую должность. И где? Даже не в офисе, не менеджером по работе с клиентами. Босс ставит его на сборку и дает в руки отвертку. В наказание или поближе к материальным ценностям? А не засланный ли он казачок? Потому и проверку на детекторе не прошел. Ведь дядя все равно посмотрел на это сквозь пальцы. И уже готовит парню теплое местечко. В благодарность за что?

Один грузчик чист, как стекло. И проверку прошел блестяще. Но почему-то же до него докопались? Алан Габаев в черном списке, а там, как Люба убедилась, случайных людей нет.

— О чем ты думаешь? — тихо спросил Стас.

— О том, что ты мной манипулируешь. Я, как психолог, прекрасно это понимаю, но все равно делаю то, что ты хочешь.

— Может, ты меня все еще любишь? — внимательно посмотрел на нее Стас.

— Никакой любви у нас не было. Только стечение обстоятельств.

— Твоя проблема в том, что ты психолог. Есть вещи, о которых думать не надо. В любви уж точно, — уверенно сказал он.

«Знаток», — мысленно усмехнулась Люба. И не стала говорить Стасу, что у него, несмотря на огромный опыт именно в вопросах любовных, тоже не все в порядке. Она одна, потому что ни черта не понимает в сексе, а он, потому что понимает все. Она никак не может определиться, а он остановиться.

«И что мне остается? Одинокой женщине без жилищных и материальных проблем и без семьи? Работа!»